На сцене темно. Кто-то раздвигает занавес в глубине церковь среди зелени. Лето, день клонится к вечеру, упитанной дамой средних лет — это Мария Симп стоит рядом. На полу — чемодан.

Симлсон. Наверно, вам здесь нравится. Преподобный Блюм. О, конечно. С и м п с о н. То есть пейзаж. Люди — ужасные. Преподобный Блюм. Чемже здесь люди плохи?

С и м п с о н. Сплошные грешники. Преподобный Блюм. Ничего страшного, все мы грешны.

С и м п с о и. Нигде так не грешат, как в нашем приходе.

Преподобный Блюм. Надо понимать, вы грешите меньше?

С и м п с о н. Меньше?! Почему же? Преподобный Блюм. Судите других, и так строго.

С и м п с о н. Потому что знаю, о чем говорю. Я тут грешу больше всех!

Преподобный Блюм. Думаю, снова преувеличиваете.

Симлсон (категорично и беспрекословно). Нет здесь никого хуже меня! Я открою вам свою душу... Преподобный Блюм. Мы ведь незнакомы! С и м п с о н. Но, кажется, вы священник... Я верно поняла?

Преподобный Блюм, Совершенно верно! Но... я только что прибыл. Может, чуть попозже? С и м п с о н. Это когда же? Преподобный Блюм. Завтра. Рано утром. С и м п с о н. Можем опоздать. У меня странное предчувствие, что через минуту я умру. Преподобный Б л ю м. Предчувствия часто обманывают.

С и м п с о н. Только не мои! Сейчас вы поймете — надо мной проклятье.
сцены. В панораме окна видна небольшая старинная Особа, которая раздвинула занавес, оказывается сон. Молодой человек, Преподобн ый Блюм,

Преподобный Блюм. Завтра. Обещаю. С и м п с о н (приближаясь и понижая голос). У меня видения...

Преподобный Б л ю м. Тут нет ничего дурного. Главное, что вы видите. С и м п с о н. Мы увидим вместе. Преподобный Блюм. Но госпожа Симпсон! С и м п с о н. Вы боитесь ада? Преподобный Блюм. Госпожа Симпсон, я убежден, вы великая грешница. Самая большая во всем приходе.

Симпсон. В приходе? Это не фокус. Преподобный Блюм. Во всей епархии. На континенте. На земном шаре. Да, вы неоспоримый чемпион мира по тяжким грехам. Обещаю, мы обсудим это в деталях. Но пока что я выпил бы чаю.

Симпсон. Бумаги, пожалуйста. Преподобный Блюм. Какие бумаги?.. Симпсон. Свидетельство о направлении в наш приход с печатью церковного управления. Ваше назначение.

Преподобный Б л ю м. На каком основании вы это требуете?!

Симлсон. Как председатель приходского комитета я имею право проверить ваши документы. Преподобный Блюм. Но с какой же целью?! Симлсон. Чтобы удостовериться, что вы действительно священник.

Преподобный Блюм. Ну конечно, священник.

Симпсон. Ая сомневаюсь. Документы, пожалуйста. Преподобный Блюм (открывает чемодан и

достает оттуда папку. Яз папки достает документ и протягивает Симпсон). Сделайте одолжение.

Симпсон проверяет документ. Прошу вас...

Представляет ей следующий документ, который Симпсон проверяет. И еще прошу вас.

Представляет ей еще один документ, который Симпсон также проверяет. Этого достаточно?

С в м л с о н (возвращает документы). Кажется, в порядке.

Преподобный Блюм. Конечно же, в порядке. В чем вы меня подозреваете? Симпсон. Вы уж извините, но нынче ничего не понять. Повсюду крутятся какие-то чужаки, полно мошенников, какие-то типы неизвестно откуда, молодые... Простите, не хотела вас обидеть. Вы тоже молодой.

Преподобный Блюм. Это у меня пройдет. С и м п с о н. Но вы не наркоман? Преподобный Блюм. Нет, насколько мне известно.

Симпсон. Это ваша первая должность? Преподобный Блюм. Совершенно верно. Симпсон. Я так и полагала. Приготовлю чай. (Выходит.)

Преподобный Блюм с явным облегчением садится в кресло. Вытягивает ноги и закуривает. Звонок во входные двери.

(За сценой.) Может, откроете? Преподобный Блюм хочет погасить сигарету, но не находит пепельницу. Бросает сигарету на пол, затаптывает, потом прячет окурок в карман. Машет рукой, стараясь развеять дым, что ему не удается. Идет к двери в прихожую. Прежде чем достигает ее, дверь открывается и входит Лр еподобная Барт он, молодая интересная женщина. С чемоданом.

Преподобная Бартон. Госпожа Симисон? Преподобный Блюм. Боюсь, что нет. Преподобная Бартон. Это странно. Преподобный Блюм. Почему? Преподобная Б а р т о н. Мне сказали, что госпожа Симпсон меня ждет.

Преподобный Блюм. Может, неверный адрес.

Преподобная Бартон. Это дом священника? Преподобный Блюм. Да. Преподобная Бартон. Значит, нет ошибки. Преподобный Блюм. Но я не госпожа Симпсон. (Кричит в сторону кухни.) Госпожа Симпсон! Кто-то к вам!

Входит госпожа Симпсон. Преподобная Бартон (протягиваяруку Симпсон). Госпожа Симпсон! Очень приятно познакомиться!

Симпсон (не повторяет ее жест). Чем могу служить?

Преподобная Бартон. Простите за опоздание. С и м л с о н. Ничего страшного.
Преподобная Бартон. Знаю, вы меня ждете. Симпсон. Простите, но кто вы, собственно... Преподобная Бартон (протягива я руку Симпсон). Преподобная Глория Бартон. Симпсон. Преподобная? Вы сказали: преподобная?

Преподобная Бартон. Я новый настоятель здешнего прихода.

С и м п с о н. То есть... Вы священник? Преподобная Бартон. Разумеется, раз я настоятель...

Симпсон. Но... Но разве вы не женщина? Преподобная Бартон. В данном случае это второстепенно. Прежде всего, я лицо духовное. Преподобный Блюм. Я бы посоветовал вам, госпожа Симпсон, попросить у преподобной Бар-тон документы.

Преподобная Бартон. Мие кажется, господин Симпсон, вы вмешиваетесь в дела, которые вас не касаются.

Преподобный Блюм. Господин Симпсон? Симпсон. Госпожа Бартон... Преподобная Бартон. Преподобная Бартон, должна обратить ваше внимание. Симпсон. Преподобная госпожа Бартон, этот господин не муж мне...

Преподобная Бартон. Все равно, ваши отношения меня не интересуют.

С и м л с о н... .и между ним и мною нет никаких отношений. И это не вы, а именно он — новый священник нашего прихода.

Преподобная Бартон. Новый священник? С и м п с о н. Он только что прибыл. Преподобная Бартон. Если это правда, то кто же тогда я?

Симпсон. Понятия не имею. Преподобный Блюм. Это какое-то недоразумение. Госпожа Симпсон, позвольте мне выяснить. Госпожа Бартон, я не подозреваю вас... Преподобная Бартон.Преподобная Бартон. Преподобный Блюм, ...я не подозреваю вас, госпожа Бартон, в присвоении себе высокого звания и функций, которые вам не принадлежат. Я догадываюсь, что вы представляете ту категорию человеческого рода, характерной чертой которой, хотя и второстепенной, и второстепенность эту вы сами минуту назад подчеркнули, — является женственность. Я не ошибаюсь, госпожа Бартон? Преподобная Б а р т о н. Преподобная Бартон, сколько раз вам напоминать.

Преподобный Блюм. Преподобная или нет, до этого дойдем, если будем придерживаться последовательности в рассуждениях. Так вот, известно, что радикальная часть этой категории добивается права на посвящение в духовный сан. Преподобная Бартон. У вас есть что-то против?

Преподобный Блюм. Боже упаси! Тем более, что церковные власти последнее время иногда идут навстречу этому требованию. Преподобная Бартон. Тогда в чем же дело? Преподобный Блюм. Пустая формальность. Даже если вы принадлежите к радикальной части,

это само по себе еще не означает, что вы посвящены в духовный сан. А теперь я спрашиваю в присутствии свидетеля; госпожа Бартон, уполномочены ли вы исполнять функции настоятеля? Преподобная Бартон. Это очевидно. Преподобный Блюм. Но все же не каждый священник является настоятелем, хотя каждый настоятель — священник. Преподобная Бартон, есть ли у вас назначение на должность настоятеля здешнего прихода?

Преподобная Бартон. Где-то в сумочке... Сейчас... Нет, положила в карман. Вот! Преподобный Б л ю м. Я вам верю, больше нет вопросов.

С и м п с о н. Но у меня есть! Вопрос к вам обоим! Один из вас говорит неправду, иначе быть не может. Кто же из вас обманшик? Преподобный Блюм. Никто. Следует примириться с фактом, что назначение преподобной Бартон, так же как и мое, равно правомочно. Симпсои. В один приход прислали двух настоятелей?

Преподобный Блюм. Увы. С и м п с о н. Как это возможно?.. Преподобный Блюм. Из-за бюрократии... Церковные учреждения — часть цивилизации, а цивилизация не может обойтись без бюрократии. А та совершает ошибки. Кроме того, у преподобной Бартон необычайная пробивная сила. Она вошла сюда, прежде чем я открыл ей дверь. С и м п с о н. Но мы не хотим здесь дамского настоятеля!

Преподобный Блюм. Разделяю ваше мнение. Симпсон. Я буду протестовать! Преподобный Блюм. Боюсь, безрезультатно. Бюрократия не признает своих ошибок, это уронило бы ее престиж. Ваш протест ничего не даст. С и м л с о н. Так почему бы вам, преподобный, самому не протестовать?

Преподобный Б л ю м. Есть определенные обстоятельства, в свете которых мой протест был бы неправильно понят.

Симпсон. Ивы так легко сдадитесь, преподобный? Да мужчина ли вы?

Преподобный Блюм. Лишь во вторую очередь. Прежде всего — я лицо духовное, так же как и преподобная Бартон. С той очевидной разницей, что преподобная Бартон во вторую очередь женщина.

Преподобная Б ар т он, Я вижу, мы понимаем друг друга, преподобный... преподобный... Простите, не знаю вашего имени. Преподобный Блюм. Блюм, Ричард Блюм. Преподобная Бартон. Вы еврей, ваше преподобие?

Преподобный Блюм. Это тоже второстепенно.

Симпсон. Что такое?!

Преподобная Бартон. Почему вы так удивляетесь? Блюм — типично еврейская фамилия. С и м п с о н. Но разве он не распял Иисуса Христа? Преподобный Б л ю м. Лично у меня нет никаких воспоминаний, связанных с этим.
Симпсон. Яс ума сойду! Как же тот, кто распял нашего Господа, может быть его слугой?! Преподобный Блюм. Можно объяснить это переменой в моих взглядах.

Преподобная Б а р т о н. Все это предрассудки, госпожа Симпсон. В отличие от иудаизма, христианство не является религией племенной, так же как не является... вернее, не должна бы являться мужской и шовинистической. Это религия универсальная и поэтому идеальна как религия глобальной деревни.

Симпсон. Чего?

Преподобный Блюм. Земного шара. Преподобная Бартон употребила социологический синоним.

Симпсон. Все равно. Мы тут не хотим еврея. Преподобная Б а р т о н. Но евреев нет, госпожа Симпсон, не существует. Они деконструирова-ны Жаном Полем Сартром. Согласно его определению, евреем является каждый, кого другие считают евреем, а это значит, что еврей — всего лишь умственная категория, а вовсе не реальное существо. Так что если я вас назову еврейкой, госпожа Симпсон, значит, вы еврейка. С и м п с о н. Я? Еврейка?

Преподобная Бартон. Успокойтесь: если я так не скажу, вы не еврейка. Симпсон. Так не говорите! Преподобная Б а р т о н. Хорошо, не буду. Нос условием, что вы не станете называть евреем преподобного Блюма. Симпсон. Будет трудновато. Преподобная Бартон. Госпожа Симпсон, еще одно слово, и я скажу, кто вы. С и м л с о н. Ну хорошо, хорошо. Попробую. Преподобная Бартон. Я вам советую. В кухне свистит чайник, сигнализируя, что вода вскипела.

С и м л с о н. Простите, чайник. (Выходит.) Преподобная Бартон. Ну, между нами, вы действительно еврей?

Преподобный Блюм. Если вы захотите меня так назвать...

Преподобная Бартон. Но вы сами себя так называете?

Преподобный Блюм. Случается. Преподобная Бартон. И тогда вы еврей? Преподобный Блюм. Разумеется. Согласно Жану Полю Сартру.

Преподобная Бартон. А если вы сами себя так не называете?

Преподобный Блюм. Тогда я тоже еврей. Преподобная Бартон. Почему? Ведь тогда нет никакого повода. Преподобный Блюм. Сам не знаю. Преподобная Б а р т о и. И зачем вообще называться евреем.

Преподобный Блюм. Мне как-то кажется, что я имею право.

Преподобная Бартон. А другие этого права не имеют?

Преподобный Блюм. Только евреи. Преподобная Бартон. Но это же элитаризм!

Преподобный Блюм. Ничего не могу поделать.

Преподобная Бартон. Хорошо хоть, что вы говорите о праве, а не об обязанности. Преподобный Блюм. Какая разница? Преподобная Бартон. Обязанность — это детерминизм,

Преподобный Блюм. Действительно, противно.

Преподобная Бартон. Расизм... Преподобный Б л ю м. Этого хотелось бы избежать.

Преподобная Бартон. Чувствуете ли вы себя обязанным быть евреем?

Преподобный Блюм, О, нет! Так далеко я не зашел!

Входит Сим пс он, катит перед собой столик на колесиках, на нем тарелки, чашки, чайник, пирожные и т.д.

С и м п с о н. Извините, пришлось немного похлопотать. Я ведь ожидала только одного. Преподобная Бартон. Значит ли это, что я лишняя?

С и м п с о п. Как вам угодно. Преподобная Бартои. Так вот — мне не угодно и я не лишняя. Помочь вам? Преподобный Блюм. Лучше воздержитесь, ваше преподобие. Это рефлекс чисто женский, и если ваше преподобие поддастся ему, женственность вашего преподобия выступит на первый план.

С и м п с о н. Благодарю, ваше преподобие, но, пока не установлено, кто тут заправляет, я отвечаю за хозяйство.

Преподобная Бартон. Уже установлено. Я тут заправляю.

Преподобный Блюм. А я? Что же я? Преподобная Бартон. Ваше преподобие —

МОЙ ГОСТЬ.

Преподобный Блюм, Простите, но настоятелем назначен я.

Преподобная Бартон. Я тоже, и прошу об этом не забывать, ваше преподобие. Вы можете стать, самое большое, моим викарием. Преподобный Блюм. Но я первый сюда пришел!

Преподобная Б а р т о н. Ваше преподобие, вы верите в Страшный Суд?

Преподобный Блюм. Что за вопрос! Ваше преподобие подвергает сомнению мою профессиональную компетенцию? Я понимаю, ваше преподобие конкурирует со мной, но это недостойные методы. У меня есть диплом, госпожа Симпсон может подтвердить! Я вполне правомочен!.. Минуточку... А может, ваше преподобие делает какие-то расистские намеки?

Преподобная Бартон. Пожалуйста, не будьте смешным, я хочу поговорить с вашим преподобием, как священник со священником, и ничего больше. Итак, ваше преподобие верит в Страшный Суд, то есть в конечную цель, к которой стремится вся история человечества. Ее венец, свершение и конец всего. Не так ли?
Преподобный Блюм. Разумеется. Преподобная Бартон. Но если Страшный Суд является важнейшим моментом истории, то иерархия всех явлений, предшествующих Страшному Суду, определяется относительно Страшного Суда. Это значит, что события, которые происходят ближе к концу, имеют большее значение, чем события, происшедшие ближе к началу. То есть то, что ваше преподобие прибыло сюда раньше, менее значительно, чем то, что я прибыла сюда позже. Преподобный Блюм. Но на каком основании?

Преподобная Бартон. Я же говорю. На основании Страшного Суда. Преподобный Блюм. Я был первый! Преподобная Бартон. То есть второй. Симпсон. Вот именно!

Преподобный Блюм. Мне трудно с этим согласиться.

