А. Арканов, Г. Горин

ТОРЕАДОР

Комедия в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Анатолий Носов, 19 лет.

Валентин Григорьевич Поленьев, 47 лет.

Сергей Букин, 25 лет.

Виктор Павлович Пробкин, 50 лет.

Все эти люди оказались связанными цепочкой событий, которые произошли в один из обычных, ничем не примечательных дней. И если бы мичман Сергей Букин принес чинить свой магнитофон не в мастерскую номер три, а в какую-нибудь другую, то, может быть, ничего особенного не произошло бы. Впрочем, как знать... Ведь дело, в конце концов, не в номере мастерской, а в людях, которые в этой мастерской работают... Итак, действие начало развиваться за час до обеденного перерыва в мастерской номер три по ремонту радиоаппаратуры, обыкновенной мастерской с большим количеством приборов, с разобранными, полуразобранными и собранными проигрывателями, магнитофонами, радиоприемниками и прочим. В мастерской звучала довольно заезженная пластинка какой-то современной джазовой музыки, которую всегда ставили для проверки приведенного в порядок проигрывателя. Звучала пластинка, а мастер Валентин Григорьевич Поленьев и его помощник Анатолий Носов занимались своим повседневным делом: чинили то, что еще надо было чинить...

Поленьев. Кушать хочется.

Носов. Не «кушать», а «есть».

Поленьев. Все поучаешь?

Носов. Размышляю... «Есть» — красивее как-то. Благороднее. Попробуй повтори несколько раз: «Кушать хочу! Кушать хочу!» У меня лично перед глазами сразу такой маленький людоедик возникает с голым пузом. Сидит, по пузу себя хлопает и орет: «Кушать хочу! Кушать хочу!..» А вот, к примеру, английская королева разве скажет: «Кушать хочу»? Нет! Она встанет. (Встал, как английская королева.) В ладошки хлопнет (хлопнул в ладоши, как английская королева) и произнесет: «Ай вонт ту ить» что в переводе означает: «Есть хочу!» И сядет. (Сел, как английская королева.)

Поленьев. Я не английская королева, поэтому я хочу кушать1 (Подумал.) А может быть, и жрать!

Носов. Тяжело ей сейчас.

Поленьев. Кому?

Носов. Ее величеству королеве Англии.

Поленьев. Прихворнула, что ли?

Носов. Английский парламент сократил ее расходы.

Поленьев. Ну и хрен с ней!

Носов. Почему?.. Все-таки женщина. Знаешь, им сколько на тряпки надо, на приемы... на парфюмерию... Вчера в галантерею зашел, там французские духи... Тридцать рублей, а пузырек — с ноготок. Наде хочу купить в получку.

Поленьев. Вот еще, баловать... Купи ей «Лесную сказку» — четыре рубля... пол-литра.

Носов. Это ты своей старухе покупай. А моя Надя разборчивая...

Поленьев. Во как! Месяц гуляете, а уже «моя Надя»...

Носов. А чего тянуть? Она меня любит, я не против. Вот с родителями познакомлюсь — и можно заявление подавать... «Прошу оформить законный брак гражданина Носова Анатолия Ивановича 1954 года рождения с гражданкой Пробкиной Надеждой Викторовной 1954 года рождения...». Тут встанет судья и спросит: «Вы любите друг друга?» А я в ответ: «Иес, сэр!.. Ши лав ми!» Что в переводе означает: «Она меня дико любит и ни на кого не променяет!»

Поленьев. Фамилию твою возьмет?

Носов. Не хочет. Гордая!.. Мы, говорит, Пробкины... У меня, говорит, дед был Пробкин и прадед Пробкин... Человек искусства. Друг всех передвижников. Его работы в Третьяковской галерее висят...

Поленьев. Художник?

Носов. Нет, он рамы делал... Поэтому, говорит, я как была Пробкиной, так Пробкиной и останусь! И отец ее такого же мнения. А он тоже человек известный — бухгалтер драмтеатра... Может, слышал — Пробкин Виктор Павлович?

Поленьев. Нет. Я в театр редко хожу... (Завинтил последний шуруп в проигрывателе, поставил его на полку.) Готово! Фирма обеспечивает недельную гарантию!

Носов. Новый адаптер поставил?

Поленьев. Здесь с пьезокристаллом нужен. А у нас их нет. Их только Рига выпускает.

Носов. Можно заказать.

Поленьев. Не наша забота. Этим пусть УБКО занимается.

Носов. Через неделю обратно принесут.

Поленьев. Ну и опять будем чинить.

Носов. А они опять принесут.

Поленьев. А мы опять починим. У нас с тобой, Толя, работа такая — чинить. Человек должен приносить пользу обществу. А если мы с тобой все до конца дочиним, то вроде обществу больше и не нужны.

Носов (встал, снял проигрыватель с полки, вынул адаптер). Будем писать заказ в Ригу.

Поленьев (возмутился). Суетишься много! Этот проигрыватель у тебя здесь месяц простоит! За просрочку премиальных лишат!

Носов молчит.

Да на кой их в Риге заказывать, эти пьезокристаллы в магазине навалом лежат!

Носов. Что ж ты заказчику-то не сказал? Он бы купил.

Поленьев. Глупый ты, Толик, а еще жениться собрался... Если б он этот адаптер купил, то зачем бы я старый ему чинил?.. В кафе сегодня пойдем или в шашлычную?..

Вошел мичман Сергей Букин с магнитофоном в руках.

Букин. Здравствуйте.

Поленьев. Здравия желаем!

Букин. Посмотрите эту музыку. (Поставил перед Поленъевым магнитофон.) Звук плывет.

Поленьев (включил магнитофон). У-у!.. Не только звук, тут все плывет. Не роняли?

