Тадеуш Ружевич

СМЕШНОЙ СТАРИЧОК

комедия в 2-х картинах

перевод с польского

ЮРИЯ ЛОТТИНА

С.-Петербург

2004 г.

Действующие лица:

СТАРИЧОК – старик в поношеном, но чистом костюме.

Живой актер.

СУДЬЯ – красивая молодая женщина в мантии; красивые руки

и волосы. Манекен в натуральную величину.

После антракта – живая актриса.

АСИСТЕНТ I – седоватый мужчина с усиками. Манекен.

АССИСТЕНТ II – лысый старик. Манекен.

АДВОКАТ – в тоге, без головы. Манекен.

САНИТАР – живой актер.

ДЕТИ И КУКЛЫ

За столом заседает судейская коллегия. По левую руку от СУДЬИ сидит АССИСТЕНТ ІI, справа – АССИСТЕНТ І. Все они обращены лицами к зрителям. СТАРИЧОК стоит спиной к зрительному залу. Лицо его можно увидеть только тогда, когда он покидает зал.(Два или три раза во время дачи показаний он вытирает нос платком.)

АДВОКАТ сидит рядом со СТАРИЧКОМ, спиной к зрителям. С правой стороны сцены, частично за кулисами, стоят различные гимнастические снаряды. Во время перерыва на этих снарядах проворно и резво упражняются хорошо физически развитые девушки. Все это чем-то напоминает балет.

Во время представления (но только после перерыва), на сцене играют дети. Они бегают, кричат, играют в прятки, в «классики» и т.д. Самые маленькие сидят в песочнице и делают «куличики».

Одна из девушек ходит по сцене с детской коляской, в которой спит кукла. Это ее «доченька». Не имеет значения то, о чем дети говорят и поют. Временами гомон их голосов нарастает и заглушает некоторые слова СТАРИЧКА. Значение имеет только выбор моментов галдежа и тишины. Игры детей – это представление «само по себе», не имеющее отношения к «делу» СТАРИЧКА. Взрослые также не обращают внимания на детей.

Лица у манекенов – человеческие, реалистические. Следует избегать различных элементов гротеска. СТАРИЧОК говорит выразительно. Фрагменты показаний СТАРИЧКА должны быть иллюстрированы с помощью «живых картин».

КАРТИНА І

СТАРИЧОК …Эта старуха каждый раз подкарауливала меня и всегда угрожала, сколько бы раз я ни проходил по коридору. Зубы у нее были мелкие и острые, как у мыши. Скалила на меня те зубки и высовывала свой острый язык. Я делал вид, будто этого не замечаю. Потом хотел обратить все это в шутку, даже погладил ее по голове. А она поймала меня за руку и не хотела отпускать… Вдруг я услышал, что кто-то идет. Пришлось пообещать купить ей шоколадку. И только тогда она меня отпустила. В самый последний момент. Чтобы ее задобрить, купил плитку шоколада и подарил ей. Но это не помогло…

Угощал ли других детей сладостями? Нет, никогда. У меня на это не было денег. В конце концов – я и сам люблю сладости. С детства. Даже зубы у меня от этого испортились. Стыдно и говорить об этом. Но ведь у каждого из нас есть свои любимые лакомства… Дошло до того, что стал ходить с опущенной головой. Совсем, как провинившийся. Но так было всегда: кто-то меня обижал, а я только стыдился и краснел. Одним словом, дошло до того, что слышал за спиной смешки и различные прозвища, которых нельзя было даже ожидать от таких маленьких девочек. Я должен – пусть суд это учтет – пожаловаться на этих малолеток. Я никогда их не дразнил. Вначале, после переезда, в моем дворе вообще не было маленьких детей. Был только один мальчик, ростом с мою трость. А потом наплодилось этих детей страх сколько! Просто не верится.

В моем доме в течение многих лет детей не было. А потом – полным-полно! Бесконечная суматоха, гам! Кажется, рядом была какая-то школа. А может и не было… Никогда не заигрывал с женщинами. И с девушками тоже. Тем более – с маленькими девушками. Всю жизнь Бог меня оберегал от существ женского пола. Помню, однажды купил себе птичку. Птичку в клетке. Не переношу больших чужих организмов.

Этих девочек было несколько… Вы не поверите, но они мне ужасно надоедали… преследовали меня. Все это было коварством. Я даже не знал, как оградить себя от этого. Раньше все было проще: или человек сам брал на колено такое сокровище и отвешивал ему пару оплеух по голой попке, или шел к родителям и дело очень быстро решалось само собой. Опять же – при помощи руки… Я даже намеревался пойти в домоуправление, школу, милицию... В конце – концов, пошел к адвокату. Вышел оттуда в ужасе: он посоветовал мне обратиться к психиатру. Сам он, признаюсь вам, произвел на меня впечатление законченного психа. Все время потирал руки, моргал мне и строил рожицы. Одна из тех девочек как-то сказала мне, что я должен отдать ей канарейку. Вместе с клеткой. Я отказался. А она посмотрела на меня так грозно и ушла без слов… Я даже испугался.

Вообще-то я обжора, но борюсь с этой слабостью. Борюсь, и вы должны понять меня. Часто объедался, есть за мной такой грех. Помню, как-то, получив пенсию, купил себе пятьдесят трубочек с кремом, которые просто обожаю. Ел их даже ночью. Зашторил окно и начал уплетать. Ел и вспоминал свое детство… Однако поедание этих трубочек становилось все более и более тоскливым. Движения мои отяжелели, но я не сдавался. Ел в полном одиночестве… В голове проносились разные мысли. Господи, как пуста моя жизнь – подумал я, - как трубочка без крема… Становилось все грустней, и я поедал эти трубочки автоматически, хотя делал перерывы и задумывался. Даже плакать захотелось. И я заплакал. Слезы все обильнее стекали по моим щекам, я ощущал их соленый вкус на губах. Есть совсем не хотелось. Разнервничался, даже рот закрыл и так продолжал есть. Со злостью запихивал трубочки в рот, но губы были стиснуты так, что даже щелочки не оставалось, через которую мог бы протиснуться крем. Одним словом, я начал вдавливать эти трубочки в лицо. Потом – в уши. Рыдания сотрясали мою грудь. И что дальше, после этого крема – подумал я, – что дальше, даже после кремов целого мира? Не хочу пирожных, не хочу пирожных, не хочу пирожных!.. Намазал себе голову тем кремом. Одна трубочка упала на пол. Не заметил этого и поскользнулся. Упал на пол. Все руки были измазаны кремом. Потом не на шутку разнервничался и начал эти трубочки давить. Давил их на стульях, на столе, на стенах и даже на потолке. Хотя, признаюсь, это было нелегко – пришлось даже вскарабкаться на стол. Вконец измученый, рухнул на кровать и так уснул. Не раздеваясь… Утром, проснувшись, умылся. Ну и что такого знаменательного случилось – подумал я, – раздавил несколько трубочек с кремом!?. Наполеон бросил миллионы солдат, не считая лошадей и пушек, в бескрайних степях и даже головы не повернул! И все было в порядке... Я когда-то, будучи еще пацаном, хотел стать Наполеоном. Только когда мне стукнуло сорок, сориентировался, что уже никогда им не стану, до самой смерти. Никогда, никогда не быть мне Наполеоном. Никогда! Никому не сказал об этом…

