Ноэл Кауард

Н Е В Е Р О Я Т Н Ы Й С Е А Н С

или

«Неугомонный дух».

(комедия)

Перевод с английского и редакция Михаила Мишина

BLITHE SPIRIT

a comedy by Noel Coward

Действующие лица (в порядке появления): РУТ

Э Д И Т

Ч А Р Л З КОНДОМАЙН Д О К Т О Р Б Р Э Д М Е Н

М И С С И С Б Р Э Д М Е Н

М А Д А М А Р К А Т И

Э Л Ь В И Р А

Д е й с т в и е п е р в о е

Уютная, хорошо обставленная комната. Слева – застекленные двери (так называемые "французские окна"), ведущие в сад. Справа – камин. В глубине сцены – двустворчатые двери, за которыми находятся холл, столовая, лестница и служебные помещения. Лето, около восьми часов вечера. Пылает камин. Двери в сад распахнуты. Шторы полуприкрыты. Входит ЭДИТ, с трудом удерживая в руках поднос с бокалами для коктейля. Подойдя к столику, заставленному бутылками, убеждается, что там нет места, относит поднос на другой стол, с облегчением вздыхает. Быстро входит РУТ, привлекательная женщина лет тридцати пяти. На ней вечернее платье..

РУТ. Ну, что, Эдит, все готово?

ЭДИТ. Да, мэм.

РУТ. Нужно поставить еще ведерко со льдом.

ЭДИТ. Да, мэм.

РУТ (поправляя безделушки на рояле). Вы уже вынули лед из формочек? ЭДИТ. Да, мэм. С этим льдом пришлось повозиться. Но уже все в порядке.

РУТ. А новую воду в формочки залили?

ЭДИТ. Да, мэм.

РУТ (поправляя шторы). Очень хорошо, Эдит. Начинаете осваиваться.

ЭДИТ. Да, мэм.

РУТ. Помните, во время обеда все следует делать спокойно и методично.

ЭДИТ. Да. мэм.

РУТ. И учтите, тут не военный корабль, постоянно передвигаться бегом необязательно.

ЭДИТ. Да, мэм.

РУТ. А теперь надо пойти и принести лед.

ЭДИТ (срываясь с места). Да, мэм.

РУТ. Пойти, а не побежать. ЭДИТ (переходя на шаг). Да, мэм. Уходит. Входит ЧАРЛЬЗ, импозантный мужчина лет сорока.

ЧАРЛЬЗ. Ну что, передовые отряды еще не прибыли?

РУТ. Пока нет. ЧАРЛЬЗ (подходя к столику с напитками). Выпить хочется. А где лед? РУТ. Сейчас принесет. Я хочу, чтобы она отучилась от своей ужасной беготни.

ЧАРЛЬЗ. А ты можешь мне объяснить, почему Агнесса взяла расчет и так скоропостижно вышла замуж?

РУТ. Ну, миленький, причина была видна уже невооруженным глазом.

ЧАРЛЬЗ. Тогда эту новенькую, Эдит, надо вообще не выпускать из дому.

Очень медленно входит ЭДИТ с ведерком для льда.

ЭДИТ. Лед, мэм.

РУТ. Хорошо, Эдит. Поставьте.

ЭДИТ. Да, мэм. (Ставит ведерко на стол.)

ЧАРЛЬЗ. Эдит, я забыл сигареты у себя на столе. Будьте добры, принесите. ЭДИТ. Да, сэр! ЭДИТ опрометью выбегает из комнаты. ЧАРЛЬЗ. Отучилась!

РУТ. Это она от неожиданности. ЧАРЛЬЗ. Я буду сухой мартини. А ты?

РУТ закуривает сигарету, садится в кресло. ЧАРЛЬЗ смешивает коктейль.

РУТ. Я тоже. А вот мадам Аркати, я думаю, захочет чего-нибудь послаще. Знаешь, у меня такое чувство, что нас ожидает нечто страшное.

ЧАРЛЬЗ. Скорее всего, это будет смешно, но уж никак не страшно.

РУТ. Только, ради бога, ты на меня не смотри. А то я начну хихикать и все испорчу.

ЧАРЛЬЗ. Даже не вздумай! Мы должны быть абсолютно серьезны! Не то эта старая дева обидится, и все сорвется.

РУТ. Тогда зачем было приглашать Брэдменов? У него-то веры еще меньше, чем у нас. Он уж точно от насмешек не удержится.

ЧАРЛЬЗ. Я его предупредил. Штука в том, что участников должно быть как минимум четверо. Конечно, можно было позвать священника с женой. Но они оба жуткие зануды, да и вообще осудили бы всю затею. Поэтому я пригласил Брэдменов.

ЭДИТ врывается в комнату с сигаретами.

ЭДИТ. Сигареты, сэр. РУТ. Спасибо, Эдит. Только не так бурно. . ЭДИТ (запыхавшись). Да, мэм. ЭДИТ уходит, изо всех сил стараясь не побежать.

ЧАРЛЬЗ. Может, заставить ее ходить с кувшином на голове? (Подает Рут бокал).

РУТ. Попробуй.

ЧАРЛЬЗ. За "Невидимку"!

РУТ. Удачное название.

ЧАРЛЬЗ. Если сегодня все получится, завтра засяду за общий план романа.

РУТ. Потрясающе - ты так уверен в себе, когда начинаешь новую работу… Я думаю, это какое-то особое чувство.

ЧАРЛЬЗ. А ты помнишь, из чего родилась моя прошлая книжка?

РУТ. "Гаснущий свет"? Конечно, помню. Ты увидел ту жуткую пьяную женщину. Мы с тобой целую ночь о ней проговорили. Ты ее описал грандиозно! Если б она могла прочитать! За нее! (Допивает коктейль). Скажи, а твоя покойная жена, Эльвира... Она тебе помогала? Я имею в виду, какими-то мыслями, советами?

ЧАРЛЬЗ. Всегда, когда ей удавалось сосредоточиться. То есть, никогда.

РУТ. Жалко, что мы с ней не были знакомы. Судя по твоим рассказам, она была прелесть. Думаю, она бы мне понравилась. И знаешь, почему? Потому что, тебя я ни разу тебя не ревновала. А это верный признак.

ЧАРЛЬЗ. Бедная Эльвира. (Подает Рут коктейль.)

РУТ. Ты до сих пор испытываешь боль, когда вспоминаешь ее?

ЧАРЛЬЗ. Если честно, не испытываю. Иногда даже хотелось бы испытывать, а то прямо как-то стыдно.

РУТ. Интересно, а вот если я вдруг умру до того, как ты меня разлюбишь, ты меня тоже так же быстро забудешь?

ЧАРЛЬЗ. Что за бредовые мысли?

РУТ. Ну, мне интересно. ЧАРЛЬЗ. Во-первых, Эльвиру я не забыл. Я прекрасно ее помню. Помню, какой она бывала обворожительной и какой противной. Как прыгала от радости, когда добивалась, чего хотела, и как бесилась, когда это не удавалось. Помню ее тело, которое было ужасно соблазнительным, и моральные принципы, которых у нее не было вообще.

РУТ. Ты помнишь даже то, чего не было?

ЧАРЛЬЗ. Помню, что ее представления о морали были весьма расплывчаты.

РУТ. Значит, ее тело тебе казалось соблазнительнее, чем мое? ЧАРЛЬЗ. Ну... Это непростой вопрос, на который нельзя дать однозначного ответа.

РУТ. Какой ты деликатный.

ЧАРЛЬЗ. Мерси.

РУТ. Только очень наивный. ЧАРЛЬЗ. Почему?

РУТ. Потому что, по-твоему, я обижусь, если ты скажешь, что у Эльвиры тело было соблазнительнее, чем у меня.

ЧАРЛЬЗ. Думаю, обиделась бы любая женщина. Будь это правдой.

РУТ. Потому что ты недостатки одного человека переносишь на другого. Ты знаешь, что Эльвиру бы расстроило, если бы ты ей сказал, что у другой женщины тело соблазнительнее, чем у нее. Это не значит, что я тоже расстроюсь. Она была соблазнительнее, чем я? Ради бога. Абсолютно все равно. Просто интересно – насколько.

ЧАРЛЬЗ. Любовь моя, я тебя люблю.

РУТ. Конечно, мы друг друга любим. Хотя даже при буйном воображении это нельзя назвать безоглядным восторгом первой страсти.

ЧАРЛЬЗ. Ну, дорогая, мы оба уже не дети, оба кое-что повидали, оба успели побывать в браке. Безоглядный восторг на этой стадии – было бы смешно.

РУТ. Знаешь, что больше всего меня раздражает? То, что тебе непременно надо показать свое умственное превосходство!

ЧАРЛЬЗ. Представь, Эльвира говорила то же самое.

РУТ. Меня это не удивляет. Я не считаю, что если у нее было какое-то немыслимое тело, то значит, вовсе не было мозгов!

ЧАРЛЬЗ. Рут, дорогая! РУТ. Конечно! Теперь – дорогая.

ЧАРЛЬЗ (чмокнув ее). По-моему, я уже отмечал выше, я тебя люблю, любовь моя.

РУТ. Бедная Эльвира. ЧАРЛЬЗ. Нет, знаешь, у нее, правда, был какой-то особый дар жизнелюбия. Так несправедливо, что она умерла совсем молодой.

РУТ. Бедная Эльвира. ЧАРЛЬЗ. Эта реплика становится однообразной.

РУТ. Ну, тогда – бедный Чарльз. ЧАРЛЬЗ. Это уже лучше. РУТ. Чувствую, скоро мне придется сказать "бедная Рут". Нет, все-таки интересно, если я умру, сколько тебе понадобится времени, чтобы снова жениться?

ЧАРЛЬЗ. Ты никогда не умрешь. Ты из породы неумирающих. Звонок в дверь.

ЧАРЛЬЗ. Наверное, это Брэдмены.

РУТ. А может, мадам Аркати. ЧАРЛЬЗ. Нет, она прикатит на велосипеде. Она всюду гоняет на своем велосипеде. Так что, мне самому открыть, или Эдит опять покажет свой галоп?

РУТ. Подожди, сейчас увидим. ЧАРЛЬЗ (после паузы). Может, она не слышала?

РУТ. Это она старается не торопиться.

Хлопает дверь кухни, в холл с топотом врывается ЭДИТ.

ЧАРЛЬЗ. Не так бурно, Эдит.

ЭДИТ (переходя на шаг). Да, сэр.

Через секунду в гостиной появляются д-р БРЭДМЕН и м-с БРЭДМЕН.

Он – мужчина средних лет. Она – дама неясного возраста.

Доктор и миссис Брэдмен.

ЭДИТ уходит.

Д-р БРЭДМЕН. Мы не слишком опоздали? Не мог раньше уехать из больницы.

ЧАРЛЬЗ. Вы вообще не опоздали. Мадам Аркати еще не доехала на своем велосипеде.

М-с БРЭДМЕН. Так, видно, это мы ее обогнали, когда съезжали с холма. Я так и подумала: наверное, это она.

РУТ. Значит, скоро приедет. Как хорошо, что вы смогли прийти.

М-с БРЭДМЕН. О, мы просто предвкушали этот вечер. Я ужасно волнуюсь. Я ведь эту мадам Аркати всего пару раз видела. Я хочу сказать, я ни разу не видела, как она делает что-то… эдакое. Ну, вы понимаете...

ЧАРЛЬЗ. Сухой мартини?

Д-р БРЭДМЕН. Всенепременно.

ЧАРЛЬЗ подходит к столику, начинает готовить коктейль.

ЧАРЛЬЗ. Эта мадам с большими странностями. Священник мне рассказал, что в день Святого Иоанна видел ее на вершине холма в каком-то индийском балахоне. Я решил, обычная психопатка. Но потом навел справки. Выяснилось, что в Лондоне она профессионально занималась спиритизмом.

М-с БРЭДМЕН. Ужасно смешно! Я хочу сказать, ужасно смешно, что из этого можно сделать профессию.

Д-р БРЭДМЕН (садясь на диван). Почему же нет? В наше безумное время люди готовы верить, во что попало. Думаю, весьма прибыльное дело.

М-с БРЭДМЕН. Поразительно, что люди так охотно позволяют себя дурачить. Но сама-то она должна в это верить искренне, не так ли? Или это чистое надувательство?

ЧАРЛЬЗ. Думаю, она явная шарлатанка. Во всяком случае, хочу надеяться. Я задумал роман об отъявленной мошеннице. Так что этот вечер для меня крайне важен.

Д-р БРЭДМЕН. А что вас конкретно интересует?

ЧАРЛЬЗ. Все - образ мысли, лексика, манеры. Какие-то специфические приемы. Я уже сто лет не участвовал в спиритических сеансах. Хочу освежить память.

Д-р БРЭДМЕН. А, так для вас это не в новинку?

ЧАРЛЬЗ (подавая бокалы доктору и его супруге). Когда я был маленьким, у нас часто гостила моя тетка. Она вбила себе в голову, что она – медиум. И надо сказать, иногда ей кое-что удавалось. Помню как-то, мы сидим вокруг стола, в кромешной тьме, мать вслепую играет на рояле нечто минорное. Все молчат. Вдруг тетка издает жуткий вопль и кричит, что видит! Видит возле моего стула черную собачку! Тут же включили свет, смотрим, точно: черная собачонка.

М-с БРЭДМЕН. Но это же поразительно!

ЧАРЛЬЗ. Какой-то бездомный щенок незаметно забежал с улицы. Но перед теткой я снимаю шляпу – так ловко она это проделала, вернее сказать, так ловко использовала.

М-с БРЭДМЕН. И что же собачка?

ЧАРЛЬЗ. Осталась жить в доме.

РУТ. Будем надеяться, что мадам Аркати не произведет здесь никаких животных. У нас и так тесно.

Все смеются.

ЧАРЛЬЗ. Повторяю, мы должны притворяться, что искренне во все это верим. Иначе она не станет ничего делать.

РУТ. И будет права. Насмехаться над человеком – это нехорошо

Д-р БРЭДМЕН. Не буду. Кстати, я слышал она тоже мастер пера? Или я ошибаюсь?

ЧАРЛЬЗ. Не ошибаетесь. Мы с ней были представлены друг другу, как коллеги.

Д-р БРЭДМЕН. И что же она пишет?

ЧАРЛЬЗ. Она освоила два жанра. Первый – какие-то назидательные детские сказки. А второй – жизнеописания членов королевской семьи. Думаю, графоманка.

Д-р БРЭДМЕН. А она знает, что вы ее пригласили в качестве прототипа?

ЧАРЛЬЗ. Не дай бог! Я ей сказал, что испытываю жгучий интерес ко всему, что связанно с мистикой и оккультизмом. Она расцвела как роза.

Звонок. ЭДИТ невероятно медленно направляется к двери.

Дорогая, ты сама должна ее встретить.

РУТ идет к двери.

ЭДИТ (появляясь). Мадам Аркати.

Входит МАДАМ АРКАТИ, дама, одетая экстравагантно, даже с налетом какого-то дикарства. Возраст ее определить сложно – то ли сорок пять, то ли все шестьдесят.

МАДАМ АРКАТИ. Велосипед я поставила возле кустиков. Было бы славно, если бы его никто не трогал.

РУТ. Как мило, что вы наконец к нам приехали.

ЧАРЛЬЗ. Мадам Аркати, дорогая! МАДАМ АРКАТИ. Извините за опоздание, но по дороге у меня вдруг появилось предчувствие, что я непременно проколю шину, и я вернулась, чтобы взять насос.

МАДАМ АРКАТИ снимает плащ дает его Рут. Та кладет его на кресло у двери.

В результате я так ничего и не проколола.

ЧАРЛЬЗ. Не огорчайтесь, может, проколете на обратном пути.

МАДАМ АРКАТИ (пожимая руку д-ру Брэдмену). Доктор Брэдмен. Человек с добрыми руками!

Д-р БРЭДМЕН. Очень рад. Моя супруга.

