Дэйв Фримэн

ЛЮКС ДЛЯ ИНОСТРАНЦЕВ

(Комедия в 2-х действиях)

 

Перевод и редакция:

Андрей Кружнов

 

Dave Freeman

A Bedfull of Foreigners

(Comedy)

 

Действующие лица:

 

КАРАК;

ХАЙНЦ;

СТЭНЛИ ПАРКЕР;

БРЕНДА ПАРКЕР;

КЛОД ФИЛБИ;

ХЕЛЬГА ФИЛБИ;

СИМОНА.

 

ДЕЙСТВИЕ I

 

Поздний октябрь. Отель во французской деревушке на границе с Германией. Спальная комната. Около девяти часов вечера.

Комната очень стара, но большинство её прошлого обаяния, так же как и дефектов тщательно заклеены не одним поколением энергичных обойщиков. Кое-какие черты прошедших времён ещё видны. Вход находится в задней стене. Есть ещё две двери в комнаты. Одна, с левой стороны, ведёт в ванную; другая, справа, грубо замаскирована обоями и ведет к смежному гостиничному номеру. Возле двери ванной - встроенный шкаф-купе. Есть также туалетный столик с телефоном, две двуспальных кровати. Первая кровать в глубине сцены напротив задней стены, с правой стороны кровати первое окно с выступом (эркер), вверху поперёк окна старая резная перекладина затейливой работы с деревянными держателями.  С другой стороны окна – вторая кровать, стоящая против угловой стены, на которой ещё одно окно выше кровати. Вокруг второй кровати может создаваться отдельная спальня, когда от стены, рядом с первым окном,  разворачиваются ширмы. В ширмах имеется дверь. В течение первого действия эти ширмы сложены. Рядом с первой кроватью под окном старомодный радиатор.

Занавес открывает пустую сцену. После нескольких секунд Карак, главный швейцар, входит из прихожей. Он кряжист, словно вытесан из камня, ему около пятидесяти с половиной, говорит со славянским акцентом и умеет невозмутимо насмехаться. В руках у него сумка с инструментами, он подходит к лампе, которая висит на стене над первой кроватью. Отключает светильник, затем нагибается к основанию кровати, исследует электропроводку и подсоединение к лампе. Он достаёт отвертку из сумки для инструментов, смотрит на неё, затем бросает через плечо. Берёт вторую отвертку, смотрит на неё, снова бросает через плечо.  Наконец, достаёт из сумки банку пива, поразмыслив секунду, он бросает через плечо и подсоединение к лампе. Открыв банку пива, делает долгий глоток.

Телефонный звонок. Kарак идет к телефону с банкой пива.

 

КАРАК: (по телефону). Отель Хайнца. Oui, monsieur /фр. Да, господин/, у нас есть один комнат... Ja /нем. Да/, есть один комнат mit /нем. C/ ванна.... Ja, ванна работает gut /нем. Хорошо/… Нет, не забилась… А почему вы спрашиваете?.. О, вы бывали здесь раньше.... Нет, с ванной всё О’кей.... Ванна пока работает. Внимание. (Делает большой глоток пива и булькает, полоща рот.) Слышали – в ванной слив работает нормально... Вы довольны? Хорошо. Я буду беречь комнату для вас... Au revoir, monsieur /фр. До свидания, господин/. (Вешает трубку и идёт к кровати). Англичане — всё время волнуются о ванной, а потом моют ноги в биде. (Садится в конец кровати и делает долгий глоток пива.)

 

Дверь открывается и входит Хайнц, менеджер гостиницы. Ему около тридцати. Хорошо выглядит, изящный, но недовольный. У него небольшой немецкий акцент. Он несёт небольшой постер, рекламирующий деревенский фестиваль. Несколько секунд он с отвращением смотрит, как Карак глотает пиво.

 

ХАЙНЦ: (саркастично). О, это ффеликолепно!

 

Карак якобы его не понимает, взглянув на банку пива.

 

КАРАК: Ja. Не плохо.

ХАЙНЦ: В отеле полный деревенский фестиваль, прибывают важные гости, весь персонал вытер себе ноги по колено, но не ты, Карак. О нет. Он наверху пьёт пиво!

КАРАК: (резонно.) Ты хочешь, что бы я пил внизу?

ХАЙНЦ: Я не хочу, чтобы ты вообще где-то пил. (Идёт за перегородку.) Я хочу, чтобы ты работал.

КАРАК: Я работаю. Ремонтирую свет у кровати.

ХАЙНЦ: Тогда торопись. Финиш, финиш! (Вешает эмблему на двери шкафа). Я только что получил телеграмму. Миссис Хоффмайер прибывает.

КАРАК: Миссис Хоффмайер?

ХАЙНЦ: Да, Карак, миссис Хоффмайер.

КАРАК: Какая ещё к чёрту миссис Хоффмайер?

ХАЙНЦ: Но, но! Президент Клуба болгарских леди-велосипедисток.

КАРАК: О! Это хорошо, ja?

ХАЙНЦ: Я стараюсь довести отель до их списка с требованьями. Это очень, очень важно для нас. Их стандарты необычно высоки. Одна неправильная вещь, самая крошечная жалоба — и ты вылетаешь из их списка навсегда.

 

Карак продолжает потягивать пиво.

 

КАРАК: Куда ты всунешь эту Хоффмайер?

ХАЙНЦ: Я поселю её в комнате по соседству, и, Карак, я хочу, чтоб всё в той комнате работало как должно. Я хочу всё идеально.

КАРАК: Как в той комнате может идеально быть, когда вся гостиница валится на куски.

ХАЙНЦ: О, не пори чушь!

КАРАК: Валится на куски, говорю тебе. Всё гниёт, везде жуки и черви.

 

Часы с кукушкой на стене кукуют. Хайнц смотрит на свои часы.

 

ХАЙНЦ: (укоризненно). Эти часы отстают.

КАРАК: Ja. Эту кукушку уже едят жуки.

ХАЙНЦ: Это невозможно.

КАРАК: Почему невозможно?

ХАЙНЦ: Потому что, Карак, эта кукушка – пластмасс, а короед не жрёт пластмасс!

 

Радиатор издаёт три резких удара.

 

Что это?

КАРАК: (траурно). Жук подавился пластмассой.

 

Радиатор стучит снова.

 

ХАЙНЦ: А, это вон тот радиатор. Я думал, водопроводчик всё осмотрел.

КАРАК: О, ja, водопроводчик осмотрел это всё, и водопроводчик рекомендовал тебе купить всё новое.

ХАЙНЦ: (испуганно). Новый радиатор?

КАРАК: Новую гостиницу.

ХАЙНЦ: Очень смешно. Ха-ха. Так вот, мне не интересно, что думает какой-то водопроводчик, но я заинтересован миссис Хоффмайер, и очень важно, что бы она осталась довольна.

КАРАК: Ja.

ХАЙНЦ: Кроме всего, я упоминал в письме, что здесь мы говорим по-болгарски.

КАРАК: Хорошо. Я не знал, ты говоришь по-болгарски?

ХАЙНЦ: Не я, ты – идиот. Ты!

КАРАК: Я?

ХАЙНЦ: Ты сказал мне, ты был болгарин.

КАРАК: Нет, я сказал, я был венгр.

ХАЙНЦ: Значит, сейчас уже венгр?!

КАРАК: Нет, сейчас я этого уже не говорю.

ХАЙНЦ: Тогда откуда же ты, чёрт тебя раздери?!

КАРАК: Я приехал сюда как политический эмигрант. Эмиграционная служба помогла дать мне пенсию и сделать французским гражданином.

ХАЙНЦ: Да, но кто ты был раньше, до того всего?