Помню, взял однажды оздоровительный отпуск. Закрылся в своей квартире с запасом сухарей. Никого не хотел видеть. Переживал ужасно. Сидел целыми днями, даже ночами, и смотрел в зеркало, вглядываясь в свое лицо. И пришел к выводу, что такое лицо только одно, одно в целом мире… и никогда не было, никогда больше не будет такого другого! Это меня утешило… Все-таки, зеркало – это дьявольское изобретение. Да. Тот день, когда я почувствовал, что уже никогда не буду Наполеоном, был едва ли не самым важным в моей жизни. Потом началось только прозябание. Это значит – жил, как все остальные. Покорился, начал считаться с мнением окружающих, с их мыслишками обо мне и так далее… С того дня начал разговаривать тихо, почти шепотом. Никогда не повышал голоса, никогда не приказывал и не распоряжался. Просил у всех извинения, хотя прекрасно знал, что и они также не стали Наполеонами. Постоянно просыпался ночью и убеждал себя в том, что все замечательно. Ведь когда ты не Наполеон, то нужно считаться с любой мелочью. Это, собственно, и есть жизнь… Но как только человек поймет, что ему никогда не быть Наполеоном, он сразу же начинает заботиться об удобствах. Избегает всяческих лишений, ограничений и т.д. Так как не видит больше цели в самоограничении. Даже холодной водой не умывается. Перед моим носом вдруг кто-то захлопнул дверь к величию. Но кто?.. Найду ли я когда-нибудь ответ на этот вопрос... Даже в тряпку начал превращаться. В «тряпку» не в вульгарном понимании слова, а в тряпку моральную и так далее… Точнее, я превратился в тряпку в смысле органическом, физическом. Заметил, что свисаю с кресла, словно брюки. Или, например, лежу на кровати, брошенный как попало, даже Богу неизвестно, как смотанный. Временами сидел с отвисшим языком и не мог втянуть его обратно…

В таком состоянии провел целый месяц. Потом вернулся к нормальной жизни… и прожил так еще тридцать лет.

После выхода на пенсию пошел работать в Управление Памятников Архитектуры, где получил должность гида. Хотя работа была и на полставки, но вместе со скромной пенсией, мне этого вполне хватало. Проплывали дни. В то время мне очень захотелось иметь возле себя какое-то живое существо. Тогда же я прочитал в газете, что на нашей планете уже проживает более трех миллиардов людей. Тесновато становится на нашем шарике, а я вот никого не имею рядом с собой. Близкого. Трудно рассчитывать на чье-то внимание…на компанию в такой толчее. Начал собирать консервные банки, а потом – дамские туфли и косички. Но скромная жилплощадь вынудила меня отказаться от этого коллекционирования. Тогда я и купил канарейку. Первая канарейка околела через неделю. Сильно загрустила, отказалась от пищи и, наконец, сдохла. Опять стало пусто… Разумеется, у меня есть радиоприемник… Поэтому я и начал слушать новости из далекого мира. Слушал зарубежные радиостанции: «Свободную Европу», «Голос Америки», а также и другие, как они там еще называются?.. Не помню. Больше всего разговоров велось об атомной и водородной бомбах, ракетах и спутниках. И так год за годом, много лет подряд… Один раз даже всплакнул, когда какая-то французская певица, забыл ее имя, пела песенку о Милорде. Постепенно перестал слушать о бомбах и ракетах, так как это страшно и тоскливо. Книг читал мало, так как зрение уже совсем не то, что в молодости. Чаще садился у окна, но так, чтобы меня никто не мог заметить, и смотрел на улицу. Осенью на улице было безлюдно, хоть шаром покати. Мог так просидеть час, а иногда – несколько часов подряд. Смотрел на стекло, по которому струился дождь, и о чем-то себе думал, хотя никогда ничего не додумывал до конца… Иногда, когда дождь прекращался, выходил на прогулку. Улицы были пустынны. Люди сидели по домам. Асфальт был черным и блестел. Тучи висели над домами, окна были занавешены. Ощущение было такое, будто эта улица вела на тот свет. Ну, на тот…Но это так только казалось после дождя, в ноябрьский угрюмый день. На самом деле улица вела к железнодорожному вокзалу. (Смеется.) А зимой, бывало, сидел целыми неделями, с утра до ночи, и смотрел, как падает снег. С неба на землю… Через час-другой улица становилась совершенно белой. А по утрам она выглядела как в сказке! И стояла звенящая тишина. Видел также следы от ботинок, ведущие к дверям моего дома. Это были мои следы…

Работы было мало. Почему-то осенью и зимой к нам в Старинное Строение никто не заглядывал – не сезон. А вот весной и летом – от посетителей отбоя не было, хоть пруд пруди. Особенно нужно было следить за стенами и потолком. Почему-то все стремились оставить там свои инициалы. Некоторые даже писали имя, фамилию и адрес. Другие – рисовали разные непристойности. Нужно было постоянно все это соскабливать. И чего там только не было... И как после всего этого выглядели старинные стены? Среди надписей и рисунков попадалось много грязных и порнографических. Встречались также политические и стихотворные. Даже в рифму... Боже, как я тогда намучился!.. И все это – после работы. Естественно, мне причитались сверхурочные. Однажды я даже намекнул руководству об этом. Сочли за шутку и даже высмеяли меня. Именно меня! На некоторые надписи просто страшно было смотреть. Касались они различных политиков, а также Самого Большого Человека нашей эпохи. Даже сегодня я не могу это повторить… Я так испугался, что всю стену забелил известью. За свои деньги. Но на следующий день эти надписи опять появились. Теперь уже на диктаторов и на других государственных деятелей. Какие-то подзаборники нарисовали гитлеровскую свастику и написали ревизионистский лозунг возмездия. Пока все это ограничивалось лишь выходкой, я спал спокойно, но потом это начало нападать на стены, будто грибок, совсем как эпидемия. Те надписи, конечно, были делом рук молодых лоботрясов; но часто попадались и замечания по существу, особенно касающиеся экономики, о которой в газетах, как говорится, тихо-ша… помню, одна такая надпись начиналась словами: «Сри, поляк, не зевай»... а заканчивалась, как-то... на «рай»... Уже и не вспомню. В те небезопасные времена заработал какую-то нервую болезнь. Хотя, как я ни старался, зачищая и соскабливая всю эту писанину, в полной безопасности себя не чувствовал. Более того, когда я ночами вспоминал об этом, губы мои шептали: «соучастник, соучастник...» Хотя я далек от политики, но разные мысли приходили и в мою голову. Никому в этом не признавался. Иначе и быть не могло, ведь даже в кровати я всегда оставался один. Собственно говоря, даже туалет мне не принадлежал – был общий. Раз в месяц приходила старуха и делала уборку. Но ведь я не был слепым?.. Поднимая глаза вверх, когда по утрам справлял малую нужду, невольно рассматривал потолок. И чего там только не было: голые женщины и парни во всем своем естестве. Или просто – одни детородные органы... Нарисовано все это было черным карандашом, углем или цветным мелом. А некоторые выцарапывали это гвоздем или осколком стекла. Среди рисунков встречались такие позы человеческих тел и членов, которых я, старик, даже во сне никогда не видел! Под рисунками имелись надписи: имя, адрес и день встречи. При этом – с разными предложениями. Должен признаться, что я однажды чуть было не направился по одному из этих адресов. Очень уж меня это захватило. Но потом все прошло, отпустило, благодаря Богу, который уберег меня от столь безрассудного шага.

