Карине Ходикян

 

ЖЕНИТЬ ХОЛОСТЯКА!

 

Действующие лица:

Анна

Тигран

Армен

Тикин Мари

Гаянэ

Арпине

 

 

С  поднятием занавеса постепенно вступают голоса мужчины и женщины. На оне музыкальной какафонии слышны  обрывки слов, восклицаниий. До полного открытия занавеса на сцене полутьма,  два еле различимых силуэта жестикулируют, швыряют вещи. Сцена освещается и сразу  наступает тишина. В комнате полный беспорядок.

 

АННА. Ты не уйдешь! Ты не можешь уйти.

ТИГРАН. Может закончим этот бессмысленный разговор? Послушай...

АННА. Не слышу! Я ничего не могу слушать. Я знаю одно. ты не можешь уйти.

ТИГРАН. Пойми, я и без того выгляжу дурак дураком, а ты еще больше усложняешь...

АННА. Это я усложняю?

ТИГРАН. Ну что ты! Конечно, я. Сам заварил эту кашу,  теперь вот закатил эту дурацкую сцену.

АННА. Ну нет, сцену закатила я, а теперь сделаю еще большую глупость. (Падает на колени, обнимает ноги мужа.) Ты не смеешь уйти!

ТИГРАН (ошалело). Ты это... что ты делаешь? А ну, поднимись, не хватало еще, чтобы перед такими, как я, падали на колени.

АННА (как в бреду). Ты не можешь уйти!

ТИГРАН. Почему ты не хочешь понять? Я уже ушел. И если еще торчу здесь, это ничего не значит. Послушай... давай поставим точку, ты представляешь, как мы сейчас выглядим со стороны.

АННА. Ты... ты еще способен смотреть  со стороны?

ТИГРАН.Трудно, что ли? (Старается не очень грубо высвободиться из ее объятий.)

АННА. (не замечая его стараний). И как мы выглядим со стороны?

ТИГРАН. Все это ¦ напрасная трата времени. Я понимаю, тебе трудно, но ты постарайся... быть сильной.

АННА. Не-мо-гу!

ТИГРАН. Значит, будешь смешной.

АННА. Со стороны выгляжу так, да?

ТИГРАН (примирительно). Анна, я виноват, я- сукин сын, негодяй, но... так получилось... В конце концов, никто из нас не застрахован. То же самое могло случиться и с тобой.

АННА (резко). Со мной такое не могло случиться!

ТИГРАН. Это я так... теоретически.

АННА. Зачем ты унижаешь себя?

ТИГРАН. Я?

АННА. По -твоему, я могу найти другого, изменить тебе и улизнуть? Значит, ты этого заслуживаешь?

ТИГРАН. Анна, ты все начинаешь с начала. Конечно, я не заслуживаю этого... то есть, ты не достойна... Черт, я и так зол на себя... Но случилось, понимаешь, стряслось... Что, мне теперь  застрелиться?

АННА. Зачем стреляться, ты сделал более приятный выбор. уходишь к своей новой любви... (Другим тоном.) Я не могу себе позволить поверить этому. Это пройдет, забудется... Мы переждем, ну, даже если долго будем ждать... но потом все будет хорошо, ведь будет же?

ТИГРАН. Ничего не будет, этого хорошего никогда больше не будет, ты знаешь лучше меня. Прошу тебя, встань, не принуждай меня еще больше возненавидеть себя.

АННА (на что-то решаясь). Хорошо, я сейчас встану и отпущу тебя на все четыре стороны. Но с одним условием...

ТИГРАН. Только твоих условий сейчас не хватало.

АННА. С одним условием. ты должен объяснить...

ТИГРАН. Что, еще раз? Что тут непонятного?

АННА. А я не поняла. Слушала, а понять не смогла. Уходишь. ладно, но причину-то я могу знать?

ТИГРАН. Ты... ты что, до сих  пор не поняла?

АННА. Вобщем, выбирай: или объяснишь, или не выйдешь отсюда. (Встает. В ней произошло какое-то изменение: она подозрительно собранна и сдержанна.Поднимает один из опрокинутых стульев и садится.) Ты бросаешь меня!

ТИГРАН. К чему такой пафос?

АННА. Хорошо, сформулирую по-другому: ты уходишь от меня!

ТИГРАН. А теперь слишком высокопарно.

АННА. Ты изменил мне! А это. как?

ТИГРАН. Звучит прозаично.

АННА. Ах, прозаично? (Встает, берет стул и швыряет что есть силы. Тигран еле увертывается от удара.Подрзрительно спокойным тоном.) А это... как тебе?

ТИГРАН. ( стараясь не терять самообладания.) Это? Нормальная реакция разъяренной бабы.

АННА. (подходит и дает пощечину. Тигран даже не пытается увернуться.) А это? (После короткой паузы, ошалело.) Никогда  не подумала, что мола дойти до такого. Почему... почему ты вынудил меня так унизиться?

ТИГРАН. Я... понимаю тебя.

АННА (не слушая его, разглядывает свою руку). Выясняется, что от раздачи оплеух можно получить удовольствие. Я не раскаиваюсь, что ударила, совсем даже наоборот... (С бессильной злобой.) Что ты делаешь со мной? Сволочь, негодяй, трус... тряпка. (Хлещет мужу по лицу. Тигран поначалу не сопротивляется, но яростная атака Анны принуждает его к самозащите. Сцена заканчивается  неожиданным объятием. Пауза. Оба в смятении. Анна первая, испугавшись, отходит, поднимает стул и садится. С притворным равнодушием.) Кто она?

ТИГРАН (еще не опомнился). Она? (Отрезвев от взглядя Анны.) Ах, да... Зачем тебе?

АННА. Я знаю ее?

ТИГРАН. Вряд ли... Нет.

АННА. Она лучше меня?

ТИГРАН. То есть?

АННА. То есть. моложе меня, симпатичнее? (Подыскивая слово.) Как это говорят: сексапильная?

ТИГРАН. Это что такое?

АННА. Ничего, обыкновенное женское любопытство. Знаешь, мне кажется, я легче переживу твою измену, если буду знать, что она хуже меня, старше... и толще!

ТИГРАН. Толще? Ты ведь знаешь, я не выношу толстых.

АННА. Значит, она стройнее и моложе меня. (Увидев, что он подходит к дорожной сумке, которая стоит в углу, кричит.) Не трожь!

ТИГРАН (испуганно). Почему?

АННА. Там бомба... атомная! (Подходит к сумке.)

ТИГРАН. Совсем свихнулась?

АННА. И не собираюсь! Сейчас терроризм в моде. (Изменившимся голосом.) Ты прямо отсюда пойдешь к ней?

ТИГРАН. Неужели не надоело?

АННА (пнув сумку).  Это мой подарок, я его купила для тебя! Столько выбирала... полмагазина перебрала... продовца чуть  до обморока не довела. А я для тебя, для те-бя выбирала... Чтобы в командировках всегда была бы при тебе, напоминала бы обо мне... чтобы ты восхищался моим вкусом, чувствовал мою любовь... (Закрывает глаза ладонями.) А она ждет тебя! Секунды считает... вот, услышала твои шаги не лестничной площадке... вот и дверь открылась, и ты. на пороге: нетерпеливый, истосковавшийся... она летит в твои объятия и вы... вы... (Еле слышно.) Боже, я вдруг вспомнила... тогда... Ну, помнишь?  Тебя не было в городе. Я была на работе и вдруг... стала задыхаться. Вначале не поняла, что случилось, а потом... как током ударило: ты вернулся и в эту минуту стоишь перед нашей дверью.  А дверь заперта. Как сумасшедшая выскочила, пришла и... увидела тебя: ты вернулся на два дня раньше и, к тому же, потерял ключ. (С закрытыми глазами медленно сползает на пол. Пауза. После тяжело-спокойным голосом.) Если ты сейчас же отсюда не уйдешь, я тебя убью. Клянусь, я это сделаю! Если тебе дорога жизнь... Считаю до трех.  Один... (Он быстро берет сумку,  уходит.) Два... Три. (Открывает глаза, и сразу сникает. Встает, ходит по комнате, идет  в холл, прислоняется к двери.) Ушел. У-шел!

 

Смотрит вокруг, как будто только сейчас увидела беспорядок, начинает лихорадочно прибираться, но очень скоро оставляет это, падает на пол и, обхватив голову руками, плачет. Но ее плач заглушается музыкальной какофонией, которая постепенно стихает, и слышны телефонные звонки. Женщина удивленно уставилась на аппарат, как-будто не понимает, что это такое. Звонки прекращаются, но через минуту вновь возобновляются. Она на коленях подползает, берет трубку.

АРМЕН. Алло, здравствуйте.

АННА. Ага.

АРМЕН. Алло, вы слышите?

АННА. Я слушаю.

АРМЕН. Я прошу Анну.

АННА. Я слушаю.

АРМЕН. Что вы сказали? Говорите громче, ничего не слышно.

АННА. Я Анна.

АРМЕН. Очень рад. А я Армен.

АННА. Это... кто?

АРМЕН. Это... Я!

АННА. Вы кто?

АРМЕН. Я же сказал. Армен.

АННА. Ну и дальше?

АРМЕН. Я понимаю... какой-то нелепый разговор получается.

АННА. Согласна.

АРМЕН. Вобщем, я знакомый Гаянэ.

АННА. Какая Гаяанэ?

АРМЕН. То есть, как какая?

АННА. Послушайте, вы кому звоните?

АРМЕН. Вам.

АННА. А я кто?

АРМЕН. Как? Вы не Анна?

 

Женщина бросает трубку. Продолжает убирать в комнате, Поднимает с пола фото Тиграна в рамке, стирает пыль, ласково проводит пальцами по фото и... целится в стену. Звонит телефон. Она смотрит то на      фотографию, то на телефон. наконец выбирает последний и поднимает трубку.

 

АННА. Слушаю.

АРМЕН. Я прошу Анну.

АННА. Я Анна. Это вы сейчас звонили?

АРМЕН. Да, номер вашего телефона дала Гаянэ, ваша подруга. Она ведь предупредила вас?

АННА. (не может сосредоточиться, не отрывает взгляда от фотографии). Я ничего не понимаю.

АРМЕН. Она не говорила, что я буду позвоню вам?

АННА. Зачем?

АРМЕН. Как зачем? Чтобы  жениться.

АННА. (даже забыла о своем горе). Чтобы что?

АРМЕН. Чтобы жениться. Я холостяк.

АННА. Что, что?

АРМЕН. Холостяк. Черт, до чего трудно говорить...  Гаянэ за день до отъезда в Париж дала ваш номер телефона и сказала...

АННА. (вспомнила). Ах, Гаянэ...

АРМЕН. Наконец. то!

АННА. Да, вспомнила.

АРМЕН. Гаянэ уверяла, что вы сможете мне помочь. Я понимаю, со стороны все это кажется смешным, но поймите...

АННА. Помолчите-ка! Вспомнила: Гаянэ говорила мне о вас, и я согласилась. Но это было месяц назад. А сейчас... Простите меня, но я не могу вам помочь.

АРМЕН. То есть, как? Вы, что, отказываетесь?

АННА. Категорически!

АРМЕН. А можно узнать: почему?

АННА. Мой отказ не имеет  к вам никакого отношения.

АРМЕН. То есть, как? Вы же отказываете мне.

АННА. Я уже извинилась.

АРМЕН. Вы меня правильно поймите... И вообще, войдите в мое положение... целый месяц я собирася с духом, чтобы  позвонить вам. Этот номер я запомнил на всю жизнь. Никак не мог заставить себя позвонить... И вот теперь, когда я наконец осмелился...

АННА. (нетерпеливо). Послушайте, но я не могу.

АРМЕН. А можно узнать почему?