Букин. Может, и роняли... Я только приехал. В отпуск. А жены дома нет. Я — к магнитофону. Думаю, может, она мне что-нибудь наговорила, у нее такая привычка... А он не работает.

Носов. Сейчас сделаем. (Букину.) Да вы садитесь. (Пододвинул магнитофон к себе.)

Поленьев (передвинул магнитофон к себе). Ты, Толя, горячку не пори. Лучше оформи заказ. Выпиши квитанцию, возьми аванс, и пусть товарищ мичман нам во вторник позвонит.

Букин. Какое там «позвонит»! У меня отпуск в воскресенье кончается... Я во вторник под водой буду.

Поленьев. Кто-нибудь из домашних заберет.

Букин. Мне он сегодня нужен, понимаете? Гости вечером соберутся, друзья, а музыка не работает!

Поленьев. Ладно. Сегодня так сегодня! Приходите в воскресенье к открытию...

Букин. Товарищ, я вам русским языком объясняю: мне...

Носов (взял квитанцию, ручку). Фамилия? Имя, отчество?

Букин. Букин С. В. (Поленъеву.) Нет, я до воскресенья не оставлю.

Носов. Адрес? Телефон?

Букин. Крестовский переулок, пятнадцать. Квартира двадцать восемь, шестой этаж...

Поленьев. Этаж не нужен. Мы на дом не доставляем. Ладно, к пятнице постараемся...

Букин (Носову). Два — тринадцать — шестьдесят шесть. (Поленъеву.) Нет, я его тогда в другую мастерскую отнесу.

Поленьев. А другой в городе нет. Одни мы здесь, сироты...

Букин (попытался взять магнитофон). Ладно! Сам попробую починить.

Поленьев. А вот это уже ни к чему! Что, мы вам отказываем? И так на все уступки идем. Все-таки техника! Надо осмотреть, отладить на совесть, чтоб не пришлось через два дня назад тащить. Короче говоря, через полчаса зайдете — получите без квитанции.

Букин. Другой разговор! Все понял. За мной не пропадет. (Посмотрел на часы.) Сейчас двенадцать тридцать. Стало быть, в тринадцать ноль-ноль я у вас.

Поленьев. Если уж совсем по-военному точно, то в тринадцать ноль семь.

Букин. Понял. Спасибо. (Быстро вышел.)

Носов. В тринадцать ноль семь? А обед?

Поленьев. Ну и уйдем...

Носов посмотрел на Поленьева, вскочил, выбежал вслед за Букиным. Поленьев пододвинул к себе магнитофон, поковырял в нем отверточкой.

Носов (возвратившись). Не догнал... Не могу тебя понять, Валентин Григорьевич, зачем заставлять человека ждать?

Поленьев. Чего ждать? Я уже починил.

Носов. А для чего вторник придумал?

Поленьев. Вас там, в ПТУ, многому, конечно, учат, не спорю... Специальность, экономика, эстетика... А вот самому главному — психике человеческой — значения не придают!

Носов. Психологии...

Поленьев. Ты не поправляй, ты сущность пойми! Опытный мастер должен подвергать заказчика психической обработке, тогда у заказчика к тебе и отношение другое и деньги другие... Я здесь как-то в ресторане гулял, решил торт заказать. Официант спрашивает: «Вам торт «с выносом» или «без выноса»?» Ну, я гуляю: конечно, говорю, «с выносом». И вот, стало быть, сижу, никого не трогаю. Вдруг свет погасили, оркестр туш заиграл, и несут мне торт со свечами, как покойника. Красота! Так поэтому он и стоит двадцать три сорок, а не шесть пятнадцать, когда «без выноса».

Носов. Хоть вкусный торт был?

Поленьев. А кто его знает! Я вообще сладкое не ем... (Отмотал кассету, включил звук, зазвучала музыка.) Теперь не плывет?

Носов (послушал). Вроде не плывет.

Поленьев открутил часть пленки, снова включил звук. Зазвучала музыка, потом она неожиданно оборвалась и взволнованный женский голос произнес: «Я ухожу! Но перед тем, как уйти, скажу тебе всю правду: я тебя больше не люблю, а ты меня еще любишь и поэтому можешь убить меня... Ты требуешь от меня нев...»

Поленьев (выключил звук). Порядок!

Носов (заинтересовался услышанным). Погоди, Григорьич, включи-ка еще раз.

Поленьев. Да нормально работает. (Включил магнитофон.)

Звучит взволнованный женский голос: «...озможного. Я бы могла опять солгать тебе, но мне не хочется это делать. Между нами все кончено. (Пауза.) Да, я его любила...» (Вздох.) Нет-нет... не такие то... «Да, я его любила, как и тебя... Быть может, меньше, чем тебя. Теперь я никого больше не люблю и ненавижу себя за то, что любила... тебя!.. Как это все трудно... Еще любить тебя я не могу! Жить с тобой я не хочу! (Пауза.) Все!..» Лента зашипела, Поленьев выключил магнитофон.

Носов (взволнованно). Слышал?

Поленьев. Чего — слышал? Фонит немного, но это от нас не зависит.

Носов. При чем здесь «фонит»? Ты понял, что она ему сказала?

Поленьев. Кто? Кому?

Носов отмотал пленку, снова включил звук. И вновь зазвучал взволнованный женский голос: «Я ухожу! Но перед тем, как уйти, скажу тебе всю правду: я тебя больше не люблю, а ты меня еще любишь и поэтому можешь убить меня... Ты требуешь от меня невозможного. Я бы могла опять солгать тебе, но мне не хочется это делать. Между нами все кончено. (Пауза.) Да, я его любила...» (Вздох.) Нет-нет... не так... не то... «Да, я его любила, как и тебя... Быть может, меньше, чем тебя. Теперь я никого больше не люблю и ненавижу себя за то, что любила... тебя! Как это все трудно... Еще любить тебя я не могу! Жить с тобой не хочу! (Пауза.) Все!..»