А теперь о вещах серьезных. Возможно, это слишком важная тема, чтобы здесь и сейчас на ней останавливаться. Я имею ввиду политику… Моя точка зрения может покатьсяся вам глупой и ограниченной, но тогда меня пытались спровоцировать... Госпожа Судья и, в Вашем лице, Высокий Суд, простите меня за некоторую путаницу в показаниях, но я не вижу другого способа развязать этот гордиев узел, который, на мою беду, завязали те маленькие существа, являющиеся, скорее всего, воплощением дьявола. Я еще только раз вернусь к этой теме, а потом буду излагать факты, которые привели меня к этой трагической ситуации – к скамье подсудимых... Время было трудное, каждый мог поскользнуться на говн... извините, вырвалось. В один прекрасный день, Госпожа Судья, то есть – Высокий Суд, когда сцарапывал одну из таких опасных надписей, я вдруг ощутил на своем плече чью-то руку. Я просто обомлел и замер. Остолбенел. В столб обратился. И почувствовал, как душа моя уходит в пятки. О, я верю в существование души! Даже, когда тебя вываляют в грязи твои ближние, и тогда я не перестану верить, что когда-нибудь... Позволю себе рассказать один случай, взятый из жизни, прямо с улицы. Так вот, наше Предприятие по очистке города, наша коммунальная служба, хорошо оснащено автомашинами и контейнерами для сбора мусора и других нечистот. Большие автомобили, и на их контейнерах печатными буквами написаны различные лозунги для населения. На машине, что каждый день подъезжала к моему дому, было написано: «Красота и чистота – обязанность каждого гражданина». На других автомашинах красовались не менее интересные мысли. Однако именно эта почему-то привлекла мое внимание. Задумался над этим… прошу простить, Госпожа Судья, как странно все в этом мире устроено. На мусоровозе, на бочке с нечистотами, начертано крупно: «Красота и чистота – обязанность каждого гражданина»… Иногда и с людьми нечто подобное случается. Кто-то наполнен отбросами, разной гадостью, но стоит только спереди или сзади написать: «Красота и чистота…»! Нет, я не это хотел сказать... Немного запутался.

О, простите меня, потому что я сверх меры возбужден и сильно разнервничался. Защищаюсь от клеветнических и позорящих достоинство человека обвинений. А в моем случае каждая мелочь важна. Потому что некоторым людям кажется, что тот, кто роется в мусоре и собирает отходы, сам является мусором, грязнулей и вонючкой. Но такое мнение – это большое преувеличение реальности. Вычитал как-то в книге одного путешественника, что некоторые красивейшие святыни и статуи в Индии, имеют великолепный золотистый блеск, и этот блеск создают сами люди, натирая статуи и святыни пометом. А потом в этом помете еще и солнце отражается. И когда мимо меня проезжал мусоровоз с надписью «Красота и чистота - обязанность каждого гражданина», я подумал: вот нужная надпись и в нужном месте! А ведь часто бывает совсем наоборот... Простите, я увлекся и потерял нить рассказа. Так вот, когда на своем плече ощутил руку, там, в туалете, я замер, словно парализованный. И с этой минуты жизнь моя превратилась в сплошной кошмар. Мне несколько неловко, что проблема моя столь незначительна и так мал масштаб моих переживаний по поводу, как говорится, «минувших лет»…. Простите. Но, как говорится, по пруду и плотина… Так уж сложилась моя жизнь, что выше пупка я не прыгал. Некоторые господа иногда красиво все объясняют, пытаются выкручиваться, как говорится, «крутят коту хвост», а я скажу правду: тогда, в туалете, меня парализовало, и от страха я потерял дар речи. Я не обернулся, а только услышал возле своего уха какой-то незнакомый голос: «Я имею тебя, браток»… так и сказал… Не имею вас, или имею, Гражданин, или Господин, а только «Я имею тебя, браток»… а вы должны знать, что в том году мне как раз исполнилось шестьдесят лет и я был седой, как голубь… А тот голос продолжал: «Вот как ты украшаешь уборную, очень красиво… орете на молодежь, что она такая циничная, а сами что делаете?...» А в тот момент я как раз соскабливал имя Самого Большого Человека нашей эпохи, которое находилось под оскорбительным рисунком… «Это ты, старый мерин, здесь подпольную работу организовываешь?» – слышу за спиной и чувствую, что этот молодой человек меня совсем не понял. Я подумал, какая же это может быть подпольная работа в клозете, а не о том, что меня уличили в тяжком преступлении, за которое можно, как нечего делать, схлопотать пару лет тюрьмы. «Ты, двуликий агент, хочешь подорвать устои общества, хочешь, чтобы твоя кротовая работа взорвала его изнутри?»… Какая же это подрывная работа - ни два, ни полтора, подумал я? И моя рука со шпателем безвольно упала. Я обернулся и оказался лицом к лицу с молодым человеком. Собственно его и человеком нельзя было назвать, так как он был еще пацаном. Было ему лет четырнадцать, может быть – пятнадцать. Сопляк с молоком на губах! Смотрю на этого молокососа и говорю ему «сынок», а он мне - «Это ты за иудейские серебрянники хочешь уничтожить союз, ты, жук навозный», я ему опять – «сынок»… «Слушай, старик, если не дашь мне «стольник», то я тебя в каталажку сейчас засажу!». А, это не идейный - подумал я - а всего лишь молодой шантажист, хулиган. И какая-то тень надежды вселилась в мое, мертвое от страха сердце… «Видишь – говорю ему – я старый человек, работаю здесь на полставки и вся моя зарплата - «стольник»… Прошло только полмесяца, до получки еще далеко, и я сам без гроша в кармане.» «Ну, тогда пойдем», говорит, и берет меня под руку. И так стоим мы перед этой стеной, можно сказать, представители двух поколений... Понемногу прихожу в себя и говорю: «Ах, это ты, обормот, стены мне так исписал? Поймал-таки тебя за руку!» – говорю, хотя чувствую, что привираю, но продолжаю, чтобы его напугать. «Я тебя уже целый месяц выслеживаю, сопляк, говори в какую школу ты ходишь, а?». Поймал казак татарина, а он его за чуб держит! К такому вот упадку пришла наша нравственность в упоминаемый период. Паренёк побледнел и в глазах его появились слезы. «Пожалуйста, извините и простите меня» – заскулил он. Растрогал так меня и я, поискав в карманах, достаю какую-то мелочь и даю ему. «Держи – говорю – купи себе жвачку и больше никогда не играй в шантажиста». Он улыбнулся сквозь слезы и поцеловал мне руку. Молодость и глупость все это! Уже спустя минуту, он помогал мне замазывать эти гадкие рисунки и надписи.... Я вернулся домой такой потрясенный, что лег спать не ужиная. Потому что даже невинная особь имеет разные мысли как об устройстве общества и руководящей роли… так и относительно женщин…Но это так, мимолетные мысли…

Прошу прощения, что испытываю Ваше терпение, Высокий Суд, но я хотел бы пролить свет на эту историю, чтобы предстать перед вами в этом, полном свете, ничего не утаивая. Кроме этого политического потрясения ничего более важного я не переживал. Но тогда, в том туалете, я очень сильно испугался. Оглянуться люди не успели, как уже космонавты в космос полетели, вот-вот на Луне высадятся. Дождались. Но первобытный страх в человеке еще крепко сидят. Такова уж человеческая природа. Испугаешься в детстве - и на всю жизнь страх в тебе поселится…

