А. ВОЛОДИН

 

 

ДВЕ СТРЕЛЫ

 

 

               ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Ушастый

Глава рода Человек Боя

Красноречивый Ходок

Долгоносик Черепашка

Вдова

Люди рода

 

 

Глава рода. Хорошее было погребение.

Ушастый. Неплохое.

Глава. Хороший был человек.

Ушастый. Неплохой.

Глава. Я говорю, он был хороший человек, а ты го­воришь—неплохой. Почему?

Ушастый. Потому что я хотел жениться на Чере­пашке, а он ее отговаривал. Больше не будет отговари­вать.

Глава. Зачем же он ее отговаривал?

Ушастый. Он надеялся, что я возьму себе его жену.

Глава. Это верно, жена ему надоела.

Ушастый. А я почему-то должен страдать.

Глава. Значит, ты его не любил.

Ушастый. По правде говоря, не любил.

Глава. Как ты думаешь, кто его убил?

Ушастый. Наверное, кто-нибудь из племени Скор­пионов. Две стрелы в спину— их обычай.

Глава. Но вот поговаривают, что стрелы-то были наши! Ты не знаешь, у кого из наших стрелы с совиными перьями?

Ушастый. Совиные перья есть только у меня. Боль­ше ни у кого нет.

Глава. В том-то и дело.

Ушастый. В чем?

Глава. Значит, стрелы были твои.

Ушастый. Если совиные перья — значит, мои.

Глава. Что же получается?

Ушастый. А что получается?

Глава. Можно подумать, что ты его и убил.

Ушастый. Я?

Глава. Я не говорю, что именно ты убил. Я говорю, что так можно подумать. Стрелы-то были твои?

Ушастый. Ну и что?

Глава. Значит, если ты не убивал, ты должен это доказать.

Ушастый. Что доказать?

Глава. Что ты не убивал.

Ушастый. Я же знаю, убивал я или нет!

Глава. Это верно.

Ушастый. Подумай сам, за что мне было его уби­вать!

Глава. Он отговаривал Черепашку выйти за тебя замуж?

Ушастый. Отговаривал.

Глава. За это стоило бы его прикончить?

Ушастый. Стоило.

Глава. Видишь?

Ушастый. Но мне это и в голову не приходило!

Глава. Может быть, твои стрелы использовал кто-нибудь другой?

Ушастый. Зачем? У каждого есть свои стрелы.

Глава. Слушай. Принеси-ка свой колчан.

Ушастый. (не сразу). У меня нет колчана.

Глава. Нет колчана? Почему?

Ушастый. Я его потерял.

Глaвa. Потерял колчан. Когда?

Ушастый. Во время боя со скорпионами.

Глава. Потерял в бою колчан. И молчишь.

Ушастый. Мне было стыдно. Я все собирался ска­зать — и все не мог.

Глава. Почему же сейчас не стыдно?

Ушастый. И сейчас стыдно. Но если оказывается, что моими стрелами убили человека...

Глава. Но, с другой стороны, твои стрелы вполне могли подобрать скорпионы.

Ушастый. Конечно, могли.

Глава. И они вполне могли убить Длинного. И на­рочно твоими стрелами.

Ушастый. А зачем моими?

Глава. А затем, чтобы замести следы, чтобы никто не догадался.

Ушастый.  Чтобы замести следы! Чтобы никто не догадался! Как тебе это пришло в голову? Мне бы это никогда не пришло в го­лову. Вот потому-то ты—Глава рода, а я просто Уша­стый.

Глава. Во всяком случае, так могло случиться. И то­гда ты ни в чем не виноват.

Ушастый. Но я же сразу тебе это сказал!

Глава. А теперь ты должен рассказать об этом всем, и тогда не будет кривотолков.

Ушастый. Всем говорить не надо. Если все узнают, что я потерял колчан, надо мной будут сме­яться.

Глава. Но иначе мы не сможем доказать, что ты не виноват! Ведь я поверил тебе именно потому, что ты рас­сказал мне про колчан. А как ты оправдаешься перед остальными? Если тебе скажут: “Стрелы-то были твои!” Что ты на это ответишь?

Ушастый. Не знаю.

Глава. Тогда тебе скажут: “Значит, ты убил”.

Ушастый. А я скажу: “Я не убивал”.

Глава. А они скажут: “Почему же тогда стрелы ока­зались твои?”

Ушастый. Это ты меня уже спрашивал.

Глава. А я так тебя запутываю.

Ушастый. Зачем?

Глава. Чтобы ты запутался и проговорился.

Ушастый. Я запутался.

                     Они не сразу заметили, что их слушает Вдова.

Глава. Ты здесь?

Вдова. Как видишь.

Глава. А почему ты не рыдаешь?

Вдова. Я не рыдала, когда он был жив, так теперь уж и подавно не буду. Наконец я могу выбрать себе мужа по вкусу.

Глава. Кого-нибудь приглядела?

Вдова. Приглядела.

Глава. Кому же это повезло?

Вдова. Ему.

Ушастый. Я пока не думаю же­ниться.

Вдова. А пора бы и подумать.

Ушастый. Если и подумаю, так не о тебе.

Вдова. Зачем же ты убил моего мужа?

Ушастый. Я его не убивал! Не убивал я его!

Вдова. А я ведь тут давно стою. Кое-что слышала...

Глава. Слышала, да ничего не поняла.

Вдова. Что нужно.—поняла. Вот убийца. Его стрелы? Значит, он и убийца.

Глава. Тихо, женщина.

Вдова. Что значит — тихо? Правды не утаишь! Прав­да все равно всплывет.

Глава. Помолчи, женщина.

Вдова. Убийца! Захочу — все узнают!..  Захочу, никто не узнает…

Глава. Но ведь ты не станешь губить человека, ко­торый тебе нравится.

Вдова. Может быть, и не стану. Зависит от него.

Глава. Что делать? Он не хочет жениться на тебе.

Вдова. Убийца! Убил мужа! Что он тебе сделал?

Глава. Ушастый, а может, вы как-нибудь догово­ритесь? Видишь, она выбрала тебя. Значит, она тебя любит.

Ушастый. Не могу.

Вдова. Ну почему?

Ушастый. Против тебя я ничего не имею…

Вдова. За чем же дело стало?

Ушастый. Не знаю...

Вдова. А я тебе объясню. Ты думаешь, что у жен­щины главное — красивое лицо. А это не так. Кроме лица есть многое другое.

Ушастый. Я понимаю...

Вдова. Ну?… Как ты можешь оставить меня в одиночестве? Жен­щину, у которой убит муж!

Ушастый. У многих женщин убивали мужей! Но они не требовали, чтобы я на них женился.

Вдова. Тех мужей убивали другие люди, а моего мужа убил ты. Кровь за кровь—таков обычай…

Глава. Если ты будешь молчать о том, что здесь слы­шала, я думаю, что он на тебе женится.

Вдова. А он не хочет!

Глава. Но он еще не пригляделся к тебе. Когда он приглядится получше, я думаю, что он решится. Тем бо­лее что другого выхода нет. Верно, Ушастый?

Ушастый. Верно…

Глава. Видишь, все уладится. Твоего мужа убили скорпионы. Так?

Вдова. Так.

Глава. Вот и хорошо. Вот будет совет, и мы решим, что надо предпринять. Поцелуй ее…

                    Ушастый подошел было к ней совсем близко, но в по­следнее мгновение отшатнулся.

Вдова. Ну вот, ну вот...

Глава. Что такое?

Ушастый. Не хочу я на ней жениться!

Глава. Но ты же сказал, что согласен.

Ушастый. Я согласен, что другого выхода нет.

Глава. Другого и нет. Значит, надо жениться.

Ушастый. Но я не хочу!

Глава. А жить ты хочешь?

Ушастый. Какое это имеет отношение одно к дру­гому?

Глава. Сейчас увидишь... (Вдове.) Созывай совет.

Вдова. Со­вет! Со-вет!

                     Люди собирались на совет, усаживались вокруг Гла­вы. Все оживлены.

Глава. Тихо, тихо, успокоились. Что там за возня?.. Надо поднять руку и сказать мне, а не тол­каться. Ну вот, начинаем совет, что нам делать. Убит наш сородич. Поражен двумя стрелами в спину. Он ни­кому не причинил зла. Врагов у него не было. Кто мог его убить?

— Кто-кто. Кто-кто. Скорпионы!

— Кровная месть!—воинственно вскричали воин­ственные.