АННА. (взрывается). Потому что все вы сволочи: и женатые, и холостые. И еще потому, что несколько минут назад меня бросил муж, я люблю его, а он самый большой негодяй! (Бросает трубку и несколько минут стоит неподвижно. Потом, как-будто освободившись от кошмара, оглядывается вокруг, ее взгляд падает на фото. С отвращением вытянув руку, подходит к комоду, открывает первый попавшийся ящик и  бросает туда рамочку. Подходит к телефону, набирает номер.)

АРПЕН. Слушаю.

АННА. Это я.

АРПЕН. Вот это да! Все в сборе, кроме вас. Заставляете ждать!

АННА. Я... Мы... (Растерялась.)

АРПЕН. Ничего не хочу слушать. И не пытайся уверить, что у твоего августейшего супруга совещание, или у тебя мигрень.

АННА. Замолчишь наконец? Дай сказать.

АРПЕН. Говори.

АННА. (с трудом подбирая слова). Сейчас... сейчас скажу.

АРПЕН. Послушай, у меня нет времени. Скажи, придете, или нет?

АННА. Не придем... Я приду.

АРПЕН. (настороженно). Не поняла.

АННА. Он и вправду занят. (С внезапной решимостью.) А я приду.

АРПЕН. Прекрасно. Ждем.

АННА -(уже передумала). Нет, нет, я не смогу... Ты неправильно меня поняла. (Но Арпен уже положила трубку. Садится и тихо плачет.)

 

Звонят в дверь. Она встает и начинает передвигать какие-то вещи, потом приводит себя в порядок и бросается в холл. Открывает дверь, застывает. Входит женщина преклонных лет, со вкусом, скорее даже кокетливо одетая. Одна из тех немногих женщин, чья женственность не зависит от прожитых лет.

 

АННА. Тикин Мари... что случилось?

Т. МАРИ. Это я хочу спросить у вас, что случилось? У меня над головой такой шум, что я подумала... (Пристально смотрит на Анну и меняет тон.) Я. конечно. не хочу сказать, что меня так уж побеспокоил этот шум, хотя приятного мало, когда на верху творится что-то, похожее на большой крестовый поход. Но, Бога ради, я не из-за этого поднялась к вам, а потому, что... как это сказать... может случилось что?

АННА. (успокоившись настолько, что может играть). Это очень хорошо, что вы так внимательны, Недавно у нашего сотрудника обчистили квартиру (одновременно  усердно увеличивает... беспорядок) средь бела дня, унесли все, даже стиральную машину. И можете себе представить, никто из соседей не поинтересовался, что там происходит.

Т. МАРИ. (удивленно следит за Анной). Конечно, внимание соседей в любом случае желательно... Извините меня, дорогая, но что вы делаете?

АННА. То, что делала до вашего прихода.

Т. МАРИ. Вы что, переезжаете на новую квартиру?

АННА. Нет, просто переставляю мебель.

Т. МАРИ. Зачем?

АННА. Ну... Глаза устают каждый день смотреть на те же вещи на том же месте. Вот и переставляю.

Т. МАРИ. (подозрительно). И часто вы проводите подобную... дислокацию?

АННА. Раз в месяц.

Т. МАРИ. Да? Интересно, тогда почему  до сегодняшнего дня я ничего не слышала?

АННА. (после короткого замешательства). Потому что я всегда вместе с Тиграном проводила эту... как вы сказали... дислокацию.

Т. МАРИ. А где Тигран?

АННА. (еле сдерживаясь). Сегодня не дождалась его. Вдруг так занервничала, что начала без него. (Еще энергичнее передвигает мебель.)

Т. МАРИ. (озабоченно). Анна, дорогая, не хочу казаться неделикатной, но... я же вижу, с вами что-то происходит. (Анна с опаской смотрит на нее.) ... Я могу  вам помочь?

АННА. Можете. Давайте передвинем вон тот шкаф в тот угол.

Т. МАРИ. (не ждала такого предложения, смотрит то на себя, то на громоздкий шкаф.) Прямо сейчас?

АННА. (со скрытым злорадством, которое, разумеется, не направлено на тикин Мари). А что, чего ждать? Придет Тигран, а мы ему приподнесем приятный сюрприз. Ну? (Подходит, подпирает с одного бока и выжидающе смотрит на нее.)

Т. МАРИ. (вынужденно и нехотя подходит к шкафу). А мои ногти... не обломаю? Недавно делала маникюр.

АННА. Но вы же не собираетесь передвигать шкаф ногтями? Крепко держитесь за шкаф...раз, два, три!

 

Не сделав и полшага, тикин Мари застывает на месте, потом хватается за спину.

 

АННА. Тикин Мари? (Бросается к ней.)

Т. МАРИ. (якобы справляясь с мнимой болью). Нет... ничего... как-будто радикулит схватил.

АННА. Только этого не хватало. Сядьте на диван... ну как?

Т. МАРИ. Не волнуйтесь, Посижу, может пронесет.

 

Телефонный звонок.

 

АННА. (хватает трубку, волнуясь). Я слушаю.

АРМЕН. Алло! Алло, это Анна?

АННА. (как ужаленная, бросает трубку, оправдываясь). Ошиблись номером.

Т. МАРИ. (с притворной наивностью, хотя глаза так и блестят). Бывает. Одна моя приятельница все время звонила сыну, но попадала на ¦Скорую¦. Однажды ночью у нее случился сердечный приступ. Сколько не пыталась набрать 02, ни в какую. И тогда она позвонила сыну. И что же? На другом конце ответили: ¦Скорая¦ слушает¦. АННА. (подозрительно). То есть?

Т. МАРИ. (хитро улыбаясь). Нет худа без добра.

АННА. (наконец решившись задать интересующий ее вопрос. И вообще, с той минуты, как ушел муж, она в странном смятении: все мечется, все пытается что-то сделать, но через минуту может передумать). Тикин Мари, сколько у вас было мужей?

Т. МАРИ. (позабыв про боль, грациозно выпрямляется, закидывает ногу на ногу, воркуя). Дорогая, это все знают. Четверо. (Чуть подумав.) Или шестеро.

АННА. А  двое откуда появились?

Т. МАРИ. Вот именно, появились и исчезли, не дойдя до загса.

АННА. А четверо дошли-таки до загса.

Т. МАРИ. Да, они благополучно женились, я благополучно разводилась.

АННА. (подходит, садится рядом). И... Что вы тогда чувствовали?

Т. МАРИ. Ну... может быть, облегчение. Как будто я освобождалась от приятной тяжести.

АННА. То есть, как? Не было сожаления?

Т. МАРИ.  Ну конечно... самую малость... Как вам обьяснить? Понимаете, ведь это я от них отказывалась, не они от меня. Я всегда боялась одного: какбы не оказаться в роли брошенной жены. По-моему, из-за этого-то всегда оказывалась я зачинщицей очередного развода. И всегда мне удавалось умело опередить мужское предательство. Скажу больше, дважды я уходила, когда у них и в мыслях не было оставить меня.

АННА. Тогда зачем разводились?

Т. МАРИ. Потому что это все равно случилось бы рано или поздно. Есть тип мужчин, на которых надеяться. все равно, что доверять свои деньги банкам. Наобещают золотые горы, а получаешь... (Выразительный жест.) И как ни странно, все мужчины в моей жизни принадлежали к этому типу. Но я никогда не жалела... Может быть, потому, что никогда не была покинутой женой? Дорогая, я  что-то не то сказала?

АННА. (заставляет себя улыбнуться). Вы сильная женщина, тикин Мари.

Т. МАРИ. Не скажите... Шкаф на месте, а моя спина переместилась. Ну как, продолжим?

АННА. (встает, решительно). Нет, и вообще, глупости все это. (Подходит, одним рывком переставляет шкаф.) Вот так-то!

Т. МАРИ. О. ла-ла...

АННА. (с самоиронией). Кажется, я тоже сильная женщина.  (Телефонный звонок. Хватает трубку и не выслушав, кто звонит, выпалывпет.) Алло? Вы меня слышете... значит так, если до сих пор у вас не хватало смелости найти себе жену, если до сих пор вы боитесь нас, то и впредь останетесь холостым. Так-то! (Кладет трубку, воинственно.) Вопросы есть?

Т. МАРИ. Нет, нет, милая,  и так все ясно. Да и мне пора. (Направляется к двери.) Анна, если вам что-нибудь понадобится, включая дислокацию мебели... позовите меня. (Уходит.)

АННА. (провожает ее, возвращается, не находит себе места, наконец идет к телефону). Проснись, пожалуйста, позвони... я с ума сойду в этой тишине, я не смогу вынести твоего отсутствия. Позвони, пожалуйста, позвони, черт бы тебя побрал, позвони откуда хочешь, хоть из ее обьятий... Мне уже все равно. Ты только набери номер и молчи. Я все пойму... я ничего не пойму, но ты позвони, я жду!  Боже, сделай так, чтобы он позвонил, заставь его, шепни ему на ухо, уговори, пообещай что- нибудь... Считаю до трех... Раз... два... три!

 

Звонит телефон.

 

АННА. (испуганно отпрянула, потом дрожащей рукой снимает трубку). Это я... говори.

АРМЕН. Послушайте, вы на самом деле Анна?      АННА. Да, я на самом деле Анна.

АРМЕН. Но Гаянэ говорила, что вы уравновешенная и серьезная женщина.

АННА. Она не солгала.

АРМЕН. Тогда я ничего не понимаю.

АННА. Если бы вы были способны что-то понимать, до сих пор не ходили  бы в холостяках.

АРМЕН. Вы не только неуровневешанная, но и невоспитанная.

АННА. Что не помешало мне выйти замуж, а теперь и развестись, не то что некоторые.

АРМЕН. Может быть, из-за такой, как вы, я не женился.

АННА. Только не хватало выслушивать упреки от такого, как вы.

АРМЕН. А что вы знаете о таких, как я.

АННА. (с убийственной заботливостью). Вам уже за 50?

АРМЕН. Мне 38... 39!

АННА. И решили жениться?

АРМЕН. Решил.

АННА. Зачем?

АРМЕН. (после короткой паузы). Не знаю.

АННА. (смеется). Мужику под 40, а он не знает, зачем жениться!

АРМЕН. Не представляете, как я рад.

АННА. Чему это вы рады?

АРМЕН. Я рад за вашего мужа, представляю как он кайфует. от такой ведьмы избавился.

АННА. Негодяй! (Бросает трубку.)

 

Встает, что-то ищет в  шкафу, уходит на кухню, возвращается со стаканом воды. Из склянки высыпает в горсть таблетки и глотает, запивая водой. Потом усаживается на прежнем месте, телефон кладет на колени и закрывает глаза.

 

Сцена:

Больничная палата. Анна лежит с закрытыми глазами, рядом сидит тикин Мари,  читает журнал.

 

АННА. (открывает глаза). Где я?

Т. МАРИ. Слава Богу! (Встает, поправляет одеяло, с трудом сдерживая волнение). Проснулась... Теперь все будет хорошо.

АННА. (с трудом приходит в себя). Тикин Мари... Я...

Т. МАРИ. Все хорошо, милая... глупышка моя... (Гладит ее руку.) Я... Ты...

АННА. Мы. Это я поняла. Где я?

Т. МАРИ. (своим обычным, слегка насмешливым тоном, хотя угадывается неловкость за проявленную слабость). Во всяком случае, не на небесах.

АННА. (вспомнив все, пытается спрятаться за маской равнодушия). А что, вы верите в эти небеса?

Т. МАРИ. Конечно, не верю. Там очень неудобно. Представляете, на небе. и на высоких каблуках.

АННА. (слабо улыбаясь). Вы имеете в виду всех?

Т. МАРИ. Только женщин. Как ни странно, но вопрос нахождения  мужчин на том свете меня мало волнует.