Преподобная Б а р т о н. Если вы, ваше преподобие, с этим не согласитесь, то будете заподозрены в ереси.

Симпсон. Это бы меня совсем не удивило. Он же... Сами знаете, кто.

Преподобный Б л ю м. Я не сказал, что не соглашаюсь. Я сказал только, что мне трудно согласиться.

Преподобная Бартон. Следовательно, ваше преподобие отказывается от должности настоятеля и принимает должность викария? Преподобный Блюм. Этого я тоже не говорил.

Преподобная Бартон. Да или нет? Преподобный Блюм. А если нет? Преподобная Бартон. Тогда в добрый путь, никто вас здесь не держит.

С и м п с о н. Не уступайте, ваше преподобие. Интересно, чем это кончится.

Преподобный Блюм.Хорошо, подискутируем.

Симпсон. Аяс удовольствием послушаю. Сядемте?

Все занимают места вокруг стола. Преподобная Бартон. Шах и мат, ваше преподобие. Ничего не поможет. Мой аргумент о Страшном Суде как мере любого соотношения неопровержим. Могу я попросить молока к чаю? Спасибо.

Преподобный Блюм. Надо подумать... Акак же сотворение мира? Генезис, начало начал? Достаточно принять за меру относительности начало, а не конец, и пожалуйста — все переворачивается: теперь все, что ближе к началу, имеет больший вес, чем то, что ближе к концу. Сахар, пожалуйста. Симпсон. Сахар в чай?! Преподобный Блюм. Я так люблю. Симпсон. Это, верно, из-за вашего происхождения, ваше преподобие. Бьюсь об заклад, вы родом из Польши или России.

Преподобный Б л ю м. Из России через Польшу и Бухарест.

Симпсон. Хорошенькая прогулка. Преподобный Блюм (накладывает сахар). Да,

вполне. Спасибо.

Преподобная Бартон. Нет, ваше преподобие, перенесение меры относительности со Страшного Суда на Генезис нежелательно. Преподобный Блюм. Отчего же? Я полагаю, ваше преподобие ценит Генезис не меньше, чем Страшный Суд.

Преподобная Б а р т о н. Однако политически такое перенесение имело бы характер исключительно регрессивный, сугубо реакционный. Прогресс и будущее неразлучны, и с этой точки зрения христианство не отличается от прогресса, поскольку устремлено к цели, а именно — к вечному избавлению. Прогресс стремится к усовершенствованному обществу будущего. Христианство — к избавлению личности также в будущем. Так что нет принципиального конфликта между христианством я прогрессом. Если ваше преподобие перенесет меру относительности из будущего в прошлое, это будет не только ересью, но и реакционностью. Этим самым вы лишите христианство прогрессивного характера, а без этого у христианства нет шансов в современном мире. Уж не хотите ли вы, ваше преподобие, допустить ересь и политическую ошибку одним махом? Зачем это вашему преподобию?

Преподобный Блюм. Сдаюсь. Стану викарием.

С и м п с о н. Не так быстро, ваше преподобие. Не вы это решаете,

Преподобная Бартон.Естественно,неон. С н м п с о н. И не ваше преподобие. Преподобная Бартон. А кто же? С и м п с о н. Я!

Преподобный Блюм. Не знаю, как вы это себе представляете.

С и м п с о н. Вы оба очень хорошо говорили. Мне понравилось, хотя я не все поняла. Только вы забыли, что есть тут еще я.

Преподобная Бартон. Ну что вы, что вы, я ни на минуту...

Преподобный Блюм. Что выхотите этим сказать?..

С и м п с о и. Кто станет настоятелем, решит приходский комитет. А кто председатель, комитета? Преподобный Блюм. Ну конечно же! Как я мог забыть! Ведь вы председатель, дорогая госпожа Симпсон...

С и м п с о н. Да. Я и решу.

В прихожей звонит телефон, Симпсон выходит в прихожую, притворив за собой дверь. Пауза, Преподобный Блюм. Ну, что теперь? Преподобная Бартон. У нас равные шансы. Преподобный Блюм. Не совсем, у меня поменьше.

Преподобная Бартон. Ау меня? Я женщина. Преподобный Б л ю м. Лучше быть женщиной, чем евреем.

Преподобная Бартон. Вообще-то мне ее жаль.

Преподобный Блюм. Почему? Преподобная Бартон. Выбирать между нами... Нет, я ей не завидую.
Преподобный Ълюы(предостерегающе). Тсс! Входит Симпсон.

Симпсон (Блюму). Это вас, ваше преподобие. Преподобный Блюм. Кто? Симпсон. Женщина. Преподобный Блюм. Не может быть! С и м п с о и. Телефон в прихожей, Преподобный Блюм. Простите. (Выходит в прихожую, притворив за собой дверь.) Пауза.

Преподобная Бартон. Молодая? С и м п с о н. Не представилась. Преподобная Бартон. Но так, по голосу... Симпсон. Голос командирский. Преподобная Бартон. Бедный наш викарий...

Сим п сои. Жаль, что он... Преподобная Бартон (предостерегающе). Прошу вас! Осторожно! Симпсон. Молчу, молчу, молчу, Преподобная Б а р т о н. Я понимаю, его преподобие Блюм и я в придачу — выбор затруднительный. Ничего удивительного, что вы нервничаете.

Симпсон. Что есть, то есть, дорогая. Преподобная Бартон. Вы фундаменталист -ка.

Симпсон. Нет, но от этого всего я, пожалуй, подамся в мусульмане.

Преподобный Ълюм (за сценой, повышая голос, по телефону). Я запрещаю тебе! Преподобная Б а р т о н. Выше голову, госпожа Симпсон, все будет хорошо.

С и м п с о н. Не знаю, каким чудом. Его преподобие не перестанет быть евреем, а вы — женщиной. Преподобная Бартон. Не унывайте. Симпсон. С меня достаточно, подаю в отставку. Преподобная Бартон. В какую отставку? Симпсон. С поста председателя приходского комитета.

Преподобная Бартон. И что, это поможет? Симпсон. Пусть мучаются без меня. Преподобная Бартон. Вы этого не сделаете. Симпсон. Нет? А почему? Преподобная Бартов. Потому что ваш долг стоять на посту. Время теперь трудное, новые времена угрожают Церкви со всех сторон, и изнутри тоже. Можно ли поверить, что в результате просто непонятной снисходительности вековечные враги нашей веры допущены к духовному сану? Симпсон. Вы имеете в виду этого... Преподобная Б ар т он. Тесс... Преподобный Блюм (кричит по телефону за сценой). Никогда!

Симпсон. Преподобная Бартон, к чему вы клоните?

Преподобная Бартон. Я клоню к чему-то?! Симпсон. Да, что-то вы разговорились. Преподобная Б а р т о и. Я лишь хочу убедить вас, что Церковь нуждается в вашем опыте, вашей мудрости, красоте...

Симпсон. Что вы плетете? Карты на стол. Вы хотите, чтобы я осталась председателем, потому что

вы надеетесь на мою поддержку, когда дойдет до выборов. Я только не понимаю, почему вы думаете, что я предпочту вас этому... Ну, вы знаете, кому.

Преподобная Бартон. Вовсе не думаю, но надеюсь на женскую солидарность. Симпсои. А что это такое? Преподобная Б а р т о и. Могу вам пригодиться.

С и м п с о н. Чем же, например? Преподобная Бартон. Я могла бы дать вам адрес своего парикмахера. Очень хороший и недорогой.

Преподобный Блюм (кричит по телефону за сценой). Ну и хорошо! Между нами все кончено! (Входит и занимает свое место за столом. Возбужден и не обращает внимания на женщин. Закуривает.)

Женщины смотрят на него неодобрительно. (Заметив неодобрение женщин.) Прошу прощения. (Гасит сигарету и засовывает окурок в коробок, пытается разогнать дым.) С и м п с о н. Вы разведенец? Преподобный Блюм. Что? Ах, нет, я даже неженатый.

С и м п с о н. А детей у вас нет? Преподобный Блюм. Почему выспрашиваете?

С и м п с о н. Вы чем-то расстроены. Преподобный Блюм. Вовсе нет! С и м п с о н. У вас был неприятный разговор? Преподобный Блюм. Есть проблемы. С и м п с о н. Если вы не женаты, если вы не разведены и если у вас нет детей, то какие у вас могут быть проблемы?

Преподобный Блюм. С моей теткой. Женщины обмениваются понимающими взглядами. С и м п с о н. Тетки маловато, чтоб выглядеть так мрачно.

Преподобная Бартон.Выдолжнырадоваться. Мы тут беседовали с госпожой Симпсон, и госпожа Симпсон сказала, что у вас больше шансов на выборах.

Преподобный Блюм. Мне безразлично. За окном появляется транспарант "ДА ЗДРАВСТВУЕТ АД", который кто-то несет на палке, прохаживаясь туда-сюда. Симпсои. Еще чаю? Преподобный Блюм. Нет, спасибо. Симпсон (ободряюще). С сахаром. Преподобный Блюм. Ничего не хочу. Симпсон (Преподобной Бартон). У него, должно быть, и правда что-то важное. Преподобный Блюм. Что это? Симпсон. Что?

Преподобный Блюм. Вот это, за окном. Симпсон. Ах это! Это Чико. Преподобный Блюм. Кто? Симпсон. Чико Сатанист. Наверно, уже узнал о новом настоятеле и протестует. Преподобный Блюм. Против чего? Симпсон. Против Господа Бога. Он славный ма-
лый, только слишком серьезный для своего возраста. (Подходит к окну, открывает его). Чико, что ты там делаешь?! Транспарант останавливается. Хватит выступать и иди наверх, попей чаю! Преподобная Б а р т о н. Вы полагаете, это удобно?

С и м п с о н. Он совсем безвредный. В конце концов, ваши преподобия должны знакомиться с прихожанами. (Выходит в прихожую.) Преподобная Барт он. Что вы об этом думаете, ваше преподобие?

Преподобный Б л ю м. Госпожа Симпсон права, мы должны смотреть в лицо действительности. Преподобная Б а р т о н. Но чтобы сразу сата-нист!

Преподобный Блюм, В любом случае, уже поздно.

Преподобная Бартон. Славно для начала. Входит Симпсон вместе с парнишкой — он очень бледный, одет в черное. Несет транспарант "ДА ЗДРАВСТВУЕТ АД". Делает это как-то небрежно. С и м п с о н. Не оставишь ли это в прихожей? Чико. Нет.

Симпсон. Как хочешь, но поосторожней с мебелью. Это Чико.

Преподобный Блюм. Привет! Симпсон. А это их преподобия. Чико. Как, их целых два?

Симпсон. Должен быть один, но этот один оказался двойным.

Ч и к о. И одного слишком много. С и м л с о н. Садись. Их преподобия н так уже знают, что ты протестуешь. Чико садится, не выпуская из рук транспарант, Чико! Ты не можешь хотя бы поставить это в угол? Побьешь мне чашки. Чико. Нет.

С и м л с о н. Да чего там... (Забирает у него транспарант и выбрасывает в прихожую.) Хочешь чаю? Чико. Нет.

Симпсон. Свежая заварка... Ч и к о. Я хочу пирожное.

Симпсон. Вот тебе пирожное. (Кладет пирожное на тарелочку.) Не знала, что в аду не любят чай.

Преподобный Блюм. Я слышал, вы скорее приверженец Сатаны, чем — извините за выражение — Бога. Это правда? Чико. Да.

Преподобный Блюм. Надеюсь, несмотря на определенные расхождения во взглядах, мы станем друзьями. Ч н к о. Нет.

Симпсон. Чико очень принципиальный.

Преподобный Блюм. Похвально. Бескомпромиссность во взглядах — положительная черта, это не подлежит обсуждению. В то же время о самих взглядах мы могли бы подискутировать. Разумеется, в духе взаимной толерантности и понимания... Чико ест пирожное и не реагирует. Да, несомненно, именно в таком духе... То есть... Преподобная Бартон, кажется, вы хотели что-то

сказать...

Преподобная Б а р т о н. Я? Преподобный Блюм. Так мне показалось... Преподобная Бартон. Ничего подобного. С и м п с о н. Еще пирожное? Ч и к о. Да.

Преподобный Блюм. В принципе, нас ничто не разделяет. Господия Чико не отрицает существования Бога, скорее, наоборот, верит в Него активно, хотя и негативно. То есть он не любит Господа Бога, а любит Сатану. Он только переворачивает ценности, и это единственная разница в наших взглядах. Кроме этого нет ничего, и мы могли бы побеседовать по-дружески. Преподобная Бартон. Ричард! Преподобный Блюм. Л поскольку я, в свою очередь, не отрицаю существование Сатаны, у нас есть общая почва для дискуссии. С и м п с о н. Хочешь подискутировать, Чико? Чико. Нет. Я хочу в ванную. С и м п с о н. Ванная по коридору. Чико встает и выходит.

Преподобная Б а р т о н. Ваше преподобие, вы мазохист?

Преподобный Блюм. Я полагаю, это бедное дитя не может отвечать за свои взгляды. Если и заблуждается, то неосознанно. Я всегда придерживался мнения, что пастырская деятельность в приходе не отличается от деятельности миссионера. Так что я применяю мягкие уговоры. Времена крестовых походов миновали.

С и м п с о н. Чико не очень образован и поэтому не любит дискутировать. Но никому не причиняет зла.

Преподобная Бартон. Правда? С и м п с о н. Время от времени подкладывает бомбу там и сям, но всегда небольшие такие бомбочки. Преподобная Бартон. Бомбу? С и н л с о н. Вы не знаете? То, что взрывается. Преподобный Б л ю м. Дети обычно любят пошуметь.

Преподобная Бартон. Если это ребенок, то я не намерена быть его нянькой. Преподобный Блюм. Стыдитесь, преподобная Бартон! Молодежь надо уважать. Преподобная Бартон. Ради Бога, я вам не мешаю.

Преподобный Блюм. Но вы должны применять мои методы. Вы были не слишком вежливы с этим беззащитным существом. Преподобная Б а р т о н. Вы хотели сказать — с этим претенциозным кретином. С и м п с о н. Ах, нет! Чико просто прелесть. Преподобный Блюм. Выбыли с ним жестоки! Преподобная Бартон. Зато вы, ваше преподобие, разлюбезничались. На спинку перед ним и лапки кверху. Смотреть было противно. Преподобный Блюм.Думаете,ябоюськакого-то глупого сатаниста? Преподобная Бартон. А что, нет? Преподобный Блюм. Это он меня боится, а не я его! Заметили, какой он был робкий со мной? Преподобная Бартон. Чико всегда робкий.
Преподобный Блюм. По крайней мере, он не

сделал для меня исключения! Преподобная Бартон. Вот этому я и удивляюсь.

Слышен звонок во входную дверь. С и м п с о н. Комитет идет! (Выходит в прихожую.) Преподобный Блюм. Если уж мы должны ссориться, будем ссориться без свидетелей. Преподобная Б я р т о н. Это не игрушки. Преподобный Блюм. Так зачем опять начинаешь? Подожди, пока вернется госпожа Симп-сон.

Преподобная Бартон. Я начинаю? Преподобный Блюм. Да! Этот твой саркастический тон!

Преподобная Бартои. Ваше преподобие, прошу не вымещать на мне свое дурное настроение. Я не виновата, что ваше преподобие с кем-то говорило по телефону.

С и м п с о н (за сценой). Проходите, проходите, мы ждем вас!

Входят Симпсон, Профессор Нед Уилкин-сон и его жена, Ам и Уилкинсон,обалетпяти-десяти. Профессор Уилкинсон выглядит вполне прилично, хотя лицо несколько опухшее и бледное. Лысеющий, с жидким желтоватым "конским хвостом ", то есть длинными волосами, связанными под затылком и спадающими на спину. Его жена производит впечатление сплошной серости, лицо неподвижно и напряжено, волосы крашеные, немытые, слишком по-молодежному длинные, распущены по плечам. Оба из эпохи хиппи и не понимают, что та эпоха давно миновала. Платье на Ами Уилкинсон неоориентальное и свободное, экологические сандалии на босу ногу. (Представляет.) Это преподобный Блюм, только что прибыл.

Профессор Уилкинсон. Приветствуем вас! Симпсон. Преподобный Блюм принадлежит к этническому меньшинству.

Профессор Уилкинсон {живо подходит к Преподобному Блюму и кладет ему руку на плечо). Браво!