Глава. Разумеется, разумеется... Но все зависит от того, как его убили. С какой целью. А вдруг это произо­шло случайно? Неумелый охотник целился в оленя, но промахнулся и даже не знает, что попал в человека.

                      Воинственные снова закричали:

. — Знает, знает!

  — Все знает!

Глава. Согласен. Может быть, он и знает об этом. Но сейчас горько оплакивает свой промах.

                      Воинственные кричали:

·       Пусть оплакивает свою жизнь!

 Красноречивый. Дорогие родичи! Когда Глава Рода произнес здесь, перед нами: “Убит наш брат, он никому не причинил зла...”—что к этому можно приба­вить? Не я Красноречивый оратор, как вы меня называе­те, а он!

Глава. Короче.

Красноречивый. Буду краток. Вот перед нами стоит женщина. Лучшую половину своей молодости она провела с человеком, который ушел от нас навсегда. Что осталось ей? Бессонные ночи, стоны, которых никто не услышит, слезы, которых никто не увидит. Я знал ее мужа ближе, чем вы. Ведь он тоже был оратор. Правда, долгие годы он не выступал на совете, но красноречию я учился у него… Убит наш бедный брат, нет его с нами. Он ни­кому не причинил зла, у него не было врагов. И вот он ушел, ушел от нас...

— За Длинного!

— За его вдову!

                        Кто-то начал танец войны.

Человек Боя. Остановись, друг мой! Я—Человек Боя. Когда придет время, я первый начну танец войны. Но здесь что-то не так. Может быть, я пролил слишком много вражеской крови, может быть, я стал слишком мудр. Но Глава рода прав. Сначала надо разобраться. Кто же все-таки убил Длинного? Естественно сразу по­думать на скорпионов. Но есть подозрение, что скорпионы здесь пока ни при чем. Кто-то, помнится, мне говорил... Долгоносик, да ты же мне и говорил! Когда ты наткнул­ся на труп, то заметил, что стрелы-то были наши. Ты даже узнал, чьи!

                         Долгоносик молчал.

·       Ты не хочешь подвести своего друга. Это хорошо. Но тогда ты подводишь всех нас!..

Говори, чьи были стрелы. Не то я скажу. Какая разница!

Долгоносик (не глядя, показал на Ушастого). Его стрелы.

                         Все обернулись к Ушастому.

Человек Боя. А ты сидишь и молчишь, Ушастый. А из-за тебя чуть-чуть не началась война.

Вдова. Меня сделал вдовой, мало? Хочешь и других сделать вдовами... А ведь еще не поздно искупить свою вину. Женись на мне, я попрошу, и тебя простят.

Человек Боя. Ты встань, встань, Ушастый.

Ушастый. Да, это мои стрелы.

Человек Боя. За что ты его убил?

Ушастый. Я его не убивал!

Человек Боя. Кто же его убил?

Ушастый. Не знаю!

Вдова. Он, он убил! Пусть он женит­ся на мне, тогда вы его простите.

Человек Боя. Простим или не простим—будет видно.

Ушастый. Я его не убивал! Я не мог его убить? У меня и стрел не было!

Человек Боя. Где же были твои стрелы?

Ушастый. В том-то и дело…

Человек Боя. В чем, в чем?

Ушастый. Это позор, я знаю... Я потерял колчан во время боя со скорпионами.

                  Кто-то засмеялся. 

Человек Боя. Не ври, Ушастый. Может быть, я слишком много на себя беру, воображаю, что мне дают какие-то права эти рубцы и раны, но я попросту скажу: не терял ты, Ушастый, свой колчан. Хотя и мог потерять, это на тебя похоже. Но на этот раз—не терял. А припрятал стрелы в своем доме или где-нибудь непо­далеку.

Ушастый. Зачем мне было прятать свои стрелы?

Человек Боя. А затем, чтобы отвести от себя по­дозрение.

Глава. Это нетрудно проверить.

Человек Боя. Давай, Долгоносик, поищи.

Долгоносик. У меня нога болит...

Человек Боя. Пошел, пошел.

     Долгоносик пошел и тут же вернулся с колчаном.

— Принес, принес!

·       Принес, принес! 

Человек Боя. Значит, я опасался не зря.

Глава. Быстро ты нашел.

Человек Боя. Значит, плохо было спрятано.

Глава. Твой колчан?

Ушастый. Мой.

Глава. Ты же говорил, что потерял его во время боя.

Ушастый. Я его потерял.

Глава. А его почему-то нашли у тебя дома. Долгоно­сик, где ты его нашел?

Долгоносик. За домом. Он был завален ветками.

Глава. Ушастый, ты прятал его за домом?

Ушастый. Я ничего не прятал! Я потерял его!

Красноречивый. Колчан сам спрятался.

                 Люди засмеялись.

Вдова. Видите, какой бестолковый. Ему надо же­ниться на умной женщине. Пускай женится на мне.

Черепашка. Почему именно на тебе! Он может же­ниться на ком-нибудь другом.

Вдова. У других он не убивал мужа, а у меня убил.

Ушастый. Кто его убил, еще неизвестно!

Человек Боя. Известно, милый, известно. Ты убил.

Ушастый. А мне известно, что я не убивал. Я же лучше знаю!

                 Этот довод смутил людей.

Человек Боя. Тогда кто же, по-твоему, его убил?

Ушастый. Вот в этом-то и надо разобраться!

Человек Боя. Ну что же, давайте разбираться. Будем сидеть до ночи…

Красноречивый. А на мой взгляд — все ясно. Мо­жет быть, есть другие версии?… Нет.

Ушастый. У меня есть.

Человек Боя. Что у тебя есть?

Ушастый. Другая версия.

Человек Боя. Ну и кто же будет разбираться во всех этих… в этом во всем?

                     Люди молчали.

Ушастый. Если никто не хочет, я могу разобраться сам!

Глава. Как ты можешь разобраться сам, если ты сам в этом замешан?

Ушастый. Я замешан, значит, я буду больше ста­раться.

Человек Боя. А что, разбирайся! Пускай разби­рается, а?..

Глава. Что же, попробуй. Ушастый.

Ушастый (задумался, затем обратился к совету). Не знаете ли вы, кто убил Длинного?

                    Люди с готовностью ответили:

— Не знаем!

— Не знаем!

— Никто не знает.

Ушастый. Может, кто-нибудь видел случайно, как его убили?

— Не видели!

— Не видели!

— Никто не видел.

Ушастый. А может быть, вы слушали какие-нибудь разговоры? Кто-нибудь грозился его убить?

— Не слышали!

— Не слышали!

— Никто не слышал.

Ушастый. Значит, никто не грозился.

Долгоносик. У вдовы спроси. Может быть, она убила.

                     Люди смеялись.

Ушастый. Как это, была его жена и вдруг сама убила?

Долгоносик. Да ведь всем известно, что он ей на­доел.

Ушастый. Мало ли кто кому надоел. Это еще не причина.

Долгоносик. А ты спроси, спроси.

Ушастый. Ты не обижайся, но я дол­жен спросить. Ты не убивала своего мужа?

Вдова. Вот это да! Я из лука-то стрелять не умею!

Ушастый. Видишь, Долгоносик, она из лука стре­лять не умеет.

Долгоносик. А ты дай ей лук, пусть попробует.

Ушастый. Может быть, правда, проверить?

                     Народ веселился.

Глава. Кто-нибудь, дайте ей лук.

                     Вдова взяла лук.

·       Попробуй-ка попасть в то дерево.

·       Правую ногу вперед!

·       Не слушай ее, у нее муж левша! Левую ногу впе­ред!

·       Локоть не заваливай!

·       Не дыши. Сначала перестань дышать, потом стреляй

— Тихо!…

Вдова. Только не стойте близко.

                      Она натянула тетиву. Стрела, трепеща оперением, исчезла вдали.

Вдова. Это случайно! Я не хотела по­пасть, а вот попала.

Долгоносик. Видишь? Она свободно могла убить своего мужа.

Ушастый. Когда ты видела мужа в последний раз?

Вдова. Вчера, когда солнце уже коснулось песча­ного холма.

Ушастый. А почему ты запомнила это время?

Вдова. (помолчав) Как раз тогда я соби­ралась выйти из дому. По своим делам.

Ушастый. А по каким делам?

Вдова. А это никого не касается.

Ушастый. Глава, вели ей отвечать.

Глава. Ты должна отвечать на вопросы.

Вдова. Ходок ждал меня в это время.