М-с БРЭДМЕН и МАДАМ АРКАТИ обмениваются рукопожатием.

МАДАМ АРКАТИ. А мы почти знакомы. Иногда встречаемся в магазинах.

ЧАРЛЬЗ. Выпьете что-нибудь?

МАДАМ АРКАТИ. Разве только что-нибудь сухое. Горький опыт научил меня остерегаться сладких смесей.

ЧАРЛЬЗ. Сухой мартини. МАДАМ АРКАТИ. То, что нужно. Сегодня было чудесно ехать через лес. Птицы так поют – я едва не оглохла.

Д-р БРЭДМЕН. Вы много ездите на велосипеде – не устаете?

МАДАМ АРКАТИ. Напротив, отдыхаю. В Лондоне я слишком мало двигалась. Сутками сидела в своей крошечной квартирке с темными окнами. Я их сама затемнила – атмосфера должна соответствовать ожиданиям клиентов.

ЧАРЛЬЗ (подавая бокал). Ваш мартини. МАДАМ АРКАТИ. Благодарю. (Пригубив.) О! Да вы мастер. Книжки-то каждый писать может. А вот чтобы сухой мартини получился по-настоящему сухим, нужен талант.

РУТ. А вы сами сейчас пишете? МАДАМ АРКАТИ. Регулярно и ежедневно. С семи до часу – как штык.

Д-р БРЭДМЕН. И что же это – роман, мемуары?

МАДАМ АРКАТИ. Сказка. Про зверюшек. Главный герой – болотный жучок.

М-с БРЭДМЕН прыскает.

А вот биографию принцессы Анны пришлось оставить, она ведь в апреле умерла. Правда, на днях мы с ней говорили, она умоляет, чтобы я продолжала, но пока не могу решиться.

М-с БРЭДМЕН. Вы с ней говорили уже после...

МАДАМ АРКАТИ. Да. Через моего агента. Принцесса была очень раздражена.

М-с БРЭДМЕН. Ужасно смешно – думать, что духи могут раздражаться! То есть, я хочу сказать, ужасно трудно себе представить!

ЧАРЛЬЗ. Почему же? Я думаю, у них на том свете не меньше поводов для раздражения, чем у нас на этом.

М-с БРЭДМЕН. Не богохульствуйте, мистер Кондомайн!

ЧАРЛЬЗ (бодро). Ну что ж, мадам Аркати, кажется, время наступает.

МАДАМ АРКАТИ. Кто знает. Быть может, оно, наоборот, отступает. ЧАРЛЬЗ. Глубокая мысль.

Д-р БРЭДМЕН. Надеюсь, мадам Аркати, сегодня вы в нужном настроении. МАДАМ АРКАТИ. Настроение тут ни при чем. Все дело в концентрации. РУТ. Вы должны извинить наше нетерпение. Если вы еще не готовы, мы будем ждать сколько нужно.

МАДАМ АРКАТИ. Чушь, милочка. Я абсолютно готова. (Встает со своего места.) Время идет - работа не ждет!

ЧАРЛЬЗ. Скажите, мы, наверное, должны что-то делать?

МАДАМ АРКАТИ. Делать? ЧАРЛЬЗ. Ну, там, взяться за руки или что-то еще? МАДАМ АРКАТИ. Это позже. (Подходит к окну..) Сначала – дыхание. Промыть легкие свежим воздухом. (Через плечо.) Можете разговаривать – мне это абсолютно не мешает. (Распахивает окно и дышит глубоко и шумно.) Эта кукушка очень недовольна.

ЧАРЛЬЗ. Простите? МАДАМ АРКАТИ. Я говорю, кукушка недовольна. Прислушайтесь.

Все старательно слушают.

ЧАРЛЬЗ. Как вы определяете? МАДАМ АРКАТИ. По тембру. Видно, оттого, что луна скрылась… Вы не думаете, что мне надо зажечь фару на велосипеде? В темноте никто на него не наткнется?

РУТ. А мы больше никого не ждем.

МАДАМ АРКАТИ. Спокойной ночи, глупая птица. (Затворяет окно. Указывает на стол в центре.) Думаю, этот стол подойдет.

Д-р БРЭДМЕН убирает со стола поднос, переносит его на маленький столик. Закрывает двери, переносит кресло к столу. ЧАРЛЬЗ подвигает стол к проигрывателю. МАДАМ АРКАТИ подходит к камину, прохаживается по комнате, разминая кисти рук.

МАДАМ АРКАТИ. Вот момент, который я больше всего ненавижу.

РУТ. Вы волнуетесь? МАДАМ АРКАТИ. Да. Когда я была маленькой, меня в такие минуты всегда тошнило.

Д-р БРЭДМЕН. Как хорошо, что вы вышли из этого возраста.

МАДАМ АРКАТИ (продолжая ходить). Решил малютка Дэнни Своим кормиться пеньем. Теперь его еда – Хлеб черный и вода.

Терпеть не могу этот дурацкий стишок. Но что делать – Дафна его обожает.

МАДАМ АРКАТИ стоит у дивана. Остальные садятся вокруг стола: д-р БРЭДМЕН напротив мадам Аркати, справа от него – РУТ, затем – ЧАРЛЬЗ и м-с БРЭДМЕН.

Д-р БРЭДМЕН. А кто это – Дафна?

М-с БРЭДМЕН. Дафна – это агент мадам Аркати. Маленькая девочка.

Д-р БРЭДМЕН. Ах, так! Агент. Ну да... И сколько же ей лет?

МАДАМ АРКАТИ. Она умерла, когда ей не было еще семи.

М-с БРЭДМЕН. И давно это случилось?

МАДАМ АРКАТИ. Шестого февраля восемьсот восемьдесят четвертого. М-с БРЭДМЕН. Бедная крошка.

Д-р БРЭДМЕН. То есть, молочных зубов у нее, надо думать, уже не осталось.

МАДАМ АРКАТИ. Вот именно, доктор Брэдмен, надо думать. Боюсь, если вы это и делаете, то не слишком серьезно.

М-с БРЭДМЕН. В самом деле, Джордж. Ты сбиваешь мадам Аркати.

МАДАМ АРКАТИ. Не беспокойтесь, дорогая, я привыкла иметь дело со скептиками. В конечном счете, они-то и оказываются наиболее восприимчивыми. Прошу всех сесть за стол и положить на него руки – ладонями вниз.

ЧАРЛЬЗ. Может, погасить свет?

МАДАМ АРКАТИ. Всему свое время. Садитесь, прошу вас.

Все садятся. РУТ в центре, справа от нее ЧАРЛЬЗ, слева – д-р БРЭДМЕН. М-с БРЭДМЕН – напротив Рут. МАДАМ АРКАТИ строго оглядывает сидящих.

Пальцы ваших рук должны соприкасаться. Так, хорошо. У вас, кажется, был граммофон.

ЧАРЛЬЗ. Проигрыватель. Хотите, чтобы я поставил какую-нибудь музыку?

МАДАМ АРКАТИ. Оставайтесь на месте, прошу вас. Я все сделаю сама. (Подходит к проигрывателю, рассматривает пластинки.) Так, что у нас тут... Брамс. Нет, только не Брамс... Рахманинов... Слишком сурово. Какая-нибудь легкая музыка у вас есть?

РУТ. Да, посмотрите там, слева. МАДАМ АРКАТИ (перебирая пластинки.) Дафна предпочитает то, что можно напевать. Ага, вот! Это она обожает. Ирвинг Берлин. "Всегда"!

ЧАРЛЬЗ (подскакивая на стуле). "Всегда"?!

РУТ. Что такое, дорогой? В чем дело? ЧАРЛЬЗ (медленно садясь). Ничего... Нет-нет, ничего.

МАДАМ АРКАТИ. Где выключается свет? Возле двери?

РУТ. Да. Кроме настольной лампы.

МАДАМ АРКАТИ. Понятно. РУТ. Дорогой, сиди же спокойно.

М-с БРЭДМЕН. Касайся меня пальцами, Джордж. Тебе же сказали! МАДАМ АРКАТИ. Теперь я вам кое-что объясню, прошу сосредоточиться.

РУТ. Мы уже. МАДАМ АРКАТИ. Когда заиграет музыка, я погашу свет. Возможно, какое-то время я буду ходить по комнате или неподвижно лежать на полу. Затем, в нужный момент я возьму эту табуретку и подсяду к столу. Я займу место между вами, мистер Кондомайн, и вашей супругой и коснусь ваших ладоней. Убедительно прошу – ко мне не обращаться, не двигаться, словом, ничем меня не отвлекать. Вам все ясно?

ВСЕ. Абсолютно.

МАДАМ АРКАТИ. Конечно, гарантировать ничего нельзя. Дафна еще не свовсем в форме. Бедняжка перенесла простуду и очень ослабла. С другой стороны, могут произойти самые непредвиденные вещи. Возможно, кто-то из вас начнет получать какие-то сигналы. Не исключено, что начнется полтергейст, что всегда весьма шумно и разрушительно.

РУТ (беспокойно). В каком смысле – разрушительно? МАДАМ АРКАТИ. Ну, вы же знаете, они швыряются вещами.

РУТ. Этого я не знала!

МАДАМ АРКАТИ. Но коль уж мы вступили на мост, надо перейти реку, не так ли?

Д-р БРЭДМЕН. Безусловно.

МАДАМ АРКАТИ. К счастью, в это время года воздействие первородных стихий маловероятно.

РУТ. Первородные стихии? А как они действуют?

МАДАМ АРКАТИ. Этого, милочка, никто не знает заранее. Они ведь непредсказуемы. Но чаще всего проявляются в виде холодного ветра.

М-с БРЭДМЕН. Ужасно не люблю ветра.

МАДАМ АРКАТИ. Иногда он достигает силы настоящего урагана.

РУТ. Тогда, пока мы еще не начали, может быть, убрать с камина вазочки?

МАДАМ АРКАТИ. Не волнуйтесь. Я умею обращаться с первородными стихиями.

РУТ. О, тогда я спокойна. МАДАМ АРКАТИ. Начнем! Постарайтесь полностью освободить свое сознание.

Д-р БРЭДМЕН. Вы хотите сказать, мы не должны ни о чем думать? МАДАМ АРКАТИ. Именно. Сосредоточьтесь на пространстве. Старайтесь представить себе цвет, который нельзя описать словами. Это самое лучшее.

Д-р БРЭДМЕН. Чтоб я сдох, если не буду стараться.

МАДАМ АРКАТИ. Очень хорошо. Итак, музыка! (Подходит к проигрывателю, ставит пластинку. Начинает ходить по комнате, время от времени переходя на странные танцевальные шажки. Затем, метнувшись к двери, выключает свет.) Свет!

М-с БРЭДМЕН. О боже!

МАДАМ АРКАТИ. Тишина! Прошу вас!

МАДАМ АРКАТИ берет круглый табурет, переносит его от рояля к столу и садится между Чарльзом и Рут. Пластинка кончается. Воцаряется мертвая тишина.

Есть ли там кто-нибудь?

Долгая пауза.

Есть там кто-нибудь?

Снова долгая пауза.

Если есть – один удар, если нет – два удара! Итак, вопрос: есть ли там кто-нибудь?

После небольшой паузы стол откликается негромким ударом.

М-с БРЭДМЕН. Ах! МАДАМ АРКАТИ. Чшшшшш!.. Это ты, Дафна?

Более громкий удар.

Как твой насморк? Прошел?

Стол издает два быстрых удара.

Ты меня огорчаешь. Но ты как-нибудь лечишься?

Несколько резких ударов подряд.

Похоже, она сильно не в духе… Есть ли кто-нибудь там, кто хотел бы говорить с кем-нибудь здесь?

После паузы раздается один удар.

Ага! Дафна, солнышко, я правильно поняла? У вас кто-то хочет говорить с кем-то из нас?

Один удар.

Кто же этот "кто-то"? Я?

Два резких удара.

Доктор Брэдмен?

Два удара.

Миссис Брэдмен?

Два удара.

Это миссис Кондомайн?

Стол отвечает бурной серией ударов, которую прерывает окрик МАДАМ АРКАТИ.

Прекрати! Веди себя как следует! Это мистер Кондомайн?

Короткая пауза, затем один могучий удар.

Там есть некто, желающий говорить с вами, мистер Кондомайн.

ЧАРЛЬЗ. Скажите, пусть изложит в письменном виде.

Стол громко бухает.

МАДАМ АРКАТИ. Мистер Кондомайн, просила бы вас не быть развязным.

РУТ (тихо) Дорогой, ты ведешь себя просто глупо. Ты сам себе все испортишь! ЧАРЛЬЗ. Виноват. Вырвалось.

МАДАМ АРКАТИ. Скажите, никто из ваших знакомых за последнее время не покинул этот мир?

ЧАРЛЬЗ. За последнее время – никто. Разве что мой кузен, работник социальной службы. Но чтобы он вдруг захотел со мной говорить? Мы с ним годами не общались.

МАДАМ АРКАТИ. Вы – кузен мистера Кондомайна? Из социальной службы?

Стол отвечает несколькими резкими ударами.

Похоже, мы поставили не на ту лошадь. Попробуйте вспомнить кого-то еще. Напрягитесь!

РУТ. Дорогой, может, это миссис Пламметт? Ну, та старушка, помнишь? Она умерла в Духов день.

ЧАРЛЬЗ. Не представляю, с чего бы это у старухи Пламметт возникло желание беседовать со мной. У нас с ней не было ничего общего.

РУТ. Все равно, надо попробовать. МАДАМ АРКАТИ. Вы – старушка миссис Пламметт? Стол хранит молчание.

РУТ. Она была почти глухая. С ней надо погромче. МАДАМ АРКАТИ (кричит). Вы – миссис Пламметт? Старуха? (Тишина.) Нет, там вообще никого нет.

М-c БРЭДМЕН. Какая досада! Так удачно все начиналось.

Д-р БРЭДМЕН. Успокойся, дорогая. МАДАМ АРКАТИ (вставая). Что ж. Придется войти в транс. Надеялась этого избежать, слишком большое напряжение, но выхода нет. Поставим пластинку сначала.

ЧАРЛЬЗ (нервно). Только не эту!

РУТ. Почему, дорогой? Какая разница?

МАДАМ АРКАТИ Боюсь, придется поставить именно эту. Менять коней на переправе – сами понимаете. (Включает проигрыватель.)

ЧАРЛЬЗ. Делайте что хотите.

МАДАМ АРКАТИ, подпевая пластинке, возвращается и садится на свое место. В темноте слышится простуженный детский голосок, монотонно читающий:

"Решил малютка Дэнни своим кормиться пеньем. Теперь его еда – хлеб черный и вода".

Д-р БРЭДМЕН. Видимо, это Дафна. Напрасно ей не удалили аденоиды.

М-с БРЭДМЕН. Джордж, перестань!

Внезапно МАДАМ АРКАТИ громко вскрикивает и падает на пол.

ЧАРЛЬЗ. О господи!

РУТ. Спокойно, дорогой.

Пару секунд все сидят молча. Затем стол начинает подпрыгивать и приподниматься.

М-с БРЭДМЕН. Стол отрывается от пола, мне его не удержать!

РУТ. Надавите сильнее!

Стол с грохотом падает.

Господи!

М-с БРЭДМЕН. Что же теперь делать? Поднять или пускай лежит так?

Д-р БРЭДМЕН. Черт подери, я-то откуда знаю?

М-с БРЭДМЕН. Не кричи на меня! Из-за камина возникает ЭЛЬВИРА.

ЭЛЬВИРА (голосом приятным, но чуть странным). Не стоит волноваться из-за пустяков, милый.

ЧАРЛЬЗ. Кто это сказал?

РУТ. Что – кто сказал? ЧАРЛЬЗ. "Не стоит волноваться из-за пустяков"?

РУТ. Тебе показалось, дорогой. ЧАРЛЬЗ. Но я же слышал!

РУТ. Значит, слышал ты один. Кто-нибудь еще это слышал?