Носов (выключил магнитофон). Теперь понял?

Поленьев. Ну, понял. А в чем дело-то?

Носов. Уходит она от него. Ушла! Бросила!

Поленьев. Кто?

Носов. Жена этого мичмана.

Поленьев. С чего ты взял?

Носов. Это ее последние слова. Его не было. Пока его не было, с ней такая история случилась... Полюбила кого-то. А потом разлюбила. Теперь он вернулся, а она ему все и рассказывает.

Поленьев. Зачем?

Носов. Потому что честная!

Поленьев. «Честная»!.. Наставила рога мужу — и честная?.. Знаешь, кто она?..

Носов. Осудить проще всего. Ее понять нужно! Запуталась женщина, ошиблась и с отчаяния мужу такое наговорила!

Поленьев (усмехнулся). Запуталась! Ошиблась! Я это называю...

Носов. У тебя все просто! А она мучается, страдает... По голосу ясно. И потом, сама говорит, что того больше не любит...

Поленьев. Так она говорит, что и этого не любит.

Носов. «Говорит»! Но как говорит? С болью... Плачет прямо! А раз плачет — значит, любит. И остаться не может, потому что честная и гордая! А из-за этой гордости вся их жизнь наперекосяк!

Поленьев. Погоди-погоди... Может, это и не жена?

Носов. А кто же?

Поленьев. Ну, сестра... или мать.

Носов. Ты что?

Поленьев (поразмыслив). Нет. Конечно, родственники здесь ни при чем. Но, с другой-то стороны, зачем на пленку наговаривать такое? Сели бы как люди, потолковали, съездил бы он ей разок — и замирились бы.

Носов. Ну это твой личный опыт. А другой человек в такой ситуации теряется... В глаза посмотреть боится... Нет, она все правильно сделала. Как на исповеди все рассказала, вину на себя взяла... И мучается. Так бывает: понимаешь, что ошибся, а возврата нет.

Поленьев. Знаешь, Толик, давай-ка мы всю музыку закроем и вернем. Как будто мы ничего и не слышали... Он моряк, человек горячий. Мало ли что случится...

Носов. Как это «вернем»?! Ты себя поставь на его место... Пришел из плавания, веселый, к жене... Включаешь магнитофон — и... в такой момент все, что угодно, натворить можно!..

Поленьев. Ну а мы при чем?

Носов. Мы в курсе дела.

Поленьев. Случайность. Был бы у него магнитофон в порядке...

Носов. «Был бы»... А теперь их судьба от нас зависит.

Поленьев. Мы-то помочь им не можем.

Носов. Не знаю... Попытаться надо.

Поленьев. Что ты предлагаешь?

Носов. Найти ее. Поговорить... Пока он не узнал.

Поленьев. Не, я в такие дела не путаюсь. У меня был случай. Два года назад поутру иду на работу, смотрю, из окна мужик вылезает. И говорит мне: «Друг, помоги! От жены ухожу...» Ну, я помог, вещи в машину погрузил, посочувствовал. А только машина отъехала — меня и забрали. Оказалось, это жулик, чужую квартиру ограбил. А я, получается, пособник. Еле отмотался от следователя.

Носов (выслушал Поленьева, решительно встал, взял квитанцию, набрал номер телефона). Алло! Это два — тринадцать — шестьдесят шесть?.. От Букиных попросите кого-нибудь к телефону... Никого нет?.. А жена Букина не приходила?.. Нет? Так... Простите, бабушка, а вы им кто?.. Соседка? Очень хорошо... Вы не обратили внимания, когда она ушла?.. Рано утром? Так... А куда?.. Не знаете... Бабушка, а вы не подскажете, где ее мне сегодня найти?.. Что?.. Нет, что муж приехал, я знаю. Мне она нужна. Очень срочное дело!.. Так!.. Значит, к тетке собиралась... Адреса не знаете?.. Я ей не посторонний, бабушка, я ей портной! Платье новое сшил к приезду мужа... А?.. А говорите, не знаете... Конечно, мужу приятно будет... Записываю: Заречье, улица Гегеля, двенадцать... Далеко!.. Бабушка, а ближе никакой тетки нет?.. Нет?.. Ну, спасибо и на этом... Нет-нет, бабушка, халатов я не шью... И ситца в горошек у меня нет... Кончился в горошек... Все! Будьте здоровы. (Положил трубку.)

Поленьев. Ну, и к чему это все?

Носов (решительно). Надо к тетке ехать! Она там будет...

Поленьев. Заречье — это ж у черта на рогах.

Носов. Что поделаешь!

Поленьев. Приедешь, а ее уже нет.

Носов. Пусть. Все-таки лучше, чем она там, а я не приехал.

Поленьев (вздохнул). Странный ты человек, Толя. Мало, видно, тебе своей жизни, раз в чужую лезешь все время.

Носов. Может, ты и прав, только я никак разобрать не могу, где моя, а где чужая.

Поленьев. Ну, делай как знаешь, а я жрать пойду... (Достал табличку «Перерыв на обед».)

Носов. Григорьич, мотоцикл не дашь?

Поленьев (загрустил). Дать-то, конечно, можно... было бы... Но у меня тормоза не держат.

Носов. Проеду как-нибудь...

Поленьев. И задний баллон, того и гляди... А самое-то главное... аккумулятор сел.

Носов (задумался). Где машину достать? В Заречье не каждый повезет...

Открывается дверь, в мастерской появляется мужчина с маленьким транзисторным приемником в руках. Это Виктор Павлович Пробкин.

Пробкин (оглядел помещение с интересом, но и с некоторым неудовольствием). Приветствую вас, товарищи!