Ушастый. Ты пошла к нему именно в то время, ко­гда солнце садилось? Значит, тогда твой муж был еще жив?

Вдова. Конечно, жив. Ведь ты тогда еще не убил его?

Ушастый. А я и не убивал.

Вдова. Кто же убил?

Ушастый. Сейчас речь не обо мне, а о тебе. Глава, скажи ей!

Глава. Сейчас речь идет о тебе, Вдова.

Ушастый. Что делал твой муж Длинный, когда ты уходила из дому?

Вдова. Ругался.

Ушастый. Как?

Вдова. Он сказал “потаскуха” и бросил в меня пле­теный кувшин.

Ушастый. А ты?

Вдова. А я бросила в него тыкву.

Ушастый. И тогда ты пошла к Ходоку. А когда ты ушла от Ходока?

Вдова. Я ушла от него, когда солнце опустилось за песчаный холм. А какое это имеет значение?

Ушастый. Когда солнце опустилось за холм. То есть когда Длинного уже нашли убитым. Получается, что его убили именно тогда, когда ты была у Ходока. Значит, ты не виновата.

Долгоносик. А ведь правильно! Имен­но в это время. Слушаю и думаю: при чем солнце, при чем песчаный холм, при чем все? А оказывается, вот что! Солнце — потаскуха — тыква — Ходок — и доказал!

Ушастый. А кто убил — по-прежнему неизвестно.

Человек Боя. У тебя все?

Ушастый. Нет, не все.       

Человек Боя. Что еще?

Ушастый. Сейчас подумаю.

Человек Боя. Побыстрей, люди ждут.

Ушастый. Скажи, твой муж был в ссоре с Ходоком?

Вдова. Да уж конечно. Дружбы не было.

Ушастый. А как по-твоему, не мог ли его случайно убить Ходок?

Вдова. Не мог.

Ушастый. Почему?

Вдова. В это время мы с Ходоком как раз были вме­сте.

Черепашка. Они не были вместе. Я сидела возле своего дома и плела сеть. Мне было все видно. Как только она при­шла, Ходок сразу же ушел, а она осталась.

— Вот это да!

·       Позвал женщину к себе, а сам ушел!

·       Она хоть сказала ему что-нибудь на это?

Черепашка. Она сказала: “Оглоед несчастный!” Я плела корзину, и мне все было слышно.

·       А он что?

Черепашка. Он сказал: “Если ты торопишься, мо­жешь убираться”. И ушел.

Ушастый. Я все понял! Я напал на след! Ходок, где ты?

                         Ходок встал, слегка поклонился женщинам и улыбнулся.

Ушастый. Я должен задать тебе несколько вопросов.

Ходок. Я отвечу. Но лишь в том случае, если это не задевает честь женщины.

Ушастый. Говорят, что ты оставил Вдову в своем доме и куда-то ушел. Это верно?

Ходок. Я не мог себе этого позволить.

Ушастый. Но люди видели, что ты куда-то ушел.

Ходок. То есть да. Я уходил. На время.

Ушастый. Куда ты уходил?

Ходок. Я пошел к ее мужу.

Ушастый. Зачем?

Ходок. Мне надо было с ним поговорить.

Ушастый. Почему ты пошел к нему именно в это время? Ведь у тебя в доме была гостья.

Ходок. Я хотел поговорить с ним наедине, без его жены.

Ушастый. О чем вы говорили?

Ходок. Это не имеет отношения.

Ушастый (Вдове) Ты дождалась Ходока?

Вдова. Дождалась, но только для того, чтобы плю­нуть ему в лицо.

Ушастый. Ты поинтересовалась, о чем он говорил с твоим мужем?

Вдова. Он сказал, что сделал моему мужу выгодное предложение, но тот отказался.

Ушастый. (Ходоку). От чего он отказался?

Ходок. Не помню, что я ей сболтнул. Знаете, эти раз­говоры, когда уже спать охота. Тут женщины нас и ловят. Они разгулялись, им пришло время все выяснять, а тебе нора спать. Вот и брякнешь что попало.

Ушастый. Что ты брякнул на этот раз?

Ходок. Не помню.

Ушастый. Ты сказал, что сделал Длинному какое-то предложение.

Ходок. Что ты ко мне привязался? Что он ко мне привязался!..

Женщина. Не приставай к человеку!

Ушастый. Он должен мне ответить!

Ходок. Не помню! Не знаю! Нет! Нет! Вон кого спрашивай! Он—Красноречивый, он пускай и говорит!

Красноречивый. Виноват, при чем тут я?

Ходок. Ты Красноречивый—значит, ты ни при чем? А я Ходок—со мной все можно? Но у меня тоже есть поле боя. Может быть, не такое заметное, но оно требует немалых сил…

Женщина. Не думай. Ходок, мы это ценим, Ходок!

Красноречивый. Положим, Ходок, я мог бы тебе на это ответить. Мог бы сказать кое-что. Вертится на кон­чике языка. Кое-что вертится...

Ходок. Ах, так! Рады свести счеты? Давайте, давай­те — все на одного!..

                        Ходок в изнеможении садится.

Женщина. Вот, Ушастый, довел человека! Ни с чем не счи­тается!

Ушастый. Я ведь только спрашивал. Я не думал, что он обидится! Может быть, я спросил что-нибудь лиш­нее. В этом я виноват.

Человек Боя. Ты виноват в другом. Опустился до того, что убил сородича и пытаешься на кого-то свалить вину! Надеюсь, у тебя все?

Ушастый. Нет, не все. Ходок сослался на тебя, Красноречивый. Расскажи нам, что ты знаешь.

                          Красноречивый встал.

Красноречивый. Не знаю, что имеет в виду Хо­док. Никто не любил Длинного более, чем я.

Как вам известно, Длинный был моим учителем. У него я учился красноречию. И вот сомкнул он свои уста. Перестал радовать наш слух звуками своего го­лоса. Это печально. Это горько. Это досадно. Но его уро­ки не пропали для меня зря. Не пропали напрасно. Не пропали, я бы выразился, втуне. Всуе. Так бы я мог ска­зать.

                          Люди радостно повторяли новое слово:

— Всуе, всуе!..

Ушастый. Я сочувствую твоему горю, но дело есть дело. Почему все же Ходок сослался на тебя?

Красноречивый. Он сослался на меня фигураль­но. Я обладаю даром речи — значит, мне и положено говорить.

Ушастый. Постарайся все-таки вспомнить, где ты был в ту ночь, когда убили Длинного?

Человек Боя. Может быть, я слишком откровен­ный и прямой человек, может быть, я слишком много повидал в жизни, но меня тошнит от этой болтовни. Убий­ца—вот он. Стоит перед нами и над нами же издевает­ся. Мое предложение. Учитывая. Предательское убийство сородича. Наказать Ушастого. Я требую: смерть за смерть!

Глава. Как наказать Ушастого, мы решим завтра. Сейчас уже поздно, все устали. Ушастый проведет эту ночь под арестом. Кто его будет охранять?

Человек Боя. Пускай друг его и посторожит. Долгоносик, останешься с ним.

Глава. Спокойной ночи всем.

— Спокойной ночи.

·       Спокойной ночи...

 

Долгоносик. Не обижайся на меня.

Ушастый. За что же?

Долгоносик. Получилось так, что я тебя подвел.

Ушастый. Наоборот, ты старался меня выручить.

Долгоносик. Я маленький человек, согласен. Но я тебе друг, этого у меня не отнимешь.

Ушастый. Я знаю.

Долгоносик. Потому что ты ни на кого не смо­тришь сверху вниз.

Ушастый. Ты тоже ни на кого не смотришь сверху вниз.

Долгоносик. Мне не на кого смотреть сверху вниз.

Ушастый. Наверное, есть такие люди, на кото­рых ты мог бы смотреть сверху вниз. Но все равно не стоит.

Долгоносик. Как ты хорошо говоришь. Жалко, что сейчас тебя никто не слышит.

Ушастый. Скажи, ты тоже думаешь, что я убил?

              Долгоносик промолчал.

— Думаешь.

Долгоносик (в страхе). Кто там? Кто там?

              Вошел Глава рода, присел рядом.

Глава (Долгоносику). Сходи домой, погрейся.

Долгоносик. Но если спросят, почему я ушел, я скажу, что ты велел.

Глава. Скажешь, скажешь!

              Долгоносик ушел.

 — Знаешь, почему я перенес совет на утро?

Ушастый. Нет.

Глава. Чтобы этой ночью ты ушел отсюда.