М-с БРЭДМЕН. Я не слышала ни единого звука.

ЧАРЛЬЗ. Рут, значит, ты сама это сказала. Ты что, меня разыгрываешь?

РУТ. Да ты что! Я рта не раскрывала. Снова все замолкают.

ЭЛЬВИРА (от двери). Здравствуй, Чарли.

ЧАРЛЬЗ (в возбуждении). Чревовещание! Все понятно! Чревовещание!

РУТ. Да что с тобой сегодня?

ЧАРЛЬЗ. Но вы же слышали. По крайней мере, тот из вас, кто это сделал!

РУТ. Что слышали? Что? ЧАРЛЬЗ. Долго еще вы будете твердить, что ничего не слышали?

Д-р БРЭДМЕН. Лично я в самом деле ничего не слышал.

М-с БРЭДМЕН. Я тоже. И очень жаль. Хотелось бы что-нибудь услышать.

РУТ. Ты нас разыгрываешь. Хотел напугать!

ЧАРЛЬЗ. Да нет же, клянусь тебе!

ЭЛЬВИРА (из-за дверей, ведущих в сад). Я понимаю, малыш, после семи лет трудно сразу найти слова, но что-нибудь типа "добрый вечер" меня бы устроило.

ЧАРЛЬЗ (резко). Кто это сейчас сказал?!

ЭЛЬВИРА. Эльвира, кто же еще? Дурацкий вопрос.

ЧАРЛЬЗ. Так, все. С меня хватит. (Резко поднимается.). Представление окончено.

ЧАРЛЬЗ быстро идет к двери, включает свет. Остальные поднимаются из-за стола. МАДАМ АРКАТИ лежит на полу, закинув ноги на табурет.

РУТ. Какой ты вредный! Мы только начали получать удовольствие. ЧАРЛЬЗ. Больше не получите. Пока я жив, этого больше не будет.

РУТ. Ради бога, что с тобой сегодня?

ЧАРЛЬЗ. Ничего со мной сегодня. Надоело – и все!

Д-р БРЭДМЕН. Вы действительно слышали что-то, чего не слышали мы? ЧАРЛЬЗ (с деланным смехом). Ну, конечно же, нет. Я просто валял дурака. РУТ. Я так и знала.

М-с БРЭДМЕН. Боже! Посмотрите на мадам Аркати! МАДАМ АРКАТИ лежит в той же нелепой позе. Она без сознания.

РУТ. Что с ней теперь делать? ЧАРЛЬЗ. Надо привести ее в чувство! Скорее!

Д-р БРЭДМЕН (присев около мадам Аркати). Полагаю, лучше ее не трогать.

ЧАРЛЬЗ. Но она может черт знает сколько так пролежать!

Д-р БРЭДМЕН (пощупав пульс лежащей). Глубокий обморок.

ЧАРЛЬЗ (на грани истерики). Так приведите ее в чувство! Ее нельзя так оставлять! Это же опасно!

РУТ. Дорогой, а зачем столько нервов? Успокойся. ЧАРЛЬЗ (трясет мадам Аркати). Мадам Аркати! Просыпайтесь! Пора домой!

Д-р БРЭДМЕН. Тише, тише, старина, вы что! Полегче!

ЧАРЛЬЗ. Там где-то был коньяк. Налейте ей! Надо перенести ее в кресло!

РУТ наливает рюмку коньяку. ЧАРЛЬЗ и д-р БРЭДМЕН поднимают мадам Аркати с пола, переносят в кресло. М-с БРЭДМЕН ставит табурет к роялю.

Мадам Аркати! Проснитесь! Ну же! Решил малютка Дэнни... Ну, что он там решил?

РУТ. Коньяк.

МАДАМ АРКАТИ вздрагивает и издает стон.

ЧАРЛЬЗ (пытаясь влить ей в рот коньяк). Вставать пора!

МАДАМ АРКАТИ трясет головой и расплескивает коньяк.

М-с БРЭДМЕН. Она приходит в себя.

РУТ(Чарльзу) Осторожней! Ты зальешь ей все платье!

МАДАМ АРКАТИ (открывая глаза). Вот такие дела.

РУТ (участливо). Как вы себя чувствуете?

МАДАМ АРКАТИ. Отлично. В жизни так хорошо себя не чувствовала.

ЧАРЛЬЗ. Может, еще коньяку?

МАДАМ АРКАТИ. Коньяк?! Так вот откуда у меня этот привкус! (Брэдмену). Доктор, как вы могли допустить? Уж вы-то обязаны знать: коньяк во время транса – это очень опасно. Я теперь, вероятно, всю ночь спать не буду.

ЧАРЛЬЗ. Лично я сегодня точно глаз не сомкну.

РУТ. А ты-то почему, дорогой? ЧАРЛЬЗ (закуривая). Это действо вывело меня из себя.

МАДАМ АРКАТИ. Ну, так что тут происходило? Были конкретные результаты?

РУТ. Да, ваш обморок.

МАДАМ АРКАТИ. Нет-нет, здесь явно что-то произошло. Я чувствую. (Подходит к камину, нюхает воздух.) Скажите-ка, тут не возникали какие-нибудь видения?

Д-р БРЭДМЕН. Ни единого. МАДАМ АРКАТИ. Может быть, появлялись сгустки эктоплазмы?

РУТ. Не совсем понимаю, о чем вы, но не думаю.

МАДАМ АРКАТИ. Я точно чувствую - здесь имело место нечто необычайное.

РУТ. Нас мой муж пугал – притворялся, что слышит какой-то голос.

ЧАРЛЬЗ (снова закуривая). Это была шутка. МАДАМ АРКАТИ. Не слишком удачная шутка, сэр. У меня такое чувство, что в вашем доме находится какое-то постороннее тело – не считая моего, разумеется.

РУТ. Не понимаю, как это возможно.

МАДАМ АРКАТИ. Что ж, будем надеяться, что, пока я была в трансе, оттуда ничто не прорвалось. Через пару дней все станет ясно. Если тут появятся видения или необычные звуки, немедля дайте мне знать.

РУТ. Разумеется, непременно.

МАДАМ АРКАТИ. Что ж, теперь мне пора.

Д-р БРЭДМЕН. Может быть, вы оставите здесь свой велосипед? Мы вас отвезем.

М-с БРЭДМЕН. Конечно, мадам Аркати! Вам нужно ехать с нами. После вашего транса и вообще... Вы наверняка ужасно устали.

МАДАМ АРКАТИ. Чушь, милочка. Я свежа, как огурец. После транса я всегда чувствую себя превосходно. До свидания, миссис Кондомайн.

РУТ. Было очень любезно с вашей стороны – это ведь такая нагрузка… МАДАМ АРКАТИ. Жаль, не получили конкретных результатов. Все из-за насморка Дафны. Нездоровые дети капризничают. Надо бы как-то попробовать еще раз.

РУТ. Было бы замечательно. МАДАМ АРКАТИ. До свидания, миссис Брэдмен.

М-с БРЭДМЕН. Это было ужасно волнительно, ужасно! Я чувствовала, что стол просто вырывается из рук!

МАДАМ АРКАТИ. До свидания, доктор. (Пожимает руку д-ру Брэдмену.)

Д-р БРЭДМЕН. Мои поздравления, мадам! МАДАМ АРКАТИ. Я отлично слышу вашу иронию. Между тем, вы были бы превосходным объектом для внушения. У меня есть приятельница – мощный телепат. Я бы хотела, чтобы вы с ней пообщалась.

Д-р БРЭДМЕН. Почту за истинное удовольствие.

МАДАМ АРКАТИ. Что ж. В следующий раз возьмемся за дело по-настоящему! Всего наилучшего!

МАДАМ АРКАТИ и ЧАРЛЬЗ уходят. РУТ заливается безудержным смехом.

М-с БРЭДМЕН садится в кресло. Д-р БРЭДМЕН ставит на место стол и стулья.

РУТ. О господи!.. Не могу... Господи!

М-с БРЭДМЕН (тоже начиная смеяться). Тише, тише, она еще может услышать.

РУТ. Я и так долго сдерживалась!..

М-с БРЭДМЕН (мужу). А вот тебя она поставила на место. Так тебе и надо.

РУТ. Слушайте, она же абсолютно сумасшедшая!

М-с БРЭДМЕН. Вы думаете, она сама искренне во все это верит? Д-р БРЭДМЕН. Ну, конечно, нет. Чистой воды спектакль. Хотя, надо признать, ее игра оригинальнее, чем у большинства из них.

РУТ. По крайней мере, себя она, похоже, во всем убедила.

Д-р БРЭДМЕН. У нее и вправду было состояние транса, но его можно объяснить.

РУТ. Это что, истерия?

Д-р БРЭДМЕН. Да, точнее одна из форм истерии.

М-с БРЭДМЕН. Во всяком случае, я надеюсь, мистер Кондомайн получил то, что ему нужно для его книги.

РУТ. Он получил бы куда больше, если бы поменьше нас разыгрывал.

Из-за "французских окон" возникает ЭЛЬВИРА. На ней нечто вроде пеньюара – вид самый обольстительный. Но и пеньюар, и она сама - волосы, руки, лицо – мертвенно-серого цвета, отчего возникает чувство, что она не принадлежит этому бренному миру. ЭЛЬВИРА проходит между Рут и д-ром Брэдменом, которые ее не видят. Медленно подходит к роялю, останавливается,, с интересом слушает. На лице ее легкая улыбка.

Откуда-то дует. Видимо, двери в сад открылись.

Д-р БРЭДМЕН (взглянув). Нет, все закрыто.

М-с БРЭДМЕН (со смехом). Может, это одна из этих…Как она их называла?

Д-р БРЭДМЕН. Первородные стихии.

РУТ (смеясь). Что вы, она сказала, в это время года первородные стихии спят!

Входит ЧАРЛЬЗ.

ЧАРЛЬЗ. Ну, доложу я вам, мадам крутит педали, как дьявол! Если и впрямь проколет шину – костей не соберет.

М-с БРЭДМЕН. Чудный вечер, чудный. Ужасно мило, что вы нас пригласили.

Д-р БРЭДМЕН. Спокойной ночи, миссис Кондомайн. Спасибо вам.

РУТ. Если у нас тут начнется какой-нибудь полтергейст, мы вам сообщим. Д-р БРЭДМЕН. Всенепременно, иначе мы обидимся.

БРЭДМЕНЫ уходят в сопровождении Чарльза. РУТ идет к роялю, перегибается через "невидимую" Эльвиру, берет сигарету. Закурив, садится у камина. Входит ЧАРЛЬЗ.

РУТ. Ну, дорогой, что скажешь? ЧАРЛЬЗ (рассеянно). А?

РУТ. Вечер оказался плодотворным?

ЧАРЛЬЗ. Да... Пожалуй.

РУТ. По-моему, было очень смешно.

ЧАРЛЬЗ. Очень.

РУТ. Дорогой, что с тобой?

ЧАРЛЬЗ. Со мной? Что со мной? РУТ. Ты какой-то странный. Может быть, тебе нехорошо?

ЧАРЛЬЗ. Мне? Отлично.. Я, пожалуй, выпью. Ты будешь?

РУТ. Нет, дорогой, спасибо.

ЧАРЛЬЗ начинает готовить себе коктейль.

ЧАРЛЬЗ. Тут что-то стало прохладно.

РУТ. Иди сюда, к камину.

ЧАРЛЬЗ. Сегодня уже не буду ничего записывать. С утра начну, на свежую голову. (Поворачивается и, вдруг заметив Эльвиру, роняет бокал.) Боже!

РУТ. Что такое? ЭЛЬВИРА. Чарли, малыш! Ты все такой же неловкий.

ЧАРЛЬЗ. Эльвира?.. Так это правда? Это… была ты?! ЭЛЬВИРА. Ну, разумеется, это была я.

РУТ (делая шаг к Чарльзу). Чарли, дорогой! Что ты говоришь?

ЧАРЛЬЗ (Эльвире). Ты что, привидение?

ЭЛЬВИРА. Да что-то вроде... Все это довольно сложно.

РУТ (начиная злиться). Куда ты все время смотришь? Что ты там увидел?

ЧАРЛЬЗ. А ты что, не видишь?

РУТ. Что – не вижу? ЧАРЛЬЗ. Да вот же – Эльвира! Эльвира, познакомься, это Рут. Рут, это Эльвира.

РУТ пытается взять Чарльза за руку, тот отступает.

РУТ (холодно). Дорогой, я прошу тебя сесть.

ЧАРЛЬЗ. Ты хочешь сказать, что не видишь ее?

РУТ. Дорогой, я прошу, сядь спокойно,– я сделаю тебе еще один коктейль. И не переживай, ну разбил бокал, подумаешь. Завтра Эдит все уберет. (Берет Чарльза за руку.)

ЧАРЛЬЗ (вырываясь). Да как ты не видишь? Вот же она! Прямо перед тобой!

РУТ. Перестань сходить с ума! О чем ты?

ЧАРЛЬЗ. Так… Значит, ты ее видеть не можешь? РУТ. Дорогой, шутка слишком затянулась. Сядь, и хватит меня разыгрывать.

ЧАРЛЬЗ (обхватив голову руками). Что же делать? Господи, что же мне делать?

ЭЛЬВИРА. Ну, хоть порадоваться, что видишь меня. В конце концов, сам меня сюда вызвал.

ЧАРЛЬЗ. Я?! И не думал даже! ЭЛЬВИРА. Глупости. Конечно, ты. Эта противная сопливая девчонка прибежала и сказала, что ты срочно хочешь меня видеть.

ЧАРЛЬЗ. Я сошел с ума. Вот в чем дело. Я свихнулся.

РУТ (подавая Чарльзу бокал с коньяком). Дорогой, возьми, выпей.

ЧАРЛЬЗ (машинально взяв бокал). И это весьма прискорбно.

РУТ. Постарайся расслабиться. ЧАРЛЬЗ. Как я могу расслабиться? Мне теперь не расслабиться до гроба!

РУТ. Выпей немного. ЧАРЛЬЗ (одним глотком осушив бокал). Ну? Тебе легче?

РУТ. А теперь сядь. ЧАРЛЬЗ. Что тебе с того, что я сяду? Что толку сидеть?

РУТ. Хочу, чтобы ты расслабился. А стоя ты расслабиться не можешь. ЭЛЬВИРА. А вот африканские туземцы могут. Часами могут стоять на одной ноге.

ЧАРЛЬЗ. Жаль, что я не африканский туземец!

РУТ. Чего тебе жаль?! ЧАРЛЬЗ. Что я не африканский туземец!

РУТ. Какие туземцы? Причем здесь Африка? ЧАРЛЬЗ. Ни при чем!.. Так, чепуха...(Опускается в кресло.). Не будем больше об этом. Видишь, я сел.

РУТ. Хочешь еще коньяку?

ЧАРЛЬЗ. Хочу. ЭЛЬВИРА. Остановись, малыш. Ты же никогда пить не умел. ЧАРЛЬЗ. А ты-то насчет выпивки молчи – всегда первая оказывалась под столом!

РУТ. Дорогой, почему столько агрессии? Я же хочу тебе помочь. ЧАРЛЬЗ. Извини. РУТ (подавая бокал). Выпей. А потом пойдем с тобой и ляжем в кроватку.

ЭЛЬВИРА. Чарли, малыш, сплавь ее отсюда, а?. Хоть пообщаемся.

ЧАРЛЬЗ. Это будет просто аморально. Постыдилась бы.

РУТ. Аморально? Это что, опять юмор?

ЧАРЛЬЗ. Да я не тебе.

РУТ. А кому же?

ЧАРЛЬЗ. Эльвире, конечно.

РУТ. Да какая, к черту, Эльвира?!

ЭЛЬВИРА. О! Видал? Уже бесится. ЧАРЛЬЗ. Могу ее понять!

РУТ. Кого ты можешь понять?! ЧАРЛЬЗ. О, господи! РУТ. Знаешь, милый, я же не совсем дура. У тебя за всем этим кроется какой-то план. Я почувствовала еще во время спиритического сеанса.