КАРАК: О, раньше я был иностранец. Знаешь, чтобы стать эмигрантом, ты должен быть иностранец. Если ты не иностранец, какого чёрта ты нужен эмиграционной службе.

ХАЙНЦ: Согласен. Ты тоже никакого чёрта мне не нужен.

КАРАК: Хо, но ты наследовал меня вместе с гостиницей. Твоя тётя сказала, я могу работать как консьерж, пока этого хочу.

ХАЙНЦ: Не вынуждай меня на крайнюю меру, Карак. Я могу дойти до суда. Я могу переступить через себя.

КАРАК: Ты можешь переступить через себя, но только не через меня. Ты здесь просто какой-то иностранец. Какой-то непонятный сорт швейцарского австрийца. (С ложным, юмористическим великолепием.) И сравни – я настоящий гражданин Франции.

ХАЙНЦ: Так, у меня нет времени спорить с тобой. Сейчас же ты должен заканчивать здесь, идти вниз и менять Марселя в приёмной.

КАРАК: Марселя там нет.

ХАЙНЦ: Он должен быть там. Где – он?

КАРАК: Наверху, болен.

ХАЙНЦ: Болен?

КАРАК: Ja. Говорит, ел в ресторане одну вещь.

ХАЙНЦ: (в тревоге). В нашем ресторане?

КАРАК: Ja.

ХАЙНЦ: И какую такую вещь он ел?

КАРАК: Наше фирменное блюдо: утка mit… яблоко. В общем-то, как и все гости.

ХАЙНЦ: Как и все гости... О, mein Gott! /нем. О, Боже мой!/ Кто внизу в приёмной? (Бежит к телефону.)

КАРАК: Никто. Я оставил там записку, пусть звонят сюда.

 

Хайнц начинает набирать номер.

 

Куда звонишь?

ХАЙНЦ: В скорую. Неужели не понять, Карак. Каждый, кто ел эту чёртову утку с яблоком, уже болен. Полный отель!

 

Пока Хайнц говорит по телефону, Карак стоит рядом и тоже участвует в разговоре.

 

(В телефон.) Allo? Ici Hotel Heinz… Nous avons empoissonment dans 1'hotel... /фр. Алло? Это отель Хайнца… У нас в отеле отравление…/

КАРАК: Думаю, нужно больше машин. Одной не хватит. Возможно, четыре машины. Может быть, шесть.

ХАЙНЦ: (Караку). Ты заткнёшься? (В телефон.) Ah pas vous, monsieur… Non… Ah bon... Merci, monsieur. Au revoir. /фр. Ах, это не вам, господин… Нет… Хорошо… Спасибо, господин. До свидания./ (Он вешает трубку, и поворачивается к Караку.) Никто не должен знать об этом. Если миссис Хоффмайер узнает, мы полетим по ветру, как... (Не находит сравнения.)

КАРАК: O’кей. (Направляется к двери, заклеенной обоями.) Так, иду в её комнату, смотреть лампы.

ХАЙНЦ: Только убедись, что запер за собой дверь.

 

Хайнц направляется к главной двери.

 

И смотри, Карак, всё что она хочет, она должна иметь.

КАРАК: Ja. Всё что хочет... но – долой утку mit apfel! /нем. С яблоком./

 

Хайнц останавливается возле открытой двери.

 

ХАЙНЦ: Тише ты – идиот.

 

Хайнц прикладывает палец к губам и выходит.

 

КАРАК: (крича ему вслед). Не волнуйся, я даже подставлю горшок к её кровати.

 

Карак собирает свою сумку с инструментами, идёт к двери за обоями и включает свет у двери. Рассыпается ливень искр от лампы над кроватью.

 

Ага, отлично. Работает.

 

Свет становится тусклым, затем вспыхивает ярко и гаснет совсем. Карак выходит через дверь за обоями. Остаются огни за окном, которые смутно освещают комнату.

Короткая пауза, затем мы видим главную дверь, она открывается и входит Бренда - привлекательная молодая женщина около тридцати. У неё отпуск на колёсах вместе с мужем, который ещё не появился. Бренда держит нейлоновую хозяйственную сумку и фонарь, мы видим, как она рассматривает номер на двери комнаты. Она кричит в тёмный коридор.

 

БРЕНДА: Я нашла комнату, Стэнли... (Теперь она держит фонарь так, что мы можем рассмотреть её черты.) Стэнли... Я на втором этаже... Вернись на лестницу.

 

После того как Бренда входит в комнату, мы слышим шум поднимающегося Стэнли. Затем грохот двух чемоданов, падающих на лестничный марш. Вспыхивает огонь. Бренда вздрагивает.

 

(Окликает.) Это был ты, Стэнли?

 

Стэнли входит, хромая и потирая ушибленную ногу.

 

У тебя всё нормально?

СТЭНЛИ: Ох, лучше некуда — так, слегка сломал ногу. Всего-то полгода в кровати – и снова буду здоров как бык.

БРЕНДА: В любой приличной гостинице тебя бы встретили и провели до самой двери.

СТЭНЛИ: Точно. Думаю, их собака-поводырь сейчас обедает.

БРЕНДА: Всё, в последний раз мы едем как автотуристы на континент.

СТЭНЛИ: (устало). Хорошо, любовь моя, мы через столько прошли. Не начинай сначала.

БРЕНДА: (направляясь к первой кровати). Всё свалилось на нас, одно за другим. (Откидывает покрывало.) В жизни не видела такого убожества.

СТЭНЛИ: Что ты делаешь?

БРЕНДА: Проверяю простыни. (Она выглядит озадаченной.) Не понимаю, зачем тут две двуспальных кровати?

СТЭНЛИ: Наверно, они называют это семейным гнёздышком.

БРЕНДА: Но нам не нужно две двуспальных кровати.

СТЭНЛИ: Ладно, давай руку, я поднимусь и мы выбросим одну кровать из окна. Слушай, Бренда, птичка, ну, расслабься. У нас есть комната. Все гостиницы на двадцать миль забиты под завязку – а у нас отдельный номер.

БРЕНДА: Стэнли, там внизу происходит что-то странное.

СТЭНЛИ: Странное?

БРЕНДА: Да, странное. Внизу все что-то шепчут, бормочут, потом вдруг гаснет свет — и где, в конце концов, наши чемоданы?

СТЭНЛИ: А, кажется, я выронил их, когда свалился вниз.

 

Хайнц появляется в главной двери с двумя чемоданами.

 

ХАЙНЦ: (сияя). Не волнуйтесь, сэр. Всё уже здесь.

 

Хайнц ставит чемоданы к  шкафу-купе.

 

Я должен принести извинения за маленькую аварию. Видите ли, какой-то балбес выкрутил наш предохранитель.

БРЕНДА: (направляясь к выходу). Ничего, мы уже готовы идти в комнату поудобней.

ХАЙНЦ: Вам очень повезло, что вы наткнулись на эта комната.

СТЭНЛИ: Спасибо, но я, кажется, натыкался не только на неё.

ХАЙНЦ: Видите ли, это комната последняя, случайный запас. Фактически она уже заказана англичанами, но они не продлили заказ.

 

Хайнц отодвигает одну из роликовых дверей шкафа и ставит туда два чемодана.

 

СТЭНЛИ: Почему все отели забиты? Ведь уже конец октября.

ХАЙНЦ: Ах, видите ли, в эти дни во Франции выходные. А у нас в деревне как раз фестиваль Святого Вольфганга.

 

Хайнц показывает на постер и Стэнли идёт, взглянуть на него.

 

СТЭНЛИ: О, Святой Вольфганг?

ХАЙНЦ: Да, местный обычай. Будут парады, фейерверки, народные гулянья — все виды развлечений.

 

Хайнц пытается закрыть дверь шкафа, но её заклинило. Он нервно смеётся.