АННА . Спасибо вам... давно я здесь?

Т. МАРИ. Вторые сутки.

АННА. Вы все время были рядом?

Т. МАРИ. После дислокации шкафа у меня возникло сильное желание попить чаю, я поднялась пригласить вас... Но вы так глубоко спали, что я была вынуждена вызвать ¦Скорую¦. Не могла же я бросить вас здесь одну?

АННА. То есть, никто не приходил?

Т. МАРИ. Посетители были.

АННА. А Тигран?

Т. МАРИ. Может он приходил во время моего отсутствия?

АННА. Но ведь вы не отлучались? (Тяжелая пауза.) И зачем я сделала это?

Т. МАРИ. Это вы у меня спрашиваете?

АННА. Потому что дура.

Т. МАРИ. Ну, если вы сами так говорите...

АННА. Но я не могла иначе. Голова раскалывается.

Т. МАРИ. Постарайтесь заснуть.

АННА. Сами же говорили, вторые сутки сплю. (Поворачивается к стене.) Разве  этого мало? Что ж, попробуем снова заснуть. Кто бы ни явился, я сплю, прошу меня не беспокоить.

 

Тикин Мари берет журнал. Тишина.

 

СЦЕНА.

Входит Тигран. Тикин Мари нерешительно переводит взгляд с него на Анну, предупреждая вести себя тихо.

 

АННА. (не поворачиваясь, напряженным голосом). Я сплю.

 

Тигран приближается,  игнорируя предупреждение тикин Мари.

 

АННА. (тем же тоном). Тикин Мари, не будите меня.

Т. МАРИ. Это... Тигран.

 

Анна оглядывается.

 

ТИГРАН. Я только узнал.

АННА. От кого?

ТИГРАН. Какая разница?

АННА. От кого?

ТИГРАН. Арпине звонила... сказала, что ты... вобщем... (Не находит нужных слов.)

АННА. Что я попыталась покончить  с собой?

ТИГРАН. Вобщем, да... Но почему?

АННА. (спокойно). Потому что дура!

ТИГРАН. И никакая не дура... то есть дура, но...

 

Анне плохо, голова бессильно спускается на подушку. Встревоженный Тигран бросается к ней. Тикин Мари тактично исчезает.

 

А???. Обними меня.

 

Тигран нехотя обнимает ее. Плач Анны становится все громче и громче.

 

Тигран... любимый... если бы ты знал, как я соскучилась по тебе... Какой ты жестокий, бессердечный, но ты. мой. Я дура, я несчастная, я. не я, но я не могу без тебя. Ты пришел... Ты здесь... Эти врачи такие глупые, думают, я  спала из-за снотворного... Тебя не было со мной, я не могла жить. А как почувствовала, что придешь, проснулась. (Только сейчас заметив его холодность, отталкивает его от себя, резко.) Ты зачем пришел?

ТИГРАН. (как будто ждал этого, отходит к окну). Как. зачем? Мне сказали, что ты в тяжелом состоянии.

АННА. И ты явился, чтобы проститься? Что же ты пришел один, где она, ждет за дверью?

ТИГРАН. (холодно). Не начинай... Мы сейчас говорим о другом.

АННА. О чем бы мы не говорили, все равно вернемся к этому. Узнал, что я при смерти, оставил ее на час и пришел... зачем пришел, и вообще, чего торчишь у окна?

ТИГРАН. А что мне делать?

АННА. Хотя бы апельсины принес. В конце концов, к больной пришел. (Садится, смотрит по сторонам, ищет что-то, виновато). Страшно выгляжу?

ТИГРАН. Ты что-то сказала?

АННА. (обиженно). Говорю, чего апельсины не принес?

ТИГРАН. (ехидно). Для самоубийцы выглядишь вполне прилично. ...Каждый день тысячи людей разводятся, а ты...

АННА. Мы не развелись! Ты трус, ты даже уйти по человечески не смог уйти. Молчи, не перебивай, как-никак я больная, можно сказать, при смерти... значит, у меня есть право на последнее слово. Ты что, не мог нормально развестись?

ТИГРАН. А какой он. нормальный развод?

АННА. Как будто не знаешь. Давид и Нарине, к примеру, как развелись? О... я только сейчас оценила изощренный план Давида. Он методично подготавливал свою жену к предстоящему разводу. Бедная Нарине, вначале она привыкла, что муж задерживается будто бы на совещаниях. Потом примирилась с ночными исчезновениями, с запахом и чужих духов...

ТИГРАН. После двухдневной спячки ты неплохо соображаешь.

АННА. Заткнись! О чем это я... (Она держится из последних сил, вся на нервах.) Да, потом какой-то доброжелатель позвонил ей и сообщил нужную информацию. И пошли ссоры, обьяснения, битье посуды, головная боль по утрам. То есть, нормальный, естественный процесс развода. Разумеется, весь этот кошмар мог разрешиться только в зале суда. И когда Нарине вышла оттуда, то была почти счастлива... (Резким тоном.) Ты давно встречался с ней?

ТИГРАН. Не все ли равно... С января.

АННА. То есть... почти семь месяцев? Ну и подонок, ну и лжец... Семь месяцев ты притворялся?!

ТИГРАН. Я не хотел причинять тебе боль.

АННА. Какая чуткость! Семь месяцев молчал, за 15 выложил и сбежал.

ТИГРАН. Я думал...

АННА. Он думал... А ты не думал, что я надумаю...заснуть вечным сном.

ТИГРАН. Вот этого я не думал. Я не знал. что... (Не находит нужных слов.)

АННА. Что я так сильно любила тебя?

ТИГРАН. (с неосознанным тщеславием). Почему ¦любила¦, а не ¦люблю¦.

АННА. (задета гордость). Ты ничего не понял.  ТИГРАН. (обиженно). А что непонятного: попытка самоубийства на почве ревности.

АННА. Значит, твое тщеславие польщено? (Пауза.) Ну ладно, нечего притворяться, я прикончила пузырек снотворного, но это было под воздействием момента. И только. Теперь же, как утверждает тикин Мари, все будет хорошо. (Оглядывается.) Дайте, наконец, мне зеркало!    ТИГРАН. Говорю же: вполне смотришься после зимней спячки.

АННА. (находит в себе силы превозмочь боль и даже туманно улыбнуться). В конце то концов, свет на тебе клиномне сошелся.

ТИГРАН. Что-о?

АННА. (довольная тем, что наконец смогла задеть его, поворачивается к стене, удобно устраивается). Что слышал.

ТИГРАН. Послушай, ты хоть разберись в себе.

АННА. (сует голову под подушку). Мне надо спать. Я больна.

ТИГРАН. Так и веди себя как больная.  А то, видите ли,  другого ей подавай.

АННА. (высовывая голову, шаловливо). У кого из нас почва ревности? (Опять прячется под подушку.)

ТИГРАН. (сдерживая себя). Я рад, что такое количество снотворного окончательно не сгубило твое чувство юмора. И мне не придется еще раз наведаться к тебе... с апельсинами. (Выжидающе смотрит на Анну, но та не выказывет признаков жизни.Поворачивается к окну.)

 

ПАУЗА

 

СЦЕНА. Осторожно открывается дверь, входит Армен. Чувствует себя не в своей тарелке. С опаской оглядывается по сторонам и заговорщески шепчет.

 

АРМЕН. Я...  ошибся палатой?

ТИГРАН. Думаю, да.

АРМЕН. Я... ищу Анну.

 

Одеяло слегка шевелится.

 

ТИГРАН. Какую Анну?

АРМЕН. Анна... (в затруднении, ) Номер телефона 14-34-20.

 

Из-под одеяла выглядывает Анна, страшно заинтересованная.

 

ТИГРАН. (подозрительно смотрит на Армена, потом кивком указывает на кровать). 14-34-20... вон там.

АРМЕН. (шепотом). Там?

ТИГРАН. (тоже шепотом, с явной угрозой ). Там, но она спит.

АРМЕН. Хорошо, хорошо... я не помешаю... (Направляется к двери, но вспомнив о букете роз, который неуклюже держит в руке,  возвращается и кладет его на одеяло.)

 

Анна с криком отбрасывает одеяло и садится, розы рассыпаются.

 

АННА. (разглядывает Армена, потом протягивает руки и фальшиво-млеющим голосом восклицает). Андре!

АРМЕН. Кто, я?

АННА. Ну конечно ты! (С распростертыми руками, требовательно.) Чего ты ждешь?

АРМЕН. Я?

АННА. (выскальзывает из-под одеяла и обнимает его). Милый!

ТИГРАН. (приходит в себя). Что это значит?

АННА. (машет рукой в его сторону). Не мешай! (Армену.) Ты принес апельсины?

АРМЕН. (пытаясь высвободиться из ее обьятий). По-пос-послушай...я..я...

АННА. Какие яблоки? Я хочу апельсины.

ТИГРАН. Довольствуйся розами. Артистка! (Уходит, хлопнув дверью.)

 

Как только закрывается дверь, Анна резко толкает Армена, тот еле сохраняет равновесие.

 

АННА. Кто вы? Откуда взялись?

АРМЕН.  Слушайте, вы вообще бываете в нормальном состоянии?

АННА. Почти всегда... когда вас нет поблизости. (Шатается, но успевает ухватиться за кровать.) Откуда у вас мой номер телефона?

АРМЕН. (уколовшись о розу). Ох... Попадись мне в руки эта Гаянэ! Черт бы ее побрал!

АННА. Вот что, неудачливый холостяк. И не смейте здесь выражаться.

АРМЕН. Черт бы побрал Гаянэ, черт бы побрал  вас и конечно, черт бы побрал меня!

АННА. (в истерике). Послушайте, вы... вон отсюда. (Голос срывается.)

АРМЕН. А я еще розы притащил... кому? Истеричной ведьме.

АННА. Ах так!?... (Падает в обморок).

 

Армен успевает подхватить ее на руки, растерянно смотрит по сторонам. Открывается дверь, появляется Тигран. Немая сцена. Тигран, нервно хихикая, уходит. Армен так и застал с Анной на руках. Гаснет свет. Когда сцена освещается, Анна уже в постели, тикин Мари щупает пульс, а Армен  смотрит в окно.

 

АННА. (проходит в себя, еще не заметила Армена). Тигран... Тикин Мари, он ушел?

АРМЕН. Ушел. И вряд ли снова появится.

АННА. Боже... Опять он? Тикин Мари, кто его впустил сюда? Я больна, мне плохо, что здесь делает незнакомый человек? Что ему надо от меня? Кто это?

АРМЕН. Вы сами же сказали: я Андре. Мы даже пылко обнялись.

АННА. Мы... Это я обнимала, а вы стояли как истукан.

АРМЕН. От одного вашего ¦Милы-ый¦ станешь истуканом.

Т. МАРИ. Что здесь происходит?

АРМЕН. Я ей розы принес, а ей еще апельсины подавай. Корыстолюбка!

АННА. И это. розы?...  Прошлогодняя метла.

Т. МАРИ. (разглядывая рассыпанные по всей комнате розы, задумчиво). Розы как розы... очень даже симпатичные. (Неожиданно кричит.) Да что здесь происходит? Тигран выбежал как угорелый, даже не попрощался. (Анне.) Говорите: незнакомец, а ссоритесь, как старые знакомые. (Армену.) Вы кто?

АРМЕН. Я работаю вместе с Гаянэ.

АННА. Я сойду с ума... Где эта Гаянэ, мне так и хочется сказать ей кое-что.

АРМЕН. Она в командировке. Вчера позвонила в офис по делам, заодно поинтересовалась, как продвигаются наши с вами дела. Я и доложил, что вы теперь брошенная жена и не горите желанием устроить мою личную жизнь.

 

Анна хватает со столика полотенце и скомкав, швыряет в него.