ЧАРЛЬЗ. Не говори ерунды. Какой у меня может быть план?

РУТ. Откуда я знаю. Может это связано с твоим новым романом. Как твои персонажи будут вести себя в определенной ситуации. Так вот, я не подопытный кролик!

ЧАРЛЬЗ. Рут! Эльвира – здесь. Она – в трех шагах от тебя.

РУТ (саркастически). Ну, конечно, дорогой, я ее прекрасно вижу! Вон она под роялем – верхом на метле!

ЧАРЛЬЗ. Рут, послушай...

РУТ. Все! Я не собираюсь продолжать этот нелепый разговор до утра!

ЭЛЬВИРА. Какое счастье. ЧАРЛЬЗ. Заткнись!

РУТ (потрясенно). Что? Как ты смеешь...

ЧАРЛЬЗ. Рут, умоляю, выслушай...

РУТ. Не желаю слушать всякую чушь. Я иду ложиться. Заснуть я, конечно, не смогу – вся на нервах. Но когда погасишь свет, можешь зайти, пожелать мне спокойной ночи – если захочешь, разумеется.

ЭЛЬВИРА. Какие мы великодушные!

ЧАРЛЬЗ. Слушай, ты ведешь себя как уличная девка!

РУТ(в шоке). После этого, Чарльз, мне сказать нечего. Спокойной ночи.

С оскорбленным видом РУТ выходит из комнаты.

ЧАРЛЬЗ (пытаясь удержать ее). Рут!.. ЭЛЬВИРА. Не помню, когда еще так приятно проводила время, как в эти полчаса.

ЧАРЛЬЗ. Эльвира! Постыдилась бы.

ЭЛЬВИРА. Бедная Рут! ЧАРЛЬЗ (вглядываясь в нее). Да нет, это галлюцинация.

ЭЛЬВИРА. Точно не знаю, малыш, путаюсь в технической терминологии. ЧАРЛЬЗ. Господи, что же делать? ЭЛЬВИРА. Она дала тебе неплохой совет – расслабься.

ЧАРЛЬЗ. Как ты здесь появилась?

ЭЛЬВИРА. Будешь смеяться, я толком даже не помню.

ЧАРЛЬЗ. И долго собираешься оставаться?

ЭЛЬВИРА. Понятия не имею. А ты был бы сильно против?

ЧАРЛЬЗ. А тебе не кажется, что, учитывая мое семейное положение, все это не вполне удобно?

ЭЛЬВИРА. Мне - вполне удобно. А с твоей стороны свинство – встретить меня так холодно, так неласково!

ЧАРЛЬЗ. Но пойми, Эльвира... ЭЛЬВИРА (на грани слез). Уже поняла. Ты просто мелкий!

ЧАРЛЬЗ. Милая, попробуй встать на мое место. Уже пять лет, как я женат на Рут. Уже семь лет, как ты умерла...

ЭЛЬВИРА. Не умерла, Чарли, – упокоилась. Там, откуда я появилась, слово "умер" считается неприличным.

ЧАРЛЬЗ. Ну, хорошо, упокоилась. ЭЛЬВИРА. Мог бы хоть притвориться, что рад меня видеть.

ЧАРЛЬЗ. Милая, ну пойми! С одной стороны, я, конечно, рад...

ЭЛЬВИРА. Все ясно. Ни капли любви не осталось.

ЧАРЛЬЗ. Я всегда буду любить память о тебе. ЭЛЬВИРА. Просто обидно! Сам меня вызвал, я к нему с таким трудом добиралась, а от него с первой секунды – одно хамство.

ЧАРЛЬЗ. Эльвира, милая, поверь, я тебя не вызывал. Это какая-то ошибка.

ЭЛЬВИРА Ну, значит, кто-то другой вызвал, а девчонка сказала, что ты. Я там сижу себе, играю в карты с чудным старичком-японцем... Или он китаец. Чингисхан. Я как раз вытянула две шестерки, и тут эта девчонка выкрикивает мое имя – и больше ничего не помню. Очнулась уже в этой комнате. Ах, малыш, видно, я была у тебя в подсознании.

ЧАРЛЬЗ. Ты должна точно выяснить, надолго ли ты сюда, тогда решим, как быть.

ЭЛЬВИРА. Легко сказать – выяснить. Как? Где?

ЧАРЛЬЗ. Ну, уж не знаю. Может, связаться с кем-то из ваших, на том свете – или как там у вас это называется... Может, тебе что-то посоветуют? Подумай.

ЭЛЬВИРА. Не знаю. Все это где-то ужасно далеко. Словно мне это снилось.

ЧАРЛЬЗ. У тебя там что, вообще знакомых нет? Кроме Чингисхана? ЭЛЬВИРА. Ах, Чарли... ЧАРЛЬЗ. Что такое? ЭЛЬВИРА. Мне плакать хочется. Только я теперь не умею, как прежде. ЧАРЛЬЗ. Да зачем же плакать?

ЭЛЬВИРА. Потому что я снова тебя вижу. А ты такой грубый... Как прежде.

ЧАРЛЬЗ. Я не хотел, прости. Я никогда не бывал с тобой груб.

ЭЛЬВИРА. Ах, малыш! Я не обижаюсь... Я никогда на тебя не обижалась.

ЧАРЛЬЗ. Скажи, быть привидением... Это холодно?

ЭЛЬВИРА. Да нет... Не сказала бы.

ЧАРЛЬЗ. А что будет, если я до тебя дотронусь?

ЭЛЬВИРА. Вряд ли у тебя это получится. А ты бы хотел? ЧАРЛЬЗ. Эльвира!.. (Закрывает лицо ладонями.)

ЭЛЬВИРА. Что, милый? ЧАРЛЬЗ. Это так странно – снова видеть тебя...

ЭЛЬВИРА. Вот, уже лучше.

ЧАРЛЬЗ. Что лучше? \

ЭЛЬВИРА. Хоть голос не такой злой.

ЧАРЛЬЗ. Да разве я умел на тебя злиться, когда ты была жива?

ЭЛЬВИРА. Умел, умел. Еще как злился.

ЧАРЛЬЗ. И не стыдно тебе? Зачем ты выдумываешь? ЭЛЬВИРА. Выдумываю? А ты вспомни, когда мы ездили в Нормандию - в этой гнусной гостинице, как ты себя вел? Как последняя свинья. Биллиардным кием меня ударил! Меня! Кием!

ЧАРЛЬЗ. Я же легонько, шутя.

ЭЛЬВИРА. Я так тебя любила. ЧАРЛЬЗ. И я тебя. (Протягивает к ней руку.) Тебя не коснуться. Это же ужасно.

ЭЛЬВИРА. Это уже вряд ли изменишь, сколько бы я здесь ни оставалась.

ЧАРЛЬЗ. Наверное, рано или поздно этот сон кончится, и я проснусь... Но сейчас я чувствую какой-то странный покой...

ЭЛЬВИРА. Ну и славно, малыш, ну и славно... Сядь поудобнее, облокотись на спинку. (Легонько треплет его волосы.) Ты что-нибудь чувствуешь?

ЧАРЛЬЗ. Какой-то прохладный ветерок...

ЭЛЬВИРА. Все-таки лучше, чем ничего.

ЧАРЛЬЗ (сонно). Эльвира, если я свихнулся... Меня засадят в психушку.

ЭЛЬВИРА. Засадят, малыш, не волнуйся... А пока расслабься.

ЧАРЛЬЗ (уже совсем засыпая). Бедная Рут...

ЭЛЬВИРА (нежно). А бедная Рут у нас пойдет к черту!

К концу этой сцены свет постепенно переходит в полную темноту.

Занавес

Д е й с т в и е в т о р о е

Картина первая

Утро следующего дня. Солнечные лучи льются в комнату через распахнутые "французские окна". РУТ сидит после завтрака за журнальным столиком и читает газету. Входит ЧАРЛЬЗ, целует ее.

ЧАРЛЬЗ. Доброе утро, дорогая.

РУТ (сухо). Доброе.

ЧАРЛЬЗ (подойдя к окнам, вдыхает свежий воздух). Да, именно так.

РУТ. Что – именно так? ЧАРЛЬЗ. Что утро – доброе. Потрясающе! Ни единого облачка. Все такое промытое, свежее.

РУТ (перелистывая страницу). Эдит разогревала твой завтрак уже дважды. Можешь ей позвонить.

ЧАРЛЬЗ (дергает шнурок звонка). Ну, что интересного в газете?

РУТ. Остроумно.

ЧАРЛЬЗ. Сегодня весь день буду работать.

РУТ. Я счастлива. ЧАРЛЬЗ. Поразительная все-таки штука – солнечный свет.

РУТ. В каком смысле? ЧАРЛЬЗ. В том, что он всему возвращает нормальный вид.

РУТ. Ты так думаешь? ЧАРЛЬЗ (садясь напротив Рут за столик). Да, я так думаю.

РУТ. Приятно слышать.

ЧАРЛЬЗ. Мы, кажется, сегодня не в духе?

РУТ. А тебя это удивляет? ЧАРЛЬЗ. Честно говоря, да. Я был о тебе лучшего мнения.

РУТ. Неужели? ЧАРЛЬЗ. Я считал тебя женщиной, которая всегда все верно чувствует и понимает.

РУТ. Значит, у меня бывают выходные. Появляется ЭДИТ, в ее руках поднос с завтраком Чарльза. ЧАРЛЬЗ. Доброе утро, Эдит.

ЭДИТ. Доброе утро, сэр. ЧАРЛЬЗ. Как самочувствие?

ЭДИТ. Спасибо, хорошо, сэр ЧАРЛЬЗ. А как самочувствие кухарки?

ЭДИТ. Не знаю, сэр, не спрашивала.

ЧАРЛЬЗ. Напрасно. Надо каждый день спрашивать каждого – как он себя чувствует. Это вроде смазки для колес.

ЭДИТ. Да, сэр. РУТ. Вы свободны, Эдит.

ЭДИТ. Да, мэм. ЭДИТ выходит. РУТ. Просила бы тебя прекратить шутки с прислугой. Это сбивает их с толку и подрывает дисциплину.

ЧАРЛЬЗ. Мне кажется, это архаичный подход. Чтобы не сказать, феодальный.

РУТ. Мне все равно, что тебе кажется. Дом веду я, а не ты.

ЧАРЛЬЗ. Хочешь сказать, я бы с этим не справился?

РУТ. Всегда можешь попробовать.

ЧАРЛЬЗ. Беру назад свои слова насчет доброго утра. Утро мерзопакостное. РУТ. Ешь лучше, пока не остыло.

ЧАРЛЬЗ. Уже остыло. РУТ (отложив газету). Вот что я тебе скажу, дорогой. Возможно, в молодости легкомыслие тебя даже украшало, но для писателя твоих лет оно смехотворно. Вчера вечером ты вел себя отвратительно. Постоянно меня обижал и оскорблял.

ЧАРЛЬЗ. Вчера я стал жертвой какого-то помрачения сознания.

РУТ. Ты стал жертвой алкоголя. Вспомни, сколько ты вчера выпил.

ЧАРЛЬЗ. То есть, у тебя такая версия, да?

РУТ. Идти в спальню ты отказался. А в три часа ночи я вышла взглянуть на тебя. Ты сидел на диване, в темноте, нес какую-то пьяную чушь, и волосы у тебя стояли дыбом.

ЧАРЛЬЗ. Рут, я не был вчера пьян. Со мной произошло нечто очень странное.

РУТ. Чепуха. ЧАРЛЬЗ. Да, сейчас, при ярком дневном свете это кажется чепухой,. А ночью это была не чепуха. У меня в самом деле было что-то вроде галлюцинации.

РУТ. Знаешь, мне больше не хочется ничего выяснять.

ЧАРЛЬЗ. Но это необходимо выяснить! Меня это очень беспокоит.

РУТ. Да уж. Вчера ты открылся с такой стороны, что я теперь тоже обеспокоена.

ЧАРЛЬЗ. Вчера, во время сеанса, я был уверен, что слышу голос Эльвиры.

РУТ. Никто кроме тебя ничего не слышал.

ЧАРЛЬЗ. А потом возникло полное ощущение, что она здесь, в комнате. Я мог ее видеть и говорить с ней. Когда ты ушла к себе, мы с ней долго болтали.

РУТ. И после этого ты хочешь убедить меня, что не был пьян?

ЧАРЛЬЗ. Говорю тебе, не был! Ты же знаешь, если бы я напился, у меня бы сейчас было жуткое похмелье.

РУТ. А я не уверена, что у тебя его нет.

ЧАРЛЬЗ. Даже голова не болит. И язык не обложен – вот! (Показывает язык.)

РУТ. Не желаю я смотреть на твой язык. Можешь убрать обратно.

ЧАРЛЬЗ (подойдя к камину, закуривает). А я знаю, в чем дело. Ты боишься.

РУТ. Боюсь? Что за чушь! Чего мне бояться?

ЧАРЛЬЗ. Если бы я просто напился, ты бы так не возмущалась. Это из-за Эльвиры.

РУТ. Я тебе говорила, что твои представления о женской психологии убоги. Но я ошибалась – они у тебя вообще отсутствуют.

ЧАРЛЬЗ. Вот! С этого-то все и началось.

РУТ. С чего – с этого?

ЧАРЛЬЗ. С того, что мы говорили об Эльвире – и очень долго. А это крайне опасно – впускать кого-то вглубь своего сознания. Да еще перед сеансом оккультизма.

РУТ. Я ее вглубь своего сознания не впускала.

ЧАРЛЬЗ. А я впускал.

РУТ. Ах, так! Значит, впускал!

ЧАРЛЬЗ. Сама же добивалась от меня признания, что у нее тело было соблазнительнее, чем у тебя! Чтобы потом мучить меня упреками.

РУТ. И не думала даже! Мне на ее соблазнительное тело плевать!

ЧАРЛЬЗ. Ну, конечно. Сама вон вся сгораешь от ревности!

РУТ (вставая). Ну, это уже слишком. ЧАРЛЬЗ. О господи! Знал бы ты, что я думаю о женщинах!

РУТ. А ты о женщинах можешь судить только теоретически. Быть всю жизнь у них под каблуком, еще не значит в них разбираться.

ЧАРЛЬЗ. Я ни у кого не был под каблуком.

РУТ. Сперва твоя мать держала тебя в ежовых рукавицах. Потом ты попал в лапы этой ужасной... как там ее...

ЧАРЛЬЗ ( с достоинством) Миссис Уинтроп-Луэллин. РУТ. Вот! А потом явилась Эльвира. Эта вообще тобой управляла железной рукой.

ЧАРЛЬЗ. Она-то как раз ничем не управляла. Она умела ускользнуть от любой ответственности. И делала это ужасно обаятельно.

РУТ. Затем у нас был роман с Мод Чартерс. ЧАРЛЬЗ. Мой роман с Мод Чартерс длился ровно семь с половиной недель, и все это время она беспрерывно плакала.

РУТ. Вот! Настоящая тирания – это тирания слез!.. А потом была...

ЧАРЛЬЗ. Дорогая, если ты решила провести инвентаризацию моей сексуальной жизни, то список неполон. Хочешь, я гляну в свой дневник и составлю подробный отчет.

РУТ. Твои унылые амурные подвиги вряд ли произведут на меня впечатление.

ЧАРЛЬЗ. Единственная женщина, которая пыталась подчинить меня себе, – это ты.

Раз в жизни захотелось иметь галлюцинацию – даже этого мне не позволяешь!

РУТ. Зато ты себе много позволяешь - особенно алкоголя!

ЧАРЛЬЗ. Да пойми ты: алкоголь ни при чем! Я был трезв, да еще весь на нервах.

РУТ. Он был на нервах! А я не на нервах? Как ты меня оскорблял, ты уже забыл!

ЧАРЛЬЗ. Никто тебя не оскорблял! РУТ. А кто меня назвал уличной девкой? Кто сказал "заткнись"? А когда я предложила пойти в спальню, ты заявил, что это аморально.