Симпсон. Профессор Уилкинсон — большой приверженец этнических меньшинств. Профессор Уилкинсон (с энтузиазмом). Мы все радуемся вашим достижениям! Симпсон. Профессор! Преподобный Блюм не совсем негр.

Профессор Уилкинсон. Разве? С и м п с о н. Он еврей.

Профессор Уилкинсон (утратив энтузиазм). А!

Симпсон. Ваше преподобие, это профессор Уилкинсон.

Профессор Уилкинсон. Уилкинсон. Симпсон. А это госпожа Уилкинсон. Ами Уилкинсон (подходит к Преподобному Блюму и стискивает еголадонъ обеими руками). Мы безмерно счастливы, что можем принимать у себя ваше преподобие. Правда, очень, очень счастливы! (Отходит от Преподобного Блюма, бросив на мужа взгляд, который означает: "Как бы ты ни поступил, я поступлю наоборот ".)

Профессор У и лини с он (приближаясь к Преподобной Бартон, преувеличенно раскованно). Хай! Меня зовут Нед.

Преподобная Ъярт on (шокирована его карикатурным стилем Peace and Love). Привет, деточка, меня зовут преподобная Бартон. Профессор Уилкиисои. Простите? Преподобная Б а р т о н. Преподобная Глория Бартон, доктор теологии.

С и м л с о н. Преподобная Бартон прибыла одновременно с преподобным Блюмом. Профессор Уилкинсои. Я весьма польщен... С и м п с о н. А где Томаш и Бетти? Я думала, вы придете вместе.

Профессор Уилкинсон. Не видел их сегодня.

амн Уилкинсон. А вот как раз и видел. Профессор Уилкинсон.Я? Ами Уилкинсон.Ты. Профессор Уилкинсон. Нет. Ами Уилкинсон. А вот как рази да. Профессор Уилкинсон. Когда? Ами Уилкинсон. Сегодня. Профессор Уилкинсон. Если ты знаешь лучше...

С и м п с о н. Что будете пить? Профессор Уилкинсон.Я,пожалуй,виски. Ами Уилкиисои.Ая только чай. С и м п с о н. Ваши преподобия? Преподобный Б л юм. Виски. Чувствую, будет очень кстати.

Ами Уилкинсон. Тогда я тоже виски! С и м п с о н. Ты хотела чаю! Ами Уилкинсон. Я передумала. Профессор Уилкинсон. Я тоже передумал. Если можно, джин с тоником. С и м п с о н, А что для преподобной Бартон? Преподобная Бартон. Спасибо, пока что мне ничего не надо. В прихожей звонит телефон, С и м п с о и. Нед, займись гостями, окажи любезность. Извините. (Уходит в прихожую, оставив дверь открытой.)

Профессор Уилкинсон открывает бар и приготавливает напитки.

(За сценой.) Да, слушаю. Нет, его еще нету, что ему передать? (Пауза.) Что такое? (Через минуту с благородным возмущением.) Разумеется, этого я ему не передам, можете не сомневаться. Громкий стук брошенной трубки. (Входит.) Что за народ!

Профессор Уилкинсон. Что это было? С и м п с о н. Оскорбления. Профессор Уилкинсон. В твой адрес? С и м п с о и. Нет, Томаша.

Профессор Уилкинсон. Не огорчайся, ему не привыкать.

С и м п с о н. Но это было нечто особенное, никогда не слышала такого свинства. Ну и фантазия! Профессор Уилкинсон. Повтори. С и м п с о н. Конечно, не повторю, эти оскорбления конфиденциальные.
Профессор Уилкинсон.Жаль. (Подает напитки, сначала Преподобному Блюму, потом своей жене.)

Преподобный Блюм. Благодарю. Профессор Уилкинсон (Симпсон). Что тебе подать?

Сим п сои. Пиво.

Профессор Уилкиисон. Сию минуту. Преподобный Блюм (Профессору). Простите...

Профессор Уилкинсои (Симпсон, подавая ей стакан с пивом и не обращая внимания на Преподобного Блюма). Прошу! (Наливает себе виски.) Преподобный Блюм. Прошу прощения, но вы дали мне водку вместо виски. Ами У и л к и н с о н. И мне тоже! Мы оба просили одно и то же, то есть виски. Профессор Уилкинсон. 6 самом деле? Ами Уилкинсон. Правда, оба, ваше преподобие?

Преподобный Блюм. Увы. Профессор У ил кии с он. Ах да, действительно, простите, ради Бога. (Забирает водку у Преподобного Блюма и у жены. Потом подает виски Преподобному Блюму, но не своей жене.) Преподобный Блюм. Спасибо. Ами Уилкинсон. Нед!

Профессор Уилкинсон.Ах,прости, дорогая, я так рассеян... (Подает ей виски.) Преподобный Блюм. Можно попросить виски с содовой?

Профессор Уилкинсон делает вид, что не слышит. Преподобная Б а р т о и. Ну конечно. (Приносит ему из бара бутылку содовой.) Преподобный Блюм. Благодарю. Преподобная Бартон. Не благодари, заплатишь мне за это.

Преподобный Блюм (имея в виду Профессора). Что за антисемитский тип.

Преподобная Бартон. Зато его жена совсем наоборот. (Отходит и садится на стул в стороне.) Слышен звонок во входную дверь. Симпсон. Это, наверно, они! (Выходит в прихожую, чтобы открыть входную дверь. За сценой.) Почему так поздно? Т ом яш (за сценой). Ах, Марыся! С и м п с о н ("за сценой). Что случилось? Т ом яш (за сценой). Поцелуй меня, скорее! Симпсон (засценой). Но зачем? Т ом яш (за сценой). Ну же! Немедленно! Не тяни, умоляю!

С им п с он (за сценой). Да скажи, наконец, что случилось!

Т о м а ш (за сценой). Ты такая красивая! Я больше не могу!

С им пс он (за сценой). Подожди, безумный! Т ом яш (за сценой). Нет, не могу я больше ждать, твой поцелуй или моя смерть! Симпсон (за сценой). Ну ладно, только один. Короткая пауза.

Т о м а ш ("за сценой). Ммм... Блаженство. С и м п с о н (за сценой). А теперь входите.

Входят госпожа Симпсон, Томаш и Бет-т и. Тамашу лет двадцать шесть, загорелый, атлетический, голубоглазый блондин, украшенный золотыми цепями и браслетами, одет в довольно экстравагантный designer suit последней модели и designer sneackers, Бетти лет двадцати двух, выглядит как топ-модель высокого класса. Бетти — холодная, даже больше: ледяная. Одета в обтягивающее платье традиционного вьетнамского покроя, без рукавов, длинное до щиколоток, с воротником-стойкой, застегнутым наглухо, с боковым разрезом выше бедра. Шляпа с широкими круглыми полями, украшенная перьями, цветами иракушками. Волосы зачесаны наверх от затылка и висков, спрятаны под шляпой. Длинные до локтей перчатки, плечи обнажены. Замшевые полусапожки на высоких каблуках обтягивают лодыжки. Перчатки и сапожки застегнуты на молнии.

Томаш. Всем привет! Вот и я! Профессор Уилкинсон. Привет, Бетти! (С меньшим энтузиазмом.) Привет, Том! Ами уилкинсон (с энтузиазмом). Том! Симпсон (представляет). Это Бетти и Том, а это преподобный Блюм и преподобная Бартон. Бетти занимает место в центре софы, которая до сих пор пустовала, и совершенно откровенно разглядывает Преподобного Блюма и Преподобную Бартон по очереди.

Томаш (окидывая Преподобных быстрым, но всевидящим взглядом. Преподобную Бартон особенно.) Замечательно! Превосходно! Великолепно! (Жизнерадостность этих восклицаний не согласуется с его пристальным холодным взглядом.) Симпсон. Что будешь пить, Томек? Томаш. Морковный сок, пожалуй. С и м п с о м. Нету. Т о м а ш. Ну тогда воды.

Профессор Уилкинсон (садясь на стул рядом с Преподобной Бартон). Том не употребляет алкоголь.

Преподобная Бартон. Очень разумно с его стороны.

Профессор Уилкинсон. Совсем как вы. Вы всегда пьете только воду?

Преподобная Б а р т о н. Я бы этого не сказала. Профессор Уилкинсон. Ах, слава Богу! Преподобная Бяртон. Почему? Профессор Уилкинсон. Я член приходского комитета и считаю, что в интересах Церкви священник не должен быть трезвенником. Речь идет о контакте с прихожанами.

Преподобная Б а р т о н. Могу вас успокоить, я не абстинентка.

Профессор Уилкинсон. Тогда все прекрасно!

Т о м а ш. Эй вы там, что вы шепчетесь вдвоем! Профессор Уилкинсон.Ничего интересного для тебя.

С и м п с о н. О! Том интересуется всем. У него блестящий ум...

Преподобная Бартон. Ум? Симпсон. Очень всесторонний, а также атлет. Томаш. Вы интересуетесь спортом?
Преподобная Бартон. Это зависит от того, кто задает вопрос.

Томаш. Вы хотите сказать, что мы мало знакомы. Я тоже так думаю. Так давайте познакомимся поближе. (Берет стул и придвигает его к стульям, на которых сидят Преподобная Бартон и Профессор Уилкинсон, однако ближе к Преподобной, чем к Профессору.)

Профессор Уилкинсон. Я вам помогу. Вы должны знать, что Том...

Томаш (перебивает). Мы поладим сами. Правда, мой ангел?

Преподобная Бартон. Я не ангел, а всего лишь священник.

Томаш. Шутишь. Наверно, высокого ранга, я в этом дока. Повыше, чем твой дружок. Преподобная Бартон. Кто это мой дружок? Томаш. Тот тип, что стоит в углу. Преподобная Барт он. Это не тип, а священник.

Т о м а ш. А как его зовут? Преподобная Бартон. Спросите у него. Томаш. Ну, ты знаешь лучше. Профессор Уилкинсон (Томошу). Позволь обратить твое внимание, что ее преподобие весьма умеренно заинтересована твоими... Симпсон (перебивает). Том! Не хотела бы прерывать вашу приятную беседу, но у меня для тебя важное известие. Т о м а ш. Не стесняйся. Симпсон. Только с глазу на глаз. Томаш (Профессору). Нед, не огорчайся, я сейчас вернусь. (Отходит от Преподобной Бартон и Профессора и присоединяется к Симпсон.) Профессор Уилкинсон. Люблю яТомаша, он такой жизнерадостный... Вам не кажется? Преподобная Бартон. Конечно. Профессор Уилкинсон. Но иногда слишком агрессивен, правда?

Преподобная Бартон. О нет! Отчего же? Профессор Уилкинсон. Мне показалось, он вас раздражает...

Преподобная Бартон. А мне кажется, что скорее — вас...

Профессор Уилкинсон. Меня? Да вовсе нет. Мы с Томашем друзья. Преподобная Бартон. Правда? Профессор Уилкинсон. Правда. Преподобная Бартон. Я не сомневаюсь. Томаш и Симпсон в стороне. Т о м а ш. В чем дело? Симпсон. Тебе звонили. Томаш. Кто? С и м п с о н. Не знаю. Томаш. Женщина, мужчина? Симпсон. Мужчина. Надеялся, что женщина? Томаш. Что он сказал? Симпсон (очень убежденно). Что ты свинья. Томаш. Спасибо. (Возвращается к Преподобной Бартон и Профессору, садится возле Преподобной Бартон. Профессору.) Соскучился по мне? Профессор Уилкинсон.Конечно, безТома-ша нет жизни.

Т о м а ш. О чем говорили, пока меня не было? Профессор Уилкинсон. Только о тебе. Т о м а ш. А кто говорил, ты или преподобная Бар-тон?

Профессор Уилкинсон. Ясно, что она. Т о м а ш. Ты думаешь, я тебе поверю? Профессор Уилкинсон. Нет. Т о м а ш. Ну, тогда в порядке. Преподобный Блюм (подходит к Бетти и садится на стул против нее). Вы тоже член комитета? Бетти. Угадай.

Преподобный Блюм. Надеюсь, что да. Бетти. Почему надеюсь?

Преподобный Блюм. Потому что вы похожи на человека серьезного и ответственного. Б е т т и. А ты новый настоятель? Преподобный Блюм. Может быть. Бетти. Надеюсь, что так. Преподобный Блюм. Почему надеюсь? Б е т т и. Ты такой забавный... Ами Уилкинсон (подходит к Бетти и садится рядом на пол, как привыкли садиться хиппи, опираясь на ее колет). Бетти прелестна, правда? Преподобный Блюм (осторожно). Госпожа Бетти несомненно одарена совершенством форм... Ами Уилкинсон. Ах, перестань, ведь это просто чудо!

С и м п с о и (подходит к группе, становится за софой, то есть за спиной у Бетти, положив руки на ее плечи). Бьюсь об заклад, ваше преподобие еще не видели такого прелестного ребенка. Преподобный Блюм. К сожалению, я не вел учета подобных явлений природы... С и м п с о н. Нет, правда, ваше преподобие не видели, не могли видеть. Вы только посмотрите... (Снимает с Бетти шляпу и вынимает шпильки из ее волос.)

Волосы Бетти падают ей на плечи и спину неожиданно внушительным каскадом. Преподобный видит?

Ами Уилкинсон. Но это не все. Есть кое-что поинтересней.

С и м п с о н. О! Гораздо, гораздо интересней. Многое временно недоступно, но не будем отчаиваться, может бьггь, что-нибудь удастся сделать. Правда, Ами?

Ами У и л к и н с о н. О, да! Конечно! Опускаются сумерки, и освещение меняется. Софа, на которой находится Бетти, ярко освещена, остальная сцена в полумраке. Симпсон берет кисть правой руки Бетти и поднимает эту руку, податливо безвольную. Медленно начинает расстегивать перчатку. Ами Уилкинсон берет левую ногу Бетти (сидящей на софе левым профилем к зрителю) и кладет ее лодыжку на свое бедро. Нога Бетти легко выскальзывает из разреза вьетнамского платья во всю свою прелестную длину. Ами Уилкинсон начинает расстегивать сапожок Бетти, методично и неспешно. Все происходит ритмично, хотя и в замедленном темпе.

Томаш и Профессор одновременно встают со своих мест и поднимают стул, на котором сидит Преподобная Бартон. Поворачивают стул вместе с Пре-
подобной Бартон таким образом, чтобы она могла видеть, что происходит на софе. После чего опускают стул на пол.

Пауза, во время которой расстегивание перчатки и сапожка продвигается вперед. Симпсон стягивает с Бетти перчатку, Ами Уилкинсон снимает с нее сапожок.

С левой стороны входит Чико,и его появление прерывает акцию на софе. Прожектор, освещающий софу, гаснет. При всеобщей неподвижности имолча-нии Чико идет через сцену направо, то есть к прихожей.

Симпсон (когда Чико находится уже близко к выходу). Чико!

Чико (оборачиваясь). До свиданья. (Уходит.) Пауза.

Симпсон зажигает верхний свет в комнате. Подходит к столу и отодвигает в сторону тарелки, чашки и т. д. Становится за столом. Симпсон. Открываем чрезвычайное заседание Народного Комитета Свободного, Суверенного и Самоуправляющегося Прихода. Прошу садиться. Брат Томаш, укажи собравшимся их места. Томаш, исполняя теперь роль секретаря, берет два стула и ставит их сбоку, один подле другого, после чего жестом приглашает Преподобных сесть. Затем организует группу из трех стульев в один ряд перед столом президиума. Профессор, его жена и Бетти садятся на этих стульях. Бетти без одной перчатки и без одного сапожка. В дальнейшем Томаш занимает место у дверей в прихожую, скрестив руки на груди.

Братья и сестры! Всем известно, что мы ожидали нового настоятеля в наш свободный, суверенный и самоуправляющийся приход. Однако не все еще знают, что в результате ошибки, а также бездарности и коррупции в среде тех, у кого в руках власть, тех, которым кажется, что они вправе навязывать нам свои решения, тех, которые при каждом удобном случае стараются сломить дух подлинной демократии...

Профессор Уилкинсон, Ами Уилкинсон и Томаш. Буууууу!

Симпсон. Спасибо. Не одного, а двух настоятелей прислали нам одновременно. Профессор Уилкинсон. Позор! Ами Уилкинсон поднимается со стула и запевает песню, но Профессор хватает ее за рукав и усаживает обратно на стул.