Носов (собирается уходить). Здравствуйте, но у нас обед. После двух прошу!

Пробкин. После двух у меня у самого обед.

Носов. Тогда после трех.

Пробкин. После трех рабочее время!

Носов. У вас и сейчас рабочее время.

Пробкин. Не будем обсуждать этот вопрос! (Протягивает приемник.) Мне порекомендовали мастера Носова...

Носов. Нет Носова. Ушел. (Показал на Поленъева.) Вот, товарищ вами займется. Только если вы не будете требовать, а попросите.

Поленьев (недовольно). А товарищу обедать не надо, что ли? (Пробкину.) Ладно, уж так и быть... Поголодаю для хорошего человека... Что там у вас?

Пробкин. Нет, я хочу показать его только Носову.

Носов. Дался вам этот Носов... Обдерет как липку и ничего не сделает... Вот Валентин Григорьевич — это мастер. Считайте, что повезло. (Уходит.)

Поленьев. Ну давайте, посмотрим ваш «Спутник»... (Взял приемник.) Э-э... Плохо дело. (Пощелкал переключателем.) Не роняли?

Пробкин (с интересом наблюдает за действиями Поленъева.) Нет.

Поленьев. Странно... Такое ощущение, что роняли, и не раз...

Быстро входит Носов.

Носов (Поленъеву). Что с приемником?

Поленьев. Не поехал?

Носов. Ты, Григорьич, повнимательней к товарищу отнесись... (Пробкину.) Это ваш «жигуленок» стоит?

Пробкин. Мой.

Носов. Вы Носова спрашивали? Я Носов.

Пробкин (усмехнулся). Рад познакомиться. Зачем же вы меня обманывали?

Носов. Я не обманывал. Просто спешу... Товарищ, вы, я вижу, человек интеллигентный и отзывчивый... Думаю, меня поймете. Надо срочно помочь человеку... Даже двум... Вы их не знаете, но не в этом дело... Я их тоже мало знаю... Одним словом, надо срочно попасть в Заречье! Не отвезете?

Пробкин (изумленно). Не понял.

Носов. А приемник ваш я отлажу. Бесплатно. И в будущем, если нужно. Вам, друзьям вашим... Отработаю, одним словом.

Пробкин. А вы не выпили, случайно? С какой стати я вас должен куда-то возить? Возьмите такси!

Носов. Нет такси. И времени нет! У женщины — трагедия! Ушла от мужа. Если ей не помочь — она не вернется!

Пробки н. А вы-то ей кто?

Носов. Никто.

Пробкин. А я тем более никто! И, согласитесь, нет никакого смысла гнать машину неизвестно куда, за какой-то сомнительной женщиной, которая от кого-то ушла непонятно почему. Ведь так можно потребовать, чтобы я впустил ее к себе в дом...

Носов (перебивая, нетерпеливо). Можете помочь или нет?

Пробкин. Я понимаю, когда действительно нужно... (Поленьеву.) По-моему, я прав?

Носов. С вами все ясно. Извините, что потревожил. Пока! (Хочет уйти.)

Поленьев. Эй, Толя! Погоди... Товарищ действительно, может, и не обязан... (Протягивает ключи.) Возьми мой мотоцикл.

Носов. У тебя ж аккумулятор сел.

Поленьев. Сначала сел, потом встал...

Носов схватил ключи, выбежал.

(Кричит вслед.) Поаккуратней!

Пробкин. Откуда этот гонор, самоуверенность?.. Ему нужно — и все!

Поленьев. Они сейчас такие... А с приемником вашим, дорогой товарищ, совсем плохо... Должен вас огорчить: шкалу менять, транзисторы менять, схему перебирать... Придется весь день убить. Конечно, дороговато, но будет ловить все, что можно и что нельзя... Так как, оформлять?

Пробкин. Очень просто! Где у вас жалобная книга? (Схватил жалобную книгу.) Работнички! Нечего сказать... Один машину требует, другой занимается вымогательством... У меня новый приемник. Я его на прошлой неделе купил. И работает он прекрасно!

Поленьев. А зачем же принесли?

Пробкин. Не ваше дело! Ваша обязанность — осмотреть и найти дефект.

Поленьев. Я и нашел!

Пробкин. Где?

Поленьев. Не в приемнике...

Пробкин (взорвался). Ах так?! Хорошо! Вы мне за все ответите... (Достал ручку, пишет в книге.) Я этого не оставлю! Я вашу шарашкину контору разгоню! И Носову передайте, чтоб не смел мне показываться на глаза! (Ушел, хлопнув дверью.)

Поленьев (придвинул к себе жалобную книгу, прочитал вслух). «Здесь работают нахалы и жулики! И моей дочери им не видать как своих ушей! Старший бухгалтер В. П. Пробкин». (Присвистнул.) Вот это да! Познакомился, стало быть, Толя с тестем... Прощай, Наденька! Сам виноват! Впрочем, если она в отца, то, может, это и к лучшему.

Вошел Букин.

Букин. Еще раз здравствуйте!

Поленьев. Еще раз здравия желаем! Только, товарищ мичман, у нас обед.

Букин. Приятного аппетита! Я вас не задержу: заберу — и порядок! Сколько с меня?

Поленьев. Потом подсчитаем.

Букин. Не готов, что ли? Ведь обещали!

Поленьев (замялся). Почему не готов... Готов... Но как тебе сказать...

Букин. Пятерка с меня, что ли?

Поленьев. При чем здесь пятерка? Не за деньги работаем.

Букин. Десятку имеешь в виду? В общем, дядя, дам я вам двенадцать рублей за срочность — и до свидания!

Поленьев. Деньги я, конечно, взять могу, только он не работает...

Букин. Э, товарищ, что-то вы мне голову дурите... (Решительно шагнул к магнитофону.) Забираю я свою машину...