ЧАРЛЬЗ (с яростью). Это я говорил с Эльвирой!

РУТ. Тогда тебе чудно удалось воссоздать милую атмосферу твоего первого брака.

ЧАРЛЬЗ. Мой первый брак был вполне счастливым, а острить на эту тему с твоей стороны – верх бестактности!

РУТ. Думаешь, меня интересует твой первый брак? Заблуждаешься. Меня гораздо больше волнует твой второй брак. У меня такое чувство, что он под угрозой. Это чувство любой нормальной женщины, муж которой напивается и осыпает ее оскорблениями.

ЧАРЛЬЗ (кричит). Я не был пьян!

РУТ. Тише. На кухне услышат.

ЧАРЛЬЗ. Хоть на кухне дьявола! Я не был пьян!

РУТ. Держись в рамках, Чарльз! ЧАРЛЬЗ. Я не могу держаться в рамках, когда сталкиваюсь с твоим ослиным упрямством!

Появляется ЭДИТ.

ЭДИТ. Можно убрать со стола, мадам?

РУТ. Можно, Эдит.

ЭДИТ. Там кухарка насчет обеда спрашивает.

РУТ (холодно). Дорогой, ты будешь сегодня к обеду? ЧАРЛЬЗ. За меня не волнуйся. Перекушу в своем кабинете – бутылкой виски.

РУТ. Не глупи, дорогой. (Эдит.) Скажите, мы будем обедать вдвоем.

ЭДИТ. Да, мэм. РУТ (после паузы, небрежно). Я еду в город за покупками. Тебе ничего не нужно?

ЧАРЛЬЗ. Мне много чего нужно, но вряд ли ты в состоянии это купить. РУТ (Эдит). Скажите кухарке, пусть внесет в список антиалкогольные таблетки.

ЭДИТ. Да, мэм. ЧАРЛЬЗ (подойдя вплотную к Рут). Прошу тебя, Рут. Давай рассуждать спокойно.

РУТ. Я-то рассуждаю спокойно.

ЧАРЛЬЗ. Я не притворялся. Я на самом деле был уверен, что передо мной Эльвира, а когда я услышал ее голос, мне стало страшно.

РУТ. Ты слышал ее голос в течение пяти лет, и ничего – страшно не было.

РУТ расставляет по местам стулья. ЧАРЛЬЗ передвигает столик.

ЧАРЛЬЗ. Когда я ее увидел, у меня был просто шок.

РУТ. Не мог ты ее видеть!

ЧАРЛЬЗ. Сам знаю, что не мог. Но видел!

РУТ. Я готова допустить только, что тебе показалось, что ты ее видишь. ЧАРЛЬЗ. Именно это я и пытаюсь тебе втолковать уже битый час!

РУТ. Тогда, значит, с тобой не все в порядке.

ЧАРЛЬЗ. А я о чем? Со мной явно не все в порядке. Что-то важное не в порядке.

РУТ. А ты вчера нормально себя чувствовал? Я имею в виду, днем.

ЧАРЛЬЗ. Абсолютно.

РУТ. А что ты ел на обед? ЧАРЛЬЗ. Не помню. То же, что и ты.

РУТ. Погоди. Мы ели рыбу под белым соусом и эти... с тертым сыром.

ЧАРЛЬЗ. Ну и каким образом тертый сыр, съеденный за обедом, заставил меня увидеть покойную жену после ужина?

РУТ. Не знаю. Может, было слишком сытно.

ЧАРЛЬЗ. Да? А почему ты тогда не увидела своего покойного мужа? Съела-то не меньше моего.

РУТ. Да, это ничего не проясняет.

ЧАРЛЬЗ. Конечно, нет! И не прояснит, пока все загадки природы ты будешь объяснять работой толстой кишки!

РУТ. А сейчас как ты себя чувствуешь? ЧАРЛЬЗ (подумав). Если не считать нервов, вполне нормально.

РУТ. Ну и все. Сейчас ты же не видишь и не слышишь ничего необычного, верно?

ЧАРЛЬЗ. Абсолютно ничего. Возле "французских окон" возникает ЭЛЬВИРА. В ее руке букет роз. Она подходит к письменному столу, вынимает из вазочки цветы, швыряет их в корзину для бумаг и ставит в вазочку розы. Они такого же серого цвета, как одежда Эльвиры и она сама.

ЭЛЬВИРА. Там в саду эти цветочные часы весь вид угробили. Стал не сад, а какой-то винегрет.

ЧАРЛЬЗ. О, боже! РУТ. Что такое? ЧАРЛЬЗ. Опять!

РУТ. Что опять? ЧАРЛЬЗ. Эльвира опять здесь. РУТ. Ну, довольно! Хватит уже. Возьми себя в руки.

ЭЛЬВИРА. Все из-за этих настурций. Терпеть их не могу.

ЧАРЛЬЗ. А я люблю настурции!

РУТ. Что ты любишь? ЭЛЬВИРА (поправляя розы). Настурции хороши, когда их мало, а в массе смотрятся чудовищно.

ЧАРЛЬЗ. Помоги мне, Рут! Ты должна мне помочь!

РУТ. Ты что-то сказал о настурциях?

ЧАРЛЬЗ (схватив Рут за руку). Да черт с ними! Говорю тебе, она опять здесь!

РУТ. Может быть, это у тебя из-за давления?

ЭЛЬВИРА. У вас, похоже, была чудная семейная сцена. Аж из сада было слышно.

ЧАРЛЬЗ. Тебя не касается!

РУТ. Если то, что мой муж ведет себя, как лунатик, меня не касается...

ЭЛЬВИРА. Это ты с ней из-за меня, да? Наверное, я должна себя чувствовать неловко, но я не чувствую. Я наслаждаюсь.

ЧАРЛЬЗ. Только о себе и думаешь!

РУТ. Это я только о себе думаю? И у тебя еще язык поворачивается? ЧАРЛЬЗ. Рут, дорогая!.. Умоляю!

РУТ. Я делала все, чтобы тебе помочь! Сдерживалась как могла! А теперь скажу: ни единому слову про твои дурацкие галлюцинации я не верю! Ты, мой дорогой, что-то задумал. Я уже давно чувствую – ты что-то скрываешь! Интересно, что?

ЧАРЛЬЗ. Ты неправа! Ты страшно неправа! Я ничего не скрываю! Я... РУТ. Ты не случайно выводишь меня из себя. У тебя какая-то темная цель! Хочешь заставить меня сделать что-то такое, о чем я потом буду жалеть! (Всхлипывает.) Я больше не могу! (В слезах бросается на диван.) Не могу!

ЧАРЛЬЗ. Рут!.. Не надо!..

РУТ. Не подходи ко мне! ЭЛЬВИРА. Да пусть поревет. Легче станет. ЧАРЛЬЗ. Эльвира! Помоги мне! ЭЛЬВИРА. Это как же? ЧАРЛЬЗ. Сделай так, чтобы она тебя увидела!

ЭЛЬВИРА. Боюсь, не выйдет. Очень сложная техника. Надо годами тренироваться.

ЧАРЛЬЗ. Эльвира, я прошу, помоги ей понять!

ЭЛЬВИРА. Сам виноват – женился на такой, которая дальше носа ничего не видит. Да люби она тебя хоть чуть-чуть, уж давно бы всему поверила.

ЧАРЛЬЗ. Как можно надеяться, что в это хоть кто-то поверит?

ЭЛЬВИРА. Ой, ты даже представить не можешь, до чего люди легковерны. Мы там у себя над этим всегда смеемся!

РУТ, уже не плача, с ужасом смотрит на Чарльза, затем встает с дивана.

РУТ (нежно). Чарли, милый!

ЧАРЛЬЗ (удивленный ее тоном). Что?

РУТ. Прости, я так ужасно с тобой говорила. Я была неправа.

ЧАРЛЬЗ. Да нет, почему...

РУТ. Но теперь, клянусь, я все поняла.

ЧАРЛЬЗ. Поняла? РУТ. Да-да, поняла. Все-все-все. ЭЛЬВИРА. Берегись! Она что-то задумала. ЧАРЛЬЗ. Ты можешь помолчать?

РУТ. Ну, конечно, милый! Конечно, могу! Мы с тобой помолчим, правда? Будем тихонько сидеть и молчать, как мышки.

ЧАРЛЬЗ. Погоди, Рут...

РУТ. Но я хочу, чтобы ты поднялся со мной в спальню и лег в постельку. ЭЛЬВИРА. Слушай, она у тебя зациклена на постели, прямо сексуальная маньячка.

ЧАРЛЬЗ. Тобой я потом займусь.

РУТ. Конечно, милый, займешься мной, когда захочешь. А сейчас просто спокойно полежишь в постельке и подождешь, пока приедет доктор Брэдмен.

ЧАРЛЬЗ. Что ты задумала?

РУТ. Ничего. Просто хочу, чтобы ты лег в постельку и подождал доктора.

ЭЛЬВИРА. Моргнуть не успеешь, как она на тебя смирительную рубашку наденет.

ЧАРЛЬЗ (в отчаянии, Эльвире). Помоги же мне! Ты должна мне помочь! ЭЛЬВИРА (наслаждаясь). Малыш, я бы с радостью, да ума не приложу – как?

ЧАРЛЬЗ. Я скажу... Рут, знаю, по-твоему, я свихнулся, но потерпи еще пять минут.

РУТ. Ну, хорошо. И что будет? ЧАРЛЬЗ. Садись. РУТ (садится). Села. Дальше что?

ЧАРЛЬЗ. А теперь слушай меня внимательно.

ЭЛЬВИРА. Малыш, может тебе покурить? А то ты так психуешь...

ЧАРЛЬЗ. Я не хочу курить!

РУТ (успокаивающе). Конечно, милый, не надо. Не хочешь – не кури. ЧАРЛЬЗ. Рут! Ты видишь эти цветы на рояле?

РУТ. Конечно. Я этот букет сегодня утром сама составила.

ЭЛЬВИРА. Причем крайне бездарно.

ЧАРЛЬЗ. Умоляю тебя, прекрати!

РУТ. Хорошо, милый, хорошо, обещаю. Цветов больше не будет. ЧАРЛЬЗ. Сейчас Эльвира возьмет эту вазу и пронесет ее до камина и обратно. (Эльвире.) Я тебя прошу.

ЭЛЬВИРА. Ну ладно, ладно. Только один раз. Ненавижу цирковые представления.

ЧАРЛЬЗ. Итак, Рут, смотри внимательно.

РУТ (медовым тоном). Смотрю, милый. ЧАРЛЬЗ. Давай, Эльвира. До камина и обратно. ЭЛЬВИРА берет вазу,, медленно проносит ее до камина, проворачивается и внезапно тычет цветами в лицо Рут. Та подскакивает от неожиданности.

РУТ (в ярости). Чарльз! Как ты смеешь! Тебе не стыдно?!

ЧАРЛЬЗ. За что?

РУТ. За этот трюк! Я же прекрасно понимаю, что это – трюк! Ты уже давно его готовил. Это часть какого-то ужасного плана!

ЧАРЛЬЗ. Да нет же, клянусь тебе!.. Эльвира! Ради бога, сделай еще что-нибудь!

ЭЛЬВИРА. Авек плезир. К вашим услугам.

РУТ (пугаясь всерьез). Ты решил от меня избавиться! Хочешь свести меня с ума!

ЧАРЛЬЗ. Перестань говорить глупости!

РУТ. Никогда, никогда тебе не прощу!

ЭЛЬВИРА берет стул, замахивается им на Рут. Та отскакивает. ЭЛЬВИРА ставит стул на место. РУТ бросается к двери, ЧАРЛЬЗ догоняет ее, хватает за руку.

Я не намерена больше терпеть!

ЧАРЛЬЗ. Ты должна мне поверить! Должна!

РУТ. Отпусти!

ЧАРЛЬЗ. Это была Эльвира! Я клянусь, это она!

РУТ (вырываясь). Пусти!

ЧАРЛЬЗ. Прошу тебя, Рут!..

РУТ устремляется к выходу в сад. Стоявшая возле дверей ЭЛЬВИРА захлопывает их перед самым носом Рут и быстро отбегает к камину.

РУТ (с ужасом глядя на мужа). Чарльз!.. Это безумие! Чистой воды безумие! Это внушение, да? Какая-то форма гипноза?.. Поклянись, что это гипноз! Поклянись мне, что это всего лишь гипноз!

ЭЛЬВИРА. Гипноз! Гипноз! Хвать тебя за нос!

ЭЛЬВИРА хватает с каминной полки дорогую вазу и вдребезги разбивает ее о решетку камина. РУТ вскрикивает, у нее начинается истерика.

З а н а в е с

К а р т и н а в т о р а я

Вечер следующего дня. Все двери затворены, шторы открыты. РУТ сидит за столиком, смотрит на огонь в камине. Мрачно встает, закуривает. Звонок в дверь. РУТ глубоко вздыхает, видно, что она готовится к важной встрече. Входит ЭДИТ.

ЭДИТ. Мадам Аркати. Появляется МАДАМ АРКАТИ. На ней твидовый костюм и янтарные украшения

в огромном количестве. ЭДИТ выходит.

МАДАМ АРКАТИ. Я получила вашу записку и сразу приехала.

РУТ. Благодарю вас. Выпьете чаю?

МАДАМ АРКАТИ. У вас китайский?

РУТ. Китайский.

МАДАМ АРКАТИ. Индийского я в рот не беру.

РУТ. Садитесь, прошу вас.

РУТ садится на диван, разливает чай. МАДАМ АРКАТИ опускается в кресло.

МАДАМ АРКАТИ (принюхиваясь). В этой комнате какая-то необычная атмосфера. Я еще тогда почувствовала. Сахара не надо. Тут явно что-то странное.

РУТ. Для меня это уже перестало быть странным. Но я крайне встревожена. Мне необходима ваша помощь.

МАДАМ АРКАТИ. Понимаю. Я так и думала. С чем эти сэндвичи?

РУТ. С огурцом. МАДАМ АРКАТИ. Обожаю. (Берет сэндвич.) Итак?

РУТ. Все это довольно трудно объяснить... МАДАМ АРКАТИ. Факты. Сейчас только факты. Объяснять будем потом.

РУТ. Факты совершенно неправдоподобны. То, что я скажу, прозвучит глупо, но, похоже, в тот вечер, во время сеанса, что-то на самом деле произошло.

МАДАМ АРКАТИ. Я чувствовала! Возможно, все-таки имел место полтергейст. Они ведь могут затаиться и выжидать сколько угодно...

РУТ. Вы знаете, что мой муж до меня был женат? МАДАМ АРКАТИ. Да, кто-то мне говорил.

РУТ. Его первая жена, Эльвира, умерла совсем молодой.

МАДАМ АРКАТИ (быстро). Где?

РУТ. Здесь, в доме. В этой самой комнате.

МАДАМ АРКАТИ (присвистнув). Вот как! Это многое проясняет! Значит, в тот вечер после моего ухода она материализовалась?

РУТ. Да, но не для меня, а только для моего мужа.

МАДАМ АРКАТИ в возбуждении вскакивает и прохаживается по комнате.

МАДАМ АРКАТИ. Замечательно! Прекрасно! Просто великолепно!

РУТ (холодно). Наверное, для вашей профессии это большое достижение.

МАДАМ АРКАТИ. Нет, милочка, это не "большое достижение"! Это триумф! Самый настоящий триумф!

РУТ. Но для меня этот триумф создает, мягко говоря, неудобства. МАДАМ АРКАТИ (чуть не бегая по комнате). Потрясающе! Наконец! Натуральное воплощение!

РУТ. Может быть, вы присядете, мадам Аркати? МАДАМ АРКАТИ. Как я могу сидеть в такой момент?! Грандиозно!

РУТ (сухо). Все же просила бы вас слегка сдержать ваши эмоции. Вы, конечно, вправе гордиться своим достижением, но оно сделало мое положение в доме совершенно нетерпимым, и я считаю, что ответственность за это несете вы.