 

Маленькая проблема с дверью — но это ерунда.

 

Слышны приближающиеся сирены французской скорой помощи. Хайнц в панике.

 

О, mein Gott! Они – здесь. (С внезапным взрывом энергии он закрывает шкаф, но его жакет защемляет дверью.)

СТЭНЛИ: Кто?

ХАЙНЦ: Никто. Я, кажется, попался. Вы не могли бы мне чуть-чуть помочь?

 

Стэнли пробует открыть дверь платяного шкафа и освободить его. Бренда идёт к окну, открывает его и выглядывает наружу.

 

БРЕНДА: Стэнли, эй, там приехала скорая.

ХАЙНЦ: Вот, я должен идти.

 

Хайнц вылезает из своего жакета и оставляет его в двери шкафа, тем временем слышен звук уже второй санитарной машины.

 

БРЕНДА: Там ещё одна! (Она почти наполовину перевесилась из окна.)

СТЭНЛИ: Кому-то плохо?

ХАЙНЦ: О, боже, нет. Нет, это наш фестиваль. У нас будет Гранд парад — и санитарные машины часть этого парада. (Направляется к главной двери.)

СТЭНЛИ: Грандиозно.

ХАЙНЦ: Между прочим, вы уже готовы обедать?

СТЭНЛИ: Спасибо, мы перекусили по пути.

ХАЙНЦ: Слава богу.

 

Хайнц выходит.

Стэнли снимает своё пальто и бросает его поверх кровати. Затем он берёт хозяйственную сумку, идёт к пуфику и садится. Пока говорит, он достаёт пару шлёпанцев из сумки, убирает ботинки в сумку и надевает шлёпанцы.

 

СТЭНЛИ: У них народные гулянья. Я что, должен стать французом, пуститься в их гулянья, чтобы на ночь получить приличную комнату. Чисто французское безумие.

 

Бренда поворачивается от окна.

 

БРЕНДА: Мы сейчас же убираемся отсюда.

СТЭНЛИ: Это ещё почему?

БРЕНДА: Они только что на носилках вынесли шесть человек.

СТЭНЛИ: Они?..

БРЕНДА: И это – только одна машина. (Высовывается снова.)

СТЭНЛИ: Никогда бы не подумал. Сколько же туда влезает?

БРЕНДА: Стэнли. Они только что забили доверху две машины. На носилках вынесли десять человек.

СТЭНЛИ: Так много?

БРЕНДА: Посмотри сам.

СТЭНЛИ: Слушай, закрой это чёртово окно. Дует.

 

Сирены снова начинают выть, когда Бренда со звоном захлопывает окно.

 

БРЕНДА: Я очень рада, ты умеешь держать себя в руках.

СТЭНЛИ: Как ни странно, ещё умею.

БРЕНДА: Уйму людей свалила какая-то непонятная зараза, а ему хоть кол на голове теши. Развалился как на пляже!..

СТЭНЛИ: Уши надо чистить.

БРЕНДА: Что?!

СТЭНЛИ: Он сказал, это часть фестиваля. Надо было слушать, а не висеть на окне кверху спиной. Скорая помощь у них тоже принимает участие в Гранд параде. Они просто притворяются, играют.

БРЕНДА: Ах, притворяются? Как мы наблюдательны. А ты их видел, ты видел их?

СТЭНЛИ: Какая разница.

БРЕНДА: Один из них вопил так, что лопалась голова, другие стонали. Какое притворство. Они больны.

 

Видно, что Стэнли начинает волноваться.

 

СТЭНЛИ: Ну и что, по-твоему, с ними могло случиться?

 

Бренда начинает вытаскивать вещи из сумки.

 

БРЕНДА: Может быть всё что угодно. Что-нибудь ужасное. Может быть, даже заразное.

 

Бренда вынимает баллончик аэрозоля.

 

СТЭНЛИ: Менеджер сказал мне...

БРЕНДА: Они могут наплести всё что угодно. Разве кто-нибудь из них сознался бы, что, например, в их гостинице вирус бубонной чумы.

 

Стэнли задумывается на мгновение.

 

СТЭНЛИ: Бубонная чума?

БРЕНДА: Да. Бубонная чума. (Начинает распылять аэрозоль по всей комнате.)

СТЭНЛИ: Почему именно бубонная чума?

БРЕНДА: (распыляя под кроватью). А почему не бубонная чума?

СТЭНЛИ: Почему. Потому что во Франции не бывает бубонной чумы.

БРЕНДА: (продолжая распылять). Откуда ты знаешь?

СТЭНЛИ: Отлично. Просто я думал, ты когда-нибудь слышала об этом.

БРЕНДА: Почему я должна была об этом слышать? Да я никогда не была здесь раньше.

 

Она направляется в ванную, распыляя дальше.

 

СТЭНЛИ: (крича ей вслед). Ах, нет, что ж, молодец, а я-то думал, твой отец был француз, разве нет?

 

Бренда возвращается из ванной.

 

БРЕНДА: Ума ни приложу, что теперь делать с этим?

СТЭНЛИ: Неужели он ни разу ни проговорился?

БРЕНДА: Если даже и так, я не помню. Мне было всего шесть месяцев, когда он ушёл от нас.

СТЭНЛИ: (уверяя самого себя). Нет, нет, этого не может быть, об этом бы напечатали в газетах.

БРЕНДА: Ну конечно, особенно, если им заткнуть рот.

СТЭНЛИ: Отчего же им затыкать рот?

БРЕНДА: Раскрой глаза! Пик бубонной чумы всегда во время туристского сезона. Кто напишет об этом?

СТЭНЛИ: Во время туристского сезона? Так уже октябрь. А на той неделе вообще ноябрь. А, глядишь, восемь неделек и на тебе Рождество.

БРЕНДА: (сквозь сжатые губы). Надеюсь, мы до этого доживём.

СТЭНЛИ: Не ты ли собиралась «проветриться за границей», не слышу. Я, между прочим, собирался отдохнуть у нас в Скегнессе.

БРЕНДА: (нападая). О да — а чья же идея, что в октябре здесь чудная тёплая осень? Кто говорил, погодка будет обалдеть и никаких проблем с гостиницей?

СТЭНЛИ: (смягчаясь). Дорогая, думаю, всё утрясётся до вечера.

БРЕНДА: До вечера – до какого вечера?! В ледяном сарае, где кругом бушует чёрная смерть!

СТЭНЛИ: Ну да, и ещё эта чёртова чёрная смерть.

БРЕНДА: Мне кажется, нам надо убираться.

СТЭНЛИ: На счёт этого не волнуйся, в такие времена всегда находился человек с клячей в повозке, который орал: «Выносите своих мертвецов». Думаю, он всегда поможет нам убраться.

БРЕНДА: Так мы идём или нет?

СТЭНЛИ: Нет, мы не идём. Мы болтались четыре часа, чтобы найти гостиницу со свободным номером, и мы нашли, и теперь мы здесь. (Берёт журнал, идёт ко второй кровати, и располагается там.)

БРЕНДА: Германия в паре миль от нас, там прорва всяких отелей.

СТЭНЛИ: Моя автостраховка недействительна в Германии.

БРЕНДА: Почему ты не сделал её действительной для Германии?

СТЭНЛИ: По той же самой причине я не сделал её действительной для Острова Tаити, Гонконга, Саудовской Аравии и Гренландии. Я не имел понятия куда мы вляпаемся.

БРЕНДА: Не имел понятия! А если б мы вообще не были застрахованы?

СТЭНЛИ: Думаю, в таком «удачном» круизе нам не поможет даже небесная страховка. Вот об этом я уж точно имею понятие.

БРЕНДА: (вздыхая). Конечно, если не сруливать с дороги прямо в пруд.