Поленьев (вскочил). Не трожь! Убьет!.. Она под током!

Букин отскочил.

Что вы себе позволяете, товарищ морской офицер? Я же к вам в подводную лодку не лезу... И вы не в свою область не вторгайтесь...

Букин. Магнитофон-то мой!

Поленьев. Ваш! А вы видели, что у него внутри? (Схватил отвертку, быстро разобрал магнитофон.) Полюбуйтесь!

Букин (заглянул в коробку магнитофона). Ну?

Поленьев. Вот я и спрашиваю: может он работать в таком виде?

Букин. Так ты его разобрал!

Поленьев. Собрать-то недолго... Разве в этом дело? (Стал нарочито медленно собирать магнитофон.) Так... Это мотор. Вот, это вроде трансформатор... Это... Как вы считаете, товарищ мичман, эта гайка откуда?..

Букин (взорвался). Ну ладно! Мне эта комедия надоела! Даю тебе пять минут, и чтоб через пять минут моя машина стояла в собранном виде! А я в это время (взял жалобную книгу)... напишу тебе такое... что без слез читать невозможно будет!

Поленьев. Пиши-пиши... Писатель! Гоголь! (В сторону.) А что я страдаю? Что мне, больше всех надо? Собрать вам магнитофончик, гражданин? Сейчас сделаем! Сейчас получите большое морально-эстетическое удовольствие! (Решительно собирает магнитофон.) Минуту! Сейчас приедет «скорая помощь»... Сейчас наши доблестные медики будут бороться за жизнь человека! (Остановился.) Не могу! Стреляй меня, не могу! (Быстро разобрал магнитофон по винтикам.)

Букин (подозрительно посмотрел на Поленъева). Товарищ, у вас с психикой все в порядке? Вы мне можете внятно объяснить, почему вы то свинчиваете, то развинчиваете мой магнитофон?

Поленьев. А потому, что из-за этого магнитофона, будь он трижды неладен, такое сейчас происходит, страшно сказать...

Букин. Я и прошу: объясните, пожалуйста, по-человечески!

Поленьев. Объясню. Один человек... предупреждаю: не военный... вернулся домой... Даже не вернулся, а, правильнее сказать, уехал! Жена его... офицера, запуталась! Хотя его любит. И ушла!

Букин. А магнитофон при чем?

Поленьев. Погоди! Ушла, стало быть, она... Вернее сказать, уехала! Насовсем! К нему...

Букин. К кому?

Поленьев. Не волнуйся, к мужу! И вот теперь у них трагедия. Он ее любит, она без него жить не может... И от этого дела либо он ее убьет, либо она на себя руки наложит...

Букин. Ну а магнитофон-то мой при чем?

Поленьев. А при том, что если всю эту историю на твой магнитофон записать, то никто не поверит!

Букин (слегка ошалел). Стой, браток, чего-то я запутался. Кто куда ушел? Ничего не понимаю. Если трагедия и надо помочь, так скажи... Я, может, чем помогу. Я же человек!

Поленьев. Вот молодец! Можешь и помочь. Еще как... У тебя время свободное есть?

Букин. По твоей милости.

Поленьев. Тогда пошли обедать. Я с утра из-за твоего магнитофона крошки во рту не держал... В шашлычной я тебе все попытаюсь популярно объяснить, чтобы нам обоим было интересно... Хорошо? Ты кушать-то хочешь?

Букин. Хочу.

Поленьев. Вот! С этого все и началось... Оказывается, правильно говорить надо не «кушать хочу», а «есть хочу»... К примеру, как по этому вопросу выступает английская королева?.. Она встает (встает, как английская королева), хлопает (хлопает, топает, как английская королева) и говорит: «Несите мне кушать», что в переводе на английский обозначает «есть»! Ну пошли, остальное дорасскажу! (Берет под руку совершенно сбитого с толку Букина, выводит его из мастерской, а на дверях вешает табличку ((Перерыв на обед»).

Прошел час. А может, и полтора. Во всяком случае, прошло ровно столько времени, сколько понадобилось Носову, чтобы съездить в Заречье и вернуться обратно. Открылась дверь, вошел Носов. Пиджак у него порван и выпачкан, на лице ссадины. Телефонный звонок.

Носов (снял трубку). Алло!.. Да, Надя, это я... Что же ты не звонишь?.. Я жду, жду... Да, меня больше часа не было... Тут, понимаешь, дело такое случилось... Ты послушай, это очень серьезно... А чего ты разозлилась?.. Какой отец?.. Надя, он что-то путает. Я с твоим отцом не встречался... Приемник?.. Ах, это был он?.. Вот дурацкая история... Ну откуда же я знал? Я торопился, объясняю тебе: дело очень важное... Ну извинись за меня!.. Скажи, что я парень ничего... Хорошо! Хорошо!.. Могу и сам извиниться... Но он тоже был не прав... Ну виноват. Ты только не злись... Все будет хорошо, мы подружимся... Да подожди, Надя... Трубку бросила... (Положил трубку.) Для полного счастья только этого не хватает!

Вошел Поленьев. Сердито посмотрел на Носова, молча прошел к своему рабочему месту, стал ковыряться в каком-то радиоприемнике.

Обедать ходил?

Поленьев. Пообедаешь тут с вами...

Носов. А что случилось?

Поленьев (взорвался). Все! Я следствие закончил! Ухожу в отставку! Когда этот моряк-одиночка придет, сам с ним будешь разговаривать! А у меня для него уже фантазии не хватает... Я ему такого понарассказал, что сам заплакал...

Носов. Проболтался?!