Симпсон. Само собой разумеется, что в данных обстоятельствах последнее слово остается за народом. Это мы решим, на кого из двух преподобных возложить ответственность за паству. Приступим к их представлению. Преподобный Блюм, прошу вас встать!

Преподобный Блюм встает. Ваша фамилия?

Преподобный Блюм. Блюм. Симпсон. Правильно. Ваше преподобие, мы хотели бы услышать от вас, как вы себе мыслите свою деятельность в приходе. Конечно, если приход вам доверится. Что-нибудь о ваших проектах, целях, методах...

Преподобный Блюм. Итак.,, прежде всего... я думаю, что... Можно попросить стакан воды? С и и п с о н. Брат Томаш, принесите, пожалуйста, стакан воды преподобному Блюму. Томаш приносит Преподобному Блюму стакан воды. Преподобный Блюм (утолив жажду, действительную или притворную). Прежде всего я буду избегать всякой авторитарности. Хотел бы проинформировать собравшихся, что выше всего я ценю дух демократии. (Распаляется.) Да, демократии! Речь идет не только о моем личном пристрастии, но также о моем долге как члена христианской общины. (Распаляется еще больше.) Да, христианской! Долг, повторяю. Ибо все мы равны перед лицом Бога, и поэтому должны быть равны и друг пе-ред другом, дух демократии — это дух христианский! (Распаляется окончательно.) Да! Христианский! И потому соблюдению демократических принципов я буду следовать втройне. Во-первых, потому что люблю их. Во-вторых, как христианин. И в-третьих, выполняя свой долг как духовный пастырь здешнего прихода. Будем помнить, что мы принадлежим к Реформатской Церкви, и протест против папской тирании, против католической иерархии заложен в основах нашей традиции. Долой тиранию, долой иерархию, долой все что угодно!

Восторженные аплодисменты Ами Уилкинсон и умеренные — Профессора. Бетти кладет стопу левой ноги на правое колено и с большим интересом разглядывает большой палец левой ноги, которым шевелит.

Я закончил.

С и м п с о н. Есть какие-нибудь замечания? Профессор Уилкинсон поднимает руку, Брат Уилкинсон.

Профессор Уилкинсон (встает). Неплохо, но не хватает политического контекста. Преподобный Блюм ничего не сказал о классовой борьбе и передовой роли Советского Союза. Преподобный Блюм. И не мог, поскольку Советский Союз уже не существует. С и м п с о н. Брат Уилкинсон привык к определенным риторическим фигурам. Спасибо, брат Уилкинсон.

Профессор Уилкинсон садится. Кто-нибудь еще? Ами Уилкинсон поднимает руку. Сестра Уилкинсон. Пожалуйста. Ами У и л к и н е о н (встает). А я думаю, что всего хватает и выступление преподобного Блюма просто замечательное. (Садится.) С и м п с о н. Спасибо, сестра Уилкинсон. Есть еще какие-нибудь замечания? Пауза.

Нету. Спасибо. Ваше преподобие, можете сесть. Преподобный Блюм садится. Преподобная Бартон! Преподобная Бартон поднимается. Преподобная Бартон, попрошу вас поделиться с нами своими намерениями.

Преподобная Б а р т о н. Я больше верю в прагматизм, госпожа Симпсон.
С и м п с о н. Госпожа председатель — так нужно обращаться ко мне.

Преподобная Бартон. Я полагаю, что решение отдельных проблем поочередно и соответственно их конкретной специфике ценнее, чем общие программы. Симпсон. Например?

Преподобная Бартон. Например, почему господин Томаш стоит у двери? Сторожит нас, чтоб мы не убежали?

Симпсон. Брат Томаш стоит у двери для внешней охраны. У нас много врагов. Преподобная Бартон. Например? Симпсон. Например, безбожное федеральное правительство, враждебное народу. Каждую минуту нам угрожает агрессия.

Преподобная Б а р т о н. Спасибо. (Садится.) Симпсон. Преподобная Бартон! Кто вам позволил сесть?

Преподобная Б а р т о н. Никто. Я не нуждаюсь ни в чьем позволении. Пауза.

Томаш. Оставь ее в покое, Марыся, она смелая девушка.

Симпсон (собранию). Есть мнения по этому вопросу?

Профессор Уилкинсон поднимает руку. Ами Уилкинсон. Брат Уилкинсон. Профессор Уилкинсон(встде/пЛ Я согласен с моим предыдущем оратором. (Садится.) Ами Уилкинсон поднимает руку. Симпсон. Сестра Уилкинсон. Ами Уилкинсон (встает). А я не согласна с моим. (Садится.)

Симпсон. Спасибо, сестра Уилкинсон. Кто-нибудь еще? Пауза. Никого? Пауза.

Итак, мы выслушали декларации преподобного Блюма и преподобной Бартон. Приступаем к голосованию.

Профессор Уилкинсон поднимает руку. Брат Уилкинсон, вам не кажется, что вы говорите слишком много?

Профессор Уилкинсон. Яв порядке ведения.

Симпсон. Пожалуйста.

Профессор Уилкинсон (встает). Заявления обоих кандидатов, хотя и разные по стилю и содер -жанию, безмерно интересны. Оба заявления заслуживают внимания и анализа. Предлагаю не спешить с выводами и отложить голосование. Слишком поспешная процедура не способствует рассудительности и может неблагоприятно повлиять на объективность голосования. Прежде чем сделать наш выбор, познакомимся с кандидатами поближе, с их прошлым, мотивировками и способностями. Вношу официальное предложение: отложить голосование до момента, когда этот подготовительный, но неизбежный период будет позади. Ами Уилкинсон поднимает руку.

С и м л с о н. Нет, сестра Уилкинсон, я не дам вам слова. Мы все и так хорошо знаем, что вы хотите сказать.

Ами Уилкинсон. Но... Симпсон. Я сказала: нет! Ами Уилкинсон опускает руку. Спасибо, брат Уилкинсон. Профессор Уилкинсон садится. Брат Томаш, что ты думаешь о предложении брата Уилкинсона? Томаш. Нед прав.

Симпсон. Кто за предложение брата Уилкинсона?

Профессор Уилкинсон, Томаш и Ами Уилкинсон поднимают руку. Кто против?

Ами Уилкинсон поднимает руку. Три голоса за, один против и один воздержатся. Большинством решение принято. Заседание закрыто. Увидимся завтра. (Глядя прямо перед собой и ни на кого не обращая внимания, идет к выходу и покидает сцену.)

Все встают с мест. Бетти идет к софе, чтобы взять сапожок и перчатку и снова надеть их на себя. Профессор Уилкинсон, Томаш и Ами Уилкинсон подходят к Преподобным.

Профессор Уилкинсон (Преподобной Бар-тон). Поздравляю.

Преподобная Бартон. С чем? Я ведь еще не выиграла выборы.

Профессор Уилкинсон. Но вы их выиграете. Преподобная Бартон. Вы так думаете? Томаш. Сомневаюсь. После того, как умыла Ма-рысю...

Профессор Уилкинсон. Да, это было несколько легкомысленно.

Т о м а ш. А мне понравилось. Очень забавно. Профессор Уилкинсон (Преподобной Бар-тон). Боюсь, что вы оттолкнули от себя нашу председательницу.

Томаш. Оттолкнула? Марыся взбешена! Преподобная Б а р т о н. Мне жаль, это не входило в мои намерения.

Томаш. Видели, как вышла? Злющая, как дьявол. Профессор Уилкинсон. Вы должны быть осторожней, не надо пренебрегать предвыборной тактикой.

Т о м а ш. Ее чуть удар не хватил! Профессор Уилкинсон. Расположение председательницы — этим не бросаются. Томаш. Нет проблем. Я с ней все улажу. Преподобная Бартон. Правда?! Т о м а ш. С Марысей проблем не будет. Профессор Уилкинсон. Не слишком ему доверяйте, Томек переоценивает свои возможности. Т о м а ш. Не слушайте его, он завидует. Ами Уилкинсон (Преподобному Блюму). Вы были прекрасны! Эта параллель между христианским духом и духом демократии — просто супер! Преподобный Блюмсе притворной скромностью). Ах, это все не ново.

Ами Уилкинсон. Блестяще! Я хотела бы узнать побольше на эту тему,
Преподобный Блюм. Да, тема достойна углубленного изучения.

Ами Уилкинсон. Мы могли бы встретиться и обсудить.

Преподобный Блюм. Когда вам будет угодно. Ами Уилкинсон. Например, завтра. У вас такая красивая вибрация...

Бетти уже надела сапожок, перчатку и шляпу. Бетти (поправляет шляпу перед зеркалом). Томаш! Ты со мной?

Томаш. Мне пора. До свидания, преподобные! (Уходит.)

Бетти (идет вслед за Томашем, помахав рукой Преподобному Блюму). Бай-бай, котик! Профессор Уилкинсон. Мы тоже должны идти.

Преподобная Бартон. Спасибо, профессор, вы мне придали сил.

Профессор Уилкинсон. О! Я лишь стараюсь быть реалистом. Надеюсь, скоро увидимся. Ами Уилкинсои (Преподобному Блюму). О да, непременно!

Профессор Уилкинсон (Преподобному Блюму). До свиданья, преподобный Бум. Преподобный Блюм. Простите, но меня зовут Блюм.

Профессор Уилкинсон. Бум звучит лучше. Профессор Уилкинсон и Ами Уилкинсон уходят.

Преподобный Блюм. Арийское хамство. Преподобная Бартон. Не горюй, у тебя красивая вибрация.

Преподобный Блюм. И что теперь? Преподобная Б а р т о н. Теперь я хочу поесть. Очисти стол. (Выходит в кухню.) Преподобный Блюм закуривает. Собирает со стола грязную посуду и переносит ее на передвижной столик.

(Входит с двумя чистыми тарелками и пластмассовым контейнером.) Нашла ростбифы в холодильнике. Зачем ты куришь?

Преподобный Блюм гасит сигарету в одной из грязных тарелок.

Фу, какая гадость. Пожалуйста, убери эту груду и принеси из кухни вилки, ножи и ложки. Они в буфете. Пару тарелок и чистые чашки. Салфетки и свежую скатерть. Не забудь горчицу. Кетчуп, хлеб, булочки и крекеры. Соль и перец. Корнишоны. Ворчестер. Кофе и что-нибудь, в чем сварить. Зубочистки.

Преподобный Блюм. Слушаю, шеф. Преподобная Бартон. Подожди! (Ставит принесенные ею тарелки и контейнер с ростбифами на стол. Затем собирает стаканы с остатками напитков, расставленные на разных столиках и подлокотниках кресел, пустые банки из-под пива, пустые бутылки и т. д., ставит их. на нижнюю полку столика.)

Преподобный Блюм увозит столик в кухню. Преподобная Бартон приводит в порядок комнату, закрывает бар, открывает окно. Преподобный Блюм входит, толкая перед собой столик — он пустой: на нем одна бутылка кетчупа на

верхней полке, Что это?

Преподобный Блюм. Все, что я нашел. Преподобная Бартон. Я этого ждала. (Ставит кетчуп на стол, увозит столик на кухню.) Преподобный Блюм подходит к окну и закуривает, Глубоко затягивается и выпускает дым в окно. (За сценой.) Куришь? Преподобный Блюм. Нет! Бросает сигарету в окно и закрывает его. Прохаживается по комнате, останавливается перед большим фотопортретом в раме, висящем на стене. На фотографии священник с яркой улыбкой. Преподобная Бартон ввозит столик. Он уставлен всем, что требуется для скромного ужина на двоих. Преподобная Бартон накрывает на стол. Кто это?

Преподобная Бартон (взглянув на портрет). Наверно, наш предтеча.

Преподобный Б л ю м. Интересно, чтосним. Преподобная Б а р т о н. Ушел на пенсию, или перевели в другой приход.

Преподобный Б л юм. Чему ж он так смеется? Преподобная Бартон. Кто-нибудь сострил. Преподобный Блюм. Нет, улыбка у него какая-то злобная, он будто ощерился. Преподобная Бартон. Ну так не смотри. Лучше помоги мне.

Преподобный Блюм. Определенно лучше. Неприятный тип. (Отходит от портрета и помогает Преподобной Бартон накрывать на стол.) Преподобная Бартон. Где ты хочешь сесть? Преподобный Блюм. Уж точно не напротив него.

Преподобная Бартон и Преподобный Блюм занимают места за столом друг против друга. Преподобная Бартон вонзает вилку в ростбиф, чтобы перенести его с блюда в тарелку Преподобного Блюма. Поднимает вилку и застывает, ростбиф повис над блюдом.

Что случилось?

Преподобная Бартон кладет вилку с ростбифом на блюдо, встает и подходит к окну, задергивает на нем шторы.

Преподобная Бартон (возвращается к столу). Не люблю быть под наблюдением. Преподобный Блюм. Думаешь, за нами наблюдают?

Преподобная Бартон. Такое ощущение. (Кладет ростбиф на тарелку Преподобного Блюма, потом на свою.) Пауза.

Преподобный Блюм. Я б не удивился. Преподобная Бартон. Не делай проблемы, зашторила окно на всякий случай, Пауза.

Преподобный Блюм. Они тебе не кажутся странными?

Преподобная Б я р т о н. Кто? Преподобный Блюм. Наши прихожане. Преподобная Бартон. Нет, не кажутся. Преподобный Блюм. Тот, например, с хвостом, как у пони.
Преподобная Бартон. Почему именно он? Преподобный Блюм. Он говорил с тобой. Преподобная Бартон. Не он один. Что в этом странного?

Преподобный Блюм. Да, но пони интересовался тобой особенно.

Преподобная Б а р т о н. Мы говорили о выборах,

Преподобный Блюм. Наверняка. Особенно его интересовала твоя кандидатура. Преподобная Бартон. Конечно. Преподобный Блюм. Будет голосовать за тебя?

Преподобная Бартон. Возможно. Преподобный Блюм. Будет, будет. Даже на коленях.

Преподобная Бартон, А тебе завидно? Преподобный Блюм. Вовсе нет. У меня тоже есть сторонники.

Преподобная Бартон. Знаю. Престарелая Снежная королева.

Преподобный Блюм. Твой пони не моложе. Преподобная Бартон. Конечно. Этот допотопный марксист-гедонист, Денди-Дедди, вообразил, что я Бимбо-Беби. Знаю я таких типов. Преподобный Б л ю м. Ты не слишком к нему строга?

Преподобная Бартон. Успокойся. Он мне безразличен.

Преподобный Блюм. Можно кетчуп, пожалуйста?

Преподобная Бартон (внимательно смотрит на него). Послушай, что я тебе скажу: я не играю в эти дамские игры. Думаешь, я вырядилась священником, чтобы нравиться мужчинам? Чтобы привлекать всяких кретинов? Нет, это не по мне. (Пауза.) А может, ты думаешь, что я воинствующая феминистка? Что я ворвалась в епископскую курию, терроризировала персонал и взломала сейф, где лежали дипломы священников, уготовленные исключительно мужчинам? Именно так ты и думаешь, признайся. Преподобный Б л ю м. Нет! Вовсе нет! Вовсе я так не думаю!

Преподобная Бартон. Не отпирайся. Знаю. Именно так. Но уверяю, ты ошибаешься. Скажу больше: у меня совсем нет желания быть священником.

Преподобный Блюм. Но тогда зачем же... Преподобная Бартон. Зачем я им стала? Торжественно отвечаю: во имя блага человечества! Я выросла в семье неизлечимых филантропов, квакеров, пуританских защитников добра и борцов со злом. Человек человеку друг. Это наследственное, и ничего с этим не поделаешь. Смешно, правда?

Преподобный Блюм. Ну что ты, что ты! Преподобная Бартон. Ты чересчур вежлив. Скажу еще больше: я даже не слишком христианка.

Преподобный Блюм. О, это уже смело! Преподобная Бартон. Ну, может, не так уж смело, какты думаешь. Не слишком —в том смысле, что я не очень религиозная. Могла бы прожить

без это то.

Преподобный Блюм. Ну так почему же... Преподобная Б а р т о н. Потому что не питаю иллюзий насчет природы человека и уверена, что только религия удерживает его в рамках приличия. А мы видим, как дела с религией, с Церковью. Дела плохи и будут еще хуже, если мы не поможем. Преподобный Блюм. Ага! Спешишь на помощь!

Преподобная Б а р т о н. Что-то в этом роде. Преподобный Блюм. Значит, ты считаешь, что будешь пастырем лучшим, чем другие, необыкновенным!