Потом был занят своей профессиональной деятельностью. Иногда, просыпаясь по утрам, не взирая на то, что текст туристического маршрута по Старинному Строениию повторяю уже лет десять, я чувствовал пробелы в памяти, которые нужно было восполнять. Интеллектуальный труд в мои годы – совсем не развлечение. А еще нужно было заниматься домашним хозяйством. В те годы я и начал собирать куклы. С какой целью?.. Без всякой цели. Просто так, приятно было что-то собирать. В собирании спичечных коробков мало интересного; больше того - это занятие оболванивает. Оно, по-моему, для совсем пустоголовых людей. Стал покупать самые большие куклы, какие только были в магазинах. Всего купил этих кукол пять. Коллекция была небольшой, но очень дорогой. Каждая кукла стоила несколько сотен злотых, и сумма эта была немалой для пенсионера, который подрабатывает за пару злотых экскурсоводом в Музее. После работы, в свободные вечера, а иногда даже и ночью, я играл с моими куколками. Не вижу в этом ничего зазорного\непристойного и не думаю, что это бросает тень на мою репутацию. А когда взрослые мужики палят куропаток, которые очищают поля от колорадского жука, то\так все в порядке, да? Или когда пьяный отец на глазах детей бьет ботинком их мать по голове. А однажды какой-то пьяный хулиган справил большую нужду у меня под дверью. Пришлось ночью убирать это собственноручно. А может он и не был пьян, потому что позвонил в мою дверь, разбудив среди ночи, а сам удрал... Мерзавец. И еще много других вещей, похуже делают нам наши «любимые близкие». Ведь, кому от этого вред, что я за собственные деньги покупаю себе куклы и играю с ними? Одевал и раздевал эти куклы… Потом купил одного нагиша. Девочку. Из розовой пластмассы. На голове у неё были прекрасные черные волосы с голубыми бантиками. Когда я ее укладывал, она закрывала глаза. Учил её делать утреннюю гимнастику и разным другим вещам. Должна была стоять на голове, ходить на руках. Иногда, даже наказывал ее. Однажды вечером сделал в этом нагише две дырки. Потом наполнил ее водой. Когда ее сжимал, она делала «пи-пи» Как-то раз, сам уже не помню почему, разнервничался и оторвал ей руки и ноги, а туловище бросил в печку и сжег. В те времена у меня часто болел живот (метеоризм, по-научному). Но в такую эпоху, в какую повезло нам жить, стыдно вспоминать об этом. В конце-концов, мне и сказатьоб этом было некому…

Лежа под одеялом, меня била дрожь, до тех пор, пока не начал спать с бутылками. Это были бутылки из-под сока. Не из под водки… Бог миловал! Потому что я трезвенник… непьющий. Последний раз пил водку еще при жизни покойного брата, когда, одурев от алкоголя, стал распевать с ним песни. Остальные куклы прибил гвоздями к столу. Не вижу здесь ничего плохого. Разве кому-нибудь было больно? Но соседи, каким-то чудом, непонятно как, узнавшие об этом, начали шептаться за моей спиной, улыбаться и подмигивать, что мне совсем не нравилось. Ведь их дети еще не такие штучки проделывают. Дети - единственные на земле жители неба. Ха-ха-ха… Простите мне этот смешок, но не мог удержаться… Я хорошо знаю этих ангелочков. Собственно, было неизвестно - голыш этот был девочкой или мальчиком?.. Эти куклы так сделаны. Но зачем? Никто не может это объяснить. А я вот объясню! Так происходит по глупости взрослых, потому что… извините… Как провожу время? Работаю… Как провожу время? По-разному… Делаю оздоровительные прогулки, повышаю квалификацию, совершенствуюсь профессионально. Зимой слушаю радио и читаю Генрика Сенкевича. Его исторические романы, для укрепления духа.... Иногда смотрю, как снег падает. Хуже всего - весной. Организм ослаблен и я плохо сплю. Люблю лето! Хотя я уже не плаваю, но с удовольствием греюсь на солнышке в купальном костюме. У меня очень приличные плавки. Может немножко длинноваты, потому что иногда замечаю, как молодежь оборачивается и бросает на меня критические взгляды. Ну и пусть. Не много у меня чего хорошего осталось с прошлых, лучших времен. Еще усы... Хожу по пляжу над рекой и наблюдаю. Или прикрою лицо прочитанной газетой и размышляю о том, что никто не догадывается, что здесь лежит под этим клочком бумаги, какое лицо скрывается под ним. Какие глаза, какие губы? Вот это страшно... Ведь я такой застенчивый, как и пятьдесят лет тому. Испугался очень, прочитав однажды в газете, что нашли тело изнасилованной и убитой восьмилетней девочки. Хорошо, что это случилось в другом месте, за сто километров от нашего пляжа. Вот так лежу и смотрю на голых малышей, которые бегают по воде или делают «пи-пи» в песочек. Даже конфет не ношу с собой, даже жвачки… На всякий случай. Провожу экскурсии по замку. Имею определенное историческое образование и на полставки исполняю функции гида в Старинном Строении. Постоянно пополняю свои знания о королях династии Пястов...

КАРТИНА ІІ.

СТАРИЧОК. Благодарю Вас, Высокий Суд, что убрали из зала публику. Благодаря этому, моя жизнь не станет достоянием толпы случайных зевак. Они собираются в залах суда, как коршуны, чтобы терзать тело обвиняемого. Ведь достаточно только присмотреться повнимательней к лицам этих людей, чтобы прочитать на них скрытые чудовищные мысли. Как можно человека, который полвека был образцовым членом общества и гражданином, судить на основании показаний маленьких детей, а тем более – девочек? Здесь хлыст нужен. И чего мне ожидать… Не того ли, что Высокий Суд поверит этим маленьким отвратительным интриганткам?.. Раньше разговор был коротким: на колено и, спустив штанишки, отмеривал десять розг по голой попке. А сейчас все переколбасилось в человеческих головах… впрочем, как и в целом мире. Это все через тех проклятых психологов и педагогов. У нас в доме, когда я еще был пацаном, висела на стене ремневая нагайка с ручкой из ножки сарны. Висела до тех пор, пока мы ума-разума не набрались. Крайне редко была «в работе», чаще мы ее только «нюхали», но висела она постоянно. А сегодня, что висит? Как выглядит знак, так сказать, выражающий символ власти? Дурацкие психологические опросы, которые докатились к нам из свихнувшейся Америки. И до чего там довели народ эти разные психологи и астрологи. До чего, а? Не буду говорить, сами знаете… Тем не менее еще долго будут актуальными слова, которые произнес наш народный предсказатель: «розгой деток Дух Божий бить советует». Мне кажется, что именно так он сказал. И до чего же мы дожились, благодаря этим проклятым психологам?

Дошло до того, что один парень в окрестностях Варшавы родной матери голову отрезал, как курице. И голову эту потом выставил в окне, на подоконнике. А когда его спросили, зачем он это сделал, ответил, что хотел мамочку наказать за то, что не дала ему денег на кино и на какое-то яблочное вино. И нашлись такие господа, с умными, полными снисхождения глазами, в очках или без оных, которые довели, что парень был лишен материнского тепла. Когда велась дискуссия об уголовном кодексе, разные голоса уверяли, что наказание никогда не действует на людей воспитательно. Хотя я всего лишь музейный работник с неполным средним образованием, но должен выразить протест. Наказывать надо и даже очень сурово. А разные дискуссии будем устраивать себе в раю! Только липовые друзья и липовые учителя устраивают в голове хаос. А логика фактов такова – бандит убивает порядочного человека. Или того хуже: изувечит его, сделав на всю жизнь калекой. А потом этот бандит сидит в тюрьме и родственники носят ему передачи с провизией: масло, тушенку, печенье, фрукты и курево. Возможно, даже сигары и коньяк. Тем временем, люди честные и порядочные так загружены работой и, как мы знаем, едят что попало, кое-как и где придется, а работают порой по двенадцать часов в сутки. С язвой желудка или двенадцатиперстной. А бандиты и воры имеют массу свободного времени, даже фильмы им там, в тюрьме, показывают. Иногда даже концерты устраивают… Я не отрицаю, что бандит тоже человек. Вот поэтому, он и должен быть сурово наказан. Для примера…

Должен говорить по существу? Какому существу?.. Относительно той куклы, которую сжег? Должен еще уточнить, что она подавала голос. Имела такие маленькие приоткрытые губки и в этой щелке были видны зубки и розовый язычок. Если сильно наклонить ее вперед, а потом выпрямить, она издавала звук «мама», скорее похожий на мычание. Вращала головой, опускала ресницы. Глазки у нее были подвижными, даже умела немного смотреть искоса. Была мягкой, податливой, если так можно выразиться об игрушке... От этих детей спасу не было ни в доме, ни на улице, ни во дворе. Они плакали, пищали, хныкали и без перерыва кричали, надрывались и днем и ночью. Ни у кого не было сочувствия к старому человеку… Вот ведь, наплодят этих детей целые оравы, а потом мы, люди одинокие, должны расхлебывать чужие проблемы. Часто, например, одна безнравственная особь, развлекаясь сверх всякой меры, поимеет другую такую порочную особь – и плодятся дети без счета, а забота о них потом ложится на плечи всего общества. В раннем детстве – ясли, в отрочестве – исправительная колония, а потом – тюрьма. Какова диалектика! Нужно запретить антиобщественным элементам то, что порядочному человеку до конца его жизни даже в голову не взбредет. Вот я, например, Госпожа Судья, что мог себе позволить в этой жизни, а?