Ушастый. Зачем?

Глава. В нашем роду появились люди, которым на­до посеять раздор. Об этом еще трудно говорить. Но мне кажется, что для этой цели они выбрали тебя.

Ушастый. Почему меня?

Глава. Может быть, потому, что ты не такой, как они. Они это нюхом чуют. Станешь совсем взрослый — хлопотно будет с тобой. А если ты докажешь, что не ви­новат, то получится, что не правы они. Тогда они при­хлопнут тебя сзади, как прихлопнули Длинного.

Ушастый. Как прихлопнули?!

Глава. Так, так. Прихлопнули. Уходи, Ушастый. Лю­бое племя примет тебя: ты молод. А здесь теперь будет плохо. Я много думал об этом.

                                      Без этих мыслей не проходит дня.

                                             Предчувствия гнетут меня.

Ушастый. Я плохо соображаю, что происходит. Но я верю тебе. И все же уйти я не могу. Там я буду один. Мне там будет скучно!

Глава. Всюду люди. Там есть такой же, как ты, Ушастый, и такой же, как я, хромой старик.

Ушастый. Не знаю, как тебе объяснить...

Глава. Тебе трудно расстаться с каким-то челове­ком?

Ушастый. Да…. с каким-то человеком.

Глава. Там есть такая же…  человек.

Ушастый. Нет!

Глава. Так всегда кажется, но это только кажется.

Ушастый. Но даже не только в этом дело.

Глава. В чем же?

Ушастый. Здесь есть все, а там ничего нет.

Глава. Чего же там нет, дружок?

Ушастый. Мало ли... Но даже не в этом дело. Вот, ты слышишь, как здесь хорошо свистят птицы?

           Глава прислушался. Какая-то птица посвистывала

          однообразно.

Глава. Ну, свистеть-то она могла бы и получше.

Ушастый. Мне не надо получше!

Глава. А зря. Человек всегда должен хотеть луч­шего.

Vшастый (задумался). Здесь живет моя сестра.

Глава. Да что ты такое говоришь! Ее уж нет в жи­вых давно!

Ушастый. Она жила здесь, под этими деревьями. Ей трудно будет ходить ко мне далеко.

Глава. Зато ей будет приятно знать, что ты жив и здоров, что тебе там хорошо.

Ушастый. Мне не будет там хорошо! Там — это бу­дет все равно как будто после жизни, как будто я уже умру! Меня уже не будет! А будет кто-то другой! Я даже не знаю, какой он будет! Здесь я вместе со всеми! Пускай даже мне не верят! Пускай даже надо мной смеются! А там — они так и будут они, а я так и буду я!

Глава. Ты привыкнешь к ним. Человек ко всему при­выкает. Если он жив. А здесь — тебе не жить...

Ушастый. Нет. Не могу уйти!

            Глава посидел молча, поднялся.

Глава. Как знаешь, Ушастый, как знаешь... Я хо­тел тебе добра.

             И заковылял из пещеры.

Черепашка (появилась). Ты один?

Ушастый. Это ты? Я один, один!

Черепашка. Знай, Ушастый, я не осуждаю тебя.

Ушастый. За что?

Черепашка. За то, что ты убил его.

Ушастый. Кого?

Черепашка. Как кого? Длинного! Он не хотел, чтобы ты женился на мне! Ты правильно поступил, что убил его!

Ушастый. Но я не убивал его!

Черепашка. Им ты так и должен говорить. А от меня ты можешь ничего не скрывать. Я тебя толь­ко уважаю за это. Ты решил отдать за меня свою жизнь!

Ушастый. Я еще не решил отдать свою жизнь! Мо­жет быть, все еще обойдется и с меня только возьмут обещание!

Черепашка. Нет, это не обойдется... Смерть за смерть—таков уж закон. Ничего не поделаешь. Но если тебя убьют, то знай, что я тебя любила!

                               Ушастый, по сравнению с тобой        

                               У всех такие маленькие уши !                                                                                                                           

                               Сказать, зачем тебе такие уши?

                               Чтоб лучше слышать нежные слова.

                               Я для тебя их много сочинила.

                               Вот это слово “милый” — для тебя.

                              Они тебя убить решили, милый!

                              Они уже бегут по следу, милый!

                              Но что б с тобою ни случилось, милый, —

                              другим оставим это слово—“милый”!

                              Пусть женщины отныне шепчут:

                                                                                       “Милый!…”

                              своим мужьям любимые по ночам...

Ушастый.               Ушастый я для шуток и насмешек.

                                 А глуп я для того, чтоб совершать

                                дурацкие поступки!

Черепашка.                                                   Замолчи!

                                Ни одного дурацкого поступка

                                я за тобой еще не замечала.

                                Ты только нерешителен, мой милый.

                                Что делать, кто из нас без недостатков...

 

Ушастый.              Скажи прямей: я попросту труслив.

                                Я трус. Я потерял в бою колчан!

                                Когда мы гнали лесом скорпионов

                                 и я, как все, свистел и улюлюкал,

                                 вдруг вижу: за кустами притаился

                                 отставший скорпион. Едва успел

                                 я натянуть тугую тетиву,

                                как понял: это мальчик! Просто мальчик!

                                Уж посвященный в воины, но мальчик!

                                От страха спрятался в кустах, дрожит,

                                и вместе—куст дрожит листочком каждым.

                                Тогда со мною это и случилось.

                                Я повернулся и швырнул колчан

                                прочь от себя, куда и сам не знаю.

                                И долго шел куда глаза глядят.

                                В тот миг я не испытывал стыда,

                                не думал ни о чем еще тогда…

Черепашка. Теперь все это уже не имеет значе­ния. Если ты не будешь жить, все перестанет иметь зна­чение.

                               И неудачи, и удачи,

                               и развлечения вечерние.

                               и плачу я или не плачу—

                               перестает иметь значение.

                               И неба светлое свечение,

                               и речек сильное течение

                              перестает иметь значение,

                              перестает иметь значение...

                 Ушастый обнял ее, н они лежали на земле, и она хо­тела стать его женой, сейчас,                            

                здесь, пока он жив... Появился Долгоносик.

Долгоносик. Ушастый! Кто с тобой?

Черепашка. Никого нет! Никого нет!

Долгоносик. Как никого? Ты здесь.

Черепашка. Уйди отсюда. Уйди!

Долгоносик. Ушастый, зачем ты меня подво­дишь?

Ушастый. Да…  да… Мы его подводим.

Черепашка. Не прогоняй меня, милый!

Ушастый. Но мы его подводим, милая!

Черепашка. Может быть, мы с тобой говорим в по­следний раз! Что тебе важнее?

Ушастый. Конечно, говорить с тобой в последний раз!

Черепашка. Долгоносик, иди отсюда! Дай людям  поговорить!

Долгоносик (страдая). Не имею права оставить пост!

Черепашка. Скажи ему, милый!

Ушастый. Но, с другой стороны, это верно, милая. Если он уйдет с поста, ему придется отвечать?

            Черепашка отвесила пощечину Долгоносику, а затем и Ушастому. Ушла.

 

        Долгоносик достал из-под своей шкуры глиняный кувшинчик.

Долгоносик. Принес тебе кленовую настойку.

Ушастый. Погреемся...

Долгоносик. Выпьем и забудемся.

Ушастый. Забудемся, и все будет в порядке...

              Они выпили.

— А мне весело. Я точно в первый раз вижу эту пе­щеру, и огонь, и те деревья у входа... Какие красивые деревья, и какая красивая должна быть около них жизнь!.. Вон то засохло, но оно вместе со всеми ка­чается от ветра. Мне кажется, если я умру, то все же буду участвовать в жизни так или иначе...

Долгоносик. Умирать страшно. Неизвестно, в кого превратишься. Вдруг в шакала. Или в змею.

Ушастый. Это возможно.

Долгоносик. Беги, Ушастый.

Ушастый. Но тогда получится, что я признаю свою вину?

Долгоносик. Зато ты будешь жить!

Ушастый. А я хочу жить здесь!

Долгоносик. Здесь тебе не жить!

Ушастый. Погреемся еще.

Долгоносик. Погреемся.

              Они выпили.

— Я маленький человек, меня можно не слушать. Но ведь Глава рода тоже тебе говорил: беги!

Ушастый. Но ведь я и ему сказал, что не хочу.

Долгоносик. Но ведь он на это тебе сказал — те­перь здесь будет плохо!