СТЭНЛИ: (рассерженно). Я срулил в пруд… в эту лужу, чтобы… Нас бы просто протаранил этот шизофреник в Мерседесе. Алкоголик! Девяносто миль в час – шутка. Да ещё по встречной полосе.

БРЕНДА: Не он, а ты был на встречной полосе.

СТЭНЛИ: (приглушённо). Не помню, может, и я. Но я британец. Нужно время, я должен привыкнуть к правому движению. А они должны что-то придумать для иностранцев, автотуристов — а не косить всех под одну гребёнку.

БРЕНДА: Он остановился и вернулся. Он даже предложил взять нас на буксир.

СТЭНЛИ: Ну да, надоили от козла молока. Где же был его буксирный трос?

БРЕНДА: Забыл. Так же как и ты.

 

Бренда берёт новый моток веревки из хозяйственной сумки и бросает в него.

 

СТЭНЛИ: Отлично, теперь у меня новенький трос. Если опять застрянем, я вытащу себя сам.

БРЕНДА: (осматриваясь вокруг). Где наши чемоданы?

СТЭНЛИ: Он засунул их в шкаф.

 

Бренда идет к  шкафу и видит жакет Хайнца.

 

БРЕНДА: Что тут делает его спецовка?

СТЭНЛИ: Она застряла у него, когда ты застряла в окне и пялилась на эти машины.

 

От одного прикосновения Бренды дверь шкафа откатывается. Жакет выпадает, и она одевает его на стул.

 

БРЕНДА: Надеюсь, у тебя не девичья память, ты хотел здесь остановиться. (Достаёт чемодан и кладёт его на первую кровать. Внезапно она замечает дверь, заклеенную обоями. Она в ужасе показывает на неё пальцем.) О, Господи!

СТЭНЛИ: Ну что опять? (Трёт ладонью свою грудь.) Оо... Сердце.

БРЕНДА: Дверь. (Идёт к заклеенной двери.)

СТЭНЛИ: Ну и что. Всё равно закрыта.

БРЕНДА: Просто прикрыта обоями.

СТЭНЛИ: Ну и что?

БРЕНДА: Мне это кое о чём напомнило.

СТЭНЛИ: (вздыхая). А, об этом. Хорошо, как только вернёмся, сделаю ремонт в этой чёртовой ванной.

БРЕНДА: (драматично). «Париж словам не верит».

СТЭНЛИ: Значит, я как всегда вру. Ну, извини.

БРЕНДА: Это название фильма, кретин. Там была парочка, они остановились в гостинице, в Париже. Однажды она пошла прогуляться, вернулась — а он пропал.

СТЭНЛИ: Пропал?

БРЕНДА: Ещё бы, и все, буквально все в гостинице сделали вид, будто её раньше в глаза не видели. И вообще, сказали, она здесь не живёт.

СТЭНЛИ: И что же она?

БРЕНДА: Не сдрейфила. Сразу повела их в комнату, где они жили, но – двери там уже не было.

СТЭНЛИ: Где же она была?

БРЕНДА: За обоями.

СТЭНЛИ: Наверно, пожалели краску для двери.

БРЕНДА: Нет, они не жалели краску для двери.

СТЭНЛИ: Тогда зачем им эта ерунда?

БРЕНДА: Из-за бубонной чумы – вот зачем.

СТЭНЛИ: О, Господи, опять двадцать пять!

 

Бренда нарочито небрежно идёт к своей сумочке.

 

БРЕНДА: Замечательно, если тебе плевать на себя, то это не значит, что я забыла о себе.

СТЭНЛИ: Теперь слушай меня: мы никуда не уедем из этой гостиницы, и к чёрту все наши споры. Сейчас я приму душ, мы спустимся вниз и выпьем хорошего вина в спокойной, дружной обстановке.

 

Стэнли идёт к шкафу, открывает его, достаёт из своего кейса несессер и полотенце.

 

БРЕНДА: Бар уже закрыт.

СТЭНЛИ: Что-то там должно быть открыто, в конце концов у них фестиваль. (Снимает свой жакет. Под ним оказывается джемпер). Сейчас не слишком тепло, не помешает.

 

Бренда трогает радиатор.

 

БРЕНДА: Отопление не работает – пожалуйста.

СТЭНЛИ: Хорошо, я скажу ему, когда придёт за жакетом.

БРЕНДА: И что же он сделает? Тяп-ляп, спустя рукава, как вот всё это.

СТЭНЛИ: (едко). Естественно. Даю зуб, он ушёл тяп-ляпать свои обои. Наверно, болтается где-то рядом с банкой клея. (Резко толкает большим пальцем дверь, играя зловещего немца.) Нихт найн, профессор, никтойт никогдальт не узнайт об этот тайна, мы будем прятальт её ф обой.

 

Хайнц стоит в дверях в одной рубахе.

 

ХАЙНЦ: (удивлённо). Что прятальт ф обой?

СТЭНЛИ: (смутившись). А… мм… мы говорили про старый фильм, как-то видели по ящику. Если интересно, она расскажет.

 

Стэнли уходит в ванную, Бренда остаётся наедине с Хайнцем. Хайнц забирает свой жакет.

 

ХАЙНЦ: О, наш ящик тоже крутит старые фильмы.

БРЕНДА: Там была одна английская парочка, остановились они в Париже, как раз была грандиозная выставка.

ХАЙНЦ: Что вы говорите. (Аккуратно одевает свой жакет.)

БРЕНДА: А на гостиницу, где они остановились, свалилась бубонная чума.

ХАЙНЦ: (озадаченно). Бубновая чума?

БРЕНДА: Пришлось залепить всю дверь обоями.

ХАЙНЦ: Обоями?

БРЕНДА: Как ту дверь – один в один. Ну, отчего это здесь кругом скорая помощь?

ХАЙНЦ: (обеспокоенно). Видите ли, кино, как правило, врёт о жизни в других странах.

БРЕНДА: (неубеждённо). Как правило?

ХАЙНЦ: Уверяю. Например, вчера вечером смотрю старый добрый немецкий мюзикл о жизни в Англии. Называется «Rosen Von Soho».

БРЕНДА: Ну, даже если и...

ХАЙНЦ: В общем, простой немецкий парень в Лондоне влюбился в прекрасное, цветущее создание. Её звали Роза из Сохо. На самом деле это была английская герцогиня, она скрывалась инкогнито среди проституток.

БРЕНДА: От кого?

ХАЙНЦ: От какого-то миллионера, он хотел на ней жениться.

БРЕНДА: Лучше бы она за него вышла.

ХАЙНЦ: (драматично разыгрывая слова). Так вот, немецкий парень и Роза отбивают чечётку на крыше Букингемского Дворца, и вдруг туда забирается миллионер, пена идёт от ревности, он кричит, пристрелить их!..

БРЕНДА: Убили?

ХАЙНЦ: (продолжая играть). Нет. Они дерутся на самой макушке Биг-Бена – и вдруг, безумный миллионер сорвался и разбился в лепёшку об купол цирка Пиккадилли.

БРЕНДА: Звучит захватывающе.

ХАЙНЦ: Что вы, мусор, а не картина.

БРЕНДА: Давайте вернёмся к нашему разговору, к тому.

ХАЙНЦ: Хотя с другой стороны, там была очень неплохая песня, замечательная.

БРЕНДА: Что случилось с теми людьми, вон там внизу?

ХАЙНЦ: Сейчас я вспомню, как же они ушли...

БРЕНДА: Их ушли в две машины скорой помощи.

ХАЙНЦ: Нет, нет, хотя... Песни из той картины. Ах да, кажется, одну начинаю припоминать. Да, да, это было чуть-чуть по-английски. (Начинает петь Бренде с большим чувством, подталкивая её к пуфику и усаживая на него.)