Ведь все вокруг поставлено с ног на голову, и все наши общественные институты отнюдь не невинны, потому что принуждают всех плодить до беспамятства таких «ангелочков» и «куколок». Без перерыва… и до беспамятства! Я не собираюсь исправлять этот мир, потому что, как говорится, уже стою одной ногой в могиле и спокойно, должен вам напомнить, ожидаю смерти. Но должен сказать, что балаган затевается страшный! Разочарование и горечь глаголет сейчас моими устами. Но позор, который упал на мою седую голову через человеческую глупость и бабьи сплетни, сделали из меня Хиоба… А я, тем не менее, с улыбкой смотрю на голубей и играющих детей, хотя те, последние, здорово потрепали мне нервы. Помню, как в молодости, показывал детям различные штучки. С помощью рук и носового платка изображал на стене различные фигурки: собачек, зайчиков, волков и др. А те дети, с пухленькими ручками и ямочками на щеках, были для меня воплощением рая на земле. Были ли это дети родственников или совсем чужие – без разницы. У соседки, что работала в ночную смену, была такая малышня. Часто я сам, по доброй воле, играл с ними и укладывал их спать по вечерам. Раздевал их, умывал, одевал ночнушки, даже пел им перед сном различные песенки.

Если девочке лет пять,

Ей так хочется играть,

В сердце только страсть одна –

Куклой тешится она…

К примеру!.. А если нужно было, так и на горшок усаживал. Может быть, это и мелочь, недостойная упоминания в этом зале, но для этих целей я пожертвовал бедной вдове собственный ночной горшок... Вот прошли годы, даже оглянуться не успел, как из этого ребенка выросла девушка, стройная, как лань, потому что, должен заметить, тот ребенок был женского пола. В этой разнице взрослый человек не видит ничего особенного. Только почему сердце у меня так болит?.. При встрече я ей кланяюсь, а она, лань эта, вся расфуфыренная, строит мне горделивую рожицу, не здоровается сама и не отвечает на мои приветствия.

Слушаю Вас, Высокий Суд? Да, это был ребенок женского пола… Говорил прошлый раз о парне?.. Видать ошибся… А может, это был и парень, уже не помню. Что, чепуху несу?.. О нет! Никогда бы не позволил себе этого перед Высоким Судом. Я заговариваюсь?.. Очевидно, существо это было женского пола, потому что иногда, в шутку, дразнил ее: а где твой «птенчик»? Улетел, наверное, фрр-р-р, фрр-рр-р… и смеялся. Но это были настолько невинные шуточки, что даже священник мог бы себе такое позволить. А то, что «птенчик» является символом мужского члена, для взрослых не является тайной. В конце концов, у этого члена, или пениса, существует столько названий, что и сосчитать невозможно. Дети называют «это» по-своему, а взрослые – по-своему. Школьники и пенсионеры называют это по-другому, по-другому ученые, иначе – солдаты, и совсем иначе – бывалые моряки. Разве слово «птенчик», вылетевшее из уст человека, одной ногой стоящего в могиле, заслуживает уголовного наказания?

Почему ходил на спортивные соревнования? Не понимаю… А почему я должен был не ходить? Вот Вы, господин Адвокат, милый, улыбаетесь, а я не вижу здесь ничего смешного. Почему на соревнования только женских команд? Одни ходят на ипподром, другие – на корриду… должен заметить, что подобные развлечения опасны для общества… Или бокс! Случалось и такое, что один другого убивал прямо на ринге. А я ходил на соревнования баскетболисток и волейболисток. Один раз только выбрался на легкоатлетические. Но это были школьные соревнования с участием парней и девушек. Испытал очень сильные эмоции. Был также на отборочных соревнованиях по гимнастике начальных школ. Господин Адвокат спрашивает меня, какие это были школы? Это были разные школы, в том числе и женские, где занимались девочки разного возраста. От восьми до четырнадцати лет. А что, было бы лучше, если бы на брусьях раскачивались парни?.. Что касается меня – не вижу разницы. Но факт остается фактом, что это были какие-то игры, где девочки группами и индивидуально исполняли различные упражнения. Не вижу здесь ничего неприличного. Совсем наоборот – иногда я мог расчувствоваться до слез, когда наблюдал за эволюцией этих милых существ. Такие еще угловатые и неловкие, совсем не сформировавшиеся. Пушок еще под мышками, никаких волос. Но что-то женственное уже пробивалось сквозь эту угловатость. Иногда мне хотелось угостить их конфетами или плиткой шоколада, разумеется, после соревнований. Но никогда я так и не решился. Ложный стыд не позволил. А это ведь очень по-человечески, Госпожа Судья, особенно, когда у человека нет собственных детей… Поймите меня, в довоенный период ни в коем случае не мог себе этого позволить, а после освобождения, в период восстановления, попросту не было времени думать об этом… Что эти девочки делали? Ходили на руках, делали мостик, а может, какой-то шпагат или что-то в этом роде. Потом прыгали одна через другую, а после выполнения упражнений – мило делали реверанс… Счастливый возраст!