Ушастый (уставился на него удивленно). Постой, откуда ты знаешь, что он мне говорил? Ты подслуши­вал?

Долгоносик. Я не подслушивал, я ждал, когда, наконец, ты убежишь!

Ушастый. Почему вдруг всем понадобилось, чтобы я убежал?

Долгоносик. Потому что тебе хотят добра. Я спе­циально бегал домой за кленовой настойкой, чтобы дать тебе в дорогу.

Ушастый. Ты настоящий друг, я тебя уважаю. А ты меня уважаешь?

Долгоносик. Нет.

Ушастый. Почему?

Долгоносик. Потому что ты боишься бежать.

Ушастый. Но зато я не боюсь остаться.

Долгоносик. Больше всего не люблю, когда чело­век обязательно хочет казаться лучше, чем есть на са­мом деле.

Ушастый. Я не стараюсь.

Долгоносик. А мне вот плевать, что обо мне по­думают. Я маленький человек и не хочу прикидываться, что я большой человек. Поэтому мне никогда не прихо­дится врать.

Ушастый. Нет, приходится.

Долгоносик. Когда? Когда я врал, скажи?

Ушастый. Хотя бы сейчас.

Долгоносик. Ну, что я соврал, говори!

Ушастый. Что ты ходил домой за настойкой.

Долгоносик. Нет, ходил.

Ушастый. Нет, не ходил.

Долгоносик. Я лучше знаю, ходил я или не хо­дил.

Ушастый. Нет, я лучше знаю.

Долгоносик. Когда тебе не верят, ты обижаешься. А почему ты мне не веришь? Потому что я маленький человек?

Ушастый. Потому что, если бы ты был дома, мать дала бы тебе теплую одежду. Разве она отпустила бы тебя так?

Долгоносик. Ушлый ты парень. Ладно, не моя на­стойка. Красноречивый мне встретился. Потащил к себе, дал настойку и сказал—для тебя. Но попросил ничего тебе не говорить, потому что ты тогда пить не станешь, Он знает, что ты его не любишь.

Ушастый. А за что мне его любить?

Долгоносик. Согласен с тобой. Но сейчас он по­ступил по-человечески.

Ушастый. А закуски он тебе не дал?

             Долгоносик спохватился и достал из-под шкуры обер­нутую листом рыбину.

Долгоносик. Конечно, дал! Ешь, все тебе. Неиз­вестно, придется ли тебе еще есть рыбу!

Ушастый (ласково ткнул его ладонью в лоб). Нет, Долгоносик. Рыбу тебе дал не Красноречивый. Если бы он тебе дал настойку и закуску, ты сразу бы вспомнил их вместе. Настойка и закуска. Закуска и настойка. Сразу бы и достал. А ты про настойку сказал, а про закуску за­был. Значит, рыбу ты взял у кого-то другого.

Долгоносик (в восторге). Ну, дотошный! Ну, хит­рюга! Ведь точно. Когда я уже нес тебе настойку, вдруг соображаю—закуски-то нет! Дай, думаю, попрошу у Че­ловека Боя. Захожу, уже спит. Разбудил! Он слова не сказал, вон какую рыбину отвалил.

Ушастый. Приятно знать, что свою последнюю за­куску я получил от Человека Боя. Он человек неплохой. Если я ему не нравлюсь, то я сам и виноват.

Долгоносик. В чем же ты перед ним виноват? Мы перед ними почему-то всегда виноваты. А вот они перед нами — никогда!

Ушастый. Знаешь, Долгоносик, какое у меня появи­лось подозрение? Скорее всего это ерунда, но я тебе по-дружески скажу.

Долгоносик. Дружба в наше время—это все. Остальное — на втором месте.

Ушастый. А знаешь, у меня мелькнула мысль, что ты не случайно к ним заходил. И к Красноречивому и к Человеку Боя. Я думаю, что тебе понадобилось рас­сказать им, о чем мы здесь беседовали с Главой рода. Вот какая у меня мелькнула мысль. Совсем неожиданно.

.Что ты мне на это скажешь?

Долгоносик. Видишь, какой ты стал? 

Ушастый. Какой я стал?

Долгоносик. Тебе вот обязательно надо поставить себя выше других. Ты вот честный, а я—хитрюга. Ты вот смелый: как это я убегу? А я вот трус: подбиваю тебя бежать. И во всем ты хочешь показать: вот какой я! На­конечники у всех круглые, а у тебя вот почему-то пло­ские. ..

             Ушастый взял его за голову и повернул к себе.

Долгоносик (испуганно). Ты что? Ты что?

Ушастый (испугался собственной мысли). Откуда тебе известно, какие у меня были стрелы?

Долгоносик. Про стрелы я сказал для примера. Дело не в стрелах.

Ушастый. Вот эти стрелы, с плоскими наконечни­ками, когда ты их видел? Когда? Когда?

Долгоносик. Мало ли когда! Не помню. Ушастый. Припомни. Где, где ты их видел? Долгоносик. В праздник, в праздник я их видел, когда стреляли в цель.

Ушастый. Ты не мог их видеть в праздник. Я наса­дил эти наконечники1 перед самым боем. Припомни, Дол­гоносик, поточнее, это очень важно!…

Долгоносик (разозлился). Объясни ты мне попро­сту, в чем дело?

Ушастый. Я тебе потом объясню, сначала скажи.

Долгоносик. Что ты меня путаешь? Когда нашли труп Длинного.

Ушастый. Не мог, не мог ты их тогда увидеть!

Долгоносик. Почему? Почему?

Ушастый. Потому что они были внутри, внутри!

Долгоносик. Где внутри, где внутри?

Ушастый. Да в нем же, в нем! В Длинном!

Долгоносик. Когда же я, по-твоему, мог их уви­деть?

              Ушастый молча смотрел на него. Долгоносик оро­бел.

Долгоносик. Не пугай меня, не смотри так.

Ушастый (тихо). Знаешь, когда ты мог видеть на­конечники моих стрел?

Долгоносик (так же тихо). Когда?…

Ушастый. Перед тем.

Долгоносик. Перед чем?

Ушастый. Перед тем, как Длинный был убит.

Долгоносик (согласился). Перед тем, перед тем, ты прав.

Ушастый. Перед тем, перед тем, я прав. Ты мог увидеть их, если бы сам стрелял.

Долгоносик. В кого?

Ушастый. Я задам тебе один вопрос. Не ты ли при­стрелил Длинного?

Долгоносик. Какого Длинного?

Ушастый. Того, того. Ведь, может статься, ты в него стрелял?

Долгоносик. Как же я мог стрелять, когда ты в него стрелял?

Ушастый (шепотом). Да почему ты думаешь, что я в него стрелял?

Долгоносик (тоже шепотом). Да потому, что стре­лы-то были твои?

Ушастый. Но ведь я их потерял! Долгоносик. Ну и что...

Ушастый. Значит, они могли попасть к кому угодно?

Долгоносик. Ну и что?…

Ушастый. Значит, они могли попасть и к тебе?

Долгоносик. Ну и что?…

Ушастый. Значит, этими стрелами ты мог его и прикончить?

Долгоносик. Зачем мне твои стрелы! Что, у меня своих нет?

Ушастый. А затем, чтобы на тебя не подумали.

Долгоносик. А тебе все равно никто не пове­рит!

Ушастый. Почему?

Долгоносик (после долгого молчания вяло). Лучше бы ты убежал. Все равно они тебя прикончат.

Ушастый. Кто они?

Долгоносик. Скоро узнаешь.

 

 

 

 

                 Утро. Продолжение совета.Толкаясь и втираясь поближе к середине, люди                                            усаживались  в  круг совета.

Человек Боя (в хорошем настроении). Вот мы и снова здесь.

Красноречивый (тоже в хорошем настроении). Как будто никто и не расходился.

Глава. Красноречивый, напомни людям, в чем дело.

Красноречивый. Напоминаю содержание пре­дыдущего совета. Ушастый безо всякой причины, а проще выражаясь, лишь по собственной прихоти лишил жизни нашего сородича. Я предлагаю почтить память убитого минутой молчания.

               Молчание.

— Н вот давайте задумаемся, точнее сказать—осо­знаем: что начнется, если каждый из нас начнет колотить людей направо и налево?

               Он сделал паузу, давая людям возможность оценить это выражение.

— Направо и налево! — хихикнул кто-то и изобразил, как он стукнул палкой своего соседа справа, а потом со­седа слева.

— Направо и налево! Ха-ха!