Поленьев. За кого ты меня принимаешь?.. Я его психически обработал... Сначала — про английскую королеву... Потом — про любовь вообще... Потом наглядным примером добил. У нас на пруду селезень с уточкой поселились. Жили душа в душу! И вот — представляешь? — какой-то подлец уточку подстрелил. Так селезень-муж выплыл на середину пруда, крылышки вот так сложил, головку склонил и вторую неделю переживает, ничего не ест... Такая леденящая душу история...

Носов. А моряк что?

Поленьев. В зоомагазин побежал. Селезню за кормом... Растрогался. Доверчивый парень оказался... Когда там перерыв, спросил и побежал.

Носов. А он?

Поленьев. Кто?

Носов. Селезень.

Поленьев. Чего — селезень?

Носов. Действительно сидит две недели совсем голодный?

Поленьев. Это я голодный, а не селезень. Мультфильм я ему рассказал, «Хромая уточка» называется. Пока рассказывал — шашлыки кончились. А люля-кебаб мне не прожевать!

Телефонный звонок.

Носов (снял трубку). Алло!.. Да, я Носов... Вера Михайловна? Ну что? Вы собрались?.. Молодец!.. Тогда подъезжайте к нашей мастерской, а я что-нибудь придумаю... (Положил трубку.) Григорьич, одолжи пятьдесят рублей.

Поленьев. У меня нет. А зачем?

Носов. Эту женщину мне надо в Туапсе отправить... Первым же рейсом!

Поленьев. Для чего?

Носов. За Васенькой... Сейчас все дело в Васе.

Поленьев. Это еще что за личность?!

Носов. Ребенок их... Букина и Тани. Мальчишка — первый класс. Я фотографии видел... (Сердито.) Ну чего тут непонятного?! Приехал я в Заречье к Вере Михайловне... Тетка ее. Рассказал — мол, так и так... Она глаза вытаращила... Что делать — не знает... Таня звонила ей, сказала, что не придет. Посоветовались мы, обсудили все и решили, надо с Юга сынишку их привезти... Васю. Единственное, что их удержит вместе,— это Вася. Он для них — все! Вера Михайловна слетать-то согласилась, но она пенсионерка. Сам понимаешь, лишних денег нет... Короче, я ей обещал одолжить.

Поленьев (усмехнулся). Чего там пятьдесят рублей? И моряку с женой — по путевке! Пусть всей семьей за твой счет на Юге мирятся...

Носов. Я тебе серьезно, а ты... Можешь — дай!

Поленьев. Откуда у меня? Вон рубль двадцать старуха дала на шашлык, а они кончились... Скажешь тоже... Пятьдесят рублей... В будний день...

Носов. Где же достать? В кассе у нас не будет? Сколько там?

Поленьев. И пятерки не собрали... При такой-то работе...

Открылась дверь, в мастерской вновь появился Пробкин. Остановился в дверях, выжидающе смотрит на Носова.

(Носову, тихо.) Толик, это...

Носов (Поленьеву). Знаю уже. (Шагнул навстречу Пробкину.) Здравствуйте, Виктор Павлович! Извините, так все нескладно получилось.

Пробкин. Да уж!

Поленьев. Чего меж своими не бывает!

Носов (Пробкину). Знакомьтесь, это мой старший товарищ, Валентин Григорьевич.

Пробкин. С вашим старшим товарищем я тоже близко познакомился.

Поленьев (желая забыть прошлое). Ну как ваш «Спутник»? Отличный приемник, чувствительный... Главное — по мастерским не таскайте, он у вас всю жизнь работать будет.

Пробкин (не удостоил его ответом). Хорошо, Анатолий, забудем это недоразумение... Сейчас мы садимся в мою машину, заезжаем к вам, вы переодеваетесь... А то у вас видик... Потом берем Надюшку, мою жену — и в ресторан!.. (Повернулся к Поленьеву.) Надеюсь, старший товарищ вас отпустит?

Поленьев. О чем разговор? Помолвка, да?

Пробкин (игнорируя Поленьева, Носову). Вот и славно! Григорий Павлович, мой брат, кандидат наук, приехал из Ленинграда с женой…..

Носов. Спасибо, конечно, большое... А попозже нельзя?.. Или завтра?..

Поленьев. Чего откладывать, Толик? Сейчас сядем в машину, переоденемся...

Носов. Сейчас не могу. Мне деньги срочно надо достать...

Пробкин. Не волнуйтесь!.. Пока я жив — слава богу, и семью обеспечу и вам с Надюшкой помогу чем могу...

Носов. Да?.. Тогда, пожалуйста, одолжите мне пятьдесят рублей.

Пробкин. Не понимаю... Я объяснил: в ресторан приглашаю я.

Носов. Мне на другое. Я обещал их одной женщине... Понимаете...

Пробкин (перебил его). Не понимаю! И, по-моему, это не очень тактично — брать у меня деньги, чтоб отдать их какой-то женщине...

Носов. Конечно, выглядит странно. Но если бы я вам все объяснил, вы бы наверняка поняли...

Пробкин. Ничего я не хочу понимать. Собирайтесь!

Носов. Виктор Павлович, я не на баловство прошу! И я отдам! В первую же получку верну все до копейки!

Пробкин. Анатолий, это не разговор! Мы можем стать близкими людьми, а близкие люди не считаются... Уж поверьте, я человек широкий. Могу дать и безвозмездно. Но тут вопрос принципиальный! Кому, на что я должен давать?

Носов. Хорошему человеку! На хорошее, доброе дело. Надо привезти ребенка. От этого зависит счастье двух людей...

Пробкин (перебил). Минуточку! Давайте разберемся: что значит — хороший человек? Для вас он может быть хорошим, а для меня — совсем не обязательно! Не спорю, он может стать хорошим и для меня, и тогда я готов ему дать сто, двести, даже двести пятьдесят! Я покупаю каждый тираж по десять билетов «Спортлото»! Но я знаю, что мои деньги идут на развитие спорта, на строительство стадионов, на тартановые дорожки...