Если девочке лет пять,

Ей так хочется играть,

В сердце только страсть одна –

Куклой тешится она…

Боже сохрани! Я не пою, не хочу даже в мыслях оскорбить данное место, а хочу только описать этот невинный взаимный контакт, потому что, по правде говоря, я и сам еще ребенок. Ведь есть что-то такое трогательное в детских ножках, невзирая на пол. Ямочки на ладошках над пальчиками… или изгиб под коленками… я просто теряюсь, знаю, что теряюсь… Но ведь учителя и судьи, что оценивали эти упражнения, также были преклонного возраста? Часто напевал себе под нос эти невинные куплетики. В доме ли, в парке ли, на скамейке или во время прогулок. Но когда замечал, что прохожие улыбались, замолкал. Просто становился немым… Не отрицаю, что восхищался и телами взрослых девушек, когда они играли в волейбол или баскетбол, делая точные, ловкие движения. Но ведь у нас давно уже официально устраиваются различные конкурсы «королев красоты» и другие мероприятия, которые никого не делают хуже. Слушаю Вас! Да, да… буду краток. Только глупость и легкомыслие женщин, так называемых матерей, привела к такой ошибке. Бабы эти ведут потребительский образ жизни, паразитический, как коровы, хотя это и не состыкуется, так как коровы совсем не паразиты… но что-то в этом есть. Они всегда были вместилищем зла, переполненные грязными мыслями, поэтому они никогда не смогут стать проводниками духа, например…Что? Да, очень извиняюсь… Как я уже говорил и еще раз повторю, что я стал жертвой интриг малолетних девочек. Не раз через этих невинных ангелочков мне приходилось проливать горькие слезы. Даже пожаловаться было некому. Я жил на первом этаже, и девочки эти заглядывали ко мне в окно. Даже вечером. Или бросали в стекла песок. Стучали в окно и, прилепившись лицами к стеклу, показывали мне язык. А ведь мне нужно было и раздеться… Да, конечно, я закрывал окно. Газетами, даже осенним пальто, которое могло испортиться. Ведь не мог же я заложить его кирпичами. Однако, до сих пор жалею, что не замуровал и окно, и дверь. Во веки веков, аминь!.. Даже в окно перестал смотреть в последнее время. Потому что они прямо напротив окна устаивали свои игрища. Там стоял турникет, для выбивания дорожек и ковров, на котором они вытворяли различные штучки. Когда мимо проходил кто-то из взрослых, они мило кланялись и улыбались, ну прямо как на иконке. Но всегда улучали момент, чтобы мне напакостить. Делали такие разные выверты и так молниеносно, что только зоркий глаз мог заметить, что они были без трусиков. Как бы гимнастикой занимались. Одна из них висела на этой перекладине вниз головой и еще ухитрялась мне язык показывать. А когда я закрывал окно, то там, за ним, раздавался адский писк. Или, сидя на корточках, обнажив коленки и высоко закатав свои юбочки, делали вид, что рисуют на асфальте, а сами смотрели на мое окно. Видать сегодня такое воспитание и такие обычаи. Угрожали мне кулачками и показывали язык. А все из-за той канарейки, о которой я уже говорил. Клевета, все это, бредни опекунов и родителей. Вообще-то, можно иметь ко мне претензии за то, что я взял эту девочку на колено и влепил ей несколько шлепков. По-отцовски. Не жалея ладони. За это готов ответить.... Уж и не помню, сколько было тех шлепков: может пять, может десять. Не считал. А по чему еще я должен был бить, как не по попе, Господин Адвокат? Ведь детей всегда били по попке и мир от этого не перевернулся. Только вот наплодилось сейчас столько разных педагогов и воспитателей!.. Я уж не помню, была ли она в трусиках или без трусиков. Попросту, почувствовал себя отцом. Чем должен поклясться, чтобы Высокий Суд мне поверил? Честью своей, прахом родителей или Избавителем нашим?.. До этого довели нас иностранные словечки и разные говеные анкеты! Госпожа Судья, вы хотя и молоды, но конечно, помните, те времена. Провинился – схлопотал по заднице, поцеловал перст карающий и все было чин-чинарем. И разве хуже мы были? А теперь только непонятные слова и анкеты... Дети скучают, молодежь тоска заедает а я, благодаря Богу, уже седьмой десяток разменял, но вот никогда почему-то не скучал. Если они скучают, стоят на улице с руками в карманах, дайте им в эти руки метлу или лопату. Пусть подметут свою улицу или вскопают газон. Но у них есть занятия поинтересней: разбивать фонари, ломать телефоны и переворачивать мусорные баки. Все философствуют, употребляя иностранные словечки, а здравого смысла в мире становится все меньше и меньше…

Вот такая десятилетняя девочка не так уж и беззащитна и слаба, как вы себе, господин Адвокат, представляете. Ухо мне надорвала и за палец укусила. А когда попросил врача, чтобы засвидетельствовал эти телесные повреждения, он счел меня сумасшедшим. Но я буду добиваться справедливости в этом мире, и даже в ином. Всю жизнь высмеивали меня за то, что я краснею. В гробу я уже не покраснею, Высокий Суд, не покраснею! А сегодня я краснею за все наше общество и за всю нашу уважаемую справедливость. Извините... Я даже не воспользовался милым предложением моего Адвоката, который старается сделать меня больным на голову. Но я ведь не псих и не извращенец. Разве моих показаний не достаточно, чтобы убедиться в этом?.. Я, старый человек, не пойду в психушку только потому, что какая-то соплячка сочинила столь банальную и лживую историю. Дети врут так часто, как и взрослые; что я говорю, дети врут в сто раз чаще взрослых, и ложь их столь изощренная, что только сверхмощный детектор может это уловить. Но, к сожалению, в нашем городе, а может и в целой стране, сейчас такой аппаратуры нет. А я требую, чтобы девочку проверили на независимом детекторе лжи, о котором я когда-то слышал по радио. Господин Адвокат изволил по доброте души своей говорить здесь о старческом маразме, о впадании в детство, даже о размягчении моего мозга и, как довод, приводил факт, что я, старый человек, играл в куклы, как ребенок. А ведь во что я играл? В театрик. И в нем мои куклы были персонажами. Что играли? Различные пьески... Исторические, например, или те, которые я сам сочинял. Даже кукла в натуральную величину была в моей коллекции. Это был старый манекен. Купил я его по случаю. Домой принес в чемодане. Отдельно руки и ноги, а потом туловище. Ходил дважды. Не хотел нести собранным, из-за соседей. Не скрывал этого и сейчас не скрываю, потому что нет в этом надобности. Не вижу повода. Манекен этот был частично сшит из материи и набит опилками, а частично был сделан из воска или какой-то пластмассы, уже и не припомню. Она имела хорошо развитые формы, хотя фигурка была и худощавой. Размеров уже не помню. Объем талии, бедер, груди и даже лодыжек, а также размеры рук и ног, записаны у меня где-то в настольном календаре. Покупая ей одежду, я часто забывал их, потом часто из-за этого возникали неприятности. А мне это нравилось – ходить по магазинам дамской одежды, шляпок, белья и делать покупки… Никому ведь вреда от этого не было. Наоборот, очень часто в магазине все смеялись и развлекались. И я тоже смеялся. Но больше всего я любил покупать что-то из дамского белья. Бюстгальтеры или корсеты, например. И какое же разнообразие по этой части женского гардероба существует вокруг в настоящее время! Никогда не перестану удивляться. Молоденькие продавщицы просто подпрыгивали, когда я покупал «своей даме» трусики, ночные рубашки, различные комбинации и что-то еще… все и в голове не укладывается. Спрашивали меня о различных нюансах строения тела моей дамы, а я часто заглядывал в блокнотик и должен был в деталях описывать, какой у нее бюст, какие бедра. Продавщицы в магазинах вели себя очень прилично, культурно, ничего плохого о них сказать не могу. Они часто даже сами примеряли. Также просили спеть им мою любимую песенку:

Если девочке лет пять,

Ей так хочется играть,

В сердце только страсть одна –

Куклой тешится она…

Одна даже спросила разрешения погладить мои усы, и погладила. А что тут особенного? Усы. А другие в это временем хохотали, как сумасшедшие. И было так весело в магазине. Когда уходил, всегда приглашали еще заходить, даже дефицитик какой-то обещали мне припрятать. Однажды, когда я уже закрывал за собой входную дверь, какая-то из них обронила с улыбкой: «смешной старичок… ой, умру». Или что-то в этом роде… Больше моей ноги там не было. Людям в расцвете лет или таким козам, как те, кажется, что пожилого человека можно воспринимать, как ребенка. Это большая ошибка современности. Такая сцыкуха… что, простите… да, извиняюсь! Такая вот коза убеждена, что весь мир смешон, только она, с ее девичьими проблемами – очень важна. Целыми днями и ночами эти козы щебечут и только… и больше ничего. Не козы даже, а попугаи, канарейки скорее, потому что козы не щебечут по телефону о каком-то Вацеке, который вчера купил новый мотоцикл. Я даже покраснел тогда. Нет, не со стыда, а за тех девушек, которые седых волос не уважают.