— Направо и налево! Ха-ха-ха!

            Теперь уже все колотили воображаемыми палками направо и налево и хохотали,                                  утирая слезы и восхищаясь Красноречивым.

— Ну, скажет!

— Направо и… ха-ха-ха!

— И налево!

Красноречивый. Именно направо и налево. Пред­лагаю лишить Ушастого жизни так же, как он лишил жизни моего друга.

— Смерть за смерть! — воинственно закричали воин­ственные.

Ушастый. Я хочу сделать важное заявление!

Человек Боя. Потом, потом.

Ушастый. Но я хочу сказать!

Черепашка. Но он хочет сказать!

Человек Боя. Он сказал все!

Ушастый. А я хочу последнее слово!

Черепашка. А он хочет последнее слово!

Человек Боя. Если самое последнее слово, тогда можно.

— Если последнее слово, пускай говорит.

Ушастый. Этой ночью я узнал, кто убил Длин­ного.

              Люди снова развеселились.

— Как ты мог узнать, кто убил Длинного, когда ты сам убил Длинного?

— Сам убил, а говорит, будто убил не он, а кто-то другой.

— Ведь два человека не могли убить — и ты и кто-то другой. Значит, ты хочешь сказать, что якобы убил кто-то другой? А сам ты якобы не убивал?

Глава. Кто же, по-твоему, убил?

Ушастый. Пусть он наберется смелости, встанет и признается сам.

             Никто не вставал.

— Сейчас. Он соберется с духом.

Человек Боя. Да ты пьян! А ну, дыхни…

Ушастый. Да, я пил кленовую настойку, которую вы же мне и подсунули ночью.

Человек Боя. Может быть, я слишком часто сво­ими ноздрями вдыхал запах гибели. Может быть, моя голова не имеет никакой цены, поэтому я и готов сло­жить ее на поле боя… Может быть, другие головы нуж­нее, нежели моя…

Красноречивый. Не говори так, твоя голова нужна нам. Твоя голова дороже многих и многих голов. Твоей головой гордится наш род, побольше бы таких голов...

Человек Боя. Тогда объясните мне: кого мы здесь слушаем, проводим время. Ушастого слушаем. Вы по­смотрите на его уши и посмотрите на свои уши.

              Люди стали трогать свои уши и разглядывать уши соседей.

·       У всех уши прижаты к голове, у него же—тор­чат в разные стороны, как у летучей мыши. Зачем ему это?

Глава. Уши растут сами по себе. Ушастый тут ни при чем.

Красноречивый. Ты прав. Глава. Дело не в ушах. У других такие же уши могут быть внутри! Я имею в виду невидимые глазу уши. Вот что беспокоит: среди нас есть и другие люди наподобие Ушастого. Действитель­но, обратите внимание, как мы сидим. Оглядитесь, огля­дитесь, это интересно.

               Все огляделись.

         Все впере­мешку, вот как мы сидим. Казалось бы, это пустяк? На лучших местах я хочу       видеть лучших людей. А те, кто пробавляется за счет других, — их место там, позади, чтобы лица их терялись в тумане.

Воинственные. А мясо как делим?

— Одно и то же всем кому попало!

— Вот именно. Что гусенице, то и леопарду.

Ушастый. Всем известно, кто сам съел мясо, а не поделил его поровну, тот заболеет и умрет.

Красноречивый. В племени скорпионов люди умирают не чаще, чем у нас. А ведь они давно делят добычу не как попало, а по достоинству.

Ходок. Разве можно всех равнять, если одного жен­щины уважают и ценят, а другого собственная жена лу­пит палкой?

Глава. Это отдельный вопрос. Сейчас нам его не решить.

Красноречивый. Этот вопрос решить нетрудно. Кто чего достоин, тот там и сидит!

Человек Боя. Кто чего достоин! Кто чего досто­ин! Прекрасное выражение.

Глава. А кто решит, кто чего достоин?

Красноречивый. Достойнейшие.

Человек Боя. Достойнейшие. Прекрасное выра­жение.

Глава. А кто будет решать, кто достойнейшие?

Красноречивый. Достойнейшие и будут решать.

Глава. То есть они же сами и будут решать?

                       Люди взволнованы. Старики забеспокоились за свои места. Воинственные, в                   предчувствии благотворных пере­мен, шутя попихивают соседей. Среди женщин завязались ссоры.

Глава. Дорогие родичи, начался разговор трудный и опасный. Мы его продолжим позднее. Сначала попыта­емся все-таки разобраться, кто убил Длинного.

Человек Боя. Сколько можно кружить по одно­му и тому же следу!

Глава. Итак, на чем мы остановились? Ушастый по­просил виновного сознаться. Но он пока не решается. Попробуем ему помочь. Женщины, вас я хочу спросить. Не обращались ли вы с каким-нибудь предложенном к Длинному?

Женщина. Да, мы обращались к Длинному.

Глава. Что вы ему сказали?

Женщина. Мы сказали, чтобы он выступил с речью на совете.

Глава. О чем?

Женщина. О том, что старые обычаи менять нельзя.

Глава. Что же он вам на это ответил?

Женщина. Сначала он молчал, а потом сказал: “Хорошо”.

Красноречивый. Дело прошлое. Но думаю, что к Длинному вы обращались напрасно. Все знают, как я ценил его красноречие. Однако ни для кого не се­крет, что к заботам нашего рода он был равнодушен. Он что говорил? Вот—буквально, я нарочно запо­мнил:

                                            Необходимо ль твердым быть?

                                             Необходимо ль честным слыть?

                                             И надо ль голову сложить,

                                             неправоту разоблачая? Не знаю.

А не знаешь, так и молчи! И вот почему он молчал. Вот почему, я бы так выразился, он стоял в сторонке и поти­рал руки, радуясь нашим бедам.

Человек Боя. Потирал руки. Потирал руки. Пре­красное выражение!

Женщина. Нет, вы ошибаетесь! Длинный согла­сился выступить на совете! Он обещал нам.

Человек Боя. Смотри-ка. Тут был целый заговор, а мы ничего не подозревали.

Глава. Я думаю, что вы подозревали.

Женщина. Длинный сам предупредил Красноречи­вого, что выступит на совете.

Красноречивый. Что-то было, но я не придал этому значения.

Ушастый. Нет, вы придали этому значение.

Человек Боя. Что ты имеешь в виду?

Ушастый. Я хочу при всех поговорить с Долгоно­сиком.

Долгоносик (встрепенулся). А?…

Ушастый. Долгоносик. Давай повторим наш ноч­ной разговор.

Долгоносик. Мы ни о чем не говорили! Может быть, ты что-то говорил, а я ничего не говорил.

Ушастый. Я спросил тебя: “Долгоносик, не ты ли убил Длинного?”

Долгоносик. А я сказал: “Ты что, рехнулся?”

Ушастый. Нет, ты сказал: “Они тебя все равно прикончат”. Я спросил: “Кто—они?” Ты сказал: “Скоро узнаешь”.

Долгоносик. Я ничего не говорил!

Ушастый. И вот теперь я узнал, кто они. (Показал на Человека Боя.) Это он надоумил тебя убить Длин­ного?

Долгоносик. Я ничего тебе не говорил!

Ушастый. По его наущению ты прикончил Длин­ного?

Долгоносик. Нет! Нет! Нет!.. Я ничего ему не говорил! Я не виноват. Он сам догадался!

Человек Боя (пнул его ногой). Зачем выкручи­ваешься, Долгоносик? Смотри, как тебя запугали. Мо­жет быть, я не привык к обходным маневрам, может быть, я слишком люблю прямой удар противнику в лоб, по раз они хотят сами — говори, Долгоносик, тебе сты­диться нечего. Да, прихлопнул ты несчастного. Но ради чего? Только ради порядка и справедливости.

Ушастый. Н ты молчал, когда меня обвиняли в убийстве! Ты молчал, когда меня хотели лишить жизни! Ты же был друг мне! Значит, верной дружбы не мо­жет быть? Значит, ничего нет верного? Что же тогда есть?

Черепашка (бросилась к Ушастому, обняла его). Я думала, что ты убил его из-за меня... Но если не ты убил, еще лучше! Зато мы будем жить!

Человек Боя (с отвращением пророкотал). Нель­зя ли отложить все это, совет идет. ..

                    Но Ушастый и Черепашка не разъединялись. Они стояли вместе, не слыша, что говорится вокруг.

Глава. Расскажи нам, Долгоносик, зачем ты это сделал.