МАДАМ АРКАТИ (садится, успокаиваясь). Извините, я такая эгоистка. Как я могу вам помочь?

РУТ. Что значит – как? Вы должны отправить ее туда, откуда она явилась! МАДАМ АРКАТИ. Увы, это не так-то легко сделать.

РУТ. Хотите сказать, она может оставаться здесь до бесконечности?

МАДАМ АРКАТИ. Сложный вопрос. Это почти полностью зависит от нее.

РУТ. Ну, знаете, моя дорогая!

МАДАМ АРКАТИ. А где она сейчас?

РУТ. Муж повез ее в Фолкстон. Она хотела повидать какого-то старого знакомого.

МАДАМ АРКАТИ (достает блокнотик и делает пометку). Извините, это формальность, но я обязана буду сделать доклад в Обществе физических исследований.

РУТ. Прошу вас не упоминать имен. Поселок маленький, пойдут разговоры...

МАДАМ АРКАТИ. О, разумеется. Так, значит, ее видит только ваш муж?

РУТ. Да. МАДАМ АРКАТИ (записывает). Видима только для супруга. И слышима, я полагаю, тоже?

РУТ. Даже слишком слышима. МАДАМ АРКАТИ (записывает). Слишком слышима... Ваш муж ей изменял? Когда был ее мужем?

РУТ (начиная раздражаться). Мне-то откуда знать?

МАДАМ АРКАТИ (записывает). Супруг не изменял. Знак вопроса... Когда она покинула этот мир?

РУТ. Семь лет назад. МАДАМ АРКАТИ. Ага! Видно, сразу встала там на лист ожидания...

РУТ. На лист ожидания? МАДАМ АРКАТИ. Иначе не успела бы пройти стадию материализации. Похоже, она уже давно была записана на обратное перемещение, но вряд ли смогла бы его осуществить, если бы не какой-то дополнительный фактор.

РУТ. Вы хотите сказать, что Чарли... Что он так сильно хотел ее возвращения?

МАДАМ АРКАТИ. Возможно. А возможно, этим фактором была ее собственная устремленность.

РУТ. Вот это похоже.

МАДАМ АРКАТИ. Полагаете, она была способна на такое волевое усилие?

РУТ (с досадой). Ничего я не полагаю! Я в глаза ее не видела и знать не знала. И мне плевать, как она здесь очутилась. Я одного хочу: отправить ее обратно – и как можно скорее!

МАДАМ АРКАТИ. Очень вам сочувствую. Разумеется, я сделаю все, что смогу, но боюсь, надежд не слишком много. Честно говоря, ума не приложу, как это осуществить.

РУТ (вставая). Прелестно! Значит, сначала вы бездумно вызываете сюда этот призрак или дух, или уж не знаю что, ставите меня в идиотское положение, а теперь спокойно заявляете, что ничего не можете сделать!

МАДАМ АРКАТИ. Предпочитаю смотреть правде в глаза. РУТ. Просто чудовищно! Да вас надо сдать в полицию!

МАДАМ АРКАТИ. Вы переходите границы, миссис Кондомайн!

РУТ (в ярости). Это я перехожу границы?! После того, что вы натворили своим любительским шаманством?

МАДАМ АРКАТИ. Любительским?! Да как вы… Я с детских лет – профессионал!

РУТ. А, по-моему, вызывать всякую нечисть, если не знаешь, как потом от нее избавиться, – чистой воды любительщина!

МАДАМ АРКАТИ (с достоинством). Я тогда была в трансе. А когда я в трансе, может произойти что угодно.

РУТ. В таком случае извольте снова войти в транс и выдворить эту особу из моего дома! И немедля!

МАДАМ АРКАТИ. Я не могу входить в транс по первому вашему желанию. Это требует подготовки.

РУТ. Но вы обязаны что-то предпринять! МАДАМ АРКАТИ. Прежде всего советую успокоиться. Нервы тут не помогут

РУТ. Вам легко говорить! Поставьте себя на мое место!

МАДАМ АРКАТИ. Попытайтесь увидеть во всем этом светлую сторону. РУТ. Светлую сторону? Если бывшая жена вашего мужа выскочит из могилы, явится и станет у вас жить, вы что, будете пытаться увидеть в этом светлую сторону?

МАДАМ АРКАТИ. Попросила бы не говорить со мной в таком тоне.

РУТ. Нет у вас права ничего просить! Вы во всем виноваты!

МАДАМ АРКАТИ. Похоже, вы забыли, что в тот вечер я была здесь по вашему собственному приглашению?

РУТ. По приглашению моего мужа. МАДАМ АРКАТИ. И сделала лишь то, о чем меня просили - провести сеанс и установить контакт с иным пространством. Я не знала, что имеют место личный мотив!

РУТ. Какой личный мотив?

МАДАМ АРКАТИ. Очевидно, ваш супруг испытывал страстное желание войти в контакт со своей первой женой.

РУТ. Не собирался он ни с кем входить в контакт! Ему вообще этот сеанс был нужен, только чтобы получить материал для нового романа, где главная героиня – сумасшедшая спиритичка-убийца!

МАДАМ АРКАТИ (поднимаясь с кресла). То есть... Вы хотите сказать, что пригласили меня в качестве объекта для пародии?!

РУТ. Ну, не совсем. Просто он хотел понаблюдать какие-то ваши приемы, уловки...

МАДАМ АРКАТИ (вне себя). Уловки?! Ну, такого оскорбления... Нам больше не о чем говорить! Прощайте! (Направляется к выходу.)

РУТ. Не уходите!.. Пожалуйста, прошу вас!.. МАДАМ АРКАТИ (обернувшись). Миссис Кондомайн, вы с самого начала вели себя бестактно, а некоторые ваши замечания были просто вызывающими. И если у вас и вашего мужа хватило наглости из-за пустяков беспокоить мир теней, то винить в случившемся можете только себя. И кашу, которую сама заварили, сами и расхлебывайте!

МАДАМ АРКАТИ величественно уходит.

РУТ (яростно ткнув окурок в пепельницу). Чтоб тебя!

Через мгновение в дверях появляются ЧАРЛЬЗ и ЭЛЬВИРА.

ЧАРЛЬЗ проходит в комнату, ЭЛЬВИРА прихорашивается перед зеркалом.

ЧАРЛЬЗ. Какого черта здесь делала мадам Аркати?

РУТ. Зашла на чашку чая. ЧАРЛЬЗ. Ты что, ее приглашала?

РУТ. Разумеется.

ЧАРЛЬЗ. Ты мне не говорила, что собираешься ее пригласить.

РУТ. Ты мне тоже не говорил, что собираешься пригласить к нам на жительство Эльвиру.

ЧАРЛЬЗ. Я не собирался ее приглашать. ЭЛЬВИРА. Собирался, малыш, собирался. Это у тебя в подкорке сидело. ЧАРЛЬЗ. А почему мадам вылетела отсюда как ведьма? Даже не поздоровалась.

РУТ. Я ей сказала, с какой целью мы ее приглашали в тот вечер. ЧАРЛЬЗ. Это было совершенно необязательно и очень жестоко.

РУТ. Хотелось немного сбить с нее спесь. А то надулась от важности, как гусыня.

ЧАРЛЬЗ. А что это вдруг ты позвала ее на чай?

ЭЛЬВИРА. А чтобы она изгнала злого духа. То есть, меня. Боже, если б я могла съесть огуречный сэндвич! Я их просто обожала.

ЧАРЛЬЗ. Рут, это правда?

РУТ. Что? ЧАРЛЬЗ. То, что сказала Эльвира?

РУТ. Ты отлично знаешь – я ее не слышу.

ЧАРЛЬЗ. Она говорит, ты просила мадам Аркати изгнать ее. Это правда?

РУТ. Мы обсуждали разные возможности.

ЭЛЬВИРА (сидя в кресле). Э, малыш!.. Ты пригрел на груди змею.

ЧАРЛЬЗ. Ты не имеешь права делать такие вещи, не спросив меня!

РУТ. Еще как имею. Ситуация невыносима, и ты это прекрасно понимаешь.

ЧАРЛЬЗ. Если бы ты сделала над собой усилие и была с Эльвирой подружелюбнее, мы бы все могли чудно общаться.

РУТ. Я не желаю чудно общаться с Эльвирой!

ЭЛЬВИРА. О, характер! Ума не приложу, зачем ты на ней женился. ЧАРЛЬЗ. Ну да, она немного нервничает... Ее можно понять.

ЭЛЬВИРА. Я так себя не вела, скажи? Даже когда ты поступал со мной по-свински.

ЧАРЛЬЗ. Когда это я поступал с тобой по-свински?

РУТ (раздраженно). Где она сейчас? ЧАРЛЬЗ. Сидит на кресле у столика.

РУТ (глядя в указанном направлении). Послушайте, Эльвира!.. Я буду обращаться к вам по имени, потому что называть вас "миссис Кондомайн" было бы довольно смешно.

ЭЛЬВИРА. Обхохочешься.

РУТ. Она что-нибудь сказала? ЧАРЛЬЗ. Она говорит, ей будет очень приятно. ЭЛЬВИРА (хмыкнув). Чарли, малыш, ты прелесть. Я тебя обожаю.

РУТ. Так вот, Эльвира, хочу быть с вами совершенно откровенной... ЭЛЬВИРА. Ах, я так волнуюсь.

РУТ. Я действительно обращалась к мадам Аркати с просьбой изгнать вас отсюда. Думаю, на моем месте вы бы действовали так же.

ЭЛЬВИРА. Ну, уж нет, я бы действовала не так топорно.

РУТ. Что она говорит? ЧАРЛЬЗ. Ничего. Кивает и улыбается.

РУТ (через силу улыбаясь). Благодарю, Эльвира, вы очень любезны. Я бы не хотела, чтобы между нами оставалось какое-то недопонимание.

ЧАРЛЬЗ. Вот это правильно. Молодец.

РУТ (Эльвире). Для начала скажите: для чего вы появились? На что рассчитывали, кроме того, что благодаря вашей шутке Чарльз превратится в астрального двоеженца?

ЭЛЬВИРА. Я появилась, ибо... Меня неудержимо влекла сюда сила его любви. Влекла, влекла... Что, малыш, скажешь, не влекла?

Вид Чарльза выражает явное удовольствие от ее слов.

РУТ. Что она говорит? ЧАРЛЬЗ. Говорит, ей захотелось еще разок взглянуть на меня.

РУТ. Ну и как, она уже взглянула на тебя разок или еще нет?

ЧАРЛЬЗ. Рут, мы не можем быть негостеприимными.

РУТ. Я не хочу быть негостеприимной, Эльвира, но согласитесь, мне надо знать, как долго вы еще намерены здесь оставаться.

ЭЛЬВИРА. Сама не знаю. Ей-богу, ни малейшего понятия. (Хмыкнув) Кошмар, да?

ЧАРЛЬЗ. Она говорит, ей неизвестно.

РУТ. А вам не кажется, что все это крайне легкомысленно? ЭЛЬВИРА. А разве ваша старая ведьма не знает способа от меня избавиться?

ЧАРЛЬЗ. Что тебе сказала мадам Аркати?

РУТ. Она сказала, ничего не может сделать.

ЭЛЬВИРА (вскакивая с места). Ура!!! ЧАРЛЬЗ. Рут, дорогая, успокойся. Попробуй отнестись к этому как к уникальному эксперименту. Не понимаю, почему бы от всего этого не получать удовольствия.

РУТ. Удовольствие?! Опомнись! Ты в своем уме?

ЧАРЛЬЗ. Вполне. Да, поначалу я и сам думал, что схожу с ума. А сейчас, честно говоря, мне это даже начинает нравиться.

РУТ (заливаясь слезами). Господи! Как ты можешь!

ЭЛЬВИРА. Опять наводнение.

ЧАРЛЬЗ. Эльвира, нельзя быть такой эгоисткой. Поставь себя на ее место.

РУТ. Она опять сказала что-то обидное?

ЧАРЛЬЗ. Нет-нет, дорогая, ничего.

РУТ. Послушайте-ка, Эльвира...

ЧАРЛЬЗ. Она сейчас возле окна.

РУТ. Какого дьявола она прыгает с места на место?

ЭЛЬВИРА. О, характер! Бедный малыш! Плохи твои дела!

ЧАРЛЬЗ. Милая, заткнись, прошу тебя! А то будет еще хуже.

РУТ. Ты сейчас кому сказал "милая" – мне или ей?

ЧАРЛЬЗ. Обеим! РУТ встает с дивана. ЭЛЬВИРА отбегает от окна к проигрывателю.

РУТ. Все, с меня довольно! У нее, конечно, преимущество: она может говорить все, что ей вздумается – я же не слышу. Зато она меня слышит и поймет без твоего подсахаренного перевода.

ЧАРЛЬЗ. Что значит подсахаренного?

РУТ. А то, что я люблю ее не больше, чем она меня, и не полюблю никогда – ни мертвую, ни живую. Я ухожу. Делайте тут что хотите, смейтесь надо мной сколько влезет. Утром я еду в Общество Физических Исследований. А не помогут физики, обращусь к церкви. К архиепископу Кентерберийскому!.. Лично!

РУТ выходит.

ЧАРЛЬЗ. Рут!.. Подожди!.. ЭЛЬВИРА. Оставь. Сама успокоится.

ЧАРЛЬЗ. Даже на нее не похоже. Она всегда такая мягкая, уравновешенная...

ЭЛЬВИРА. Ох, ошибаешься, малыш, она не мягкая. Ее линия рта выдает. Очень жесткая линия.

ЧАРЛЬЗ. Причем здесь ее линия рта? Что за лошадиный подход!

ЭЛЬВИРА. Ты ее любишь?

ЧАРЛЬЗ. Разумеется, люблю. ЭЛЬВИРА. Так же, как меня? ЧАРЛЬЗ. Ну... По-другому.

ЭЛЬВИРА. Да. Ничто на свете не повторяется в точности. И слава Богу.

ЧАРЛЬЗ. Конечно. Ты-то всегда себя вела как...

ЭЛЬВИРА. Ах, Чарли!.. ЧАРЛЬЗ. И похоже, пребывание на том свете ничуть не изменило тебя к лучшему.

ЭЛЬВИРА (уютно устроившись на диване). Ну-ну, малыш, давай. Обожаю, когда ты притворяешься, что сердишься.

ЧАРЛЬЗ. Поднимусь к Рут. Попробую с ней поговорить.

ЭЛЬВИРА. Трус дрожал – хвост поджал.

ЧАРЛЬЗ. Прекрати. Нельзя ее оставлять в таком состоянии. Надо проявить хоть немного тепла и сочувствия.

ЭЛЬВИРА. Пускай сама сперва поучится быть поприветливее.

ЧАРЛЬЗ. Подожди, не все стразу. Для нее это был такой шок.

ЭЛЬВИРА. А для тебя, малыш? Для тебя это тоже был шок?

ЧАРЛЬЗ. А ты как думаешь? Еще бы! ЭЛЬВИРА. Но ведь приятный шок?

ЧАРЛЬЗ. Говори прямо, что тебе от меня нужно?

ЭЛЬВИРА. Мне? О чем ты, малыш?

ЧАРЛЬЗ. А то я не помню. Всегда, когда ты начинала говорить таким вот сладким голоском, тебе от меня что-то было нужно.

ЭЛЬВИРА. Какой подозрительный. Не стыдно? Я одного хочу – быть с тобой.

ЧАРЛЬЗ. А ты что, не со мной? ЭЛЬВИРА. Нет, я хочу быть с тобой – только вдвоем. А ты сейчас к ней пойдешь, начнешь ее ублажать и подлизываться, и она опять сюда припрется и угробит весь вечер.

ЧАРЛЬЗ. Ты жуткая эгоистка. ЭЛЬВИРА. Я целых семь лет тебя не видела... Разве не естественно, что мне хочется хоть чуточку побыть рядышком с тобой... Вспомнить нашу жизнь... Ладно уж, отпускаю. Иди, если и впрямь думаешь, что обязан к ней идти.