Носов (потерял терпение). Виктор Павлович, давайте считать, что этого разговора у нас не было.

Пробкин. Зачем же так? Я повторяю: мне не жалко! Я хочу знать конкретно: кому?

Носов (посмотрел в окно). Этой пожилой женщине!

Пробкин (тоже взглянул в окно). Несерьезно! Пожилых женщин много... Продолжительность жизни увеличивается, но...

Носов. Мне! Лично мне вы можете одолжить пятьдесят рублей?

Пробкин. Если уж быть до конца последовательным, то и вы лично пока для меня никто. Пока! Если у вас с Надей все оформится, то у нас возникнут определенные взаимоотношения. А если нет... Не обижайтесь, моя Надюшка многим нравится... Спрашивается, зачем же мне ставить себя в дурацкое положение априори?

Поленьев (тоже потерял терпение). Да не унижайся, Толик! (Достал бумажник.) Хотел я по твоему совету старухе французские духи поднести, ну да что там... Придется ей опять «Лесной сказкой» душиться... (Протянул деньги.)

Носов. Спасибо, Григорьич! Ты меня знаешь, я человек точный! (Схватил деньги, опрометью выбежал из мастерской.)

Пробкин. Вот вы, товарищ, и старше и опытней, а потакаете, мягко говоря, бессмысленным поступкам...

Поленьев (мрачно). Это, конечно, не мое дело, товарищ Пробкин, но если б я женился на вашей дочери, я бы вам пятьдесят рублей дал, только чтоб вас не видеть!

Вбежал Носов.

Носов (Поленъеву). Григорьич, одолжи еще пятерку! Я с таксистом договорился, он ее на аэродром отвезет.

Поленьев. За пятерку? Вот рвач! Пошли ты его... Возьми мотоцикл!

Носов. Нет мотоцикла.

Поленьев. С леваком договорись... Он за три рубля... (Спохватился.) Что значит — нет мотоцикла? Как это нет?

Носов (замялся). Формально он есть... Ты только не волнуйся... Я в поворот вошел... на сто десять... А тут справа — самосвал! Я — влево... в кювет... Но формально он есть!

Поленьев. Ты что натворил? Что ты натворил, я тебя спрашиваю?

Носов. Так и знал, что ты раскричишься... Соберут его! И номер и все остальное... Ремонт — за счет самосвала, я договорюсь! Ну дай пять рублей — таксист ждет!

Поленьев обреченно махнул рукой, протянул пятерку. Носов выбежал.

Пробкин (усмехнулся). Ну вот... Как в воду глядел... Так кто был прав, я вас спрашиваю? Кому нужен этот псевдогуманизм?

Поленьев (двинулся на него). Слушайте, Пробкин! Я сейчас в таком моральном потрясении, что любая судебная экспертиза меня оправдает!

Вбежал Носов.

Носов. Фу! Полдела сделано! Теперь осталось самое главное — продержать мичмана и найти во что бы то ни стало Таню.

Пробкин. Так! Я чувствую, мне больше здесь делать нечего. Я пришел сюда с открытым сердцем... Исключительно по настоянию дочери... Здесь явно пренебрегают моим приглашением. И, очевидно, моим домом. Я чувствовал, что ничего хорошего из этого знакомства не получится... К счастью, я не ошибся! Советую вам, товарищ Носов, забыть нашу фамилию! (Круто повернулся, вышел, хлопнув дверью.)

Носов (задумался). Слушай, Григорьич, а может быть, я и вправду дурак?..

Поленьев. Ну не без этого, конечно...

Носов. Может, надо было поехать с ним в ресторан, плюнуть на все, сидеть, веселиться?..

Поленьев. Да, ел бы сейчас шницель по-министерски... или киевскую...

Носов. А что, действительно... К чему все? Что мне за это, платят? Какой в этом «высший смысл»? Прав, выходит, Надин отец?

Поленьев. Кто прав? Он прав? Да такой человек не может быть прав! Если б он был прав, то на земле и жить не стоило бы! Хотя, если научно говорить, к нему вроде не придерешься... работает, на машине ездит, вреда никому не делает, глупостей не позволяет, семью содержит, брат — кандидат... Живет в свое удовольствие, другими не интересуется и имеет на это право... Я иногда, честно скажу, и сам так хочу... Только не могу! Поживу спокойно пару дней, а потом меня такая тоска возьмет, что я обязательно номер выкину: либо торт «с выносом» закажу, либо свою старуху на «чертовом колесе» до потери сознания закатаю... И что самое интересное — в такие моменты мне их, которые «правильно» живут, даже жалко становится... Так что ты, Толик, по сравнению с Пробкиным, может, и глупей, но счастливей! И он тебе по ночам завидует! Оттого днем и злится...

Носов. Как думаешь, Надя это понимает?

Поленьев. Чего не знаю, того не знаю... Но если не понимает, я за ваше счастливое будущее не ручаюсь! (Пододвинул к себе какой-то приемник, стал проверять диапазоны.) Ладно! Давай делом заниматься... Ты эту «Спидолу» смотрел?

Носов. Там переключатель сменить надо. (Пододвинул к себе какой-то проигрыватель, тоже принялся за работу.)

Некоторое время оба молча занимаются каждый своим делом; помещение заполнилось беспорядочными шумами эфира: треском, обрывками музыки, голосами.

Поленьев (пощелкав переключателем). Вот тут слева пробуксовывает... Надо тросик посмотреть... (Усилил звук.) Слышишь?.. Кручу, а волна не уходит...

Из радиоприемника донеслась музыка, а затем взволнованный женский голос: «Хосе! Я ухожу!» Мужской взволнованный голос ответил: «Я прощу тебя, образумься! Все прошлое забыто! Кармен! Моя Кармен! Дай мне спасти тебя и самому спастись с тобой!» Зазвучала музыка Визе из оперы «Кармен». Поленьев щелкнул переключателем.