Долгоносик. Я боялся…  

Человек Боя. Чего ты боялся, болван?

Глава. Кого ты боялся. Долгоносик?

                  Долгоносик молчал.

Глава. Не стесняйся, объясни нам. Каждый чело­век чего-нибудь боится. Некоторые боятся темноты. Ты боишься темноты?

Долгоносик. Боюсь...

Глава. Я, например, боюсь змей. Ты боишься змей?

Долгоносик. Боюсь.

Глава. Духов, скажем, боятся все. Ты боишься ду­хов?

Долгоносик. Боюсь.

Глава. А вот Человек Боя. Ты его боишься?

Долгоносик (долго молчал, потом крикнул). Я не виноват!

Г л а в а. А кто виноват?

Долгоносик. Пускай я виноват! Но не я один ви­новат?

Глава. Продолжай!

Долгоносик. Я маленький человек. Разве я сам решился бы на это? Разве я сам посмел бы это сде­лать? Однажды Человек Боя позвал меня и угостил су­пом…

Глава. Мы слушаем тебя.

Долгоносик. С этих пор я стал к нему заходить. Мы разговаривали с ним как друзья. О том о сем.

Глава. Точнее.

Долгоносик. О том, что пришла пора жизнь изме­нить и все такое. Но однажды он сказал, что наши раз­говоры кто-то передал Длинному. И теперь Длинный гро­зится выступить с речью и опозорить меня.

Глава. Почему же тебя? Тогда уж вас обоих.

Долгоносик. Меня опозорить проще, чем кого-нибудь другого. Хотя я только поддакивал и не говорил ничего такого... И тогда Человек Боя мне посоветовал: хорошо бы прикончить Длинного. Но я сказал: не могу решиться. Но он засмеялся и сказал, что на меня никто не подумает. И дал мне чужую стрелу.

 

Глава (Человеку Боя). Ты советовал ему убить Длинного?

Человек Боя (нетерпеливо). Советовал, совето­вал.

Глава. Зачем?

Человек Боя. Старый дурак решил стать на на­шем пути. Пришлось его убрать.

             Люди были в смятении. Только воинственные были спокойны, словно их ничего не            касалось. Они ждали сво­его часа.

Долгоносик. Но я отказывался! Скажи им, что я не хотел! Ведь я говорил: “Может быть, не надо?”

Человек Боя. С кем связался, а? С кем связался!

Вдова (набросилась на Долгоносика). Как ты мог убить моего мужа и не подумать о его жене?

Долгоносик. Я в это время думал о другом.

Вдова. А теперь я осталась одна. Ты знаешь, что такое одинокая женщина, подлец? На твоем месте поря­дочный человек женился бы на мне!

Глава. Не суетись, женщина!

Долгоносик (вдруг вскричал). Нет, дорогая Вдо­ва! Нет, дорогие родичи! Я вижу, вам хочется всю вину свалить на меня. Всегда, дорогие родичи, я был среди вас самый тихий, самый жалкий. Всю жизнь, дорогие родичи, вы смотрели на меня сверху вниз.

                                             И вот вы сидите, полные собою!

                                             Переполненные до краев собою!

                                             И вот вы смотрите на меня

                                             и сравниваете с собою,

                                             а я, никудышный, стою перед вами,

                                             подавленный вашей важностью,

                                             полнотой и переполненностью собою,

                                             и оправдываюсь перед вами,

                                             и смешу вас своим ничтожеством

                                             и своей несообразностью ни с чем!..

И все же! И все же—прошу вас выслушать еще одного человека. Может быть, тогда вам станет еще смешней... Ходок!

Ходок (рассеянно). В чем дело?

Долгоносик. Расскажи им, откуда взялась вторая стрела.

Ходок. Значит, ты выпустил не одну, а две стрелы. Долгоносик. Одну я выпустил, одну. Ты, родной, выпустил другую, ты!

Ходок (повернулся к женщинам). Ничего не знаю,

ничего не понимаю… 

— Клевета! Клевета! — поддержали Ходока жен­щины.

— Если сам виноват, зачем на других наговари­вать! ..

Глава (остановил женщин). Ходок, объясни, как было дело.

Ходок. Не было дела! Не было! Ничего не было!

Человек Боя (брезгливо). Не трясись, Ходок! Ве­ди себя достойно, на тебя смотрят женщины.

Ходок. Хорошо. Было! Не отрекаюсь и горжусь этим. Да. Человек Боя пригласил меня в гости. Да, ели суп.

. Да, говорили. Говорили, что добычу делят не по заслу­гам, а как попало. И я согласен с этим. Что делать, на­пример, человеку, если он пользуется популярностью среди женщин? Их надо угостить, разве не так? Не говоря уже о том, что после этого вообще появляется аппе­тит. Мне нужно больше мяса, чем другим!

Глава. О Длинном расскажи.

Ходок. Да, потом зашла речь о Длинном. Да, Чело­век Боя открыл мне на него глаза. Оказывается, этот Длинный—он был шутник! Он подшучивал надо мной! Ничто так не роняет мужчину в глазах женщины, как неуместные шутки. И есть законы чести, наконец! Да, я получил чью-то стрелу. Чья — не интересовался. Да, я   пригласил его жену к себе, чтобы Длинный остался один и не было свидетелей. И отомстил ему этой стрелой. И не считаю себя виноватым.

Вдова. Его можно понять. Да и зачем его наказы­вать, если он наказывает сам себя. Посмотрите, во что могут превратить человека беспорядочные связи!

Ходок. Мне трудно, но я не жалуюсь.

Вдова. Это и привлекает к тебе сердца…

Глава. Ты опять суетишься.

Вдова. Я пострадавшая, я имею право. Если бы он женился на мне, ему сразу бы стало легче.

        Женщины заволновались:

— Нельзя пользоваться тем, что человек попал в беду! Некрасиво, нехорошо…

Вдова. Я бы оставила ему свободу. Я бы разре­шала ему гулять с девушками по лесу.

Глава. Родичи! Произошло заранее подготовленное убийство. Выяснилось, что в нем участвовало два чело­века. И значит, наказание понесут двое.

Ходок. Нет уж. Нет уж, дорогие мои. Только не двое. Не хотелось бы беспокоить такого человека, но придется. Красноречивый!.. Не слышит, занят своими мыслями.  Красноречивый!  Скажи нам  несколько слов.

Красноречивый. Считаю, что у обоих были серь­езные причины, и прошу оказать им снисхождение.

Ходок. Заодно попроси снисхождения себе.

Красноречивый. Может быть, я виноват в том, что недостаточно ценил Длинного при жизни. Но больше ни в чем.

Ходок. Нет, ты достаточно ценил его! Ты боялся его!

Красноречивый. Чего я мог бояться?

Ходок. Ты боялся, что он переспорит тебя на со­вете.

Красноречивый. Он никогда бы меня не переспорил. Потому что правда на моей стороне.

Ходок. Зачем же ты уговаривал его не выступать, Красноречивый?

Красноречивый. Ради его же блага, бабник!

Ходок. Значит, ты знал, что ему грозило?-

Красноречивый. Ему грозило стать посмеши­щем.

Глава. Что тебе ответил Длинный?

Красноречивый. Он плюнул мне в правый глаз, Единственное, что ему оставалось. Когда не хватает за­паса слов. Но я ему на это возразил: “Длинный, а дурак!”

Глава. А тебе не захотелось отомстить ему?

Красноречивый. Но я же отомстил! Мое ору­жие—слово!.. Дорогие родичи! Я в конце концов отка­зываюсь понимать. Было же две стрелы: одна стрела Ходока, другая стрела Долгоносика. Ходок, видимо, на­мекает, что в этом убийстве участвовал и я. Но где же третья стрела?

Ходок. Ты промахнулся, слепая курица!

Вдова. Красноречивый, если ты порядочный чело­век…

Красноречивый. Я женат, я женат!

Вдова. Что же, так все и остается? Со мной-то как, со мной?

Глава. Покажите нам, как это произошло. Предпо­ложим, я—Длинный. Я поговорил с Ходоком и отправ­ляюсь домой. Ходок, где ты в это время стоял?

             Ходок занял свое место.

— Долгоносик, где в это время был ты?

Долгоносик. Я был здесь.

Глава. Красноречивый, займи свое место.

Красноречивый. Какое место? Какое место? Меня тут не было! Я спал.

Ходок (показал). Он там стоял. Длинный шел как раз в его сторону.

Глава. Стань туда.