ЧАРЛЬЗ. Конечно, обязан.

ЭЛЬВИРА. Против исполнения супружеских обязанностей не возражаю. ЧАРЛЬЗ. Эльвира, до чего ж ты бесстыжая! ЭЛЬВИРА. Только ты по-быстрому, ладно? Возвращайся поскорей. ЧАРЛЬЗ. Мне еще нужно одеться к обеду.

ЭЛЬВИРА. Малыш, если для меня, то можешь вовсе не одеваться. ЧАРЛЬЗ. Я всегда переодеваюсь к обеду. ЭЛЬВИРА. А что у вас сегодня на обед? Хочется посмотреть, как вы едите что-нибудь такое изысканное.

ЧАРЛЬЗ. Веди здесь прилично. Можешь пластинки послушать.

ЭЛЬВИРА (как пай-девочка). Хорошо, Чарли. Большое спасибо, Чарли.

ЧАРЛЬЗ уходит. ЭЛЬВИРА включает проигрыватель, ставит пластинку, и легко вальсируя, кружит по комнате. Входит ЭДИТ, чтобы унести чайную посуду. Заметив включенный проигрыватель, выключает его, снимает пластинку. Пока она возится с чашками, ЭЛЬВИРА снова ставит пластинку. ЭДИТ взвизгивает, роняет поднос на пол и опрометью бросается вон из комнаты. ЭЛЬВИРА самозабвенно кружится в танце. Занавес

Д е й с т в и е т р е т ь е

Картина первая

Несколько дней спустя. Вечер. Шторы раздвинуты.

РУТ смотрит в окно, барабанит пальцами по стеклу. М-с БРЭДМЕН сидит в кресле.

М-с БРЭДМЕН. Ну что, просвета не видно?

РУТ. Льет как из ведра.

М-с БРЭДМЕН. Поверьте я вам так сочувствую. Ужасное стечение обстоятельств.

РУТ. Ужасное. (Усмехается.) Хотите еще мартини? А может, шерри?

М-с БРЭДМЕН. Нет-нет, благодарю. Сейчас Джордж закончит осмотр ваших больных, и нам тут же придется бежать: мы приглашены в гости, и уже опаздываем.

РУТ. А я выпью. Мне это сейчас просто необходимо.

М-с БРЭДМЕН. Вы напрасно так волнуетесь из-за руки вашего мужа, у него наверняка обычное растяжение.

РУТ. Я не из-за его руки волнуюсь.

М-с БРЭДМЕН. И насчет Эдит тоже не беспокойтесь. День-два, и она поправится.

РУТ. А наша кухарка сегодня утром потребовала расчет.

М-с БРЭДМЕН. Да что вы! Сейчас прислуга ведет себя ужасно. Никакого чувства благодарности. Чуть что – и они бегут, как крысы с тонущего корабля.

РУТ. Честно говоря, сравнение не кажется мне особенно удачным.

М-с БРЭДМЕН (смутившись). Ой, что вы... Я совсем не то имела в виду.

Входит доктор БРЭДМЕН.

Д-р БРЭДМЕН. Никаких причин для беспокойства. Банальное растяжение.

РУТ. Спасибо, доктор.

Д-р БРЭДМЕН. Вот нервы у него ни к черту.

РУТ. Вы полагаете?

Д-р БРЭДМЕН. Видимо, из-за шока от падения. Он очень напряжен, смотрит мимо собеседника. А главное, периодически произносит какие-то странные реплики.

РУТ. Реплики? Не помните, какие?

Д-р БРЭДМЕН. Едва я вошел, он закричал: "Не надо залезать в ванну!" А когда я стал выписывать рецепт, он почему-то сказал: "Поскромнее, мы же не одни".

М-с БРЭДМЕН. Как странно!

РУТ (нервно). С ним иногда бывает. Особенно когда он думает о новой книге... Доктор, я вам так благодарна. Выпьете чего-нибудь?

Д-р БРЭДМЕН. Нет-нет, спасибо, нам уже пора.

РУТ. А как наша бедная Эдит?

Д-р БРЭДМЕН. Легкое сотрясение. Отлежится, и будет в полном порядке.

М-с БРЭДМЕН. И муж и служанка упали в один день. Ужасно смешно, правда?

РУТ. Вам это кажется смешным?

М-с БРЭДМЕН (смущенно). Ой, что вы... Я совсем не то хотела сказать.

Д-р БРЭДМЕН. Идем, дорогая. Ты вообще слишком много говоришь.

М-с БРЭДМЕН. Тебе не стыдно, Джордж? До свидания, миссис Кондомайн. РУТ (пожимая ей руку). Всего хорошего.

Д-р БРЭДМЕН. Завтра утром забегу, взгляну на ваших больных.

РУТ. Спасибо, доктор. Входит ЧАРЛЬЗ. Левая рука у него на перевязи. За ним появляется ЭЛЬВИРА.

РУТ. Ну как, тебе не лучше?

ЧАРЛЬЗ. Так же. (Брэдмену) А нельзя обойтись без этой проклятой повязки?

Д-р БРЭДМЕН. Пока нет. Чтобы не нагружать руку без особой необходимости.

ЧАРЛЬЗ. Я собирался сегодня вечером поехать в Фолкстон.

Д-р БРЭДМЕН. Вот за руль вам садиться точно не стоит. ЧАРЛЬЗ. Но мне очень нужно.

РУТ. Подожди до завтра. Я бы на твоем месте поехала утром.

ЭЛЬВИРА. Еще один вечер дома сидеть! Чарли, я не выдержу! Я рехнусь от скуки! Я не была в кино целых семь лет!

ЧАРЛЬЗ. С этим тебя можно только поздравить.

Д-р БРЭДМЕН (мягко). Вы о чем, старина?

РУТ (с нажимом). Дорогой, спустись на землю, прошу тебя.

ЧАРЛЬЗ. Простите.

Д-р БРЭДМЕН. Ну, если уж позарез нужно – езжайте.

РУТ. Лучше бы остался дома.

Д-р БРЭДМЕН. А вы не могли бы его отвезти?

РУТ (сухо). Увы, нет. У меня полно своих дел, и потом Эдит нужен уход.

Д-р БРЭДМЕН. Ну, оставляем вас решать эту проблему путем единоборства. (Чарльзу.) Но если победите вы, езжайте тихонько, дорога - дрянь. (Жене) Идем, дорогая.

ЧАРЛЬЗ провожает Брэдменов к выходу.

РУТ. Эльвира, ну ты и дрянь. Прекрасно могла подождать со своим кино до завтра.

ЭЛЬВИРА хватает розу из вазы и швыряет ее в РУТ. Затем выбегает в сад.

(Подняв розу) Перестань прикидываться маленькой девочкой. Ведешь себя по-идиотски!

ЧАРЛЬЗ (в дверях). Что?!

РУТ. Это я Эльвире.

ЧАРЛЬЗ. Но ее же здесь нет.

РУТ. Была только что. (Ставит розу обратно в вазу.) Розу в меня бросила.(Закрывает двери. Затем подходит к Чарльзу. )Ты уверен, что ее здесь нет?

ЧАРЛЬЗ. Абсолютно.

РУТ. Мне нужно с тобой поговорить.

ЧАРЛЬЗ. О боже!

РУТ. Это очень важно!

ЧАРЛЬЗ. Рут, ты так хорошо себя вела все последние дни. Ты ведь не начнешь опять устраивать сцены, правда?

РУТ. Ненавижу этот покровительственный тон. Вела я себя хорошо, только потому что не было другого выхода. Но впредь я этого не обещаю. Мое терпение скоро лопнет.

ЧАРЛЬЗ. Положение Эльвиры еще хуже твоего. Бедняжка доверчиво возвращается в этот дом после долгих лет, проведенных на том свете, и что она здесь встречает? Ничего, кроме враждебности и скандалов.

РУТ. А на что она рассчитывала? ЧАРЛЬЗ. Даже сгусток эктоплазмы вправе рассчитывать на человеческую доброту.

РУТ. Скорее на человеческую наивность.

ЧАРЛЬЗ. Дорогая!

РУТ. Эльвира так же доверчива, как индийская болотная гадюка.

ЧАРЛЬЗ. Рут!

РУТ. Только гораздо более опасна.

ЧАРЛЬЗ. Эльвира? Несчастный маленький призрак? Чем она может быть опасна?

РУТ. Может. И даже очень. Она уже начинает показывать зубы.

ЧАРЛЬЗ. Какие зубы? О чем ты говоришь?

РУТ. Дорогой, здесь идет сражение. Кровавый поединок не на жизнь, а на смерть – между мной и Эльвирой. Как ты этого не понимаешь?

ЧАРЛЬЗ. "Сражение", "поединок"! Надо же такое придумать!

РУТ. Она здесь появилась с одной-единственной целью. И если ты не понимаешь, с какой, значит, ты еще глупее, чем я думала.

ЧАРЛЬЗ. Какая у нее может быть цель, кроме желания снова повидаться со мной?

РУТ. Очень конкретная: вернуть тебя навсегда.

ЧАРЛЬЗ. Меня? Навсегда? Что за бред! Как это возможно?

РУТ. Очень просто – убить тебя.

ЧАРЛЬЗ. Убить? Меня? Ты сошла с ума!

РУТ. Почему, по-твоему, Эдит упала с лестницы и чуть шею себе не свернула? ЧАРЛЬЗ. А Эдит-то здесь при чем? РУТ. А притом, что верхнюю ступеньку кто-то полил машинным маслом. Кухарка это уже после обнаружила.

ЧАРЛЬЗ. Все это какие-то нелепые выдумки.

РУТ. Нет, не выдумки! Когда ты обрубал сухие ветки у груши, почему под тобой вдруг подломилась стремянка? Потому что была с двух сторон подпилена! ЧАРЛЬЗ. Но зачем ей меня убивать? Если б она хотела убить тебя, я бы понял. А меня-то зачем?

РУТ. Твоя смерть означала бы ее полную победу надо мной. Эльвира навек заполучила бы тебя в свои проклятые астральные сферы, а я бы осталась здесь у разбитого корыта. Может, она планирует что-то вроде повторного спиритического брака!

ЧАРЛЬЗ (потрясенно). Рут!

РУТ. Она способна на все! Неужели ты сам не видишь?

ЧАРЛЬЗ. Не может она оказаться такой коварной и жестокой. Не может! РУТ. Еще как может!

ЧАРЛЬЗ. Да, она бывала легкомысленной и безответственной, но на подлость не была способна никогда.

РУТ. Видимо, на том свете ее испортили.

ЧАРЛЬЗ. Рут!

РУТ. Да перестань ты смотреть, как спаниель, которому наступили на лапу! Соберись! Все очень серьезно.

ЧАРЛЬЗ. Но что же нам делать?

РУТ. Не подавать вида, что мы ее подозреваем. Веди себя, будто ничего не случилось. А потом подумаем, как избавиться от нее по-настоящему. Может быть...

Из сада входит ЭЛЬВИРА.

ЧАРЛЬЗ. Ни звука!

РУТ. Что?

ЧАРЛЬЗ. Я говорю... ни звука... не слышно... сегодня.

ЭЛЬВИРА. В каком это смысле – ни звука?

ЧАРЛЬЗ. В смысле погоды. Затишье. А барометр падает. Падает и падает. Кошмар!

ЭЛЬВИРА. Хватит врать!

РУТ. Она опять говорит обо мне гадости, да?

ЧАРЛЬЗ. Да нет... РУТ. Не "нет", а да! Я все чувствую! И прекрасно! И сиди с ней вдвоем! А я больше не могу! Не могу! РУТ выбегает, хлопнув дверью.

ЭЛЬВИРА. Чарли!

ЧАРЛЬЗ. Ну, конечно, она устала, я устал, и ты тоже...

ЭЛЬВИРА. Я все слышала! Как ты мог!

ЧАРЛЬЗ. Что?

ЭЛЬВИРА. Как ты мог ей поверить! Ты же поверил ей, что я... (Плачет.) ЧАРЛЬЗ. Нет, Эльвира. Конечно, нет. У нее нервы, ей мерещится всякая ерунда...

ЭЛЬВИРА. У нее-то нервы. Она живой человек. А я так, галлюцинация... (Плачет.)

ЧАРЛЬЗ. Эльвира, милая...

ЭЛЬВИРА. Я не милая! Я индийская болотная гадюка! Почему индийская-то, господи? Сама она!..

ЧАРЛЬЗ. Эльвира! ЭЛЬВИРА. Где бы я машинное масло взяла? У вас все заперто! А служанка эта носится, как чумная, сама и споткнулась! А стремянка...

ЧАРЛЬЗ. Ну, хватит, угомонись!

ЭЛЬВИРА. Сам угомонись! И сиди здесь со своей мегерой! А я больше ни секунды здесь не останусь!

ЧАРЛЬЗ. Эльвира, перестань, я с ней поговорю, она успокоится...

ЭЛЬВИРА. А причем здесь она? Она просто дура. А вот ты... Предатель! ЧАРЛЬЗ. Эльвира! ЭЛЬВИРА. Домой хочу! Если ты меня хоть когда-нибудь любил, отправь меня домой! Поклянись, что выполнишь мою последнюю просьбу...

ЧАРЛЬЗ. Эльвира!

ЭЛЬВИРА. Сейчас же садись на машину и привези сюда эту старую ведьму. Пусть отправит меня домой!

ЧАРЛЬЗ. Подожди, Эльвира... Может, все-таки...

ЭЛЬВИРА. Нет! Нет! Домой! Ты поклялся! Поезжай!

ЧАРЛЬЗ. Что ж. Может, ты и права.

ЭЛЬВИРА. Да, да, я права! Вези ее! (Деловито). Так ты на машине поедешь?

ЧАРЛЬЗ. Конечно. Почему ты спрашиваешь?

ЭЛЬВИРА. Ну, просто... Чтобы быстрее. (Тянет Чарльза к двери.) Поезжай!

ЧАРЛЬЗ. Ну, хорошо... Наверное, так будет лучше. ЭЛЬВИРА. Конечно, лучше, милый. Езжай скорей.

Прихрамывая, входит ЭДИТ с повязкой на голове.

ЭДИТ. Мадам Аркати. Входит МАДАМ АРКАТИ. ЭЛЬВИРА застывает. МАДАМ АРКАТИ. Надеюсь, вы извините мое внезапное вторжение. ЧАРЛЬЗ. Напротив! На ловца и зверь бежит. Я сам собирался ехать за вами. ЭЛЬВИРА (злобно). О, черт! Карга старая! Все испортила!

Стремительно выбегает в сад. ЧАРЛЬЗ изумленно смотрит ей вслед.

Занавес

Картина вторая

Там же, спустя несколько часов. Двери закрыты, шторы опущены, но "французские окна" за ними открыты. В комнате – беспорядок. Охапка березовых и еловых веток лежит возле двери. Две скрещенные березовые ветки прикреплены к шторам. Мебель сдвинута со своих мест. На карточном столике разбросаны карты, там же – магический кристалл мадам Аркати, ее гадальная доска, а также блюдо с сэндвичами и две пустые пивные кружки. МАДАМ АРКАТИ спит на диване головой к камину. ЧАРЛЬЗ сидит на спинке дивана. ЭЛЬВИРА – на вертящемся табурете возле "спиритического" стола. Часы бьют восемь вечера.

ЭЛЬВИРА. Идиотские часы. ЧАРЛЬЗ. Эти часы нам на свадьбу подарил дядя Уолтер.

ЭЛЬВИРА. Что еще за дядя?

ЧАРЛЬЗ. Дядя Рут. .

ЭЛЬВИРА. Тогда понятно – вкус у них одинаковый. Она же тут все изуродовала. Одни гардины чего стоят. А эта жуткая салфетка!

ЧАРЛЬЗ. Рут сама говорит, что салфетка дрянь. Хочет подарить ее своей маме.