Носов. Подожди! Оставь! Что-то голос очень уж знакомый...

Поленьев. Чей? (Щелкнул переключателем.)

Снова зазвучала музыка Бизе, и на ее фоне взволнованный женский голос произнес: «Я ухожу! Но перед тем, как уйти, скажу тебе всю правду: я тебя больше не люблю, а ты меня еще любишь и поэтому можешь убить меня... Ты требуешь от меня невозможного. Я бы могла опять солгать тебе, но мне не хочется это делать. Между нами все кончено!» Мужской голос продолжал: «Так ты любишь Лукаса?» «Да, я его любила,— произнес женский голос,— как и тебя... Быть может, меньше, чем тебя. Теперь я никого больше не люблю и ненавижу себя за то, что любила тебя!.. Еще любить тебя я не могу! Жить с тобой я не хочу!..» Пронзительно возникла торжественная тема тореадора, но это уже не интересовало Носова и Поленьева. Изумленно они смотрели друг на друга.

Это... Это... Как же понять? Его жена?

Носов (без всяких эмоций). «Кармен» это, Григорьич! Литературу читать надо...

А по радиоприемнику на фоне нарастающей музыки Бизе мужской голос продолжал: «Я ударил ее два раза. После второго удара она упала не крикнув. Я целый час просидел над этим трупом, уничтоженный. Потом я вспомнил, как Кармен мне говорила не раз, что хотела бы быть похороненной в лесу. Я вырыл ей могилу ножом и опустил ее туда. Затем сел на коня, поскакал в Кордову и у первой же кордегардии назвал себя...» Музыка достигла апогея и стихла. Голос диктора произнес: «Вы слушали радиопьесу по новелле Проспера Мериме «Кармен». Роли исполняли: Кармен — артистка Татьяна Букина, Хозе — заслуженный артист республики Николай Медников. Дорогие друзья! Напишите нам, понравилась ли вам наша передача. Наш адрес...»

Поленьев (выключил приемник). Ну что? Понравилась тебе эта радиопьеса?

Носов молчит. Открывается дверь, входит Букин с пакетом в руках.

Букин. Еще и еще раз здравствуйте!

Носов и Поленьев молчат.

(Поленьеву.) Я купил!

Поленьев. Чего?

Букин. Корм для селезня!

Поленьев. Молодец.

Носов (взял магнитофон, протянул его Букину). Получите!

Букин. Наконец-то! Работает хорошо?

Поленьев. В лучшем виде...

Букин. Сколько с меня?

Поленьев (мрачно). Нисколько! С нас еще причитается... Только заберите его от греха подальше, купите лучше проигрыватель...

Букин. Нет, я заплачу как положено...

Носов. Ничего не надо! Жене привет передайте... Она у вас актриса?

Букин. Да. А что?

Носов. Ничего. Хорошая актриса. Только пусть дома меньше репетирует...

Букин. При чем тут моя жена?

Носов. К слову пришлось! Она где сейчас?

Букин. Дома!

Носов (почти закричал). Ну и идите к ней! Что вы тут время теряете?!

Букин. Ас этим... с селезнем, что?

Поленьев (в его голосе угроза). Мичман! Ты меня сейчас селезнем не травмируй! По вопросу селезня звони завтра утром!

Букин (растерянно пятится к выходу). Нет, ребята, честно... вы какие-то странные... чокнутые какие-то... Я чего-то вас не понимаю... (Уходит.)

Поленьев (задумчиво). Так. Подведем итог. Подсчитаем, что у нас в плюсе, что в минусе... План — в минусе, мотоцикл — в глубоком минусе, абсолютно я голодный...

Телефонный звонок.

Носов (взял трубку). Алло!.. Я, Надя... Подожди... Нет, ты послушай... Зачем ты так? Я ведь... При чем здесь?.. Надя, ты... (Положил трубку, пододвинул к себе приемник, безучастно стал крутить ручки.)

Поленьев. Надя тоже в минусе. В жалобной книге — две записи. Выходит, в плюсе у нас только одна Кармен и ее тетя, которая в настоящий момент подлетает к Туапсе на мои деньги. (Достает из кармана рубль.) Вот тебе еще рубль, пошли ей приветственную телеграмму, чтоб отдыхала с ребенком и радовалась... (Заорал.) Ты не отвлекайся, ты слушай! Я тебе так скажу: меня больше ни в какие аферы не путай! Из-за таких, как ты, я мучиться отказываюсь! Я с тобой теперь даже в столовую не пойду, потому что это опасно для жизни.

Носов. Погоди, Григорьич, тихо... Тут что-то серьезное, а ты гудишь...

Поленьев. Ну и черт с тобой! Сиди здесь хоть до ночи! А я после такого трудового дня имею право на отдых! (Снял халат.)

Носов. Слышишь?

Поленьев. Ничего не слышу!

Носов. Это — SOS! (Медленно переводит с английского.) «Новозеландский сейнер «Дева Амалия» потерпел... крушение... в... районе Малых... Антильских... островов...».

Поленьев (орет). Ну а какое тебе, Носову, до этого дело?!..

Носов (продолжает перевод), «...координаты...». (Поленъеву.) Григорьич, у нас где-то карта была... Посмотри в моем столе.

Поленьев. Да пошел ты...

Носов (вскочил, неожиданно закричал). Дай карту, тебе говорят!

Поленьев вздрогнул, испуганно бросился к столу, достал карту, протянул ее Носову.

(Развернул карту.) Так... Вот они, Антильские острова... Вот Большие... Вот Малые... А ты знаешь, Григорьич, это, в общем, не так уж далеко...

Оба склоняются над картой.

Занавес