 

АРМЕН. (делая вид, что не заметил). Через полчаса она позвонила снова и сказала, что вы пытались покончить с собой. Предотвращая ваш возможный вопрос, отвечаю: информацию она получила от Арпине.

АННА. А вы почему здесь?

АРМЕН. Это не моя идея. Гаянэ сказала, что лучшее утешение для брошенной жены. это визит другого мужчины, желательно с цветами.

 

Опасная тишина. Анна садится в постели бледная, злая.

 

Т. МАРИ. Молодой человек, вам не кажется, что вы здесь лишний.

АРМЕН. Отнюдь! Я даже уверен, что мое появление было в самый раз. Меня использовали для подогрева  чувства ревности в сердце неверного мужа. Не моя вина, что он не приревновал.

АННА. Неправда,  очень даже приревновал.

АРМЕН. Нельзя быть такой слепой. Его мужское тщеславие оказалось задетым, только и всего. Иначе он бы измордовал меня, а не побежал бы к своей новой привязанности.    Т. МАРИ. Вы хоть понимаете, что делаете?

АННА. Если бы понимал, докатился бы до того, чтобы жениться через посредника.

АРМЕН. Да неужели вы не понимаете, что своим поступком еще больше сблизили их?

Т. МАРИ. Если вы сейчас не уйдете, я вас... прибью!

АННА. Бездушный, жестокий человечек, способный смеяться над чужим горем... А вы ведь явились сюда не только потому, что посоветовала  Гаянэ. (Заметив замешательство Армена, с издевкой.) Скажете, или опять не хватит смелости?

АРМЕН. (принимя вызов). А что скрывать? Захотелось посмотреть на  женщину, которая из-за любви к мужу, заметьте, к мужу-негодяю, может отказаться от жизни. (Пауза, другим тоном.) За свою жизнь я кое-что повидал, но такое. впервые. Я не мог упустить возможность увидеть восьмое света, которое, как выяснилось, совсем не похоже на чудо.

АННА. Увидели?

АРМЕН. Увидел.

АННА ¦ Ну и проваливайте.

АРМЕН. С удовольствием. (Идет к двери.)

Т. МАРИ. Молодой человек, почему вы так ненавидите женщин.

АРМЕН. (оглянувшись). Ненавижу? Слишком сильно сказано, они не достойны таких страстей. (Собирает розы, кладет на столик. Анне.) Выздоравливайте. Знаете, что и мы не достойны таких страстей. (Уходит.)

 

Занавес

 

Квартира Анны. Легкий беспорядок: У хозяйки нет настроения для уборки. Она сидит в кресле, свернувшись в комочек, еще не совсем оправилась. Напротив сидит Гаянэ во всем своем блеске: самоуверенная женщина, всегда добивающаяся своего . На низком пуфике сидит Арпине ¦ увядающая дама с округлыми формами. Она с упоением чистит яблоки, раскладывает дольки на тарелке, одновременно с аппетитом поглощает внушительный кусок пирога.

 

ГАЯНЭ. ... и я говорю сама себе:¦ Милочка, тебе очень хочется попасть туда? Тогда входи! И плевать на какие-то там условности¦. И вошла. Конечно, мое появление не осталось незамеченным, несколько типов уставились на меня, тут же подошел  мэтрдотель: ¦Мадам, вход только с кавалером¦. Я прямо озверела, но выдавила улыбку и мило-так, ядовито цежу сквозь зубы: ¦Я здесь всего на два дня. У меня деловой визит, и горбатилась за двух мужиков, так что на поиски спутника для вашего заведения у меня времени не было. Что будем делать?¦ Словом, ситуация.

АННА. (пытается скрыть свое безразличие бесцветными вопросами). Ну?

АРПИНЕ. Что. ну? Гаяне с презрением хлопнула дверью перед носом этомго идиота и вышла. Только, жаль, надо было еще и по морде ему заехать.

ГАЯНЭ. (с хитрой улыбкой). Но тут подходит один... интересный тип и заявляет: ¦Нет проблем, я с мадам!¦. Я с видом победительницы влетаю в зал... естественно, с новоявленным кавалером.

АННА. Ну?

АРПИНЕ. (сначала недоверчиво косится на Гаяне, потом переходит в ¦атаку¦). Что. ну? Ну распили они по коктейлю, а потом этот рыцарь уплыл по своим делам. (Неприкрыто кольнув). Ну, может Гаяане сама расплатилась за коктейль, как-никак, чаловек пришел на помпщь.

ГАЯНЕ. Отложила отъезд на день, потом на два. Словом, мы провели четыре прикольных дня. (Пауза.)

АННА. Ну?

ГАЯНЭ. Что ну? Ну расстались. В аэропорту. Он на запад, я- на восток. Дела, понимаешь...

АРПИНЕ. (жует пирог, деловитым тоном). Да-а, в наши дни важнее всего. дела. (Поперхнувшись, взрывается.) Послушай, ты хоть прослезилась при прощании? (Всматриваясь в лицо Гаяне, разочарованно.) Да уж тебе не до нежностей.

 АННА. И... все?

ГАЯНЭ. Конечно. (Смотрит косо.) А-а... Для тебя было бы нормально,  если бы мы завершили все  загсом? Узаконили бы наши отношения?

АННА. А почему бы  и нет?

ГАЯНЭ ¦ Оставь, бога ради... У тебя особый талант все усложнять. Меж тем, это нормальная ситуация.

АННА. И что у тебя осталось после этой нормальной ситуации?

ГАЯНЭ. А что ты хотела? Скажем, ощущение счастья.

АННА. На четыре дня?

ГАЯНЭ. Разве мало? У других и этого нет. Я никогда не считала и не собираюсь считать, сколько длиться мое счастье. Очередное счастье. Может, поэтому никогда не была несчастной? (Поняв. что допустила оплошность.) Болтаю, как дура, не обращай внимания.

ПАУЗА

АРПИНЕ. (задумчиво). А у меня не было очередного счастья. Оно у меня было одно-единственное. Боже мой, сейчас и не верится, что когда-то я была счастлива. Ох, какое это было счастье! Я тогда окончательно превратилась в белочку в колесе. Ни свет, ни заря на ногах, в полной боевой готовности:  детей. в школу, его. на работу,  всех накормить горячим завтраком, чтобы и витамины были, и калории. Потом опрометью на работу, в перерыв. по магазинам, потом. бегом домой, обед, ужин, стирка, дети, дети... дети, и даже его носки успевала гладить. А между делом умудрялась делать маски и гимнастику. Как вспомню все это... боже, я все время спешила, бегала, уставала как собака, и была счастлива до невозможности. Потому что все делала ради него, ради августейшего супруга. А он... взял да сбежал с другой. Сбе-жал! И наступила пора спокойствия. Больше никуда не спешу, но везде успеваю, только вот гимнастику не делаю и на диеты не сажусь. ем -сколько влезет и больше не думаю о счастье. А это. утешение немалое. (Сует в рот огромный кусок пирога.)

ГАЯНЕ. По-твоему, ты сделала правильный выбор, сменмв мужа ¦беглеца на пирог?

АРПИНЕ. А  ты что предлагаешь? Впрочем, зная тебя как облупленную, могу предугадать твой совет.

АННА ¦ И чего ссоритесь? Делать вам больше нечего?

АРПИНЕ. А ты не мешай! (Ее злость направлена не только и не столько на Гаяане.) А что, может и правда пора подумать об очередном счастье. на 4 дня или на 4 часа? Кусочек ворованного счастья, который проглатываешь, охваченная ужасом: как бы не попасться, озираясь по сторонам, но счастливая! Счастливая? Что скажете на это, девки?

АННА. Ты лучше съешь яблоко, а то еще несколько килограммов наберешь.

АРПИНЕ. (пристально смотрит на Гаяне). Яблоко всегда найдется. Состарюсь, беззубая, и то смогу съесть. Сейчас важнее не упустить очередное счастье, пусть даже четырехдневное.

ГАЯНЕ. (внешне спокойно,  убийственно учтиво). Нет, ты  не сможешь.

АРПИНЕ. А чем я хуже тебя?

ГАЯНЕ. Я имею в виду яблоки. Без зубов невозможно есть яблоки. Ты ешь сейчас, пока зубы целы.

АННА. (стараясь разрядить обстановку). Если не ошибаюсь, вы пришли проведать меня, может все. таки спросите о моем самочувствии?

 

Подруги не обращают на нее внимания.

 

АРПИНЕ. А я могу ставить протез.

ГАЯНЕ. Не сможешь. Я имею в виду очередное счастье. Оно не для таких, как ты.

АРПИНЕ. Почему это? Чем я, и такие, как я, хуже тебя и таких, как  ты?

АННА. Совсем спятили! Гаяне, что ты пристала к ней, не видишь, она до сих пор еще не оправилась, хотя уже второй год пошел, как ее благоверный стал  вечным странником.

АРПИНЕ. Два года, три месяца и... (считает в уме)... 12 дней.

ГАЯНЕ  У вас у обеих рабская психология. (Подражая) ¦Я все делала для него¦. Сделала? И что получила взамен? Он, как вор, сбежал из дому. Два дня ты не знала где он, то в морг звонила, то в ¦Скорую¦, пока не додумалась проверить щкафы. Ничего твой ненаглядный не оставил, хотя бы один носок, так заботливо отутюженный тобой. Он потихоньку, потихоньку перетаскивал свои вещи, записку, и то, не оставил.

АННА. (думая вслух). А вот Тигран предупредил, выложил все и только после этого ушел. Даже часть своих вещей оставил, вон, висят в шкафу весят. Нет, конечно, какое сравнение с твоим... Мой очень даже честный.

АРПИНЕ. (с вызовом). Ну и что, что ушел не предупредив, а может...  не захотел причинять мне боль,  поэтому и ушел так... без объяснений.

ГАЯНЕ. (взрывается). Боже... ну что за люди!... у вас совсем нет гордости? Одна раздалась вширь, другая проглотила полкило снотворного. Не понимаю и никогда не пойму вас.

АРПИНЕ. (к Анне). И знаешь, что самое обидное? Наши мужики оставляют нас ради таких, как она. Топчут нашу любовь, гордость, наше самолюбие и уходят... Гаяне, мы с тобой с пеленок дружим, но я сейчас  выцарапаю тебе глаза, или уйду отсюда.

АННА. (к Арпине). Не смей! Заткнись, если не можешь побороть свою злость.

АРПИНЕ. Ах, ты защищаешь ее? Что притворяешься, ты ведь того же мнения! Да, такие, как она, уводят наших мужиков. Уводят без зазрения совести, без чувства вины, потому что не боятся их потерять. А зачем  бояться, ведь они им достались так легко.

ГАЯНЕ. Самое легкое. озлобиться и жрать пироги.

АННА. (с легкой самоиронией). Или покончить с собой.

ГАЯНЕ. Каждая из нас сама сделала свой выбор, и не надо искать виновных.

ПАУЗА.

АРПИНЕ. Ты права, не надо искать виновных. И поэтому мне больше не нужна диета, я буду жрать всякие пироги, потому что мое тело больше ему не нужно... Вы можете смеяться надо мной, но... Мне очень хочется мстить этому сбежавшему подонку, зато единожды я была настолько счастлива, что дальше могу  прожить без очередного счастья. Мне пора. Встречу ближайших подруг можно считать завершенной. Высказались по полной, даже о том, чего не надо было говорить.  (Направляется к двери.) Анна, пройдет! Время все лечит. Ты найдешь решение. Сужу по собственному опыту. Только не озлобляйся. (Уходит.)

 

Напряженная пауза.

 

ГАЯНЕ. Слишком уж затянулись твои каникулы, больше двух недель уже все сидишь дома.

АННА. (тихо). Каждый день говорю себе: завтра, а назавтра понимаю, что нет в силы выйти из дому.