Преподобная Б а р т о н. Нет, не лучшим. Иным.

Преподобный Блюм. Это почему? Преподобная Б а р т о н. Я — женщина. Преподобный Блюм. И это поможет? Преподобная Б а р т о н. Поможет ли, не знаю, но в любом случае — я не мужчина. Преподобный Блюм. Считаешь, что мужчины не годятся в пастыри?

Преподобная Бартон. Уже нет. Вы все испортили.

Преподобный Блюм. Во всем, что плохо, виноваты мы? Ты упрощаешь!

Преподобная Бартон. Нет, не во всем. Но частично — да. И все же обвиняю. Преподобный Б л ю м. Но в чем, скажи на милость!

Преподобная Бартон. В монополии. Повсюду ваш стиль, и в Церкви тоже. Вы установили свою монополию, и стиль стал исключительно мужским — неизбежное следствие монополии. Вы вкладываете в дело всю благодать своих достоинств, но также и проклятие своих пороков. И если ваша монополия продлится слишком долго, ваши пороки не будут уравновешены нашими достоинствами. Преподобный Блюм. А как насчет ваших пороков?

Преподобная Бартон. Наши и ваши пороки настолько разные, что не суммируются, также как ваши и наши достоинства. Наши достоинства заполняют пустоты, образующиеся там, где должны быть те достоинства, которых у вас нет и быть не может.

Преподобный Блюм. Ты уверена? Преподобная Бартон. Нет, но нужно попытаться. Что мы теряем? Ничего, а что-нибудь можем выиграть. Если не попытаемся, все останется по-старому. Неравновесие будет расти, пока все не перевернется.

Преподобный Блюм. Не уверена, а говоришь с такой уверенностью.

Преподобная Бартон. Я не уверена втеории, но уверена в том, что делаю. Я решила стать настоятелем этого прихода, даже если это банда извра-щенцев, которая мне вовсе не нравится. Преподобный Блюм (меланхолично). А кому нравится?.. Думаешь, мне нравится? Преподобная Бартон. Хнычешь? На это ты способен- Я решаюсь и потому выигрываю. Ты умеешь только плакать над собой — поэтому проигрыва-
ешь. Еще один довод, что женщины должны идти на фронт. А ты бы предпочел убежать с поста. Преподобный Блюм. Ба, если б только мог... Преподобная Бартон. Почему не можешь? Я тебя тут не держу, можешь бежать. Тем более, тебя не будет мучить совесть, что на посту никого не осталось. Я останусь.

Преподобный Блюм. У меня свои причины. Преподобная Бартон. И теде и тепе. Так можно болтать вечно. Пойдем в постель. Преподобный Блюм. В постель?! Преподобная Б я р т о н. Ах, эта мужская автоматика... В постель, но не в том смысле, как это понимаешь ты, с готовностью, достойной восхищения. Каждый в свою, отдельно. Короче, я устала и иду спать.

Преподобный Блюм. Но здесь только одна спальня и только одна кровать! Преподобная Б а р т о и. В подобной ситуации существуют свои традиции. Согласно лучшей из них, ты должен пожертвовать собой и спать здесь, на софе.

Преподобный Блюм. Похоже, у меня нет выбора.

Преподобная Бартон.Абсолютно. Преподобный Блюм. В таком случае... Кто первый идет в ванну?

Преподобная Бартон (встает). Разумеется, я. Спокойной ночи. (Идет к своему чемодану.) Преподобный Блюм (встает и идет за ней). Могу ли я помочь?

Преподобная Бартон.Уверена, что нет. (Берет чемодан и уходит в спальню.) Преподобный Блюм садится на софу, лицом к спальне.

Пауза,

Преподобный Блюм ложится на софу, подложив руки под голову и глядя в потолок. Пауза.

Преподобный Блюм (вскакивает на ноги и кричит в сторону спальни). Преподобная Бартон! Я вас очень не люблю!

Преподобная Бартон (за сценой, с нежностью). И я вас тоже!

Преподобный Блюм (делает несколько шагов к спальне и останавливается). И я очень рад, что завтра я буду не любить вас по-прежнему! Преподобная Бартон. Ия также! Преподобный Блюм. Ну так доброй ночи! Ответа нет. Преподобный Блюм ждет с минуту, после чего возвращается на софу и садится лицом к спальне. Достает из кармана пачку сигарет и спички. Берет сигарету в рот и подносит к ней спичку. Вдруг застывает. Пауза.

Преподобный Блюм откладывает сигарету и спичку, встает, подходит к стене и снимает портрет. Поворачивает портрет лицом к стене. Вешает портрет на стену. Вместо лица священника мы видим теперь только прямоугольник картона. Преподобный Блюм возвращается на софу, садится яйцом к спальне и закуривает. Затемнение.

Тетка Роза. Что он делает такдолго... Преподобная Бартон. В данный момент поливает себя туалетной водой. Тетка Роза. Откуда вам известно? Преподобная Бартон. Предполагаю, что он уже побрился.

Тетка Роза. Водой? Какой водой? Преподобная Бартон. После бритья. Тетка Роза. Это ясно, но какой марки? Преподобная Бартон. Понятия не имею. Тетка Роза. Такдолго с ним знакомы и не знаете?

Преподобная Бартон. Мы встретились только вчера.

Тетка Роза. Только вчера и уже вместе живете? Преподобная Б я р т о н. Только со вчерашнего дня.

Тетка Роза. Вы не считаете, что это слишком быстро?

Преподобная Бартон. Так уж сложилось. Тетка Роза. Что сложилось? Преподобная Бартон. Обстоятельства. Тетка Роза. Какие обстоятельства? Преподобная Бартон. Не зависящие от нас. Тетка Роза. От порядочной девушки обстоятельства всегда зависят.

Преподобная Бартон. Значит, я девушка не порядочная.

Тетка Роза. Вы мне тут не рассказывайте, а то еще поверю. Вы работаете? Преподобная Бартон. То есть? Тетка Роза. У вас есть какая-нибудь должность?

Преподобная Бартон. Пока нет. Тетка Роза. Что значит "пока"? Значит, нет. Преподобная Бартон. Но будет. Тетка Роза. Когда? Преподобная Бартон. Завтра. Тетка Роза. А вы чем занимаетесь? Преподобная Бартон. Я психотерапевт. Тетка Роза. Неплохо. Все эти психо-что-то хорошо зарабатывают. Сколько вы получаете? Преподобная Бартон.Достаточно. Тетка Роза. Достаточно — значит, слишком мало. Рысек понятия не имеет о деньгах. Тут он просто нуль.

Преподобная Бартон. Не важно. Тетка Роза. Так вы его любите? Преподобная Бартон. Он очень милый. Тетка Роза. Да, но ненормальный. Чем, собственно, психотерапевт занимается? Преподобная Бартон. Помогает людям с проблемами.

Тетка Роза. Значит, мне везет — у меня проблемы. Вы можете помочь мне?
Преподобная Бартон. Охотно. Тетка Роза. Во-первых, мой племянник выкрестился.

Преподобная Бартон. Это не проблема. Тетка Роза. Мы о чьих проблемах — о моих или о ваших?

Преподобная Б а р т о н. О ваших, Тетка Роза. Ну так это моя проблема номер один. Можете помочь мне?

Преподобная Бартон. Боюсь, что нет. По конституции, у каждого есть право выбрать ту религию, которая ему нравится. Тетка Роза. Может, по конституции, но не по мне. Значит, вы не можете, В таком случае, перейдем к проблеме номер два: ему мало, что он выкрестился, ему еще понадобилось стать христианским священником.

Преподобная Бартон. Если он стал христианином, то уже не мог стать духовником никакой другой веры. Для этого ему нужно было принять какую-то другую веру, и только тогда... Тетка Роза (перебивает). Я не спрашиваю, мог он стать или не мог. Речь о том, что стал. И я спрашиваю, можете ли вы с этим что-то сделать. Преподобная Бартон. Не могу. Тетка Роза. Что-то мне сдается, вы не зарабатываете столько, сколько говорите. Преподобная Бартон. Есть у вас еще проблемы?

Тетка Роза. Есть ли у меня еще проблемы? Если вы хотите услышать, что нет, то лучше спросите, есть ли у меня счастье. Он стал священником, но не католическим, а всего лишь протестантским.

Преподобная Бартон. А какая вам разница? Тетка Роза. Вы еще спрашиваете? Это моя проблема номер четыре. Преподобная Бартон. Почему? Тетка Роза. Католические священники не могут жениться, а протестантские могут. Преподобная Бартон. И это проблема? Постыдились бы. Вы что же — хотели б, чтоб он не женился?

Тетка Роза. Упаси меня Бог, этого я ему не запрещаю. Думаете, я хочу, чтоб мой племянник был педераст? За кого вы меня принимаете? Преподобная Бартон. Так в чем же проблема?

Тетка Роза. Пусть женится — но смотря на ком. А на ком он женится? На японке или китаянке? Пожалуйста, можно и на китаянке. На негритянке? Почему бы и нет. На эскимоске? В любой момент. Он не женится только, знаете, на ком? Преподобная Бартон. Не знаю. Тетка Роза. На еврейке.

Преподобная Бартон. Почему нет? Тетка Роза. Вы когда-нибудь видели протестантского священника, женатого на еврейке? Такого не бывает.

Преподобная Бартон. И вот это ваша забота?

Тетка Роза. Забота? Вы называете это заботой и больше ничем? Вы хотите, чтобы у меня был сердечный приступ? Ну так послушайте, какая у меня проблема номер пять. Моя проблема номер пять в том, что я встаю с рассветом, беру такси, еду в аэропорт, приезжаю сюда аж из Нью-Йорка, чтобы увидеть своего племянника, и что я вижу? Вас. Преподобная Бартон. Что же во мне такого страшного?

Тетка Роза. В вас самой — ничего. Но в вас вместе с Рысеком — все. После того, как он выкрестился, я подумала: это несчастье, но, по крайней мере, теперь он не женится на гайке, так как ему вообще нельзя жениться. Правда, никогда уже он не возьмет в жены порядочную еврейку, но и ни одну глупую шиксу тоже. Это было моим единственным утешением. И где оно теперь, это мое утешение, ну где, скажите мне! Преподобная Бартом. Там же, где было. Ричард вовсе не собирается на мне жениться, а я не хочу выходить за него замуж. Пауза.

Тетка Роза. Это правда? Преподобная Бартон. Правда. Мы даже не спим вместе.

Тетка Роза. Знаете что? Преподобная Бартон.Что? Тетка Роза. Вы просто замечательная психоте-рапевтка.

Входит Пр еподобный Блюм в пижаме. Преподобный Б л ю м. Тетя Роза! Что вы здесь делаете?!

Тетка Роза. Как это "что"? Привезла тебе творожник.

Преподобный Блюм. Но ведь я сказал вам, тетя, — между нами все кончено! Тетка Роза. Конечно, сказал. Преподобный Блюм. Ну так... Ну так... Тетка Роза. Ну так что? Преподобный Блюм (садится, смирившись), Ничего.

Тетка Роза. Если тебе не нравится, что я приехала, так сам виноват. Я говорила с тобой по телефону, а ты повесил трубку. Вот и получай, поговорим без телефона.

Преподобный Блюм. Но о чем, вы мне уже все сказали.

Тетка Роза. Откуда ты знаешь, что все? Ты не можешь знать, что все, так как ты повесил трубку. Я вовсе не закончила.

Преподобный Блюм (примирительно). Ну ладно, ладно...

Преподобная Бартон (встает). Догадываюсь, что это дело семейное. Не буду вам мешать. Тетка Роза. Правильно догадываетесь. Преподобная Бартон выходит. Преподобный Блюм. Почему ты с ней так не-
вежлива?

Тетка Роза. Об этом после. Сначала поговорим о том, о чем уже говорили.

Преподобный Блюм. Конечно, конечно, и я тебе отвечу то же самое: я свое решение не изменю. Тетка Роза. Ричард, не валяй дурака. Преподобный Блюм. Начинается, все сначала.

Тетка Роза. Вовсе не сначала, я сказала далеко не все, ты мне не позволил. Теперь скажу. Послушай, Рысько, уж не буду повторять, что ты обязан считаться со своей семьей, уважать покойных родителей и иметь хоть капельку жалости ко мне. Если нет, так нет, ничего не попишешь- Мы в расчет не принимаемся, и пусть это будет на твоей совести. Я хочу задать тебе только один вопрос: понимаешь ли ты, что тебе грозит? Преподобный Блюм. Что мне может грозить? Тетка Роза. Опасность.

Преподобный Блюм. Какая опасность?! О чем вы говорите?! Тетка Роза. Об опасности. Преподобный Блюм. Какой?! Тетка Роза. Невероятной. Для этих твоих румяных щечек, невинных глазок, для твоего пупочка, для каждого из двадцати твоих прелестных пальчиков на твоих ручках-ножках. Понял? Преподобный Блюм. Нет. Тетка Роза. Как это нет? Ты все это не ценишь? Хочешь, чтобы твоему тельцу нанесли ущерб? Ты к нему не привязан? Нет, я в это не поверю. Преподобный Блюм. К чему вы клоните? Тетка Роза. Ктому, что быть евреем опасно, но быть евреем, который проталкивается, еще опасней. И трудно вообразить себе более наглого еврея, чем тот, который протолкался в священники. Это просто самоубийство! Это величайшее нахальство, какое только может быть! Почему мы, евреи, всегда перебарщиваем? И почему самый перебарщивающий еврей должен оказаться аккурат моим племянником? Ричард, мне страшно за тебя. Раньше или позже они тебе это припомнят и заставят тебя заплатить за все.

Преподобный Блюм. Но, тетя, они меня очень любят!

Тетка Роза. Почему этот самый перебарщивающий еврей, мой племянник, должен быть еще и самым глупым из всех евреев, каких я знаю? Преподобный Блюм. Ну, может, не очень, но любят.

Тетка Роза. Ричард, послушай меня. Разве я тебя уговариваю, чтобы ты стал хасидом, молился как ненормальный и соблюдал все предписания и заповеди? Нет, я тебя не уговариваю даже, чтобы ты принадлежал к Реформистской Синагоге. Разве я запрещаю тебе стать адвокатом, врачом или ковбоем, если пожелаешь? Тоже нет. Становись себе хоть президентом Соединенных Штатов. Но христианский священник? Разве это профессия для порядочного еврея? Сделай такую милость и сократись хотя бы до шамана, с этим я бы еще примирилась. Но этот бизнес с христианским священником и правда слишком опасен.

Преподобный Блюм. Нет, тетя, теперь преувеличиваешь ты. У меня могут быть неприятности, конечно, но чтобы опасность? Какая опасность, ты только оглянись вокруг, тут всюду тихо, спокойно... Абсолютно безопасное место. Взрыв за сценой. Черный дым из-за кулис наполняет сцену.

(Бежит в спальню.) Глория! Тетка Роза. Ричард! Твой пирог! Возвращается Преподобный Блюм, несет на руках П р en од обну ю Б ар т о н. Укладывает ее на софу.

Преподобный Блюм. Глория, любимая... Тетка Роза. Любимая? Только этого мне не хватало.

Преподобный Блюм. Какты, тебе плохо?.. Тетка Роза. Мне так очень плохо. Преподобный Блюм. Глория, отзовись! Тетка Роза. "Глория! Глория!" Ты не заметил, что твоя тетка тоже здесь?

Преподобная Б ар тон (открывает глаза). Где я?

Тетка Роза. Вы прекрасно знаете, где вы. Преподобная Б а р т о н. Разумеется, знаю, но так должна спрашивать женщина после обморока. Преподобный Блюм. Глория! Ты жива! Тетка Роза. Обморок! Посмотрите на меня, разве я в обмороке? Я старше вас, но не упала в обморок.

Преподобная Бартон. Это потому, что вы не были в ванной, где взорвалась бомба. (Встает с явным раздражением, подходит к окну и открывает его.)

Тетка Роза. Бомба?! (Преподобному Блюму.) А говорил, тут безопасно.

Преподобный Б л ю м. Относительно безопасно.

Тетка Роза. Весьма относительно. Преподобный Блюм. Это была маленькая бомба. Чико подкладывает только маленькие бомбы.