Красноречивый. Хорошо, я стану, но меня здесь не было.

                  Человек Боя наблюдал за этим со стороны, усмехаясь про себя.

Глава. Итак, вот Длинный идет в твою сторону.

               Глава рода медленно пошел к Красноречивому. Тот закрыл лицо руками, закричал.

Красноречивый. Сознаюсь!.. Но не полностью! Мы стреляли одновременно. Но я не успел натянуть тетиву! Я не успел натянуть тетиву, как Длинный вдруг упал и превратился в труп.                         Глава. Дорогие родичи! Теперь нам известны все, кто повинен в гибели Длинного. Нам предстоит ре­шить…

Человек Боя. Может быть, по этому лбу слиш­ком много лупили дубинками враги и он перестал сооб­ражать? Может быть, я гожусь только на то, чтобы от­дать за вас жизнь молча, а говорить мне не положено? Тогда растолкуйте мне, что происходит? Второй день нам уже тычут здесь этого Длинного. А что Длинный! Длин­ный хотел встать на пути справедливости. Однако на­шлись среди нас люди, которые ему помешали. Вместо того чтобы воздать им почести, мы обвиняем их, как будто они совершили преступление. Что, друзья, разве не так?

Воинственные. А то нет!

— Довольно уж!

— Хватит уж!

·       Пора уж!

Черепашка. Оборотни!

                      Не морочьте нас!

                      Простодушные,

                      простецкие,

                      непорочные!

                      Оборотни

                      с улыбочками безобидными!

                      Заклинаю вас!

                      Незаметные,

                      станьте видными!

                      Оборотни,

                      нам в глаза светло глядящие!

                      Ящерицы!

                      Обернитесь

                      ящерами!..

Красноречивый. Чур меня... Чур меня... Нечего заклинать, нечего. Тут совет, тут не место!

Человек Боя. Здесь наводят порчу на людей, Возьмите-ка ее!

                 Двое воинственных направились к Черепашке, но Ушастый бросился на них, и все трое покатились по земле.

Долгоносик. Так вот для чего ты берег своих мо­лодцов!

Человек Боя. Этого тоже взять.

                Еще двое воинственных направились к Долгоносику.

                 Начиналась свара.

                   Глава выхватил кого-то из свалки, повернул к себе.

Глава. Меня стукни, меня! Хлобыстни! Врежь мне по глазам! Хрясни меня по шее! Сорви на мне злость! Сразу станет легче!               '

                       Выхватывал одного за другим, кричал:

— Укуси меня! Кусай! Какие клыки у тебя хорошие! Откуси мне ухо! Перегрызи мне глотку! Это успокаи­вает .. А это кто же? Девушка! Крепкие у тебя, оказы­вается, когти! А ты—меня! Меня! По физиономии, по роже моей старой! Интересно же! Главу! Будет о чем

рассказать!

                   Люди разбредались, расползались. Свара иссякла.

— Раздор и склока. Раздор и склока... Это ко­нец.

Человек Боя. Нет, старый. Это не конец. Это начало…  Подойди, юноша.

                Один из воинственных, улыбаясь, подошел.

— Вчера в лесу на него напал тигр. А у него в ру­ках одна рогатина…  Вот какие люди нам нужны! Вот кто сделает наше племя сытым! Вот кому первое место и на совете и у костра. Потом станем лелеять никчемных и бесполезных. Но пока пускай они потеснятся.

— Пускай потеснятся!

·       Пускай потеснятся!

 

 

Мы видели этих людей и раньше, но что-то измени­лось в них — даже лица, даже глаза. Как будто выросли подбородки, как будто укоротились лбы.

Ушастый (Человеку Боя). Значит, ты считаешь, что одни могут быть сыты, когда другие голодны, так, да?

Человек Боя. Да, Ушастый, ты смышленый па­рень.

Ушастый. И значит, ты считаешь, что свирепость — это для человека самое главное, так, да?

Человек Боя. Да, я Человек Боя, для меня это самое главное.

Ушастый. А тех, кто не так свиреп, ты считаешь, надо уничтожить, так, да?

Человек Боя. Да, приятель, бесполезных полезно уничтожать.

Ушастый. А помнишь ли ты, что если луна увидит кровь человека, пролитую его сородичем, то этот сородич умрет?

Человек Боя. Сначала ты умрешь. Ушастый!

                    Две стрелы просвистели в воздухе. Они поразили Уша­стого в спину. Вскрикнули женщины, толпа угрюмо вздох­нула, и стало тихо. Черепашка села на землю рядом с убитым.

Черепашка. Надо было увести тебя отсюда. Я не смогла, прости меня! Прости меня, пожалуйста. Прости меня, пожалуйста!

Глава. Пора уходить.

Человек Боя. Не уходи, старый. Не оставляй нас. Когда мы станем сидеть каждый у своего костра, то са­мый большой костер разложим тебе. Не думай, отец, что я все забыл. Ты хром из-за меня. Твоя нога спасла мне жизнь. Да, отныне мы пойдем новой дорогой, но мы пой­дем вместе с тобой.

Г л а в а. Нет, друзья мои. Не я поведу вас этой доро­гой. Вы уже пошли по ней. Я давно уже стою в пыли, поднятой вашими ногами. А кто теперь будет вместо меня—об этом не беспокойтесь. Он скоро объявится. Приготовь свою речь, Красноречивый. Когда ты успева­ешь собраться с мыслями, ты говоришь особенно красно­речиво. Я иной раз завидую твоему умению. И тебе. Хо­док, можно позавидовать. Ни на кого не прольется столь­ко счастья, сколько на тебя. Как на глухого—птичий щебет. Как на слепого—свет солнца. А ты, Вдова, не знаю, чем тебя утешить. Поплачь, это помогает. Ты пе­ред всеми унизилась, теперь едва ли кто-нибудь же­нится на тебе. Никто не узнает, как ты красива, когда купаешься в реке. Хороша ты, когда купаешься в тени кустов. Красивее юных девушек. Плачь, едва ли кто-нибудь узнает это. Плачь, едва ли кто-нибудь испытает гладкость твоей кожи, ласку твоих круглых рук. Плачь об этих людях, пожалей их... Перед тобой, девушка, я не виноват. Я говорил Ушастому: уходи. Он не захо­тел.

А я иду. Пора, пора идти...

Мне кажется, что ухожу не я.

а вы идете. Нам не по пути.

Желаю я тебе, моя семья,

не страшных пропастей, не тяжких бед...

Я здесь остался. Я смотрю вам вслед.

                 Люди опустились перед ним на колени. Вдова полака­ла. За ней заплакали другие женщины. Глава заковылял прочь.

Красноречивый. Военачальник! В этот трудный час

                                в час, выражаясь проще, грозовой,

                                ты — лучший здесь, ты первый среди нас.

                                Прости меня, ты должен стать Главой.

Человек Боя.        Клянусь, друзья, грядущею победой…

Долгоносик.          Нет, будущим ты не клянись. Оно

                                 позором этих дней осквернено.

Человек Боя.         Кто там опять? Все тот же Долгоносик?

Долгоносик            Да, Долгоносик! Жить в постылом страхе

                                 перед тобою—то же, что не жить!

Человек Боя.           Зачем же в страхе? Что с тобою, брат?

                                 Иная мне рисуется картина:

                                 как пчелы, что на всех цветах сбирают

                                 их сладкий сок, мы, рот набивши медом,

                                 летим в свой улей и. подобно пчелам...

Долгоносик.           Встречаем смерть в награду за труды!

                                  Уже две жизни только за два дня

                                 тебя своею кровью запятнали.

                                 И может быть, через одно мгновенье

                                 тебе на душу тяжко ляжет третья.

Человек Боя.        Чья ж это жизнь?

Долгоносик.          Моя, вот в чем беда.

                                 И — в спину, в спину, вам не привыкать...

               Он повернулся, чтобы уйти, но две стрелы, просвистев, поразили его в спину.

 

Человек Боя.         Кто там стрелял? Связать и наказать!

                                 Неужто недостаточно убийств?

                                 Неужто не настало время мира,

                                 покоя и порядка в нашем роде?

Черепашка.            Нет, не настало! И не будет боле!

                                  Приходят времена беды и боли!

Человек Боя (печально).

                                 С почетом должным схоронить обоих.

                                  Голосованье и гулянье завтра.

 

                 Он хотел было уйти, но вдруг быстро, по-звериному, при­сел в страхе:

— Что?!.

               Люди стояли, глядя кто куда.