ГАЯНЭ. Глупости! Послушай... Завтра утром я зайду за тобой, и мы вместе пойдем  на работу. У тебя хорошая работа, и ты обязана ее ценить. По большому счету все это. большой обман. Реальна только работа и, конечно, дети. Раз нет детей, значит работа становится всем. Все, решено, завтра на работу!

 

Входит тикин Мари с подносом. Услышала ее последние слова,

 

Т. МАРИ. Если вам удастся вытащить ее из дому, я объявлю вас всемогущей.

ГАЯНЭ. Можете сейчас же объявить. Да, Анна?.. (Анна кивает головой.) И вообще, работа панацея от всех бед.

Т. МАРИ. (садится, наливает кофе.) В этом вопросе я вам не советчица. За всю свою жизнь я ни дня не работала.

ГАЯНЭ. Ну... Домохозяйка. тоже достойная специальность.

Т. МАРИ. (задета за живое). Дорогая, за свою жизнь я и дня не была домохозяйкой.

ГАЯНЭ. Тогда кем же вы были?

Т. МАРИ. Женщиной, дорогая, женщиной!  Я просто позволяла мужчинам окружать меня вниманием и роскошью.

ГАЯНЭ ¦ Всего-то?

Т. МАРИ. (серьезно). Да, всего лишь. Взамен они узнавали, что  такое Женщина.

ГАЯНЭ. Проще говоря,  они пахали ради вас.

Т. МАРИ. Так тоже можно сказать, но им это доставляло огромное удовольствие.Но эту тонкость вам не понять.

ГАЯНЭ. И не хочу понимать. Не выношу, когда за меня расплачиваются.

АННА. (пытаясь разрядить атмосферу). Тикин Мари, ваш кофе такой ароматный. В чем секрет?

Т. МАРИ. Я просто  кладу  сахар и кофе на глаз.

ГАЯНЭ. Представляю, что будет с моим кофе, если я последую вашему примеру.

Т. МАРИ. И это не единственная разница между нами.

 

¦Сладко¦ улыбаются друг другу. Телефонный звонок. Анна смотрит на аппарат, потом на тикин Мари.

 

Т. МАРИ. Алло? Слушаю... Ошиблись. (Положила трубку.) Спрашивали механика гаража.

ГАЯНЭ. Кстати... Тигран звонит?

АННА. (пытается казаться невозмутимой). Звонил в день выписки. Узнал от тикин Мари, что мне уже лучше. Зачем зря звонить?

ГАЯНЭ. И правда, зачем? А у меня новость. Армен женится. Вроде.

АННА. (рассеянно). Армен?... А-а, тот холостяк?

Т. МАРИ. Если я что-то смыслю в жизни, он не из тех, кто так легко  женится.

АННА. Всего две недели тому назад искал сводника, и уже женится?

ГАЯНЭ. (в голосе какое-то напряжение). Представь... А на днях объявил, что пока есть хоть одна женщина, способная на самоубийство ради мужа, значит  не все потеряно и можно еще жить... и даже верить.

Т. МАРИ. И кто-же его избранница?

ГАЯНЭ. Какая-то переводчица. (Звонок. Она достает из сумки мобильный телефон.) Алло?... Сейчас буду. Ну, я пошла. Дела¦ (Наводит марафет.) Тикин Мари, как мне быть, мне тоже хочется быть окруженной вниманием и роскошью.

Т. МАРИ. Перед тем, как что-то дать, мужчина надеется взамен получить гораздо больше. Они чувствуют,  кто может дать им это.

ГАЯНЭ. И на что они рассчитывают?

Т. МАРИ. На любовь... Всего лишь на любовь. (Уходит на кухню.)

ГАЯНЭ. (с усмешкой). Да, требования у них большие. (Пауза.) До завтра.

АННА. Подожди... Дай мне номер телефона... Армена.

ГАЯНЭ. Зачем тебе?

АННА. (избегая ее взгляда). Я... не поблагодарила за цветы.

ГАЯНЭ. Пожалуйста. (Записывает номер, отдает). Кстати, ему тоже следовало бы поблагодарить тебя. (Ядовито.) Ведь  после твоего неудавшегося самоубийства восстановилась его вера к нам. (Уходит.)

 

Анна задумчиво смотрит ей в след и быстро прячет бумажку за спинку  кресла, когда входит тикин Мари.

Т. МАРИ. Ушла ваша подруга?

АННА. Она не понравилась вам?

Т. МАРИ. Просто мы разные... Хотя в одном похожи: обеим суждено одиночество.

АННА. Я бы сказала: нам троим.

Т. МАРИ. Это мы еще посмотрим! Я еще буду нянчить вашего малыша.

АННА. Я  завтра выйду на работу.

Т. МАРИ. И прекрасно. А вечером устроим праздничный ужин. При свечах.  Я зайду попозже.

 

Анна провожает ее, бесцельно слоняется по комнате, потом достает маникюрный набор и начинает приводить в порядок ногти, но через минуту ищет-находит бумажку и набирает номер.

 

АРМЕН. Я слушаю.

АННА. Здравствуйте.

АРМЕН. Взаимно.

АННА. Это...я, Анна.

АРМЕН. (после короткой паузы). Не может быть!

АННА. Почему?

АРМЕН. Вы не можете звонить.

АННА. Почему?

АРМЕН. Это не похоже на вас. звонить и просить прощения.

АННА. Просить прощения? Только этого не хватало!

АРМЕН ¦ Вот и я говорю.

АННА. Я посто хотела поблагодарить за розы.

АРМЕН. Через две недели, когда от этих роз не осталось и следа? АННА. Что, теперь мне не благодарить?

АРМЕН. А вы еще не благодарили...

АННА. (зло и обиженно). Я звоню по важному вопросу.

АРМЕН. Насчет апельсин?

АННА. (пропустив мимо ушей). Я насчет вашей просьбы. Ну... насчет невесты...

АРМЕН. Но... Я уже...

АННА. Поверьте, стоит рискнуть. Она не красавица, но эффектна, размеры...

АРМЕН. Что-что?

АННА. Не перебивайте! Размеры как у топ-модели: 90-60-90. Прекрасная хозяйка. В любой компании чувсвует себя как рыба в воде.

АРМЕН. Послушайте, эта ваша рыба...

АННА. 28 лет, ни разу не была замужем.

АРМЕН. И ждет меня?

АННА. Сказочного принца.

АРМЕН. Значит,  ошиблась адресом.

АННА. Я тоже так думаю. Но когда рассказала ей про вас, она настолько заинтересовалась, что захотела познакомиться.

АРМЕН. Я... не могу.

АННА. Симпатичная... 90-60-90... с чувством юмора...

АРМЕН. Поймите...

АННА. Недавно один иностранец предложил ей руку, сердце, виллу у берегов Средиземноморья, и яхту впридачу.

АРМЕН. Тем более... У меня нет яхты.

АННА. Что, опять струсили?

АРМЕН. (после паузы). Хорошо, где состоится встреча?

АННА. У меня. Она придета ко мне в гости, вы случайно заглянете. Ни к чему  не обязывающее знакомство.

АРМЕН. Теперь понимаю, почему Гаянэ указала на вас. А мне появиться с апельсинами?

АННА. Попробуйте только появиться без них!

АРМЕН. (сухо). Когда?

АННА. Через два часа.

 

Анна садится, обнимает голову руками. Гаснет свет.

Сцена:

В комнате прибрано, на столе ваза с апельсинами. Звонок. Анна выходит из другой комнаты и идет к двери. Одета с видимой небрежностью. Входит Армен с пакетом. Оба чувствуют себя скованно и потому стараются выглядеть как можно нахальнее.

 

АРМЕН. Я не опоздал?

АННА. В самвй раз. Ну..?

АРМЕН. То есть.

АННА. Апельсины где?

АРМЕН. А-а... (Протягивает пакет.) Как ваше самочувствие?

АННА. Прекрасно.(Проверяя содержимое пакета.) А вы умеете выбирать.

АРМЕН. Всего лишь бессовестно польстил продавщице. (Снимает плащ.) Ну?

АННА. Простите. (Открывает шкаф.) Пожалуйста.

АРМЕН. (заговорщицки). Она ... там?

АННА. (удивленно). Кто?

АРМЕН. Как кто: 90-60-90!

АННА. Это что, номер машины? (Входит в комнату. Армен слеует за ней.)

АРМЕН. (оглядываясь по сторонам). А где... (Заметив ироничный взгляд Анны)... розы.

АННА. Две недели прошло, какие могут быть розы? (Идет на кухню, на пороге оборачивается.) Она просто опаздывает, только и всего.

 

Армен провожает ее взглядом, потом садится в кресло и смотрит в потолок. Входит Анна с подносом.

 

АННА. Ну как?

АРМЕН. (не отрывая взгляда от потолка.) Жду.

АННА. (ядовито). И сколько намерены ждать?

АРМЕН. До появления модели.

НАПРЯЖЕННАЯ ПАУЗА.

АННА ¦ Знаете, что мне интересно: на какие смотрины вас не позови, бросаетесь без разбору? (Армен не обращает никакого внимания.) Если завтра, скажем, тикин Мари вздумается представить вам свою протеже, вы так же побежите... с апельсинами? Вы, что, в средневековье живете, или того хуже... И вообще, как вы себя чувствуете после всего этого?

АРМЕН. В данный момент я себя чувствую . как у себя дома. (Устраивается поудобнее, берет чашку.) А кофе у вас никудышный, кофе варить вы не умеете. Где ваша подруга, у меня нет лишнего времени?

АННА ¦ Ну, конечно, минуты у вас на счету. Ведь вам еще предстоит сломя голову, бежать отсюда на свидание с вашей... переводчицей. Я не ошибаюсь?

АРМЕН. Зачем вы меня позвали?

АННА. Недавно вы объявили, что после... моего идиотского поступка можно жить и даже верить. Что ж, я польщена такой оценкой, но я отказываюсь понимать...

АРМЕН.  Что вам непонятно?

АННА. Вы встречаетесь с женщиной, питаете к ней какие-то чувства и одновременно идете знакомиться с другой? Как такое возможно, даже если она. настоящее чудо. А если завтра появится вариант получш? Это, что, вообще присуще вашему роду?

АРМЕН ¦ А-а,  вы хотите на моем примере найти обьяснение поступку вашего мужа?

АННА. А послезавтра встретите еще лучше и забудете тех, которые  тоже чудо?

АРМЕН. Что ты от меня хочешь, тебе нравится насмехаться надо мной, читать душеспасительные нотации? Моралистка несчастная... И еще хочет понять, почему это муж сбежал. Да кому приятно жить с ходячей моралью. Спрашиваешь, чего ищу? Было бы что искать. давно бы нашел. А я последний идиот, еще надеюсь... (Телефонный звонок. Анна смотрит на Армена.) Я? (Анна кивает головой.) Меня это не касается. Я не жду никаких звонков. (Собирается уходить, но возвращается, уступив немой просьбе Анны, ворчит.) Только этого не хватало... что, я ваш секретарь, чтобы отвечать да  еще докладывать?... Алло! Я слушаю. Говорите, раз позвонили. Положили трубку. Послушайте, а может, это ваш... бывший?

АННА. Зачем вы сняли трубку?

АРМЕН. Как? Вы же сами...

АННА. Ну и что, что сама. А если это был он?

АРМЕН. Я же и виноват. (Идет к двери.) Нет, вам нужен врач, я даже скажу: какой. Психоаналитик. (Услышав плач Анны, возвращается.) А  может, это не он?

АННА. Почему не он? Он, что, не может позвонить?... хотя бы в две недели  раз.

АРМЕН. Я и говорю. очень возможно, что это  он.

АННА. (горько). Он подумает, что я не теряю времени даром, и уже другой мужчина отвечает на звонки. ... А может, все же не он?