Тетка Роза. Какой еще Чико? Преподобный Блюм. Чико Сатанист. Тетка Роза. Что значит маленькая? Преподобный Блюм отводит ладонь от ладони, как рыбаки, когда показывают длину рыбы, которую когда-то поймали. Расстояние между ладонями означает размер бомбы. Чтобы успокоить Тетку Розу, уменьшает это расстояние вдвое. И это, по-твоему, маленькая? Преподобный Блюм уменьшает воображаемый размер почти до нуля.

Если, по-твоему, это маленькая бомба, то я ухожу. (Берет свою дорожную сумку.) Преподобный Б л ю м. Даже не бомба, то была граната!

Тетка Роза. До свиданья, желаю приятных бомб! (Уходит.) Пауза.

Преподобный Блюм. И все равно я люблю ее. Преподобная Бартон. Я тоже, у нее большое сердце. Преподобный Блюм. И еще больше — язык.
Только бомба могла меня спасти. Преподобная Бартон. Чего она хотела? Преподобный Блюм. Чтоб я отказался от сана.

Преподобная Бартон. Она права. Преподобный Блюм. Что?! Преподобная Бартон. Яи сама удивляюсь, почему бы тебе не отказаться. Преподобный Блюм. Теперь ты начинаешь? Преподобная Бартон. Если не хочешь, не будем об этом говорить. Но я и правда не понимаю.

Преподобный Блюм. Чего не понимаешь? Преподобная Бартон. Не понимаю, чего ты так уперся. Почему предпочитаешь всех шокировать, вместо того чтобы оставаться самим собой-Преподобный Блюм. Остался, ксожаленью. Преподобная Бартон. Почему "ксожаленью"?

Преподобный Блюм. Ты когда-нибудь была еврейкой?

Преподобная Бартон. Разумеется, нет. Преподобный Блюм. Ах "разумеется" — зачем же так презрительно? Словно я тебя своим вопросом оскорбил. Может, ты тоже антисемитка? Преподобная Бартон. Успокойся, просто твой вопрос глуп. Вот и все. Уж слишком ты обидчив.

Преподобный Блюм. Вовсе и не глуп! Если бы была, то знала бы, что это такое. Без этого тебе ничего не понять.

Преподобная Бартон. Зато я понимаю, что ты не хочешь говорить со мной. Преподобный Блюм. А что я делаю, если не говорю? Говорю беспрерывно, даже слишком много! Я хочу тебе объяснить! Преподобная Б а р т о н. Не впадай в истерику. Просто скажи мне, зачем ты стал священником, вот и все.

Преподобный Блюм. Христианским священником, забыла ты добавить. Слугой Иисуса, как выразилась госпожа Симпсон. Зачем такая деликатность, такая щепетильность, почему не сказать это прямо в мою жидовскую морду?! Преподобная Бартон. Хорошо, христианским. Зачем же ты им стал? Преподобный Блюм. А что —- нельзя? Преподобная Бартон. Конечно, можно, ты сам — лучшее доказательство этого. Но зачем? Преподобный Блюм. Я больше не хотел быть евреем.

Преподобная Б а р т о н. Но ведь ты сказал, что по-прежнему им остаешься и, кажется, даже гордишься этим.

Преподобный Блюм. Опять все сначала! Ты знаешь, чего я хотел? Я хотел, чтобы никто не говорил обо мне: "Вот идет еврей Рысек". Но также, чтобы никто не говорил: "Вот идет Рысек, который не еврей". Никто, но самое главное, чтобы я сам не думал о себе. Еврей или не еврей, но все равно еврей, все равно это слово. Так или иначе, всегда только еврей, еврей и еврей! Я сыт этим по горло! Я заболел от этого! Я хочу от этого избавить-

ся!

Преподобная Бартон. Ты хотел бы, чтобы говорили: "Рысек — кто?"

Преподобный Блюм. Без "кто", просто Рысек.

Преподобная Бартон. То есть? Преподобный Блюм. Я! Только я! Преподобная Бартон. Уже знаю. Преподобный Блюм. Что ты знаешь? Преподобная Бартон. Знаю, чего хочешь. Привет, Рысек.

Преподобный Блюм. Рысек — кто? Еврей или не еврей?

Преподобная Б а р т о н. Ни то ни другое. Просто Рысек. Пауза.

Преподобный Блюм. Слушай, это чудо. Первый раз в жизни не чувствую себя ни как еврей, который хочет быть евреем, ни как еврей, который не хочет быть евреем.

Преподобная Бартон. Это хорошо. Преподобный Блюм. Видишь ли, я хотел стать священником, потому что хотел отдалиться от еврейства как можно дальше. Тетка Роза права, невозможно отойти дальше. Преподобная Б а р т о н. Ну вот ты и отдалился как нельзя дальше.

Преподобный Блюм. Да, я думал, что этим все решу. Я говорил себе: Рич, мальчик мой, отойди подальше, насколько можешь, полумеры тут не помогут. Можешь выкреститься, можешь ассимилироваться, можешь стать врачом или адвокатом, но этого недостаточно, всегда будут говорить: "Это доктор-еврей", "Это адвокат-еврей". И ты в глубине души будешь с ними соглашаться. Но никто не скажет: "священник-еврей", ибо это нонсенс в принципе. Религия — душа, сменишь душу — и все изменится. Так что ступай, мой мальчик, и в конце пути перестанешь быть евреем. Преподобная Бартон. Ну и?.. Преподобный Блюм, И не получилось. Как-то... по-прежнему еврей. Преподобная Бартон. Как-то, где-то, куда-то... Скажи мне просто, почему не хотел остаться евреем?

Преподобный Блюм. Боялся. Преподобная Бартон. Боялся чего? Преподобный Блюм. Вернемся к моему первому вопросу: ты когда-нибудь была еврейкой? Нет, не была. Вот ты и не можешь знать, что это означает. Это означает угроза, а угроза означает страх. Все медали, которыми украшены все генералы за все войны, нужно у них отобрать и отдать одному еврейскому ребенку, потому что он отважней, чем все они вместе взятые. Обязан быть отважным, то есть он смел поневоле, ему некуда деться. Но я не хочу быть этим ребенком, потому что я трус.

Преподобная Бартон. Ты не трус. Преподобный Б л ю м. Что ты можешь об этом знать.

Преподобная Бартон. Чтобы признаться в трусости, нужна смелость.
Преподобный Блюм. Знаю я эти ля-ля-ля. Все они ничего не стоят, как, например, и то, что наглость рождается из скромности. Трус есть трус, и никакие философские кульбиты здесь не помогут.

Преподобная Бартон. Как ты любишь сам себя мучить...

Преподобный Блюм. Вовсе нет, просто я не люблю обманывать себя. Я только тот, кто я есть. Ты согласна?

Преподобная Бартон. Да. Преподобный Блюм. Так зачем же хотела уверить меня, что я смелый, если я трус? (Пауза.) Хотела меня утешить? Преподобная Бартон. Нет. Преподобный Блюм. Это хорошо, я бы этого не вынес.

Преподобная Бартон. Я так и думала. Преподобный Блюм. Знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты думаешь, что мое обращение в христианство не имеет ничего общего с христианством. Я обратился, чтобы бежать от своего еврейства, а не потому, что христианство меня привлекало. Так думаешь, верно?

Преподобная Бартон.Да. Преподобный Блюм. Ну и права чуть-чуть, но не совсем. Христианство притягивает меня — в некотором смысле. Я бы даже сказал, в принципиальном: после еврейского Бога хотелось бы чего-нибудь помягче.

Преподобная Бартон. Помягче? Преподобный Блюм. Еврейский Бог кричал на меня непрестанно, он очень строг. Ты знаешь, что он тоже антисемит?

Преподобная Бартон. Нонсенс! Почему тебе каждый кажется антисемитом, может, ты параноик?

Преподобный Блюм. Потому что —каждый. Преподобная Бартон. Это неправда, у тебя много приятелей. Преподобный Блюм. Да? Преподобная Бартон. И приятельниц... Преподобный Блюм (смотрит в окно). Как раз идет одна.

Преподобная Бартон. Кто? Преподобный Блюм. ГоспожаУилкинсон. Преподобная Бартон. Тогда я исчезаю. Преподобный Блюм. Забери меня с собой! Преподобная Бартон. Нет, оставайся, хоть раз не будь трусом.

Стук в двери. Преподобный Блюм делает глубокий вдох, надувает грудную клетку, барабанит по ней кулаками, изображая самца-гориллу, и идет открыть дверь.

Приятных развлечений. (Уходит.) Преподобный Б л юм (открывает дверь). Госпожа Уилкинсон! Какой сюрприз! амн Уилкинсон. Мы договорились — вы забыли?

Преподобный Блюм. Не забыл, это невозможно забыть. И все же... амн Уилкинсон. Можно мне войти? Преподобный Блюм. Весьма желательно!

Ами Уилкинсон. Спасибо. (Входит иосматри-вается.) Как спалось? Хорошо? Преподобный Блюм. Хорошо? Я спал на софе и не сомкнул глаз, то есть совсем не спал, проснулся минуту назад. То есть... встал минуту назад. Прошу простить, что я в пижаме. Я ужасно рад, вы первая, кого я сегодня вижу. Ами Уилкинсон. Мы одни? Преподобный Блюм. Как два Робинзона Крузо в безбрежном океане одиночества. Ами Уилкинсон. Вам это необходимо после вчерашнего сборища. Я тоже люблю одиночество. (Садится.)

Преподобный Блюм. Что ж, родные души. Ами Уилкинсон. Я знала это с первой минуты. Преподобный Блюм (садится). Скажем... двоюродные.

Ами Уилкинсон. Я так одинока. Преподобный Блюм. Кто не одинок. Ами Уилкинсон. В моем случае это понятно: Бог тоже одинок.

Преподобный Блюм. Простите? Ами Уилкинсон. Одиночество ~ один из божественных атрибутов.

Преподобный Блюм. Простите, но вы же не сравниваете себя с Богом, это было бы кощунством.

Ами Уилкинсон. Это не сравнение. Преподобный Блюм. Нет? Ами Уилкинсон. Это личное признание, констатация факта.

Преподобный Блюм. Вы хотите сказать, что вы... что вы...

Ами Уилкинсон. Правильно. Я Бог. Преподобный Блюм. Вот так, совершенно просто?

Ами Уилкинсон. Бог — это я. Пауза.

Преподобный Блюм. Может, пойдем прогуляться?

Ами Уилкинсон. Много времени прошло, пока я это осознала. Все лето искала свое тождество и наконец нашла.

Преподобный Блюм. И стоило тот. Поздравляю, есть с чем.

Ам и Уилкинсон. Открыла свою истинную натуру.

Преподобный Блюм. Значит, с этим все в порядке. И не будем больше...

Ами Уилкинсон. Напротив, я столько должна вам сказать...

Преподобный Блюм. Может, отложим до завтра?

Ами Уилкинсон. У меня есть предложение. Преподобный Блюм. Заранее согласен, но все же свежий воздух был бы нам полезен. Ами Уилкинсон. Нет, уладим это сразу. Преподобный Блюм. Хорошо. Так что же вы мне предлагаете?

Ами Уилкинсон. Заключить союз. Преподобный Блюм. В каком смысле? Ами Уилкинсон. Союз между Богом и избран-
ным народом.

Преподобный Блюм. Я не народ, простите, меня это не касается.

амн Уилкинсон. Вы будете этот народ представлять.

Преподобный Блюм. Спасибо, но я уже занят.

Ами Уилкинсон. Вы имеете в виду ту старую историю на горе Синай? Преподобный Блюм. Именно, Ами Уилкинсон.Аннулирована. Преподобный Блюм. Почему? Ами Уилкинсон. Бог только один, а я Бог. Так что тот был ненастоящий.

Преподобный Блюм. Но — его идея! Авторское право!

Ами Уилкинсон. Бог жаждет обожания. Ты будешь меня обожать?

Преподобный Блюм. Мог бы постараться, но есть одна проблема. Ами Уилкинсон. Какая? Преподобный Б л ю м. Чтобы обожать, прежде надо поверить.

Ами Уилкинсон (встает). Ты в меня не веришь?!

Преподобный Блюм. Нет, что вы, не волнуйтесь! Верю, конечно, верю, сколько вам угодно... Вам нехорошо? Подать воды? Ами Уилкинсон (садится). Совсем как мой муж, он тоже в меня не верит. Преподобный Блюм (садится, в сторону). Сукин сын, а мне за него отдуваться. Ами Уилкинсон. Вы что-то сказали? Преподобный Б л ю м. Я хотел сказать, что ваш муж не прав. Хорошо, госпожа Уилкинсон, вы хотите заполучить избранный народ, понимаю. Но не можете ли вы себе выбрать кого-нибудь другого? Почему именно меня? Ами Уилкинсон. Потому что вы еврей. Преподобный Блюм. Это еще не повод преследовать меня.

Ами Уилкинсон. Я очень люблю евреев. Преподобный Блюм. А я нет, но это неважно. Вы мне льстите, но на вашем месте я выбрал бы кого-нибудь другого. Себя не рекомендую — я болезненный, у меня плохие зубы, и прежде всего я очень нервный. Инвестировать в меня — напрасный труд, у меня нет будущего. Есть столько других с будущим, например, Черные или Желтые, вы, наверно, слышали об азиатских тиграх... Ами Уилкинсон. Если мы заключим союз, я позволю тебе соблюдать твои старинные обычаи. Единственное условие — лояльность ко мне. От Него можешь отречься. Преподобный Блюм. Какие обычаи? Ами Уилкинсон. Сможешь по-прежнему убивать младенцев, сколько влезет, слова не скажу. Преподобный Блюм. Каких младенцев? Ами Уилкинсон. Ну, этих, христианских, для мацы, сосать из них кровь... Мне это даже нравится. Преподобный Б л ю м. Мне тоже, обожаю! Это

мое любимое занятие, и к тому же контроль за рождаемостью. Но не желаете ли вы обдумать еще раз свое предложение?

Ами Уилкинсон (встает). Ты смеешь отвергать, что тебе предлагает Бог?

Преподобный Блюм. Отвергать?! Да что вы! Я только спросил, для вашей же пользы, я даже боюсь, что вы передумаете!

Ами Уилкинсон делает к нему несколько шагов, угрожающе.

(Отступает.) Я даже чувствую, что начинаю обожать вас!

Ами Уилкинсон. Даю вам время до завтра. (Выходит, хлопнув дверью.)

Преподобный Блюм без сил падает на софу. Входит Пр еподобная Б ар т он, одетая уже нормально. Преподобная Бартон. Что это был за шум? Преподобный Блюм. Гром с неба. Преподобная Бартон. Ушла? Преподобный Блюм. Но вернется. Она ведь вечна.

Преподобная Бартон. Назойливей, чем я думала.

Преподобный Блюм. Просто психопатка. Преподобная Бартон. Или притворяется. Преподобный Блюм встает, устремив взгляд на портрет священника на стене. В любом случае, не верь ей.

Преподобный Блюм подходит к портрету и останавливается перед ним. Что случилось?

Преподобный Блюм. Это ты его перевернула обратно?

Преподобная Бартон. Кого? Преподобный Блюм. Вот этого, который так смеется. Ты?

Преподобная Бартон. Я вообще его не трогала. Думала, это ты.

Преподобный Блюм. Я? Я бы его тронул, но так, чтобы его... Нет, не скажу, как. Это все же наверно ты.

Преподобная Бартон. Я же говорю, что не я. Преподобный Блюм. Тогда кто же? Преподобная Бартон. Не знаю. Может, в этом доме привидения. Стук в двери.

Преподобный Блюм. Меня нет. Я должен отдохнуть. (Выходит, забрав со стола пакет со сладостями.)

Преподобная Бартон идет к двери и открывает. В дверях стоит Том аш, на плече — сумка со снаряжением для гольфа.

Т о м а ш. Как раз шел в клуб и подумал, заскочу на минуту.

Преподобная Бартон. Не вижу связи. Т о м а ш (проходит мимо нее и бросает сумку для гольфа на софу). Что слышно? Преподобная Бартон. Где? Т о м а ш. Так, вообще. Все хорошо? Преподобная Бартон. Если вы знаете, зачем спрашиваете.

Т о м а ш. Из вежливости. Как спалось? Преподобная Бартон. Это мое дело.
Т о м а ш. Все дома?

Преподобная Бартон. То есть кто? Т о м а ш. Ричард.