ЭЛЬВИРА. А эта накидка на рояле? С какой помойки она ее притащила?

ЧАРЛЬЗ. Тебе не надоело?

ЭЛЬВИРА. Мне?! Да я бы жизнь отдала, чтобы убраться отсюда. Но у меня уже нет жизни. Это старая грымза спит, как убитая, а я даже отдохнуть не могу.

ЧАРЛЬЗ. Пусть поспит. А что, если у нее так и не получится? Мы бьемся уже четыре часа!

ЭЛЬВИРА. Хоть четыре тысячи часов! Она же ясно сказала, у нее есть еще какая-то формула. Вот она меня отправит, и сиди тут со своей прекрасной Рут.

ЧАРЛЬЗ. Рут в Шотландию собиралась, к маме. Дай-то бог.

ЭЛЬВИРА. А если она меня не отправит, буду являться ей во сне. Каждую ночь. Нет, лучше я буду являться нашей бедной Рут. Кстати, где она, наша бедная Рут?

ЧАРЛЬЗ. Наверное, у себя. Не хочет находиться с тобой в одной комнате. ЭЛЬВИРА. А я с ней - на одном свете! Боже мой! И все из-за того, что я тебя любила! Вся глупость моей жизни – что я тебя любила. Ты никогда не был меня достоин!

ЧАРЛЬЗ. Твоя фирменная наглость.

ЭЛЬВИРА. Я-то на том свете только о тебе и думала. Даже когда ты завел роман с той бесстыжей француженкой, я все равно тебя любила и не осуждала. Даже когда ты на Рут женился, я пыталась тебя оправдать, потому что в душе знала, что меня ты любил больше. Потому и записалась на обратный визит. Заполняла кучу анкет, часами ждала в переходах, на ветру... Если бы ты умер до того, как встретил эту Рут, все было бы чудесно. Она тебя погубила. И книжки твои новые в сто раз хуже, чем те, что ты писал при мне.

ЧАРЛЬЗ (уязвленно). Не болтай ерунды! Рут принимала участие в моей работе в сто раз больше, чем ты.

ЭЛЬВИРА. Поэтому твоя работа и страдала.

ЧАРЛЬЗ. У тебя-то в голове были одни увеселения!

ЭЛЬВИРА. А что ж мне было не веселиться? Я, кажется, не старухой умерла!

ЧАРЛЬЗ. И вовсе бы не умерла, если бы не поехала на реку с этим Гаем Андерсоном и не вымокла в холодной воде, как идиотка!

ЭЛЬВИРА. Так, опять старая песня про Гая Андерсона?

ЧАРЛЬЗ. Ты вела себя возмутительно.

ЭЛЬВИРА. Гай меня обожал. Он был прелесть.

ЧАРЛЬЗ. Но тогда ты сказала, что он тебе не интересен!

ЭЛЬВИРА. Если бы я сказала, что интересен, ты бы из окна выпрыгнул. ЧАРЛЬЗ. У тебя с ним что-то было?

ЭЛЬВИРА. Малыш, оставим эту тему.

ЧАРЛЬЗ. Было или не было?

ЭЛЬВИРА. Ну, конечно, не было.

ЧАРЛЬЗ. Но ты дала ему себя поцеловать! Скажешь – нет?

ЭЛЬВИРА. А что я могла? Он был такой здоровый.

ЧАРЛЬЗ (в ярости). Но ты же мне клялась!

ЭЛЬВИРА. Чтобы ты отстал! Вечно мне сцены устраивал без всякого повода.

ЧАРЛЬЗ. Без повода? ЭЛЬВИРА. У тебя ко мне и любви-то не было. Одно самолюбие.

ЧАРЛЬЗ. Значит, я из-за самолюбия беспококоился, когда ты с Гаем Андерсоном поехала кататься на этой плоскодонке?

ЭЛЬВИРА. Сам ты – плоскодонка! Это была маленькая яхта.

ЧАРЛЬЗ. Да хоть авианосец! Ты не должна была с ним ездить!

ЭЛЬВИРА. Да? А ты забыл – почему я поехала! Потому что ты весь вечер строил глазки той крашеной блондинке с фальшивыми жемчугами?

ЧАРЛЬЗ. Сомневаюсь, что такая женщина, как Синтия Шевиот, надела на себя фальшивый жемчуг.

ЭЛЬВИРА. Зато кроме него она на себя вообще ничего не надела.

ЧАРЛЬЗ. Как жаль, что годы, проведенные под гулкими сводами вечности, не умерили твоего врожденного злоязычия.

ЭЛЬВИРА. Реплика напыщенного осла!

ЧАРЛЬЗ. И теперь, вспоминая наш с тобой брак, я понимаю, что он был просто посмешищем.

ЭЛЬВИРА. Из-за тебя. И твоей самовлюбленности.

ЧАРЛЬЗ. Знаешь что, Эльвира...

ЭЛЬВИРА. Ты и не догадывался, что все то время я смеялась над тобой! Буквально – от алтаря до могилы! Эти твои припадки ревности! Эти истерики и капризы!

ЧАРЛЬЗ. А ты была просто пустышка – безответственная и аморальная!

ЭЛЬВИРА. Начать с медового месяца! Только последний зануда мог увезти меня в эту дыру – даже не помню, как она называлась!

ЧАРЛЬЗ. "Дыра"? Прелестный городок! Чем он тебя не устраивал?

ЭЛЬВИРА. Всем! Я была юной новобрачной, жаждала романтики! А что получила? Чахлые пальмы в кадках, сырую площадку для гольфа и убогий оркестр, играющий собачий вальс – да и то фальшиво!

ЧАРЛЬЗ. А что же ты мне тогда ничего не сказала?

ЭЛЬВИРА. Сто раз говорила, да ты не слушал. Потому я тогда и поехала охотиться на болота. С капитаном Брейсгирдлом. От отчаяния.

ЧАРЛЬЗ. Ты же мне сказала, что едешь повидать свою тетку! ЭЛЬВИРА. А поехала на болота. ЧАРЛЬЗ. С этим... капитаном?

ЭЛЬВИРА. Да, да! С этим капитаном!

ЧАРЛЬЗ. Я должен был догадаться! Слепой дурак!.. Ты с ним спала?

ЭЛЬВИРА (заинтересованно разглядывая ногти). А как же.

ЧАРЛЬЗ. Ну, знаешь!.. ЭЛЬВИРА. Но очень редко. Он был так занят...

ЧАРЛЬЗ. Могу сказать только одно: убирайся вон! ЭЛЬВИРА. С наслаждением. Всегда считала, что мучения надо прерывать как можно раньше. Поэтому и умерла.

ЧАРЛЬЗ. Бесстыдное словоблудие.

ЭЛЬВИРА. Все! Давай, буди старую ведьму! Пусть делом займется! Я больше не могу! Я хочу домой! (Плачет.)

ЧАРЛЬЗ (наклоняясь над мадам Аркати). Мадам Аркати, просыпайтесь.

ЭЛЬВИРА. Тряхни ее посильней!

ЧАРЛЬЗ. Это может ее напугать!

ЭЛЬВИРА. Да хоть бы убило!

ЧАРЛЬЗ. Мадам Аркати! МАДАМ АРКАТИ (просыпаясь). Ну, что? Наша милочка еще здесь?

ЧАРЛЬЗ (мрачно). Милочка здесь. МАДАМ АРКАТИ. Где именно? Покажите мне, где она?

ЧАРЛЬЗ. Возле рояля, носом хлюпает. МАДАМ АРКАТИ (в сторону Эльвиры). Ах, вы моя прелесть! Прелесть моя!

ЭЛЬВИРА. Скажи ей, пусть прекратит сюсюкать, не то я за себя не ручаюсь!

МАДАМ АРКАТИ. Она не передумала? Может, она могла бы остаться еще хотя бы на пару дней? Я бы к ней приходила, мы бы взяли мой кристалл...

ЭЛЬВИРА. Упаси господи!

ЧАРЛЬЗ. Мы оба считаем, что она должна оставить нас как можно скорее. Мобилизуйте всю волю, приложите все силы. Вы говорили о какой-то формуле.

МАДАМ АРКАТИ (с сожалением). Ну, если вы настаиваете...

ЧАРЛЬЗ. Да-да, я настаиваю.

ЭЛЬВИРА (всхлипывая). Ах, Чарли! ЧАРЛЬЗ. Заткнись.

МАДАМ АРКАТИ. Ну что ж. Тогда вперед. Выше нос и не сдавайся – таков мой девиз. Краткий энергетический транс.

МАДАМ АРКАТИ передвигает стол к центру. ЧАРЛЬЗ снимает с него пепельницу, ставит на столик с напитками.

Думаю, мы возьмем ту же пластинку, что и в прошлый раз.

ЭЛЬВИРА. Ну-ну, давай! (Берет пластинку, сует ее в руки мадам Аркати.)

МАДАМ АРКАТИ (в полном восхищении). Жаль, этого не видят скептики из Физического общества! Обалдели бы!.. Теперь попросите вашу супругу прилечь на диван.

ЧАРЛЬЗ. Которую?

МАДАМ АРКАТИ. Эту, разумеется.

ЧАРЛЬЗ. Давай, Эльвира, ложись.

ЭЛЬВИРА. Чушь собачья! (Ложится.) Она меня до истерики доведет!

МАДАМ АРКАТИ (включив проигрыватель, садится напротив Чарльза). Чшшшш!.. Если там кто-то есть, отзовитесь!.. Есть там кто-нибудь?.. Да – один удар, нет – два удара... Я спрашиваю, есть ли там кто-нибудь?

Стол бухает один раз.

Ага, прекрасно!.. Дафна, это ты?..

Еще один удар.

Прости, милая, что беспокою тебя, но миссис Кондомайн хочет вернуться.

Серия резких ударов.

Ну, погоди же, Дафна. Ты слышала, что я сказала?

Пауза, затем один удар.

Ты нам поможешь?

Снова пауза. Затем стол начинает барабанить безостановочно.

Держите крепче, мистер Кондомайн! Он сейчас вырвется из рук!.. Ох!..

Стол с грохотом падает.

МАДАМ АРКАТИ валится со стула и перекатывается через стол на пол.

ЧАРЛЬЗ. Что случилось, мадам Аркати? Вы ушиблись?

МАДАМ АРКАТИ стонет. ЧАРЛЬЗ подбегает к двери, включает свет.

Затем возвращается, наклоняется над мадам Аркати.

Господи, что с вами?

МАДАМ АРКАТИ лежит на полу, на ней стол – ножками кверху.

ЧАРЛЬЗ поспешно стаскивает его с нее.

Вы поранились? Мадам Аркати?

ЭЛЬВИРА подходит и смотрит на мадам Аркати. Та спит.

ЭЛЬВИРА. Опять в своем чертовом трансе. А я как была тут, так и осталась.

ЧАРЛЬЗ (встряхивая мадам Аркати). Ради бога, проснитесь!

ЭЛЬВИРА. Если вернусь, я эту маленькую дрянь, Дафну, своими руками придушу!

ЧАРЛЬЗ. Мадам Аркати! Проснитесь!

МАДАМ АРКАТИ (вскакивая). Что произошло? Чувствую, тут что-то произошло.

ЧАРЛЬЗ. Да. Вы со стула свалились.

МАДАМ АРКАТИ. Она что, по-прежнему здесь?

ЧАРЛЬЗ. Конечно, здесь. МАДАМ АРКАТИ. Значит, что-то мы сделали не так, как надо.

ЭЛЬВИРА. Все, Чарли! Езжай за священником, умоляю! От этой толку не будет.

МАДАМ АРКАТИ. И все-таки что-то произошло. Я ощутила... Что-то такое прошло сквозь меня... (Засыпает.)

ЭЛЬВИРА. Малыш, ради всего святого! Садись на машину, привези его!

ЧАРЛЬЗ. С чего ты взяла, что он поможет?

ЭЛЬВИРА. Поможет, поможет, я знаю. Ну, Чарли! Ради нашей прежней любви!

ЧАРЛЬЗ. А ведь у турецкого султана было целых сто жен!.. Черт с тобой, поеду за священником.

ЭЛЬВИРА. Малыш, ты ангел. ЧАРЛЬЗ направляется к двери. Входит ЭДИТ.

ЭДИТ. Извините, сэр. Миссис Кондомайн, перед тем как уехать, велела спросить, будете ли вы пить чай.

ЭЛЬВИРА (с тревогой). Что? Она уехала? На машине?

ЧАРЛЬЗ. Куда она поехала?

ЭДИТ. Сказала, за священником, сэр.

ЭДИТ выходит.

ЧАРЛЬЗ. Ну, прекрасно. Сейчас она его сюда привезет, и он... (Осекается, увидев выражение ужаса на лице Эльвиры.)

ЭЛЬВИРА. Дьявол! Она же... На машине...

ЧАРЛЬЗ. Что с тобой? ЭЛЬВИРА. Нет-нет, ничего... Ничего….

ЧАРЛЬЗ. Нет, не "ничего"! Посмотри мне в глаза! Что ты сделала?

ЭЛЬВИРА. Ничего я не сделала! Что ты смотришь? Отстань! Я не могу, я устала! (Рыдает.)

ЧАРЛЬЗ. Эльвира! Звонит телефон. ЧАРЛЬЗ хватает трубку.

Алло! Да, я!.. Что?!. (Потрясенно) Да, я слышу... При въезде на мост. (Медленно опускает трубку, смотрит на Эльвиру.) Ах, дрянь!.. (Наступая на Эльвиру.) Я и не знал, что ты на том свете научилась разбираться в автомобилях!

ЭЛЬВИРА (пятясь к выходу в сад). Нет, Чарли! Клянусь... Я тебя любила... Я... ЧАРЛЬЗ. Я тоже думал, что любила... Так вот. Теперь – я! Я сам, напряжением своей воли, силой разума... Я изгоняю тебя из своего подсознания! Вон из этого мира!! Или я прокляну тебя навеки! Вон!!!

ЭЛЬВИРА, отступая, скрывается за дверью, ведущей в сад.

ЭЛЬВИРА (ГОЛОС). Ну и ладно! И черт с тобой! Я никогда тебя не любила! Я тебе изменяла! Миллион раз! И с капитаном и со всеми остальными! Хорошо, что я не взяла тебя с собой! Не нужен ты мне, так и знай! Не нужен!..

Ее голос замирает вдали.

ЧАРЛЬЗ (спокойно и почти весело). Бедная Эльвира.

МАДАМ АРКАТИ (внезапно проснувшись). Ну как? Я чувствовала во сне - что-то произошло! Наша милочка еще здесь?

ЧАРЛЬЗ (с выражением абсолютного счастья). Нет, моя драгоценная! Нет! Обе наши милочки – там! (Поднимает палец вверх.)

Затемнение.

Когда свет снова зажигается, мадам Аркати уже нет. ЧАРЛЬЗ стоит у камина с чашечкой кофе. Допив его, закуривает. Зажигает настольную лампу, наливает рюмку коньяку, подходит к проигрывателю, берет пластинку, ставит ее. Звучит музыка. ЧАРЛЬЗ удобно садится на диванчик, потягивает коньяк, прикрыв глаза, слушает. Внезапно дверь тихо открывается, и в комнате возникают ЭЛЬВИРА и РУТ. Последняя одета так же, как в последний раз, но теперь все краски ее о превратились в оттенки серого цвета. Серыми стали кожа и волосы. ЭЛЬВИРА и РУТ, держась за руки, тихо подходят к Чарльзу и с двух сторон легонько дуют ему в уши.

ЧАРЛЬЗ открывает глаза и в ужасе вскакивает. Улыбаясь, женщины наступают на него, оттесняют в угол. Затем, словно забыв о нем, наливают себе вина, чокаются, пьют. Отбрасывают бокалы и, не обращая внимания на сжавшегося в углу Чарльза, в упоении танцуют под нежную мелодию "Всегда", которая звучит все громче и громче.

Занавес