АРМЕН. Я медленно, но основательно схожу с ума.Прекратите! Говорю же, заткнись! Звонил он и... не он.

АННА. Как это?

АРМЕН. Вот так. И хватит реветь. Вы редкая женщина, потому что вам идут слезы, но это не значит, что надо беспрерывно реветь.

 

Телефон звонит. Анна хочет взять трубку, но Армен опережает ее.

 

АРМЕН. Алло! Говорите... А если не хватает мужества говорить, не надо и звонить. Вы... Вы мешаете нам! (Бросает трубку.)

АННА. Что вы наделали? Уходите, чтобы я вас не видела.

АРМЕН. Я жду обещанную 90-60-90.

АННА. (обреченно). Я сойду с ума. По моему,  уже сошла.

 

Звонок в дверь.

 

АРМЕН. (идет отворять). А вот и наша модель. Здра-асте.

 

Входит тикин Мари с каким-то  пакетом. Удивлена, но не теряет самообладания.

 

Т. МАРИ. А-а... молодой человек. Опять с розами?

АРМЕН. (помогает снять плащ). Только апельсины. Но  зато. целый пакет.

Т. МАРИ. Значит, ваше знакомство перешло во второй этап.

АРМЕН. Как я понимаю, у вас своя теория  этой темы.

Т. МАРИ. Эта теория. итог моей жизни. Согласно ей, на 1-ом этапе мужчина дарит цветы, на 2-м приносит что-либо более земное, в вашем случае. апельсины, на 3-м  появляется со своей зубной щеткой.

АРМЕН. Заключительный, 4-й этап:  уходит, оставив на память зубную щетку.

Т. МАРИ. Вы знакомы с этой теорией на практике. (Анна следит за ними с обреченным спокойствием.) Вот, милочка, здесь косметика, бижутерия. (Армену.) Она завтра выходит на работу.

АРМЕН. А чем была занята до сих пор?

Т. МАРИ. Сидела в этом кресле и ждала звонка.

 

Армен пристально смотрит на нее и уходит, на ходу прихватив плащ.

 

Т. МАРИ. И все-таки хотела бы я  знать, кто он и что здесь делает?

АННА. Он Армен... (Берет апельсин и отвлеченно чистит.) А здесь, потому что хочет жениться.

 

Немая сцена. Гаснет свет.

Сцена:

Та же комната без изменеий, только на столике груда бумаг и ватманы. Входит Анна в шубе, с большой папкой. Проходит в комнату, оставляет папку на столе,  идет на кухню,  по пути включает радио. Выходит с дымящейся чашкой и пустой тарелкой. Достает из папки два сендвича, ставит на тарелку, садится. Грустный ужин одинокой женщины. Ест без аппетита, не доедав первый сендвич, начинает просматривать бумаги. Телефонный звонок. И сразу слетает маска спокойствия: резко встает, выключает музыку, подходит к телефону. Выключает телефон из розетки, садится на место и продолжает ужин. Звонок в дверь. Отворяет. Входит Армен, держит что-то, завернутое  в газету. Он едва заметно пьян.

 

АННА. Откуда явились?

АРМЕН. С улицы.

АННА. Что вы там делали?

АРМЕН. Вместо дурацких вопросов пригласите войти. Или боитесь, что опять отвечу на ваши звонки? (Анна молча открывает шкаф. Армен вешает пальто, заранее засунув в карман газетный сверток и идет в комнату.) А здесь не очень тепло.

АННА. Терпимо.

АРМЕН. (замечает второй сендвич, обрадованно). А вот это в самый раз. (Ест с аппетитом, Анна грустным взглядом провожает свой ужин.)

АННА. (стараясь хранить спокойствие). Зачем вы пришли?

АРМЕН. Сам не знаю. Проходил мимо, подумал, зайду, узнаю. как вы? А наша модель так и не появилась?

АННА. Я себя чувствую прекрасно. А ваша модель вышла замуж.

АРМЕН. За виллу и яхту?

АННА. За друга детства, с которым целовалась в первом классе, но почему-то вспомнила об этом только недавно.

АРМЕН. А вилла... и все остальное?

АННА. Однакомнатная квартира и полуразваленный ¦Москвич¦.

АРМЕН. Та-а-ак!

АННА. Так-то! Ну, ответы на свои вопросы вы получили, ужин мой сьели, надеюсь, сейчас уйдете.

АРМЕН. А вы прическу изменили. А как с разводом? Развелись уже?

АННА. (сухо). Почти. Да уйдете вы наконец?

АРМЕН. Когда я был здесь в первый раз, мне в голову пришла нелепая мысль. сюда я могу ходить каждый раз, когда мне будет плохо. Правда, нелепо?

АННА. Не спорю.

АРМЕН. Но я здесь.

АННА. (после паузы, обеспокоенная). Что случилось?

АРМЕН. Наконец заговорили человеческим голосом. Не знаю, случилось или нет, но я здесь.

АННА. Очередная размолвка с очередной ... переводчицей?

АРМЕН. Почти угадали.

АННА. Не очень-то трудно. Но я чем могу вам помочь, тем более, что модель уже замужем?

АРМЕН. Позвольте посидеть немного. Я посижу и уйду. Пожалуйста. Я не буду вам мешать, просто посижу.

АННА. (еще немного, и она откажет, но...). Ладно, сидите, раз пришли, только чтоб. тихо. У меня срочная работа.

 

Анна принимпется за работу. Армен смотрит куда-то, иногда бросает наАнну быстрые взгляды. Тихо гаснет свет. Когда освещается сцена, Анна продолжает работать, а Армен спит, прикрытый пледом. Он потихоньку просыпается. Анна убирает бумаги, осторожно уходит на кухню. Армен удивленно смотрит по сторонам. Появляется Анна, неся на подносе  чашку чая, варенье и хлеб.

 

АРМЕН. Как я попал сюда?

АННА. (ставит посуду). Не знаю.

АРМЕН. И давно я здесь?

АННА. Третий час.

АРМЕН. И все это время я... спал?

АННА. Почти. И лишь когда уснули, я запоздало поняла, что вы были не очень  трезвы.

АРМЕН. Я был пьян! Надеюсь, не был слишком груб.

АННА. Не больше, чем когда вы трезвы. Выпейте чаю.

АРМЕН. Чай. это хорошо, а это... что такое?

АННА. (виновато). В холодильнике не было ничего, а в шкафу нашла только это варенье. И хлеб черствый.

АРМЕН. (многозначительно). Да-а... (Заметив, что Анне неприятно.) В детстве обожал хлеб с вареньем. (Ест, чтобы доставить ей удовольствие).

 

Анна подходит к окну и смотрит вдаль.

 

АРМЕН. Я сейчас уйду. Выпью чай и исчезну.

АННА. (как бы сама себе). Сейчас  я окончательно поняла, что одинока.

АРМЕН. И как вам это удалось?

АННА. Когда я рылась на кухне в поисках еды. И вдруг вспомнила, что давно не ходила по магазинам, не варила обед... так, бутерброды, пирожки, булочки... Что за удовольствие готовить для себя одной.

АРМЕН. У вас хоть варенье нашлось, не то что у меня... И так хорошо укутали одеялом.

АННА. Вы могли простудиться.

АРМЕН. (не хочет показать, что тронут), А почему молчит телефон? Я могу отвечать на звонки.

АННА. Отключила. Ухожу на работу-включаю, прихожу-отключаю. Очень удобно, не знаешь, кто звонит или не звонит.

АРМЕН. Знаете, о чем я думаю все это время? Почему я здесь, сижу укутанный пледом, почему ем варенье, которое ненавижу, почему слушаю ваше нытье и пытаюсь утешить. (Встает, нервно.) И вообще, поздно, мне домой пора.

АННА. (с понимающей улыбкой). Ваш чай остыл.

АРМЕН. Да не хочу я чаю, не давите на меня вашей добротой,

АННА. И все-таки с вами что-то случилось.

АРМЕН. Ничего не случилось.  Живу, как хочу. Сегодня здесь, завтра с другой... Я пока молодой... выгляжу молодо, у меня и лысины-то нет, вот... А мои сверстники лысые, отрастили брюхо до третьего  этажа не могут дойти, задыхаются. Я все могу, все умею...

АННА. Вы даже можете искать невесту с помощью сводни.

АРМЕН. Что вы понимаете... Между тем, здесь трезвый расчет. (Обьясняет как непонятливой ученице.) Понимаете, есть тип женщин, которые неинициативны, застенчивы, которые не только сами не ищут, но и не дают себя найти. Они-то и становятся идеальными женами: преданные, боготворящие своих суженых. Их можно найти только через сводню, а так. они невидимки.

АННА. Интересная теория. Что-то вроде истории с гадким утенком.

АРМЕН. Которого я превращу  в лебедя.

АННА. А готовые лебеди... вас не интересуют?

АРМЕН. Ими  я сыт.

АННА. (задумчиво). А я все думала, что вы ищете?

АРМЕН. Вы ищете сказочного принца, мы... Золушку. (Постепенно его рассказ становится исповедью.)  Я вырос в женском обществе. Мать, тетя, бабушка... В наших комнатах витал запах духов, звучали только женские голоса. Нашими гостями были только женщины: подруги мамы, тети и бабушки. Отца не помню, мама иногда получала письма, она мне ничего не говорила, но я знал, что это от него. Она читала и сжигала их. У тети было уйма поклонников, судя по звонкам и цветам, но она и слушать не хотела о замужестве. Мать поддерживала ее: ¦Чтобы у моего ребенка был отчим?- протягивала она своим гортанным голосом. . Сыта по горло, потенциальными женихами. тем более¦. Точку ставила бабушка: ¦Эти мужчины... я хорошо знаю им цену¦. Почему они так презирали мужчин? Я так и не понял. Может потому, что были слишком самостоятельны, независимы материально... Мать и тетя были талантливыми музыкантшами, бабушка в молодости была известной певицей... Они, как никто, были избалованы мужским вниманием, но почему так презирали их?

АННА. (осторожно). Но ведь они любили вас.

АРМЕН. Но презирали мой род. (С виноватой улыбкой.) Что это я разоткровенничался с

вами... Навязался со своими проблемами.

АННА. И как назло, на вашем пути появлялись женщины, очень похожие на них. ... Даже Гаянэ.

АРМЕН. Догадались?

АННА. Нетрудно было.

АРМЕН. Она поняла меня, как никто. Но и обьяснила, что роль Золушки не для нее. И сама же посоветовала обратиться к вам. Вначале я не принял это всерьез, но потом... А позвонил я вам в день моего рождения... Никакой другой день не способен  навевать такую тоску, как день рождения. Просто я вдруг осознал, что очень опоздал.

АННА.  (взволнована). На самом деле, у меня уйма незамужних подруг, но... Как вам обьяснить... Ни одной из них не в пору хрустальный башмачок. Они одиноки не потому, что невзрачны и невидимы, а потому, что слишком независимы. Видите ли, времена меняются.

АРМЕН. Да, меняются... А вот вы не изменились.

АННА. (резко). Мне сейчас только одного хочется: забыть тот день.

АРМЕН. Почему? Неужели можно стыдиться свой любви.

АННА. (уставшим голосом). Теперь я ничего не понимаю. Я просто существую. Я работаю, как каторжная и заставляю себя не думать: мой мозг занят никчемными мыслями... Я сумела перебороть себя и играю роль сильной женщины. Я могу улыбаться, шутить, отвечать на комплименты, но... я боюсь возвращаться в пустую квартиру. Я боюсь пустой постели. Но больше всего. я боюсь просыпаться по утрам и протягивая руки, обнимать пустоту...

 

Пауза. Сидят два одиноких человека и молчат. Армен встает, идет в холл. достает из кармана пакет, разворачивает, а там розы. Входит, кладет розы  на ее колени и уходит. Анна ласкает розы невидящим взором.