Преподобная Бартон. В соседней комнате. Т о м а ш. Отлично! Превосходно! (Ходит по комнате и заглядывает во все углы.) Так, значит, выборы? Преподобная Бартон. Значит. Т о м а ш (поправляет портрет на стене, хотя он вовсе не висит криво). А как насчет избирательной кампании?

Преподобная Бартон. Я еще не завтракала. Т о м а ш. Я уже ел, спасибо. Преподобная Бартон. Ая нет. Т о м а ш. Начинай агитацию, через минуту будет поздно. Думаешь, тебя выберут? Преподобная Бартон. Не знаю. Т о м а ш. Не знаешь? Прикинем шансы. (Достает из сумки клюшку и мяч.) Я поупражняюсь, ты не возражаешь? (Во время дальнейшего диалога пробует позиции, замахи и удары.) Голосующих пятеро: Марыся, Ами, Бетти и Нед.

Преподобная Бартон. Пока что я насчитала только четверых.

Т о м а ш. А, конечно, я не очень умею считать. Кто бы это мог быть, этот пятый.,. Преподобная Бартон.Вспоминай, вспоминай...

Т о м а ш. А, уже знаю! Пятый — это я. Видишь? Всегда прежде думаю о других, а не о себе. Преподобная Бартон. Как и пристало доброму христианину.

Т о м а ш. Точно. Итак, пятый — это я. Пять голосов, не четыре, не шесть, а именно пять, то есть число нечетное. Значит, ничья невозможна, при первом же голосовании станет ясно, кто выиграл, а кто проиграл. И все решит один голос. Преподобная Бартон. Только один. Т о м а ш. А теперь поразмышляем, чей это может быть голос. В Неде можешь быть уверена, наверняка будет голосовать за тебя. Марыся будет против, это точно, вчера ты была с ней нелюбезна, и она обиделась на тебя. Правда, я мог бы с ней поговорить, но ничего не гарантирую. Ами... Не будем заблуждаться, она невзлюбила тебя раз и навсегда. Бетти... (Пауза.) С Бетти никогда ничего не известно, может голосовать за тебя или против, это будет зависеть от разных непредвиденных обстоятельств. Может и вообще не голосовать. У Бетти бывают разные настроения и разные... как бы это сказать... склонности. Понимаешь, о чем я?.. Преподобная Бартон. Нет. Т о м а ш. Нет?.. Тогда лучше предположить, что она проголосует против. Из этого вытекает следующее: один голос за тебя, три против тебя. Перспектива сомнительная. Преподобная Бартон. В самом деле. Т о м а ш. Конечно, я еще не сказал, как буду голосовать я. Хочешь, сейчас об этом поговорим? Преподобная Б а р т о н. Покорнейше прошу. Т о м а ш. Так вот — я стою три голоса: Марыся и Бетти будут голосовать так, как я им скажу. Так что ты можешь получить или четыре голоса за, сокрушительное большинство, или четыре голоса про-

тив, тоже сокрушительное большинство. Преподобная Бяртон. И это большинство будет голосовать за меня или против меня? Т о м а ш. Очень правильный вопрос. (Откладывает клюшку и вынимает из сумки деловую папку. Кладет ее на стол. Придвигает стул к столу и жестом предлагает сесть.)

Преподобная Бартон садится на стул. (Открывает папку и вынимает из кармана авторучку, которую кладет перед Преподобной Бартон.) Подпиши.

Преподобная Бартон. Что это? Том аш. Бизнес.

Преподобная Бартон. Но я бы хотела знать. Т о м а ш. Договор на аренду недвижимости. Преподобная Бартон. Чьей недвижимости? Т о м а ш. Приходской. Земля принадлежит приходу. Договор должен быть подписан настоятелем. Преподобная Б а р т о и. Но я не настоятель. Т о м а ш. Будешь им, если подпишешь. Пауза.

Преподобная Бартон. Занимаешься недвижимостью?

Т о м а ш. Что-то в этом роде. Преподобная Б а р т о н. И эта аренда для тебя? Т о м а ш. Нет, для коллеги.

Преподобная Бартон. И что коллега сделает с этой землей? Т о м а ш. Обживет, освоит. Преподобная Б а р т о н. Как именно освоит? Т о м а ш. Позже будет видно, Преподобная Бартон. Но я бы хотела знать раньше.

Т о м а ш. Послушай, я был с тобой о'кей, и ты будь со мной о'кей. Подпишешь? Преподобная Бартон. Оставь мне бумаги, я посмотрю и увижу. Т о м а ш. Что увидишь?

Преподобная Бартон. Что я должна подписать.

Т о м а ш. Я тебе уже рассказал. Преподобная Бартон. Не все. Т о м а ш. Чего ты еще не знаешь? Преподобная Бартон. Еще не знаю, что я сама об этом думаю.

Т о м а ш. Что ты думаешь, для дела не имеет значения. Или ты подпишешь, или не подпишешь — дело только в этом. Если подпишешь — не будет дела.

Преподобная Бартон. А если не подпишу? Т о н а ш. Тогда будет другое дело. В прихожей звонит телефон. Преподобная Бартон. Простите. (Выходит в прихожую, оставив за собой дверь открытой; за сценой.) Да? Конечно, он здесь, вы хотите поговорить с ним?.. Да, слушаю... Да... Да... Да... Хорошо, можете быть уверены, я ему передам,.. Не за что. Звук положенной трубки. Входит Преподобная Бартон. Это звонили тебе.

Т о м а ш. Почему же ты меня не позвала? Преподобная Б а р т о н. Я пыталась, но он не хотел с тобой говорить.
Т о м а ш. Почему не хотел, если спрашивал меня? Преподобная Бартон. Не знаю, почему. Просил только передать, что через пять минут будет здесь и тебя застрелит. Т о м а ш (смотрит на часы). Через пять? Преподобная Бартон. Может, даже раньше. Томаш берет со стола деловую папку и авторучку. Прячет в сумку папку и клюшку, но забывает мяч. Берет сумку и идет к окну.

Томаш. Даю тебе время до завтра. (Открывает окно, садится боком на подоконник, смотрит направо, налево и выскакивает в окно.) Преподобная Бартон подходит к окну и выглядывает на улицу. С минуту стоит у окна. Закрывает окно, отходит и садится. Сидит с минуту. Слышен стук в дверь.

Преподобная Бартон встает. Снова стук в дверь. Преподобная Бартон подходит к двери и останавливается. В дверь стучат третий раз. Преподобная Бартон с минуту колеблется и резко открывает дверь. 3 дверях стоит Профессор Уилкинсон в плаще, с чемоданом и дорожной сумкой. Преподобная Бартон. Прошу вас! Профессор Уилкинсон! Очень рада! Профессор Уилкинсон. Правда? Преподобная Бартон. Правда! Вы понятия не имеете, насколько это правда! Профессор Уилкинсон. Значит, я не помешаю?

Преподобная Бартон. Ни капельки! Профессор Уилкинсон. Выв этом уверены? Преподобная Б а р т о н. Что за вопрос? Такие стойте же, входите!

Профессор Уилкинсон (входит). Я рад, что у вас нет возражений против моего визита. Преподобная Бартон. Откуда же им взяться? Профессор Уилкинсон. Помешаю вашим развлечениям.

Преподобная Б а р т о н. Каким развлечениям, о чем вы говорите?

Профессор Уилкинсон (поднимает с полу мяч). Не знал, что вы играете в гольф. Преподобная Бартон. Я не играю. Профессор Уилкинсон. Особенно в гольф в закрытом помещении.

Преподобная Бартон. Это нея, это ваш приятель Томаш.

Профессор Уилкинсон. Он играл в вашем присутствии?

Преподобная Бартон. Да, но без моего участия.

Профессор Уилкинсон. Я вам очень, очень благодарен.

Преподобная Бартон. За что? Профессор Уилкинсон. Что вы сами рассказали, прежде чем я спросил. Преподобная Бартон. Странный вы, профессор, зачем бы мне скрывать, что Томаш навестил меня?

Профессор Уилкинсон (прянет мяч в карман.) Я бы очень огорчился, если бы у вас были для этого причины. Преподобная Бартон. Какой же вы ребе-

но к...

Профессор Уилкинсон. Вы уверены, что его визит не доставил вам удовольствия? Преподобная Бартон. Ребенок, да еще неумный. Вы прекрасно знали, что у меня был Томаш, правда?

Профессор Уилкинсон. Знал. Преподобная Б а р т о и. Вы за ним следили? Профессор Уилкинсон. Видел, как он сюда шел. Потом позвонил из автомата. Преподобная Бартон. Так это вы звонили? Не узнала вас.

Профессор Уилкинсон. Старался изменить голос. Потом он сразу вышел, после того, что я ему сказал. Вы знаете, что я сказал? Преподобная Бартон. Конечно, ведь это я сняла трубку.

Профессор Уилкинсон. Мой план сработал. Преподобная Б а р т о н. Безошибочно, Томаш очень спешил.

Профессор Уилкинсон. Я знал, что так и будет. У Томаша есть причины бояться. Преподобная Бартон. Кого? Профессор Уилкинсон. Своих друзей. Преподобная Бартон. Друзей? Профессор Уилкинсон. Скажем лучше: партнеров по бизнесу. Преподобная Бартон. А, понимаю. Пауза.

Профессор Уилкинсон. Глория, я должен сказать тебе что-то очень важное. Преподобная Бартон. Конечно, я слушаю! Профессор уилкинсон. Могу я сесть? Преподобная Бартон. Ну конечно же, ради Бога!

Профессор Уилкинсон^садытся,). Спасибо. Преподобная Бартон. Хотите выпить? Профессор Уилкинсон. Охотно, двойной виски, без воды, пожалуйста. Пауза, во время которой Преподобная Бартон подает Профессору Уилкинсоку напиток и садится напротив него.

Спасибо. (Пьет залпом.) Пауза.

Понимаю, вчера вы были, наверно, поражены тем, что вас постигло...

Преподобная Бартон. Чем же это? Профессор Уилкинсон.Томашем, Марией, моей женой, Бетти и мною. Преподобная Бартон. Почему поражена? Профессор Уилкинсон. Можете быть со мною откровенны. Я понимаю, все мы несколько... странные.

Преподобная Бартон. Поразмыслив, признаюсь, что вы правы...

Профессор Уилкинсон. Но вы еще не все знаете.

Преподобная Бартон. Нет, но могу догадаться.

Профессор Уилкинсон. Нет, не можете. Правда хуже всех ваших догадок. Преподобная Бартон. Вы меня недооцени-
ваете, у меня есть воображение и некоторый опыт. Профессор Уилкинсон. Вы в опасности. Преподобная Бартон, И чтоже мне грозит? Профессор Уилкинсон. Победить на выборах.

Преподобная Бартон. Но ведь это как раз желательно. По крайней мере, для меня... Профессор Уилкиисон. Именно в этом опасность. Отступитесь. А еще лучше — бегите. Преподобная Бартон. Но почему? Профессор Уилкинсон. Немедленно бегите! Немедленно!

Преподобная Бартон. Нонсенс! Профессор Уилкинсон. Хорошо. В таком случае я вам что-то покажу. Открывает дорожную сумку и вытаскивает оттуда засушенную человеческую голову. Это голова священника с портрета. Преподобная Бартон — в ужасе — встает со стула. Вы знаете, кто это? Преподобная Бартон. Н-нет. Профессор Уилкинсон (показывает на портрет). Он.

Преподобная Бартон. О-он... Профессор Уилкинсон. Был нашим настоятелем.

Преподобная Бартон. И... его уже нет? Профессор Уилкинсон. Как видите. Преподобная Бартон. Вижу... Профессор Уилкинсон. И поскольку его нет, существует риск, что вы займете его место. Преподобная Бартон. Он заболел? Профессор Уилкинсон. Нет, мы его убили. Преподобная Бартон. Кто? Профессор Уилкинсон.Томаш, Мария, моя жена, Бетти и я.

Преподобная Бартон (идет к двери). Я уезжаю.

Профессор У нлкинсои (встает). Нет, подождите! Мы его не сразу убили, у вас еще есть время, я еще не закончил!

Преподобная Бартон возвращается и садится на стул, на этот раз подальше от Профессора Уилкин-сона.

(Кладет мумифицированную голову на стол.) Это у нас заняло несколько лет, но в конце концов мы его доконали. Хотите знать, почему это тянулось так долго?

Преподобная Бартон утвердительно кивает головой.

Сначала мы его подвергли пыткам. Медленным и мучительным, особенно для него. Преподобная Бартон. Представляю себе. Профессор Уилкинсон. Сомневаюсь, способны ли вы себе представить, пытки были весьма изощренные.

Преподобная Бартон. Вы держали его взаперти?

Профессор Уилкинсон. По крайней мере, он мог передвигаться так же свободно, как вы в эту минуту. Преподобная Бартон. Так почему же он не

сбежал?

Профессор Уилкинсон. Не хотел, он любил быть с нами.

Преподобная Б а р т о н. Любил?! Профессор Уилкинсон. Ну, сначала он сопротивлялся, и нам пришлось применить силу, но вскоре ему это понравилось. Преподобная Бартон. Как это возможно! Профессор Уилкинсон.Понравилось, потому что мучения были сексуального характера. Бетти в этой области неподражаема. Преподобная Бартон. Понимаю. Профессор Уилкинсон.Традиционные пытки сыграли только минимальную, вспомогательную роль. Боль как таковая не была самоцелью. Служила высшим целям. Преподобная Бартон. Каким? Профессор Уилкинсон. Мистическим. Много плохого можно о нас сказать, но не то, что мы хотели только получить удовольствие. Преподобная Бартон. Так для чего же вы его убили?

Профессор Уилкинсон. По правде сказать, мы не хотели его убивать. Это был просто закон неотвратимой интенсификации. Ни он, ни мы не могли уже снизить уровень. Мы были обязаны довести до края.

Преподобная Бартон. И даже отсекли ему голову.

Профессор Уилкинсон. Голову мы отсекли ему пост мортем. Он погиб от истощения, поскольку сакрофикальные услуга были взаимны. Тут снова полезно вспомнить о Бетти. Преподобная Бартон. Во всем этом есть что-то, чего я не понимаю. Профессор Уилкинсон. Что именно? Преподобная Бартон. Зачем вы мне выдаете ваши ужасные тайны? Разве не должны вы скрывать их от меня? В собственных интересах и в интересах вашей компании. Короче, зачем вы меня предупреждаете?

Профессор Уилкинсон. Я вас люблю. Преподобная Бартон. Не говорите ерунду, пожалуйста.

Профессор Уилкинсон. Да, с первой минуты. И жажду вас спасти. Преподобная Бартон. Как? Профессор Уилкинсон. План простой. Мы уезжаем далеко, туда, где эти монстры не достанут нас. Да, я был одним из них, но перестал им быть, благодаря вам. Я хочу начать новую жизнь, с вами, благодаря вам.

Преподобная Бартон. Значит... я должна жить с вами?

Профессор Уилкинсон. Предлагаю Ямайку, Багамские острова, Тринидад или Санкт-Петербург.

Преподобная Бартон. Должна ли я дать ответ безотлагательно?

Профессор Уилкинсон. Нам нельзя терять время. В любую минуту они могут... Входят Симпсон, Ами Уилкинсон, Томаш и Бетти. Все в черных масках, так охотно использу-
емых террористами, Симпсон несет моток веревки, перекинутый через плечо, и кожаную сумку, наподобие путейской. Симпсон. А! Предатель!

Стальная решетка опускается перед окном, в глазницах мумии зажигаются красные огоньки. С левой стороны входит Преподобный Блюм, одетый уже нормально.

Преподобный Блюм. Что тут происходит? Симпсон. Взять его!

Бетти зажимает предплечьем шею Преподобному Блюму, тот замирает.

Преподобный Блюм. Это нарушение прав человека!

Симпсон. Несомненно.

Профессор Уилкинсон. Тут какое-то недоразумение!

Симпсон. Ты ещ^ протестуешь? Ты?! Профессор У ил кинсон.Я все вам объясню! С и м л с о и. Брат покойник уже все нам объяснил. Даже после смерти он остался предан нашему свободному, независимому, суверенному приходу. Он известил нас о твоей измене с помощью специальной коммуникационной системы, The After-Life to Life Transcendency System. Передал нам каждое твое слово, мы знаем все. Не правда ли, брат покойник?

Красные огоньки в глазницах мумии гаснут и зажигаются троекратно.