Von ganzen die blumen in Soho         /нем. И пусть всё цветёт в Сохо,

Von ganzen die Rosen on view                    И пусть всё пьянит англ. вокруг/

К цветам отношусь я неплохо,

Но больше всех Розу люблю...

БРЕНДА: (ошеломлённо). Потрясающе! — да...

 

Хайнц не заканчивая петь, становится перед ней на колени.

 

ХАЙНЦ: (напевая). Роза моя Роза,

Ich lieber dich Viel zu Viel.  /нем. Я люблю тебя слишком сильно./

(Садится около неё.)

БРЕНДА: Ну, вы, конечно...

ХАЙНЦ: Конечно?

БРЕНДА: Да. У вас необычный голос.

ХАЙНЦ: В медицинском колледже, я был в Кружке любителей оперы.

БРЕНДА: (удивлённо). А, так вы ещё и доктор?

ХАЙНЦ: Не совсем. Я был студентом-медиком где-то чуть-чуть девять лет.

БРЕНДА: Ужасно долгая учёба.

ХАЙНЦ: Не ужасная долгая, если проходишь экзамены. Моя бедная тётя помогала мне проходить экзамены, пока не скончалась.

БРЕНДА: Извините.

ХАЙНЦ: Извините и вы меня. Поймите, я должен был работать в этой гостинице.

БРЕНДА: Да ничего, знание медицины как раз под руку, тем более, когда у тебя эпидемия. (Поднимается.)

ХАЙНЦ: (решительно). У нас нет никакой эпидемии. (Подскакивает.)

БРЕНДА: А скорая помощь?..

ХАЙНЦ: Просто маленький случай пищевых отравлений.

БРЕНДА: Тогда зачем вам...

ХАЙНЦ: Маленькая предосторожность. (Ведёт её назад к пуфику и усаживает там.) Видите ли, я волновался о прибытии миссис Хоффмайер. Если эти люди соберутся болеть, лучше им быть в больнице, где она не сможет видеть их. (Садится около неё.)

 

С Бренды постепенно спадает напряжение.

 

БРЕНДА: Знаете, в какой-то момент я была так напугана.

ХАЙНЦ: (пылко.) Я так это видел. (Берёт её руку и пристально глядит на неё.) Вы не знаете, как вы прекрасны.

БРЕНДА: (тревожно.) Спасибо.

ХАЙНЦ: Вы так много напомнили мне кое-кого, кого я когда-то любил.

БРЕНДА: Я? (Поднимается.) Я замужем.

ХАЙНЦ: Так же была и она. (Следует за нею и берет её руку.)

БРЕНДА: Мой муж со мной.

ХАЙНЦ: Так же был и её.

БРЕНДА: Он сейчас здесь в ванной.

ХАЙНЦ: Вы ослепительны, вы восхитительны. Вы самая обжигающая женщина, которую я когда-нибудь встречал. Мои слова не оскорбили вас?

БРЕНДА: Нет... Слушайте, я замужем и муж может выйти в любую минуту.

ХАЙНЦ: Тогда прикажите и я уйду. Если есть, хоть одна секунда оскорбленья вам, я уйду. (Заключает её в страстное объятие, пылко целуя.)

 

Бренда поднимает символическую борьбу и затем подчиняется, будучи частично ошеломлена поворотом событий. Хайнц бросает её на вторую кровать, но в итоге отпускает. Он отворачивается, играя глубокое раскаяние.

 

Я сожалею. Простите мне. Такая вещь никогда не случится снова, пока вы под моей крышей. Я клянусь. Вы никогда не простите мне. Я знаю это. Вы никогда когда-либо простите мне.

БРЕНДА: (смешавшись). Не знаю.

ХАЙНЦ: (ободрённо). Если вы решитесь, я в комнате тридцать семь вверх по коридору. (Посылает ей воздушный поцелуй.) Auf Wiedersehen /нем. До свидания/ – моя английская Роза!

 

Хайнц уходит, бросив ей розу из своей петлицы. Дверь ванной открывается, и входит Стэнли в жилете, вытирая голову полотенцем. Его пуловер повязан вокруг талии, Стэнли стучит себя ладонью по уху.

 

СТЭНЛИ: В ушах… опять вода попала, чёрт.

 

Бренда не отвечает, она вытянута и напряжена, находясь всё ещё в трансе, держит в руке розу. Стэнли снова стучит по ушам, затем торопливо надевает пуловер.

 

Одуреть – как в морозильнике. Глянь, пар изо рта. Никогда такого ещё не видал. Северный полюс. Ты спросила его?

БРЕНДА: (рассеянно). А?

СТЭНЛИ: Ты спросила, почему до сих пор нет отопления?

БРЕНДА: Нет, забыла.

СТЭНЛИ: Да, мы сегодня удачно вляпались в дерьмо.

 

Стэнли идёт к радиатору и поворачивает регулятор. Радиатор издаёт несколько громыхающих звуков.

 

Просто интересно глянуть, что ж случилось с теми бедолагами?

БРЕНДА: Бедолагами?

СТЭНЛИ: В скорой помощи.

БРЕНДА: А, ты об этом – ничего страшного.

СТЭНЛИ: Ничего?

БРЕНДА: Они съели что-то.

СТЭНЛИ: Не знаю, не знаю. Судя по этой комнате, я подумал, у них обморожение.

БРЕНДА: Нет, просто маленький случай пищевого отравления.

СТЭНЛИ: Тебя что заморозили?

БРЕНДА: Он загипнотизировал меня.

СТЭНЛИ: Кто он?

БРЕНДА: Менеджер… Хотя нет, кажется, не совсем загипнотизировал.

СТЭНЛИ: Так загипнотизировал или не загипнотизировал?

БРЕНДА: Он сказал, что я ослепительна. Он сказал, я самая прекрасная женщина, которая когда-либо здесь появлялась.

СТЭНЛИ: Так и сказал?

БРЕНДА: Да.

СТЭНЛИ: А ты не знаешь, почему он так сказал?

БРЕНДА: Почему?

СТЭНЛИ: Что бы ты не спросила его об этом раздолбанном радиаторе.

БРЕНДА: (оскорблённо). И это всё, что ты обо мне думаешь.

СТЭНЛИ: Все они одним миром мазаны, эти иностранцы. Только языком бла-бла-бла. Я надеюсь, ты не из-за этого расстроилась.

БРЕНДА: Абсолютно спокойна.

СТЭНЛИ: Он тебя случайно не щипал сзади?

БРЕНДА: Нет, не щипал.

СТЭНЛИ: Ну, тогда ещё терпимо. Если он только чесал языком... Ох. (Внезапно сжимает своё ухо.) О Господи, о боже!..

БРЕНДА: Что случилось?

СТЭНЛИ: Полные уши воды – хлюп-хлюп, чав-чав – да что ж такое…

БРЕНДА: Это серная пробка, тебе нужно сделать спринцевание.

СТЭНЛИ: Сам знаю, а где?

БРЕНДА: (соображая). Наверно, он мог бы это сделать.

СТЭНЛИ: Кто?

БРЕНДА: Менеджер.

СТЭНЛИ: Менеджер?!

БРЕНДА: Ну, фактически он владелец. Тётя оставила ему эту гостиницу.

СТЭНЛИ: Мне плевать, кто и что ему оставил. Я не собираюсь подставлять свои уши каким-то бездельникам из гостиницы.

БРЕНДА: Ну, он почти что доктор.

СТЭНЛИ: Почти что?

БРЕНДА: Он учился на медика. Я, конечно, не думаю, что у него богатая практика.

СТЭНЛИ: Со мной у него практики тоже не будет. Ну и что же он ещё умеет?

БРЕНДА: Он – поёт.