Сцена: Та же комната, на столе розы в вазе. Тикин Мари говорит по телефону.

 

Т. МАРИ. ... а что? С ней все в порядке.  Дела идут хорошо, я бы сказала: блестяще. Она получила  новый заказ. А вчера поздно пришла домой. Где была? В ресторане, заказчик пригласил. Очень деловой тип, и страшный бабник. Ничего не выдумываю, говорю. что есть. А что передать Анне? Ладно, не скажу. До свидания, Тигран. (Положила трубку, довольная). Так-то!

 

Открывается дверь, входит Анна с тяжелыми сумками, которые уносит на кухню.

 

АННА. Добрый вечер, тикин Мари.

Т. МАРИ. Добрый вечер, милая, сегодня припозднилась.

АННА. Делала покупки нужные и ненужные. Отныне и навсегда в холодильнике и в шкафу будет все!

Т. МАРИ. Возвращение на кухню?

АННА. На это у меня нет  времени. Поэтому все, что купила. в консервированном виде. Но и это. не худший вариант. Что нового?

Т. МАРИ. Новостей нет. Я выхожу замуж.

АННА. И это, по вашему, не новость?

Т. МАРИ. Когда выходишь замуж более трех раз, это уже не новость, а естественный ход событий.

АННА. Кто на этот раз?

Т. МАРИ. Мой бывший второй.

АННА. Который теперь станет пятым по счету?

Т. МАРИ. Почему пятым? Он сохранит за собой статус второго мужа.

АННА. Я вряд ли разберусь в вашей арифметике. Но разве возможно  выходить за одного и того же человека два раза?

Т. МАРИ. Не только возможно, но даже удобно. Не надо знакомиться, привыкать друг к другу, зато есть совместное прошлое, что облегчит настоящее. Например, я знаю, что он не выносит кровавых бифштексов и обожает творожные запеканки. Ну вот, меню первого дня совместной жизни обеспечен.

АННА. Когда вы говорите, все становится ясным и понятным.

Т. МАРИ. (неожиданно строго). Так оно и есть. Вот когда вернется Тигран, все у вас начнется заново, хотя и будет повторением прошлого...

АННА. Это невозможно.

Т. МАРИ. Что невозможно? Что он  вернется, или вы не сможете простить?

АННА. Он не вернется.

Т. МАРИ. А если?

АННА. Тогда посмотрим.

Т. МАРИ. Да, что теперь спорить, время покажет. ...Какие прекрасные розы. В последнее время у вас всегда свежие розы.

АННА. (с вызовом). Армен дарит.

Т. МАРИ. Розы... апельсины... опять розы? А зубная щетка?.

АННА. Вот этого не будет.

Т. МАРИ. Даже не знаю, хорошо это или плохо? Ладно, я пойду. Потом спустись ко мне, выпьем чаю.

АННА. А жених будет?

Т. МАРИ. А как же. Познакомлю. (Уходит.)

 

Анна набирает номер, длинные гудки, никто не берет трубку. Набирает другой номер.

 

ГАЯНЭ. Я слушаю.

АННА. Это я, как дела?

ГАЯНЭ. Анна, привет. Слушай, ты вообще бываешь дома или твой телефон не работает?

АННА. И то, и другое.

ГАЯНЭ. А то я все пыталась... Это правда, что ты нашла для Армена невесту?

АННА. Что-о?

ГАЯНЭ. Армен сказал. Что наконец-то встретил свою... Золушку. Конечно, благодаря тебе. Но я так и не поняла, почему он все время говорил о тебе... А когда обьявил, что нашел тихую пристань, у меня сложилось впечатление, что он имел в виду твою квартиру.

АННА. Придумаешь же, черт знает, что...

ГАЯНЭ. Тогда кто эта Золушка, я ее знаю?

АННА. (после паузы). Почему вы не поженились?

ГАЯНЭ. Этот вопрос уже волнует тебя?

АННА. (раскаиваясь). Прости.

ГАЯНЭ. Дело прошлое. Мы были очень разные.

АННА. И до сих пор...

ГАЯНЭ. (почти враждебно). Нет, никаких чувств. Так что, милая подружка, ты не имеешь никаких обязательств передо мной.

 

Анна встает, взволнованно ходит по комнате, потом, как будто только заметила розы, уставилась на них. Берет вазу и не знает, что делать с ней. Звонок в дверь. Оглядывается, прячет розы за кресло и идет отворять. Беспрерывно звонят. Наконец решается, открывает. Входит Армен.

 

АРМЕН. Вот... проходил мимо... (Анна выжидающе смотрит на него.) Вот и подумал...

 

Бросаются в объятия друг друга. Гаснет свет.

Сцена: Освещен лишь  угол сцены, где Анна и Армен в объятиях друг друга, в постели.

 

АРМЕН. Ты... плачешь?

АННА. Ты ведь сказал, что слезы мне к лицу.

АРМЕН. Тебе страшно?

АННА. Это не страх. Я просто пытаюсь понять себя.

АРМЕН. А меня? Меня не хочешь понять?

АННА. Если пойму себя, то тебя пойму.

АРМЕН. Поцелуй меня.

АННА. А ведь мои губы разучились целовать... Знаешь, это страшно: забыть, что твои губы созданы для поцелуя, что твои пальцы хотят ласкать, что твоим ушам до смерти хочется услышать мирное дыхание рядом... Глупости болтаю, а ты так внимательно слушаешь. Я знаю, что мужчинам не нравятся женщины, думающие  в постели, то есть. болтушки.

АРМЕН. Я терпеть не могу тихонь... Ты жалнншь?

АННА. Неправильная постановка вопроса. Я думаю, женщина никогда не жалее, она просто... сожалеет.

АРМЕН. А это не одно и то же?

АННА. Совсем наоборот. Поверь. (После паузы.) Очутиться бы сейчас на необитаемом острове.

АРМЕН. Интересно, почему же так далеко?

АННА. Не знаю, но было бы здорово.

АРМЕН. Охотились бы вдвоем, пекли бы рыбу на огне, валялись бы целый день на песчаном берегу океана... а вокруг. только тишина: ни тебе радио, ни телевизора или телефона, ни... (Резко поменяв тон.) Почему вдруг вспомнила о необитаемом острове?

АННА. Сказала же. не знаю. (Увидев, что он собирается закурить, недовольным тоном.) Будешь курить?

АРМЕН. (пристально взглянув на нее). Не привыкла... он не курил?

АННА. (отшатнувшись). Пойду варить кофе.

АРМЕН. (удерживая ее). Подожди! Прости, сморозил глупость... (Анна старается высвободиться из его объятий.) Если сейчас мы не попытаемся понять друг друга, мы проиграем. Кофе подождет. Знала бы, какая ты сейчас не похожа на себя: напуганная и милая... черты лица разгладились, ты сейчас похожа на маленькую девочку, которая нашкодила и ждет наказания. На необитаемом острове хорошо. никого нет рядом, ни Гаяне, ни тикин Мари, ни... Почему ты прячешься от людей, чего боишься?

АННА. (последние слова Армена ослабляют ее сопротивление, она говорит более доверительным тоном). От тебя пахнет сигаретами... Я привыкну... может быть. Знаешь, хочется одновременно и быть в твоих объятиях, и сбежать. не знаю куда.

АРМЕН. Почему не знаешь, сама же сказала. на необитаемый остров.

АННА. Если б только знать, где он находится... Армен, скажи, почему жизнь... нет, скорее всего. обстоятельства... скажи, почему обстоятельства принуждают подчиняться им? Понимаешь, за эти месяцы я словно впервые обрела себя, но я же знаю, что так не должно быть! Твои руки для меня уже родные и, даже, запах сигарет, но...

АРМЕН. (старается обратить в шутку). Вправду говорят, что женщина, философствующая в постели... (Заметив ее косой взгляд.) ...но мне нравится, ты продолжай.

АННА. Не буду продолжать. Я спрячусь в твоих объятиях, и меня ничего не будет тревожить, даже... ой, ну и щетина у тебя.

АРМЕН. А говорила. ничего не будет тревожить? Обещаю впредь бриться дважды в день.

АННА. Какие жертвы!

 

Начинают  смеяться, вот-вот отчужденность исчезнет, но... звонит телефон. После первого звонка Анна, как бы очнувшись, исподтишка бросает взгляды на телефон, потом старается незаметно высвободиться из  объятий Армена. Телефон замолкает. Пауза. Армен, почувствовав изменение в Анне, выжидает. Дальнейший их диалог требует внутреннего напряжения.

 

АННА. Который час?

АРМЕН. Зачем тебе?

АННА. Я должна познакомиться с женихом тикин Мари.

АРМЕН. Не оставляй меня из. за такого пустяка.

АННА.  Я просто вспомнила, что она ждет меня.

АРМЕН. Как быстро к тебе вернулась память?

АННА. Не поняла.

АРМЕН. Всего несколько минут назад ты пыталась понять саму себя, но потребовался всего один телефонный звонок, чтобы ты вспомнила о женихе своей соседки. Или испугалась, что она может застать нас вместе?

АННА. Может быть... Да!

АРМЕН. Но почему? Ты свободна, правда, пока нет решения суда, но ведь теперь это не имеет никакого значания! Тогда в чем дело? Чего ты боишься?

АННА. (вырываясь из его объятий). Пусти, прошу тебя.

АРМЕН. А может, кого боишься? Посмотри мне в глаза. (Анна прячет глаза.) Ведь ты не из тех женщин, которые ложатся в постель под воздействием момента. Тогда в чем дело?

АННА. (подавленным голосом). Что тебе от меня надо?

АРМЕН. Ты мне нужна, только ты! (Лихорадочно начинает целовать ее.) Я тебя спрячу от всех ... и только мне будут принадлежать твои глаза, твои руки, твои губы... Обними меня, крепко обними, я нашел и больше не намерен терять. Был момент, когда я убедил себя, что больше в моей жизни не будет той неожиданной встречи, которая станет спасением для меня... и вдруг выяснилось, что не все еще потеряно. И мне больше некуда отступать. И я тебя не потеряю, я не могу тебя потерять и сделаю все, чтобы ты была моей до конца. Так, как  только ты можешь. раз и навсегда. А потом... родится наш ребенок. Мой ребенок! Ты знаешь, как может ждать его появления сорокалетний мужчина? Если б ты только могла знать, как я жду его, как люблю его, ведь он должен

утвердить мое существование на этой земле.  Я не говорю. люблю. Это не только

любовь,  это счастье, что  я нашел тебя.

АННА. (в течение его монолога все больше отдаляется, холодно). И кого нашел? Женщину,

которая пыталась покончить с собой из-за одного мужчины, но еще не разведясь с ним,

легла в постель с другим. Это твоя находка?

АРМЕН. (ошалело). Что ты говоришь?

АННА. Что, я не права?

АРМЕН. ... Права.

АННА. Видишь, ты опять оказался в незавидной роли.

АРМЕН. Тогда почему я так доверяю тебе?

АННА. Пройдет. Когда эта постель потеряет новизну.

АРМЕН. Почему ты все портишь?

АННА. Лучше я, чем ты. Понимаешь, я больше не могу быть побежденной.

АРМЕН. (медленно одеваясь). И поэтому ты уничтожаешь меня.

АННА. В этом вопросе мы не равны. Я женщина, ты. мужчина.

 

Армен одевается, Анна молча следит за ним. Оба ждут... кто первым заговорит.

 

АРМЕН. Как ты сказала? Ты женщина, я мужчина?

АННА. Что, не так?

АРМЕН. Так. Ты права, и так, как я мужчина, то должен суметь признаться, что побежденным

оказался я... хотя бы сегодня.

АННА. Это ты побежденный?