Спасибо, брат покойник, никогда тебе этого не забуду. Естественно, мы слышали и каждое слово, сказанное преподобной Бартон. Теперь, преподобная Бартон, ты останешься с нами навсегда. Преподобная Бартон. А выборы? Симпсон. Обойдемся без выборов. Ты останешься с нами согласно единогласному решению. Преподобная Бартон. А Ричард? Что вы сделаете с Ричардом?

С и м п с о н. Он тоже пригодится. Правда, Бетти? Б е т т и. О, да! (Преподобному Блюму.) Не огорчайся, котя, я тобой займусь.

Симпсон. С тобой же, экс-брат Уилкинсон, разделаемся быстро. Брат Томаш, отведи предателя, сам знаешь куда, и сделай с ним, сам знаешь что. Томаш (кладет руку на плечо Профессору Уилкин-сону). Шагай, Нед, тут недалеко. Ами Уилкинсон. Сестра председательница, можно мне о чем-то попросить вас? С и м л с о н. Говори, сестра Уилкинсон. Ами Уилкинсон. Я прошу отдать изменника мне.

Симпсон. Это невозможно, сестра Уилкинсон, предатель понесет заслуженную кару. Ами Уилкинсон. Я как раз об этом — я покараю его лично.

Симпсон. Прекрасная мысль. Профессор Уилкинсон. Нет! Симпсон. Брат Томаш, передай предателя сестре Уилкинсон.

Томаш подталкивает Профессора Уилкинсона к его ясене.

Профессор Уилкинсон (падает накалена перед Симпсон). Что угодно, только не это!

С и м п с о н. Сестра Уилкинсон, осужденный — твой. Можешь с ним сделать все, что посчитаешь нужным.

Ами Уилкинсон. Благодарю тебя, Марыся, уж положись на меня. (Схватив Профессора Уилкинсо-на -за "хвост", поднимает его с колен и выпроваживает в дверь, которую Томаш предупредительно распахивает.)

Преподобный Блюм. Прощай, пони! Томаш закрывает за ними дверь. Симпсон поворачивает в замке ключ и прячет его в карман. Переходит к противоположной кулисе и запирает на ключ двери, ведущие в ванную, спальню и кухню. Прячет ключ в карман.

Симпсон (Преподобному Блюму и Преподобной Бартон). Теперь ваша очередь. (Ставит табурет посреди сцены. Бетти и Томошу.) Давайте их сюда. Бетти выводит на середину сцены Преподобного Блюма, а Томаш Преподобную Бартон. Приказывает им сесть на табурет спиной к себе. Симпсон подает Бетти моток веревки. Держа веревку каждый за один конец и кружа вокруг Преподобных, Томат и Бетти опутывают их веревкой и связывают вместе.

А сейчас приступаем к сессии номер один. Бетти садится на колени к Преподобному Блюму. Успокойся, Бетти, еще успеешь. (Достает из сумки нож, пилу и щипцы. Подает пилу Томошу, щипцы — Бетти, а себе оставляет нож. Подходит к узникам.) Брат Ричард и сестра Глория, готовы ли вы? (Пауза.) Хорошо. Начнем без вашего согласия. Вспышка ц сильный взрыв за сценой. Церковь за окном рушится, и черный дым заслоняет вид. Симпсон, Томаш и Бетти подбегают к окну. Чико!

Бетти. Опять?

Т о м а ш. На этот раз он пошел ва-банк. С и м п с о и. Быстро! (Бежит к двери.) За ней бегут Томаш и Бетти, по дороге роняя инструменты. Симпсон открывает дверь и выбегает, за ней Томаш и Бетти. Звук поворачиваемого в замке ключа — Симпсон не забыла запереть дверь снаружи. Пауза.

Преподобный Блюм. Знаете что, преподобная Бартон?

Преподобная Бартон. Говорите, преподобный Блюм.

Преподобный Блюм. Мне кажется, я уже не буду соперничать с вами.

Преподобная Бартон. Приятно слышать. Преподобный Блюм. Здешний приход весьма несимпатичный.

Преподобная Бартон. Понимаю вашу точку зрения.

Преподобный Блюм. Пожалуй, переметнусь в католицизм.

Преподобная Бартон. Думаешь, у католиков полегче?

Преподобный Блюм. Нет, но у них есть монастыри. Уйду в монастырь и уже не выйду, даже за спичками, останусь там до конца жизни. Преподобная Б а р т о н. У меня идея получше.
Преподобный Блюм. Какая? Преподобная Бартон. Поженимся. Преподобный Блюм. Ты это серьезно? Преподобная Бартон. Я тебя люблю. Преподобный Блюм. Я тебя тоже. Преподобная Бартон. Значит, договорились.

Преподобный Блюм. Когда свадьба? Преподобная Бартон. Завтра. Преподобный Блюм. Согласен. (Пауза.)Как жаль...

Преподобная Б а р т о н. Жаль на мне жениться?

Преподобный Блюм. Нет, жаль, что ты овдовеешь прежде, чем выйдешь замуж. Преподобная Бартон. Взаимно, любимый мой вдовец.

Преподобный Блюм. Это неприятно. Преподобная Бартон. Да, скорей печально. Преподобный Блюм. Итак... До свиданья? Преподобная Бартон.Увы. Пауза.

Тетка Роза (над сценой). Ричард, не валяй дурака!

Преподобная Бартон. Гыслышал? Преподобный Блюм. Да, голос моей тетки. Преподобная Бартон. Я тоже слышала. Преподобный Б л ю м. Значит, мы уже умерли и вместе отправились на тот свет. Тетка Роза (над сценой). Не говорила я тебе, чтобы поберегся? Говорила. Но, конечно, такой умный племянник, как ты, не послушал такую глупую тетку, как я. Теперь сам видишь, кто был прав. Это тебе наука, но ты, наверно, никогда ничему не научишься.

Сверху спускается лестница, по ней сходит Тетка Роза. Останавливается перед Преподобным Блюмом и Преподобной Бартон. Ну и конечно, опять ты не один. Преподобный Блюм. Как я могу быть один, если к кому-то привязан.

Тетка Роза. У тебя всегда найдется отговорка. Преподобный Блюм. Позвольте, тетя,, представить вам...

Тетка Роза. Не нужно, мы уже встречались. Снова та же и по-прежнему гойка, конечно. Почему вы не оставите моего племянника в покое? Преподобная Бартон. Не могу, я к нему привязана.

Тетка Роза. Ясно, но на этот раз вам это не удастся. (Берет нож, оставленный Госпожой Симпсон, и рассекает узы.) Ну как, вы все еще привязаны к нему? Только не говорите "да", я вам не поверю. Преподобный Блюм. Спасибо, тетя. Тетка Роз а. Я думаю! Быть привязанным к той-ке! Я тебя спасаю от беды.

Преподобный Блюм. Но как ты сюда попала? Тетка Роза. На вертолете. Дверь была закрыта, я заглянула в скважину и увидела, что тут происходит. Наняла вертолет, опустилась на крышу, протиснулась в слуховое окошко, и вот я здесь. В глазницах мумии снова зажигаются красные огоньки и мигают в определенном ритме, словно посы-

лают какую-то закодированную информацию. Что это за гадость на столе? Преподобный Блюм.Это?Ничегоособенного. Тетка Роза. Почему так светится? Преподобный Блюм. Печь-микроволновка, не обращай внимания. (Накрывает мумию скатертью.)

Тетка Роза. Такая рухлядь? Преподобный Блюм. Да, чуть-чуть подержанная.

Тетка Роза. Что ж ты не сказал, я б купила новую. Эта похожа на труп, наверняка в скверном состоянии. Я знаю один магазин на Сорок Второй улице, цены с распродажи, я б тебе могла... Преподобный Блюм (перебивает). Тетя, мы должны отсюда сейчас же убираться! Тетка Роза. Конечно, уберемся, ты думаешь, я тебя опять оставлю с этой женщиной? Преподобный Блюм. Она поедет с нами. Тетка Роза. Не может быть и речи. Преподобный Блюм. Да, поедет. Тетка Роза. Нет. Преподобный Блюм.Да! Тетка Роза. Чей это вертолет, твой или мой? Преподобный Блюм. Твой, но она должна ехать с нами.

Тетка Роза. Интересно, почему это должна? Преподобный Блюм. Мы с ней поженимся. Тетка Роза. Что такое?! Преподобный Блюм. Я поженюсь с ней, а она поженится со мной. Поженимся взаимно. Тетка Роза. Теперь-то она вообще уж не поедет.

Преподобная Б а р т о н. Ричард, успокойся, не ссорься с ней, спасай только себя! Преподобный Блюм. А тебя оставить? Тетка Роза. Видишь? Даже твоя невеста говорит, чтобы ты на ней не женился, а то быть беде. Преподобная Б а р т о н. Я не это имела в виду, простите. Ричард, я не хочу, чтобы тебя убили, они сейчас будут здесь, эта бешеная мумия дала им знать.

Тетка Роза. Кто сейчас тут будет?.. Звук ключа в замке. Входят Симп сон, Том аш и Бетти, все в черных масках, как прежде. Увидев Тетку Розу, останавливаются у двери. Это налет или что?

Преподобный Блюм. Нет, это мои друзья. Тетка Роза. Надо предупреждать, ты ведь знаешь, у меня больное сердце. Преподобный Блюм. Тетя, позволь тебе представить госпожу Симпсон. Госпожа Симпсон, это моя тетя Роза. Симпсон. Мне очень...

Тетка Роза. Симпсон? Не кузина ли вы Дворы Симпсон?

Симпсон. Мне жаль, но я не вижу связи. Тетка Роза. Двора Розенщтейн, она сменила фамилию.

Преподобный Блюм. Госпожа Симпсон — председатель приходского комитета. Тетка Роза. А, ну тогда она не Розенштейн.
Симпсон. Мы вас не ждали, госпожа Блюм. И долго вы у нас пробудете? Тетка Роза. Я только проездом. Симпсон (с облегчением). Значит, вы спешите. Преподобный Блюм. Не обязательно. Тетя Роза любит менять планы, может тут остаться еще на пару лет.

Симпсон (вежливо). О!

Преподобная Б а р т о н. А это Томаш, у него свой бизнес.

Тетка Роза. Какой бизнес? Преподобная Бартон. Какой у тебя бизнес, Томек?

Томаш. Недвижимость. Преподобная Бартон. А это Бетти. Тетка Роза. Что? Еще одна? Преподобный Блюм. Не одна, а единственная в своем роде. Бетти. Спасибо, котя.

Тетка Роза (Бетти). Вы тоже подруга моего племянника?

Преподобный Блюм. Все они мои друзья. Тетка Роза. Это благородно с вашей стороны. Ричард в самом деле это заслужил. Преподобный Блюм. И поэтому они хотят меня убить. Пауза.

Тетка Роза (Симпсон). Это правда? Симпсон. Разумеется, Ричард шутит, вы же знаете, каким он иногда может быть забавным. Бетти. Котик всегда забавный. Преподобный Блюм. Я шучу? Симпсон. Вечно он смешит нас. (Томату.) Правда?

Томаш. Точно.

Преподобный Блюм. Тетя, вы видите эту веревку? Именно они связали меня этой веревкой. С и м п с о н {Томошу). Мы его связали? Томаш. Какой веревкой?

Преподобный Блюм (поднимает веревку с полу и потрясает ею, как обвинитель перед трибуналом). Вот этой!

Томаш. Ах, этой! (Тетке Розе.) Видите ли, мы с вашим племянником играем иногда в разные игры. Привязываем его, лучше всего еще вместе с кем-нибудь, к стулу, потом уходим, надеваем маски, потом возвращаемся... Тетка Роза. И видите его тетку. Т о м а ш. Ну да, иногда.

Преподобный Блюм (показывает на щипцы, пилу и нож). Тетя, вы знаете, для чего все это? Щипцами вырывают ногти, пилой перепиливают кости, а ножом — кончают.

Тетка Роза. Но Ричард! Зачем бы им все это проделывать?

Преподобный Б л ю м. Это преступная организация, которая практикует пытки, сексуальные извращения и человеческие жертвоприношения. Это дьявольская секта убийц!

Симпсон (истерически смеется). Ричард, в самом деле, просто фантастика! (Тетке Розе.) У вашего племянника фантастическое чувство юмора,

я такого не встречала никогда. Тетка Роза. Минуточку, господа, несколько вопросов. Вам не слишком жарко в ваших головных уборах? Пауза.

Т о м а ш. Мне?

Тетка Роза. Да, например, вам. Т о м а ш. Где там, я весь окоченел. (Симпсон.) Может, тебе?

Симпсон. Стреляет в уши. Тетка Роза. При тридцати-то градусах в тени? Т о м а ш. Это снаружи, а внутри — мороз. Тетка Р о з а. Ага, и этими инструментами вы как раз собирались наладить термоизоляцию. Т о м а ш. Правильно! Откуда вы узнали? Тетка Роза (Преподобному Блюму). Пойдем. Преподобный Блюм (садится, скрестив руки на груди), Я никуда не пойду. Тетка Роза. Они ведь убьют тебя! Преподобный Блюм. Наверняка. Тетка Роза. Ну так как же?! Преподобный Блюм. Я не двинусь с места, если с нами не поедет Глория. Тетка Роза. Не поедет!

Симпсон. Браво, госпожа Блюм! Браво, не сдавайтесь!

Преподобный Блюм. Мало того — если не позволишь мне жениться на Глории. Тетка Роза. Ну — фифти-фифги: так и быть, женись на Глории, но она с нами не поедет. Т о м а ш. Недурная мысль.

С и м п с о н. Не поддавайтесь на шантаж, госпожа Блюм. Можете оставить нам своего племянника без всяких опасений.

Бетти (обнимает Преподобного Блюма и покусыва -ет его в ухо). О, да! Мы его так любим! Преподобный Блюм (Тетке Розе). Ты хочешь, чтобы ее убили вместо меня?! Тетка Роза. Нет, хотя предпочитала бы. Преподобный Блюм (встает, поднимает с полу пилу, подходит к Томашу и подает ему). Кончай!

Т о м а ш. Вы имеете в виду термоизоляцию? Преподобный Блюм. Нет, кончай со мной! Т о м а ш. Не знаю, о чем вы говорите. Преподобный Блюм (отворачивается от То-маша, Тетке Розе). Ты чудовище. (Отворачивается, идет к спальне.) Тетка Роза. Ричард! Ты куда?
Преподобный Блюм. В постель. Лягу и буду плакать.

Тетка Роза. Подожди! Ты знаешь, во сколько такой вертолет обходится? Преподобный Блюм останавливается. Триста долларов в час, ты думаешь, я могу себе это позволить? Вернись сию минуту, мы вылетаем! Преподобный Блюм (поворачиваясь). А Глория?

Тетка Роза. Ясное дело, поедет с нами. Заплатит половину.

Преподобный Блюм.Онаедеттретьей,разделим на троих.

Тетка Роза. Исключено. Преподобный Блюм. Ну так разделим на пять, я заплачу три пятых. Тетка Роза. Нонсенс. Преподобный Блюм. Четыре пятых. Тетка Роза. Это невозможно. Преподобный Блюм. Почему? Тетка Р о з а. Я заплачу все, это мой свадебный подарок!

Преподобная Бартон.Тетушка!(Подбегаетк Тетке Розе и обнимает ее.)

Преподобный Блюм (подбегает к Тетке Розе и Преподобной Бартон и обнимает их обеих, целует Тетку Розу в щеку). Дорогая моя! Тетка Роза. Которая из двух? Преподобный Блюм. Фифти-фифти. Тетка Роза. Мытутлялякаем, а счетчик тикает. Все на перрон! Прошу на посадку и двери закрываются!

Они поднимаются по лестнице, Тетка Роза первая, за ней Преподобная Бартон, Преподобный Блюм — последний.

Преподобный Блюм (когда находится уже на середине лестницы, повернувшись к Симпсон, Томашу и Бетти). Прощайте, мерзавцы! (Делает прощальный жест.)

Симпсон, Томаш и Бетти, ошеломленные и несколько растерянные, машинально отвечают тем же, то есть машут рукой.

Тетка Роза, Преподобная Бартон и Преподобный Блюм исчезают наверху. Симпсон, Томаш и Бетти поворачиваются к публике и снимают маски.

Симпсон (всхлипывая). Все... что нам нужно... это всего лишь... чуточку любви. Бетти. Жаль, он был такой забавный...