СТЭНЛИ: Поёт?

БРЕНДА: Да, поёт песни из старых тихих мюзиклов.

СТЭНЛИ: Тихих? Нелёгкая для него задачка.

 

Стэнли идёт в ванную, оставляет полотенце и возвращается.

 

БРЕНДА: Может, и не таких тихих, но ведь это первые звуковые фильмы. Мне кажется, он вполне может посмотреть твоё ухо.

СТЭНЛИ: Конечно, он обязательно посмотрит, если я ему покажу, но бедолага, наверно, чертовски устал.

БРЕНДА: С чего это?

СТЭНЛИ: Ну как же – два в одном – доктор и менеджер отеля сразу: болтает с женщинами, поёт, танцует, и тут же спринцует, и снова поёт, и армия санитарных машин увозит его счастливых пациентов на кладбище.

 

Бренда смотрит на свою руку в ужасе.

 

БРЕНДА: (вскрикивая). О, нет.

СТЭНЛИ: Что?

БРЕНДА: Оно пропало.

СТЭНЛИ: Что пропало? Что?

БРЕНДА: Это кольцо дала мне мать — я потеряла его…

СТЭНЛИ: Это он. Скорее всего.

БРЕНДА: Кто?

СТЭНЛИ: Менеджер.

БРЕНДА: Ой, не морочь мне голову.

СТЭНЛИ: Сто процентов – он. Его рук дело.

БРЕНДА: Погоди, дай сообразить — там была автозаправка – я пошла в женский туалет – умылась, чтобы освежиться. Сняла его и положила на полку на раковине.

СТЭНЛИ: Это сколько миль было назад, это потом мы остановились перекусить.

БРЕНДА: Потом мы заблудились и стали нарезать круги.

СТЭНЛИ: Да нет, это было около четырёх часов езды. Я даже не знаю, где это было.

БРЕНДА: Погоди, я вспоминаю... Ну, наконец-то, всё, вспомнила. (Сокрушённо.) Прости, дорогой, я такая дура. (Готова расплакаться.)

СТЭНЛИ: Ну, не расстраивайся. Это может с любым случиться.

БРЕНДА: Я так ужасно себя чувствую.

СТЭНЛИ: Забудь об этом плакать, птенчик.

 

Бренда обнимает его.

 

БРЕНДА: Милый, ты такая лапочка. Многие мужики сейчас бы и кричали, и визжали бы, а ты такой спокойный.

СТЭНЛИ: Что случилось, то случилось.

БРЕНДА: Да, ты так хорошо к этому отнёсся, дорогой. Я вот думаю, ведь ты сегодня целый день за рулём, и опять назад, опять за руль. Не волнуйся. Полпути я буду вести сама.

СТЭНЛИ: Нет, не будешь.

БРЕНДА: Нет, буду.

СТЭНЛИ: Нет, ты не будешь.

БРЕНДА: Почему?

СТЭНЛИ: Потому что какого чёрта нам возвращаться. Вот почему.

БРЕНДА: Значит, мы не вернёмся?

СТЭНЛИ: Неужели ты думаешь, что бриллиантовое кольцо до сих пор в женском туалете?

БРЕНДА: А что, всё может быть. По любому нам надо съездить и посмотреть.

СТЭНЛИ: Но я даже не помню какой мы дорогой оттуда ехали. Мы снова заблудимся.

БРЕНДА: Нет, не заблудимся.

СТЭНЛИ: Что ты говоришь. Мы заблудились средь бела дня. Где гарантия, что мы не заблудимся ночью, и даже если мы доедем до них, они уже будут закрыты.

БРЕНДА: У них может быть круглосуточный гараж.

СТЭНЛИ: Всё, хорошо, на Рождество я куплю тебе новое.

БРЕНДА: Я не хочу другое – мне нужно это кольцо – и что скажет мне мать, как я скажу – я его потеряла. Матери подарил его мой отец.

СТЭНЛИ: Так не говори ей. Неужели это единственная ценность, которая осталась?

БРЕНДА: (сердито). Тебе ведь всё равно, правда?

СТЭНЛИ: Конечно, мне не всё равно...

БРЕНДА: Нет, всё равно.

СТЭНЛИ: Мне не всё...

БРЕНДА: Тебе плевать на всё.

СТЭНЛИ: Не на всё.

БРЕНДА: (в негодовании). Тебе плевать, что отсюда штабелями выносят больных. Тебе плевать, что менеджер пытался меня изнасиловать.

СТЭНЛИ: (озадаченно). Пытался что?!

БРЕНДА: (жалея, что сказала это). Тебе плевать, что ванная в нашем доме, хуже свинарника. Ты палец о палец не ударил.

СТЭНЛИ: (изумленно). Он пытался что?!

БРЕНДА: (отчаянно пытаясь сменить тему разговора). Он просто пытался меня поцеловать. Но ты не беспокойся, не беспокойся о кольце с печаткой моей матери, я побеспокоюсь сама и вернусь, если надо. Даже если придётся ехать всю ночь.

СТЭНЛИ: Но ты только что сказала, он пытался тебя изнасиловать.

БРЕНДА: Если ты не хочешь ехать, значит, я вернусь туда сама.

СТЭНЛИ: Ты сказала, он пытался тебя изнасиловать.

БРЕНДА: Да, и мне жаль, что у него не получилось. Может быть, я даже что-то и позволила бы ему, только потому, что ты мерзкий, отвратительный и тебе плевать на всё с высокой колокольни.

СТЭНЛИ: Давайте не будем обо мне. Так что же этот чёртов менеджер-певун сделал с вами?

БРЕНДА: Ничего.

СТЭНЛИ: Ты только что сказала, он пытался тебя изнасиловать.

БРЕНДА: Какая разница, это не твоё дело.

СТЭНЛИ: Не моё дело?.. Ты – моя жена!

БРЕНДА: Но я не твоя собственность. (Открывает свой чемодан на кровати и бросает туда несколько вещей, которые достала раньше.)

СТЭНЛИ: Конечно, ты не моя собственность. И я не твоя собственность. Но если бы я носился вокруг гостиницы, пел и насиловал баб, ты бы, наверно, даже пошла на унижения, только бы узнать что со мной стряслось.

БРЕНДА: (холодно). Мне абсолютно всё равно, что ты собираешься делать. Так ты везёшь меня назад или нет?

СТЭНЛИ: Нет. Мне нужно полное признание, что у тебя было с этим медиком-недоучкой и сексуальным маньяком.

БРЕНДА: В таком случае я ухожу. (Берёт чемодан и направляется к двери.)

 

Стэнли идёт за ней.

 

СТЭНЛИ: Бренда. Поставь чемодан.

БРЕНДА: Ни за что.

СТЭНЛИ: Бренда, это намного важнее, чем потерять дешёвое, невзрачное, затасканное, золочёное колечко.

БРЕНДА: (в холодной ярости). Как раз вот это колечко я не потеряла. Обручальное кольцо, которое ты купил, всё ещё у меня. Ты можешь забрать его.

 

Она ставит чемодан, достаёт обручальное кольцо и швыряет им в Стэнли. Он подбирает его.

 

СТЭНЛИ: Не будь смешной, ты не можешь вот так с бухты-барахты разрушить наш брак.

 

Бренда выходит.

 

Мы женаты уже девять лет. (Идёт к открытой двери и кричит ей вслед.) Да, да, попробуй уехать. Ключи от машины у меня. (С видом победителя он обшаривает карманы своих брюк, но скоро вид победителя испаряется. Он обшаривает оба кармана своего жакета, затем кричит.) Бренда! Вернись! Бренда!