АРМЕН. Я. И потерпел поражение в тот момент, когда ты заплакала.

АННА. (поняв, что попалась, старается прекратить разговор). Почему... может, я плакала

от счастья?

АРМЕН. Что, я настолько глуп, что не в состоянии различить, счастлива ли женщина? Ты...

АННА. (резко). Замолчи! Прошу тебя, не продолжай.

АРМЕН. (пристально смотрит, почти враждебно). Ты вспомнила его.

АННА. Замолчи! Не хочу слушать.

АРМЕН. Ты не хочешь слушать, а я... Я вынужден был смотреть, как отчуждается твой взгляд,

как холодеют твои пальцы, как ты ненавидишь сама себя. и это все. в моих объятиях, в то

время, как я целовал тебя. Ты вспомнила его, но почему не подумала обо мне? Ведь

тогда ты изменила и мне. Так ведь?

АННА. Чего ты хочешь от меня?

АРМЕН. Тебя! Я же сказал. только тебя.

АННА. После всего этого?

АРМЕН. Теперь. еще больше. Думаешь, не понимаю, каково тебе?

АННА. Ах, я и забыла, что ты большой знаток женской психологии.

АРМЕН. Вот и в твоем голосе появился легкий оттенок ревности. (Увидев, что она не

реагирует на юмор, посерьезнел.) У тебя особый дар все усложнять. И это мне

особенно нравится. ... Мне уйти? (Анна молчит.)

 

Армен уходит. Анна сидит неподвижно. Звонок в дверь. Думая, что это Армен, Анна бросается

к двери, волнуется, не может открыть дверь.

 

АННА. Кто там?

Т. МАРИ. Это я, Анна.

АННА. (разочарованно). А-а.. Я сейчас, минуточку... (Накинув  на плечи халат,

открывает дверь). Я... совсем забыла... уснула. Что случилось?

Т. МАРИ. (в страшном волнении). Анна, несчастье... Только что позвонили... Ему стало

плохо... увезли в больницу. Сердечный приступ... Я иду туда. (Всхлипывает.) Вот

всегда как бывает, когда мужчина наконец принимает правильное решение. (Анна

обнимает ее. Обе рыдают.)

 

Сцена: Та же комната. Никого нет. Телефонный звонок. Анна выходит из другой комнаты и

берет трубку.

 

АННА. Я слушаю.

АРМЕН. Явный прогресс. Ты уже отвечаешь на звонки. (Анна молчит.) Ты не хочешь

говорить со мной?

АННА. Нет.

АРМЕН. Почему?

АННА. Я не обязана давать обьяснения.

АРМЕН. Конечно, не обязана. У меня есть право на один вопрос?

АННА. На один вопрос... Я слушаю.

АРМЕН. Ты все еще продолжаешь заниматься самоедством?

АННА. Если удивление. это самоедство, то. да.

АРМЕН . Что тебя удивляет?

АННА. Удивляюсь на саму себя... Тому, что переход от  жизни к смерти и наоборот продлился

всего несколько месяцев... что я оказалась такой слабой и непостоянной ...

АРМЕН. И такой очаровательной!

АННА. (резко). Не надо!

АРМЕН. (серьезно). А теперь слушай меня. Я верю тебе, как еще никому не верил. Я доверяю

тебе на сто и тысячу процентов.

АННА. (слабо улыбается). Ты бессовестно льстишь.

АРМЕН. Анна, я должен тебя видеть. Столько всего надо сказать, хотя... самое главное мы уже

сказали... в тот день.

АННА. Постель не самое лучшее место для бесед.

АРМЕН. Ничего не хочу слушать. Я сейчас приду... С большим букетом роз. Ах, да, еще

апельсины... Ты самая очаровательная пожирательница апельсинов. Но самое главное, я

сегодня приду не один, а с моей зубной щеткой.

АННА. (тщетно пытается перебить). Армен... послушай...

 

Но он уже бросил трубку... Звонок в дверь. Анна удивлена: Армен не мог появиться так быстро.

Открывает. Входит тикин Мари... Она хоть и подавлена, а глаза подозрительно блестят.

 

АННА.  Как здоровье вашего жениха?

Т. МАРИ. Слава Богу, кризис прошел. Теперь он нуждается только в покое и заботе. Анна, вы

знаете, в чем секрет женского счастья? Чтобы у тебя был кто-то, о ком бы ты могла

заботиться.

АННА. Ой, что мы стоим в холле, пройдем в комнату.

Т. МАРИ. Нет, нет, я иду в больницу. Почти не отхожу от него. Знали бы, как он меня ждет!

Вхожу, сразу глаза блестят, даже пульс учащается, что, между прочем, очень вредно.

Держит мою руку и смотрит... а в глазах такая нежность, жалкий такой... ну, прямо

побитая собачка... Ой, разболталась, я ведь на минутку. Там, за дверью...

(Заговорщицки моргает.) Тигран там. С чемоданом. Так сказать, явился с вещами.

Позвонил, говорит: не могу просто так... с бухты-барахты... Подготовьте почву.

(Предотвратив возражение Анны.) Нет, милочка, я ничего не хочу слушать. В данный

момент от вас требуется только впустить его и молчать. Пусть выговорится, объяснится,

покается... Они на это больши-ие мастера... Пусть попросит прощения. И помиритесь.

Только не выгоняйте его, у него такой жалкий взгляд... ну прямо побитая собачка.

АННА. Послушать вас, так все они. побитые собачки.

Т. МАРИ. А как же. Ведь они сами не знают, что ищут и каждый раз, когда пытаются найти,

выглядят именно так. Ну, я пошла... Не забудьте о том, что я сказала.

 

Уходит, оставив дверь открытой.  Анна садится, выжидающе смотрит на дверь. Входит Тигран с

чемоданом. Хочет снять пальто, но смелости не хватает. Так и входит в комнату - в пальто и с

чемоданом.

 

ТИГРАН. Здравствуй... добрый вечер. (Анна молчит.) Вот, как видишь... проходил мимо... и

подумал: зайду... (Анна косо смотрит: вспомнила Армена, но Тигран по своему

комментирует ее взгляд.) Нет, конечно, не случайно проходил мимо... а

целенаправленно. (Пауза.) Анна, я вернулся.

АННА . Куда вернулся?

ТИГРАН. Сюда... к тебе.

АННА. Ко мне. А кто я?

ТИГРАН. Ты... моя жена.

АННА. Ах да, жена, ведь мы еще не развелись.

ТИГРАН. И не будем разводиться.  Представляешь, если бы нас сразу же развели...

АННА. (с притворным спокойствием).  А мы бы поженились еще раз. Окрыленные

примером тикин Мари.

ТИГРАН. (он слишком волнуется, чтобы почувствовать иронию). И вправду. неплохая

мысль.

АННА. Извини, что спрашиваю... Почему ты не остался у нее? Ведь ты любил ее... то есть,

любишь.

ТИГРАН. Любил... люблю... Не знаю. Все это очень сложно. Думал, люблю, потом оказалось.

не то. Прости, если сможешь. Я страшно тебя обидел и  не осмелился бы прийти

обратно, если бы не знал, что ты ждала меня. Все эти месяцы ты ждала меня... Ведь

ждала?

АННА. Ждала. Так сильно ждала, что в моей жизни появился другой мужчина.

ТИГРАН. Я понимаю, ты обижена... ты мстишь... наговариваешь на себя. Я все это понимаю.

Но я знаю тебя и верю, как никому. Я доверяю тебе на 100, нет, на 1000 процентов.

(Анна со страхом отпрянула.) Что с тобой? Я готов вынести твое молчание, твою

ненависть, презрение, потому что знаю: ты ждала меня. Только меня. И поэтому требую:

давай  начнем все с начала.

 

Анна молчит. Тигран, обнадеженный ее молчанием, ставит на пол чемодан и снимает  пальто. Не

успел снять один рукав, как в полуоткрытую дверь врывается Армен с охапкой роз.

 

АРМЕН. А апельсины кончились... (УвиделТиграна.)

 

Немая сцена: Двое мужчин разглядывают друг друга.

 

АННА. (с деланным спокойствием). Тигран, мой муж. Вернулся домой из затянувшегося

путешествия... вроде того.   Армен, приятель Гаяне. Ищу  для него невесту среди

многочисленной армии моих незамужних подруг.

АРМЕН. (протягивает руку). Армен.

ТИГРАН. Виделись уже. В больнице.

АРМЕН. Да, виделись. (Напряженное молчание.)

АННА. К какой подруге ни обращалась, все наотрез отказались от услуг  сводни. Так что,

извините, но помочь не могу. В наши дни золушек на бывает.

АРМЕН. Знаю. Последняя недавно исчезла. (Уходит, оставив цветы в холле.)

ТИГРАН. (почувствовав себя увереннее, снимает пальто.) Насколько  беспомощным

должен быть человек,   чтобы решиться на такое?

АННА. (еще более спокойно). Ты забыл свой галстук, он висит в шкафу в спальне. И не

забудь про гантели, они на кухне.

ТИГРАН. Анна, не спеши принимать необдуманные решения.

АННА. Для этого у меня было слишком много времени : 4 месяца... 120 дней... не знаю,

сколько сот часов. Я думала, Тигран, если бы ты знал, как много я думала. Я вдруг

оказалась брошенной женой. Знаешь, какое это страшное слово, произносишь его и

чувтвуешь, какой становишься жалкой.  Я. слабый человек, Тигран, настолько слабый,

что сперва решилась на самоубийство, а после, какое-то время, желала твоей смерти...

твоей или ее. Я не могла простить тебя, потому что была счастлива с тобой. Ну как я

могла простить тебя, ведь ты убил мое счастье, ты лишил меня уверенности, которая

присуща только любимой женщине. За 15 минут ты все разрушил и ушел, а я столько

боролась с одиночеством, пока не  поняла, что у тебя было право уйти. Если в твоей

жизни смогла появиться другая, значит ты не был со мной  счастлив настолько, насколько

я. И я оправдала тебя, но унизила себя. Потом появился другой: чужой и незнакомый. И

его появление как будто было возмездием за мое одиночество и брошенность. Удивлен...

не веришь? Или, наоборот, догадывался, но даже себе не хочешь в этом признаться.

Правильно делаешь, что молчишь. Если б  я тоже могла.... но не хочу!Не хочу, потому

что твой уход и его появление принудили меня изменить самой себе. Не тебе, не ему, мне

самой! Вот этого я не могу простить себе.

ТИГРАН. (до этого окаменев слушал, бросается к ней, начинает больно трясти, но в

какой-то момент, вглядевшись в лицо Анны, оставляет ее и бьет кулаками по

стене). Черт побери... хоть бы промолчала...

АННА. А кому мне сказать, если не тебе? Вот только сейчас мы оба поняли, что это и есть

конец.

ТИГРАН. Прости.

АННА. (как-бы в последний раз пытается понять мужчину). Ты сржалеешь?

ТИГРАН. Мужчина никогда не сожалеет, скорее всего.  жалеет.

 

Анна, как ужаленная, отшатывается.

 

ТИГРАН. Знаешь, что самое смешное. вряд ли я когда-нибудь  смогу понять, почему ушел от

тебя, почему вернулся и сейчас опять уйду.   АННА (как бы вспомнив). Ты понимаешь, каково ей сейчас? Уходи, слышишь, вернись к ней...

она ведь не виновата? Иди, проси прощения и постарайся помириться.

ТИГРАН. А как же ты?

АННА. Я постараюсь примириться с собой.

 

Тигран  уходит с чемоданом и  гантелями. Анна так и сидит с опущенной головой. Потом

медленно поднимает взгляд и смотрит в зал..

 

АННА. Теперь все будет хорошо. Теперь все должно быть хорошо.

 

Под музыкальную какафонию медленно опускается занавес.

33