В то время я много читал, повышая свою квалификацию экскурсовода… Вот, например, произведение “Жены Ягелло”, вышедшее в издательстве “Мечта”. Когда проводил экскурсии по Замку, цитировал наизусть фрагменты из этой книги. Вторым сочинением была критическая статья немецкого доктора Евгения Рехвица под названием “Самоубийство”. Была написана она в 1892 году, хотя и сейчас очень актуальна. Труд этот штудировал долгие годы. Целые разделы я выучил наизусть, и даже, когда меня разбудить среди ночи, мог бы свободно оперировать цифрами и примерами. Если мы хотим судить о человеке, то нужно брать во внимание мотивы его поступков. Если бы статистические данные были источником нашего поведения и поступков, то они, заверяю Вас, Высокий Суд, были бы намного разумнее. А ведь среднестатистический гражданин нашей страны самостоятельно не делает никаких выводов, пока сам не обожжется на горячем. Бедные это существа, которые должны обжечься, дабы понять, что огонь жжет!.. Вот и я стараюсь из статистических данных сделать далеко идущие выводы и связать с ними некоторые человеческие поступки. Я, например, сравнил случаи самоубийств в немецкой и австрийской армиях в 1887-1988 годах. Эти цифры заставили меня сильно задуматься. Итак: от страха быть наказанными в немецкой армии произошло 507 самоубийств, а в австрийской – 704. Результат разочарований, ссор и обид, – 192 и 279, соответственно. Вследствие психических расстройств, самоубийств в немецкой армии было 111, а у австрийцев – 198! Еще хуже выглядела ситуация на почве разыгравшихся страстей и различного рода проступков; и поэтому немцы не досчитались 84 солдата, а австрийцы – 178. В результате различного рода долгов среди немцев самоубийств не было, а вот среди австрийских солдат их произошло 208. Результатом разочарований в жизни стала смерть только18 немцев, а среди австрийцев – 162 таких же случая. Сделал ли кто-то выводы из такой мрачной статистики доктора Евгения Рехвица? Никто!.. А каков результат. Все мы знаем его из истории первой мировой войны. Если бы кайзер Франц-Иосиф читал выводы статистиков…

Госпожа Судья, золотко, простите старика, который Вам в отцы годится. Ничего не хочу утаивать. Совсем наоборот. Хочу здесь исповедаться, отчитаться за всю свою долгую жизнь, не пропуская ничего. И если я сегодня не вспоминал о своем детстве или о школьных годах, то лишь потому, что уже написал об этом в своих личных дневниках и отдал их на хранение моему Адвокату. Может быть, они найдут своего читателя или благосклонного коллекционера. И станут частью сокровищницы человеческого опыта. Каждый должен внести свою копеечку в эту огромную копилку.

Высокий Суд, Вы спрашиваете меня, что случилось с тем манекеном женского пола? А с чего господин Адвокат взял, что тот манекен был женского пола, я ведь этого не утверждал. Ведь это общеизвестный факт – манекены, впрочем, как и ангелы, существа бесполые. И в самом деле, мне кажется подозрительным этот двусмысленный взгляд господина Адвоката, адресованный в сторону Высокого Суда. Я давно уже перестал забавляться с этим манекеном, хотя его прекрасную улыбку вижу до сих пор, как сквозь сон… Человеческое воображение многообразно, оно постоянно в движении, постоянно ищет для себя новых направлений и занятий. «Свою женщину», т.е. манекен, я спрятал под кроватью. Как долго она там пролежала? Уже не припомню. Однажды ночью, глухой и темной, какой только может быть ночь одинокого старика, я услышал какое-то попискивание, будто детский плач. Моя кровать и моя одежда постоянно стали увеличиваться, а я – уменьшаться. Вокруг все росло, только меня убывало. Таковы неизбежные проявления процесса старения. Кожа увядает и истончается, запасы подкожного жира иссякают, луковицы волос усыхают, зубы расшатываются в деснах и выпадают, волосы седеют и тоже выпадают… но человек все еще продолжает существовать… Писк, о котором я вам говорил, повторялся несколько ночей подряд. Я встал с кровати, а дело было осенью. Встал на заре, прозябший. То осеннее утро, которое я тогда встретил в своей комнате напоминало мне пробуждение на том свете. Будто и этот, но – уже тот. В нижнем белье, с наброшенным осенним пальто на плечах, зимнего у меня нет, я начал бегать из угла в угол. Зажег газ, заварил чай… Припомнился мне вдруг старый клоун, которым я когда-то играл, еще будучи мальчуганом.... Клоун тот постоянно лежал возле кровати или где-то в углу и был весь изломан. Ноги были завернуты за голову, а руки завязаны узлом. Потом опять услышал попискивание. И вдруг я увидел две женские ноги в бальных туфлях, с позолоченными пряжками. Мной овладело давно забытое чувство. Я вытянул свою «подружку» на свет. Она была в черной ажурной комбинации, которую я купил ей в наш медовый месяц. Живот у нее был прогрызен и в нем что-то шевелилось. Я наклонился ниже, а это «нечто», грязно-розовое, продолжало шевелиться и пищать. Как будто гнездо. Мне сделалось плохо. Это и было гнездо. А я очень брезглив. Брезгую просто всеми посторонними живыми организмами до такой степени, что даже мозги есть не могу. Если бы только дотронулся до чего-то живого, теплого, покрытого волосами, меня трусило бы, как осиновый лист. В общем, больной я какой-то. Никогда не засуну руку или палец в какое-либо отверстие, ни в какую дырку. Это у меня с детства. Также, если бы пришлось прикоснуться в кровати к живой кошке или чему-то еще, что шевелится. Поэтому купил себе птичку. Ту самую канарейку, что впоследствии стала причиной всех недоразумений и жертвой которых, как вы знаете, я стал. А потом из манекена выскочила взрослая, большая и серая… Это просто было мышиное гнездо. Те, что остались, были розовые, слепые и еще без шерстки. Тогда я взял и залил все это кипятком из чайника. Я как раз заваривал воду на чай. Сам веду свое домашнее хозяйство. Не дано мне было создать семейное гнездышко, не позволила, в том числе, и моя предусмотрительность, привести женщину под крышу моего дома, подругу и хранительницу моего домашнего очага. Тем не мене, в каждом из нас дремлет инстинкт, который велит нам продолжать род людской в этой юдоли скорби, хлопотать вокруг своего семейного гнезда. И когда в этом гнезде птенцы с разинутыми клювиками пищат голодные и ожидают пищу, когда отец и мать приносят самые лакомые кусочки своим любимцам, перед глазами возникает картина счастья, которого мне не дано было узнать. В такие моменты я не чувствовал себя стариком в потертом осеннем пальто, а тем заботливым дроздом, который приносит с соседней грядки в свое гнездо дождевых червей, личинок и мух. И как тогда радостно билось мое сердце…

Госпожа судья. А ведь и Вы были когда-то маленьким ребенком, девочкой, которая играла куклой..?

Если девочке лет пять,

Ей так хочется играть,

В сердце только страсть одна –

Куклой тешится она…

Когда я смотрю на Вашу достойную личность, Госпожа Судья, мое воображение рисует образ маленькой девочки с ямочками на руках, с коленками, испачканными в песке… Простите… уже молчу.

ПРОЛОГ ИЛИ ЭПИЛОГ

Комната без окон. Мужчина в белом халате держит на коленях СТАРИЧКА в черном визитном костюме. Бабочка скрыта под салфеткой. САНИТАР кормит его: с черной тарелки набирает белой ложечкой красную икру (или с красной тарелки белой ложечкой набирает черную икру). Дует на икру, пробует сам, потом кормит СТАРИЧКА. СТАРИЧОК с безразличием проглатывает икру, а потом начинает гримасничать; в конце концов он замолкает и сжимает губы. САНИТАР не обращает на это никакого внимания и продолжает дальше кормить СТАРИЧКА. Этот процесс длится две-три минуты. Потом САНИТАР вытирает cалфеткой СТАРИЧКУ губы, а себе – лицо.

САНИТАР. А теперь пойдем на прогулочку.

СТАРИЧОК (слезает с колен, вытягивает руку в сторону САНИТАРА).