 

Стэнли выбегает в главную дверь и исчезает, захлопнув её за собой. Через несколько мгновений входит Хельга Филби в сопровождении Карака, который несёт её чемодан и косметичку. Хельге уже не двадцать, но ещё нет тридцати, она изящна, высока и привлекательна, сдержанна и знает себе цену. В прошлом медицинская сестра она превосходно говорит по-английски с небольшим немецким акцентом.

 

КАРАК: Сюда, мадам.

ХЕЛЬГА: Спасибо.

 

Карак открывает конец платяного шкафа, который пуст и ставит на полку сумку. Хельга тем временем осматривается вокруг, слегка озадаченная.

 

Вы уверены, что мой муж ещё не приехал?

КАРАК: Оui, мадам. Он просил меня по телефону, задержать комнату.

ХЕЛЬГА: Но эта комната такая большая.

КАРАК: Ja. Единственная, которая осталась специально вам.

ХЕЛЬГА: (иронично). Бросается в глаза.

КАРАК: Как ни думай, вы два человека. Нужна крупная комната.

ХЕЛЬГА: Да, понимаю, но мой муж не ждёт меня.

КАРАК: То есть вы хотите удивить его?

ХЕЛЬГА: В каком-то смысле. Знаете, я была у своей сестры в Гейдельберге, мой муж позвонил и сказал, что приедет сюда по делу. И вечером я подумала вдруг, сегодня его день рождения, а он здесь совсем один. Поэтому...

КАРАК: Вы прямо из Гейдельберга?

ХЕЛЬГА: Да. Я пыталась дозвониться мужу, сказать, что я уже собралась, но, кажется, он уехал.

 

Хельга смотрит в ванную.

 

КАРАК: Что ж, это для него будет приятная, как это, неожиданность, ja? Просто счастье, что мы задержали для вас такую крупную комнату.

ХЕЛЬГА: Да. Правда, я была бы более счастлива, если бы она была не такой крупной и была бы чуть теплее.

КАРАК: Момент. (Подходит и щупает радиатор.) Aх, радиаторы отключены.

ХЕЛЬГА: Да? Отчего это?

КАРАК: Кто знает. Вся гостиница в панике.

 

Карак ощупывает радиатор сзади и к своему удивлению находит гаечный ключ на подоконнике.

 

ХЕЛЬГА: Мне тоже так показалось. А что это был за мужчина, он выбежал, когда я вошла?

 

Карак неподвижно смотрит на гаечный ключ.

 

КАРАК: А, водопроводчик. Очень спешил.

ХЕЛЬГА: Интересно, куда водопроводчик может так спешить? Я подумала, в отеле пожар.

 

Карак вышел из раздумья и услышал только последнюю её фразу. Он приспосабливает гаечный ключ к стопорному крану в основании радиатора.

 

КАРАК: Пока нет. Пока всё что случилось, это пищевое отравление.

ХЕЛЬГА: (строго). Пищевое отравление?

КАРАК: Но это, как это, чушь кошачья.

ХЕЛЬГА: Кто знает, может быть, всё очень серьёзно. Сколько больных у вас в отеле?

КАРАК: В гостинице больных нет.

ХЕЛЬГА: Это уже успокаивает.

КАРАК: Всех больных увезли на скорой помощи.

ХЕЛЬГА: Что?

КАРАК: Но с ними нет беды. У менеджера от страха, как это, затряслись жилки. Всех, кто сегодня у нас обедал, он отправил в больницу. Он – идиот.

ХЕЛЬГА: По-моему, очень разумно. Вот помню, когда я была медсестрой в Англии.

КАРАК: Вы были медсестрой в Англии?

ХЕЛЬГА: Да. Я была штатной медсестрой.

КАРАК: Я лежал там в больнице. И эти штатные медсёстры всегда, как это, делали со мной дурака.

ХЕЛЬГА: (серьёзно). Вероятно, они делали это для вашего же блага. А тот радиатор работает?

КАРАК: Ja, теперь уже работает. Правда, очень слегка льёт вода, но это не должно вас волновать.

ХЕЛЬГА: То есть вы говорите, она просачивается?

КАРАК: Почти нет. Через полчаса комната нагреется. Надо ждать.

ХЕЛЬГА: В общем-то, мне бы надо принять горячую ванну.

 

Карак кладёт гаечный ключ на подоконник.

 

КАРАК: Желаете завтрак в кровать?

ХЕЛЬГА: О, нет, спасибо.

КАРАК: Мы – специалисты по английскому завтраку. Яйца, бекон, сиськи.

ХЕЛЬГА: Сиськи?

КАРАК: Ja, сиськи — вы англичанка, нет?

ХЕЛЬГА: Нет. Я из Германии. Мой муж англичанин.

КАРАК: Сиськи намного хуже.

ХЕЛЬГА: Хуже чего?

КАРАК: Я сказал о Германии — намного хуже.

ХЕЛЬГА: Вы имеете в виду, там они намного хуже, чем ваш английский?

КАРАК: Сиськи намного хуже в Германии…

ХЕЛЬГА: (осенённо). А-а, вы говорите про колбаски …

КАРАК: Ja, ja, колбаски, сиськи.

ХЕЛЬГА: О, сосиски. Совсем вылетело из головы.

КАРАК: Теперь вы их совсем не едите у себя в Англии?

ХЕЛЬГА: Сейчас я не живу в Англии. Здесь мой муж, его работа.

КАРАК: Ja, в Европе полно иностранцев. Все живут в неправильных чужих странах.

ХЕЛЬГА: Интересно, где вы учили английский?

КАРАК: В лагере эмигрантов.

ХЕЛЬГА: Действительно? Где же вы были?

КАРАК: Сток-он-Трент.

ХЕЛЬГА: (удивлённо). Никогда бы не подумала.

КАРАК: Ja, ja, я тоже бы не подумал. Вы бывали там?

ХЕЛЬГА: Проездом.

КАРАК: Народ там дружный, а вот городок – помойка, кругом грязная тварь.

ХЕЛЬГА: Понятно, преступники?

КАРАК: Нет, тварь – это чашки, тарелки… Одноразовый мусор.

ХЕЛЬГА: А, утварь то есть посуда. (Идёт к своему чемодану, достаёт халат и туалетную сумку.)

КАРАК: Я сказал то, что сказал. А вы немка, я заметил немецкий акцент.

ХЕЛЬГА: (сухо). Наверно, заметно, если сравнить с вашим прекрасным английским.

КАРАК: Ja, ja. Хотя я не очень настоящий англичанин.

ХЕЛЬГА: Вы меня удивляете. Кто же вы на самом деле?

КАРАК: Лапландец.

ХЕЛЬГА: (удивлённо). Лапландец?

КАРАК: Ja, но северные олени вымерли все, поэтому я отправился в Англию.

ХЕЛЬГА: (веря ему). О — как это грустно.

КАРАК: Ja. Вы желаете, может, чего-то ещё?

ХЕЛЬГА: Что вы, спасибо. Кстати, вот кое-что для вас.

 

Хельга достаёт из сумочки монету и даёт ему. Карак пожимает её руку и салютует.

 

КАРАК: Merci bien, madame, danke schoen, tack tack så mycket. /Фр. Большое спасибо, мадам. Нем. Большое спасибо. Швед. Большое спасибо./

 

Карак выходит.

 

ХЕЛЬГА: Пожалуйста. Будем надеяться, вода горячая.

 

Хельга вешает своё длинное пальто в шкаф, которое сразу же бросается в глаза среди других вещей. Берёт халат и туалетную сумку, закрывает дверь платяного шкафа. Хельга уходит в ванную, хлопнув дверью. Скользя на поворотах, в главную дверь стремительно входит Хайнц, сопровождаемый разъярённым Стэнли.

 

СТЭНЛИ: (мрачно). Полного объяснения. Это всё, что я хочу.