Никто.

Никто не должен выходить.

Никто, никто –

уже и так тесно,

слишком поздно уже.

Господь то ли не видит,

То ли не слышит...

В этом году прибавилось еще миллионов12!

СТАРИЧОК. (Прикладывает ухо к стене. В тишине слышит писк, царапание, шорохи. САНИТАР ковыряется пальцем в ухе.)

Они там размножаются. Ищут выхода.

САНИТАР. А теперь пойдем послушненько на прогулочку…

СТАРИЧОК (Упирается пальцами в стену. Вытягивает перед собой обе руки, как-будто «обороняясь».)

Никто не должен выходить отсюда –

никто, никто!

Уже и так слишком тесно.

Или Господь того не видит?

Только желтолицых в этом году прибавилось 12 миллионов.

Или Господь этого не слышит?

Они съели все запасы продовольствия.

В этом году на нашей планете родилось 65 млн. людей,

а в течение 35 следующих лет количество жителей нашей планеты

удвоится.

Мне соседка сказала,

что раскуплены все макароны и матрацы,

золото и сигареты,

гробы и холодильники.

И никто умирать не спешит…

Начали с замораживания слив и огурцов.

Избранным предлагают замораживаться

целыми семьями.

В высокоразвитых капиталистических странах

начался выпуск холодильников в виде гробов,

иначе говоря – гробов-холодильников.

Потом начнут замораживать и обычных смертных,

а когда всех разморозят – что будет?..

Бесплодная шведка после гормональной терапии

в Румынии

родила 77 детей,

и все чувствуют себя превосходно.

Счастливая мать получила Нобелевскую премию

прямо из рук наследника трона.

В малоразвитых странах размножаются без удержу –

черные и желтые, белые и красные…

Даже у меня за стенкой размножаются

крестьяне, рабочие и так называемая интеллигенция,

католики и атеисты,

верующие – неверующие…

Ты меня не уговаривай

Выйти из этой комнаты;

даже на лестнице натуральный прирост настолько высок,

что женщины, старики и дети

уже топчут друг друга.

Начали лезть через окна и двери –

пришлось собственноручно их замуровать,

даже замочную скважину залепил пластилином.

Попробовали заселиться в лифт

и даже обустроить для себя потолки.

Хотел немного отдохнуть в кресле,

а там уже детский сад поселился,

так и не присел из боязни усесться

на счастливую мамашу с ее близнецами.

Они ведь никогда не употребляют таблеток,

даже если получают разрешение архипастыря.

Архипастырь говорил вчера своим овечкам,

что если будут делать аборты –

то столичные улицы опустеют и зарастут травой.

Трава растет, и пустословием зарастают амвоны и уши…

Тем временем мой сосед размножается,

не выходя

из состояния алкогольного опьянения.

Половина народа ходит в ползунках,

а им уже больше трех лет.

Вчера забаррикадировался

в туалете…

На кладбищах становится чересчур тесно -

родственников настоятельно просят забирать своих покойников.

В моргах нет уже мест.

На прошлой неделе в семейном саркофаге

похоронили двух студенток-стоматологов;

сегодня выбросили моего коллегу,

который пролежал более десяти лет,

а ведь лежал с предварительной оплатой.

Раньше чувствовался какой-то вечный покой,

а сегодня?

Что сегодня?..

Даже жаль говорить…

жаль слов.

САНИТАР. Может вы все-таки пойдете прогуляться? В горы, в лес, на зеленую травку. На лоно природы… О!

СТАРИЧОК (пытается спрятаться под стулом).

Нет. Никогда.

Никогда не выйду на зеленую травку,

никогда не прилягу на лоне природы…

СТАРИЧОК (лихорадочно шарит по карманам и, в конце концов, вытаскивает скомканную газету, читает.)

«Все зоны отдыха заполнены

мусором и фекалиями».

Это не сказки! Это отчет Комитета

по Физической Культуре и Туризму.

А я что – должен слушать пение жаворонка,

лежа на фекалиях…

Или вот здесь? (Указывает пальцем на кровать и продолжает читать.) «Окрестности Варшавы, с толпами отдыхающих по выходным, приобретают пугающий вид большой свалки. Люди вытаптывают траву, ломают молодые саженцы колесами своих автомобилей, вырывают цветы и кусты. Подсчитано, что во время различных праздников 7 миллионов поляков «вылезают» на лоно природы, которая и сама тоже нуждается в отдыхе». Да-да!.. Поезда так переполнены, что иголку некуда воткнуть! Пробовал в прошлом году, ходил со шпилькой от поезда к поезду – но безрезультатно…

Не смог воткнуть. Люди даже хотели меня избить, когда я в конце концов, случайно воткнул иголку в чью-то задницу. Оказалось, что это чужая задница... Провел несколько месяцев в больнице. Теперь я совершенно здоров и знаю, о чем говорю.

САНИТАР (гладит СТАРИЧКА по голове). Мир не так уж страшен. И люди – тоже. А вы попробуйте, однако… На травке, на лоне природы вы отыщете и веру, и силу, и покой…

СТАРИЧОК (протягивает руки перед собой, вот-вот заплачет).

Нет.

Нет, не затащите меня ни в какое лоно.

Ведь вы даже не знаете, что это такое – лоно.

Брюхо.

Это страшная вещь – брюхо, брюшище...

Жизнь. Житие.

В брюхе урчит, клокочет;

брюхо и головка – студенческая поговорка.

На брюхе возлежать…

(Ложится на пол, руки протягивает вперед, в глазах блестят слезы.)

Брюхом кверху лежать.

Брюхо как чемодан –

за брюхом носа не видать.

Здравствуй, брюшко,

прощайте соблазны –

вздутый желудок,

бездонное брюхо обжоры.

Без головы жить можно, без брюха – нет.

Беременность, бремя… Тяжесть…

Женщина беременная, с животом,

забеременела…

Так и ходит с ним,

вынашивает!

СТАРИЧОК размахивает руками и ногами.

.

Вместо послесловия

Как играть в театре «Смешного старичка»?

«Смешной старичок» - это сценарий театрального спектакля, из этого нужно сделать спектакль.

С момента, когда предоставилась такая возможность, следует понять, что это не монолог, а произведение для нескольких персонажей. Участвуют в нем куклы, живые девочки, актеры, и, даже… канарейка. Судья - это красивый манекен-женщина (во втором акте - живая актриса), под влиянием показаний, откровенности и страсти Старичка, постепенно оживает; постепенно оказывается под гипнозом его взглядов, песенок (намек на колени и т.п.), становится живой женщиной, полной сочувствия, а может быть, и кокетства.

Старичок – это человек-тряпка. Но ведь он не всегда был «тряпкой»? Были моменты, когда был Наполеоном, деятелем, мужчиной, сатириком.

В этом произведении имеют место две провокации, два фальшивых обвинения. Одно – политическое: Старичок обвиняется на основании показаний подростка-шантажиста, который его обвинял в том, что он в общественном туалете рисовал различные непристойности и писал лозунги, направленные против почтенных людей, а также - против Самого Большого Человека нашей эпохи.

Так же Старичок обвинялся в необычном поступке, сфабрикованном маленькой девочкой, как месть за неудавшуюся попытку отобрать у Старичка канарейку.

Старичок собирал куклы-нагиши, манекены и т.п.

Это «хобби» играло в жизни старого человека такую же роль, как в жизни других - рыбалка, собирание трубок, монет и проч. Это совсем нельзя назвать «постыдным», извращением… Отбрасываю фальшивые обвинения театральных критиков.

Не буду здесь еще раз обсуждать количество действующих в пьесе лиц. Еще раз повторяю: это не монолог!

Тадеуш Ружевич

Из эссе «Театр непоследовательности»