ХАЙНЦ: И вы его получите, сэр, но только не в коридоре, будьте так любезны. Только что прибыла миссис Хоффмайер.

СТЭНЛИ: Мне до фонаря ваша миссис Хоффмайер. Что насчёт моей жены?

ХАЙНЦ: Полное недоразумение, сэр, с её помощью я докажу вам.

СТЭНЛИ: Надеюсь так, в противном случае...

ХАЙНЦ: Да и что было, мы обсуждали фильмы, понимаете, особенно этот «Роза из Сохо».

СТЭНЛИ: (озадаченно). «Роза из Сохо?»

ХАЙНЦ: Причём, очень необычная картина, ваша жена её видела – там была грандиозная выставка в Париже.

СТЭНЛИ: (потрясённо). Моя жена не может смотреть таких фильмов.

ХАЙНЦ: Нет, нет, нет. Вы наверняка тоже видели его. По ящику. Вы обсуждали его, когда я вошёл. Дверь, заклеенная обоями.

СТЭНЛИ: (слегка виновато). А, этот. Ну да.

 

Стэнли идёт к креслу и садится.

 

ХАЙНЦ: А потом я стал обсуждать старый немецкий фильм, там немецкий парень влюбляется в английскую девушку.

СТЭНЛИ: И поэтому она решила, что вы занимались с ней любовью?

ХАЙНЦ: (с энтузиазмом). Вот именно, абсолютно верно — это именно то, что случилось.

СТЭНЛИ: У вас это самое лучшее объяснение, которое есть?

ХАЙНЦ: На данный момент — да.

СТЭНЛИ: Я вижу. (Поднимается и идёт к окну.)

ХАЙНЦ: Вы удовлетворены?

СТЭНЛИ: Не полностью, нет. (Трогает радиатор.)

ХАЙНЦ: А жаль. Если вы так убиты горем, единственное, чем я могу утешить – покиньте наш отель.

СТЭНЛИ: Я бы с огромным удовольствием, уж поверьте.

ХАЙНЦ: С моей стороны не будет абсолютно никаких обвинений.

СТЭНЛИ: За что? (Поворачивается от окна и сталкивается с Хайнцем.)

ХАЙНЦ: За что-нибудь.

СТЭНЛИ: У меня нет никакого «что-нибудь». (Мрачно.) Хотя относительно вас я не совсем уверен.

ХАЙНЦ: Так я и не собираюсь обвинять за «что-нибудь».

СТЭНЛИ: Чертовски надеюсь на это.

ХАЙНЦ: Значит, вы желаете уехать?

СТЭНЛИ: Нет, я не могу, жена уехала, оставила меня тут.

ХАЙНЦ: Куда же она отправилась?

СТЭНЛИ: В дамский туалет за четыре часа отсюда.

ХАЙНЦ: Но это глупо. У нас в гостинице уйма туалетов.

СТЭНЛИ: Надо найти кольцо.

ХАЙНЦ: Что ж, я согласен пропустить этот вопрос, если вы настаиваете.

СТЭНЛИ: В данный момент – да. Мы вернёмся к этому, когда она вернётся, а она вернётся.

 

Стэнли садится на первую кровать рядом с радиатором.

 

ХАЙНЦ: Может, я ещё что-нибудь могу сделать для вас?

 

Стэнли встаёт с кровати и щупает сзади свои брюки.

 

СТЭНЛИ: Чёрт, сырые брюки.

ХАЙНЦ: Намокли ваши брюки?

СТЭНЛИ: Насквозь. (Садится на кровать.) Кровать тоже сырая.

ХАЙНЦ: (после паузы). Что вы сделали?

СТЭНЛИ: Проверил кровать.

 

Хайнц трогает кровать.

 

ХАЙНЦ: О, ja, ja — кто-то намочил её. Возможно, это был Карак, наш главный швейцар.

СТЭНЛИ: Вы намекаете, он спал здесь?

ХАЙНЦ: Нет, нет. Нет, но он – сумасшедший. Он, скорее всего, пролил воду или ещё что-нибудь.

СТЭНЛИ: Будем надеяться, только воду.

ХАЙНЦ: (направляясь к телефону). Не волнуйтесь, я вызову горничную. О, lieber gott, я забыл, она пошла лечь пораньше… Ничего страшного, я подниму её. (По телефону.) Дайте мне Мадлен. (Не дожидаясь ответа, он прикрывает рукой трубку и говорит Стэнли.) Как видите, у нас не хватает работников, и я должен всё время кого-то подменять на фестивале. (В телефон.) Allo?... Madelaine, venez a la chambre douze, vit s'il vous plait. Le couverture est mouille—le lit est mouille… Toute suite… Bon. /фр. Алло?.. Мадлен, придите в номер двенадцать, пожалуйста. Здесь мокрое одеяло, мокрая постель… Поскорее… Хорошо./ (Он вешает трубку.) Она ещё немного спит, но не волнуйтесь, горничная спустится сразу — в пять секунд.

 

Хайнц выходит. Стэнли тем временем пытается найти источник сырости в кровати. Он осматривается кругом и видит радиатор; проверяет его и обнаруживает утечку. Берёт гаечный ключ и отворачивает вентиль внизу радиатора. Пока он это делает, радиатор издаёт несколько громких ударов и испускает струю пара. Стэнли, видя это, качает головой, идёт с гаечным ключом к главной двери, открывает её и кричит в коридор вслед Хайнцу.

 

СТЭНЛИ: Здесь радиатор течёт — радиатор протекает.

 

Очевидно, Стэнли упустил Хайнца, поэтому выходит вслед за ним... Спустя мгновенье из ванной выходит Хельга, держа в руке одежду и надевая на ходу халат. Она идёт к шкафу и вешает свою одежду. Дверь открывается без всяких заминок. Она закрывает шкаф, где теперь вся её одежда, кроме халата, который надет на ней... Она подходит к радиатору и пробегает сверху по нему ладонью. Затем отводит руку несколько в сторону, видимо, чувствуя струю воды, бьющую наружу. Разглядывает кровать, ощупывает её.

 

ХЕЛЬГА: Что за гостиница. (Отдёргивает покрывало и ощупывает матрац.)

 

Входит Стэнли с гаечным ключом. Он отступает назад, как только входит.

 

СТЭНЛИ: Хотя бы не забыл про горничную.

 

Стэнли видит Хельгу. Он думает, что она - горничная. Она думает, что он – водопроводчик.

 

А, добрый вечер.

ХЕЛЬГА: Добрый вечер. Вон тот радиатор.

 

Стэнли идёт к радиатору.

 

СТЭНЛИ: Да, я знаю. Извините, если мы подняли вас из кровати.

ХЕЛЬГА: Нет, я не спала. Я как раз принимала душ.

СТЭНЛИ: Ах, вот как.

ХЕЛЬГА: Да. Хотя я могла бы принять его и здесь, не отходя от радиатора.

СТЭНЛИ: Думаю, нет смысла здесь торчать и мокнуть. Отойдите, может быть, я что-то сделаю…

ХЕЛЬГА: Конечно, я надеюсь.

 

Она проходит и садится на вторую кровать, наблюдает, как он пытается перекрыть воду нижним вентилем. Стэнли чувствует себя несколько виновным в том, что пришлось вытащить горничную из душа, и его манеры примирительны. Он воспринимает её порицание как вполне естественное негодование и немного сбит с толку. Хельга хочет, чтобы он поскорее сделал всё и убрался.

 

СТЭНЛИ: Мда, очень старый радиатор.

ХЕЛЬГА: Да, как и всё остальное в этом доме.

СТЭНЛИ: Да.

ХЕЛЬГА: Куда же вы так мчались тогда?

СТЭНЛИ: Мчался куда?

ХЕЛЬГА: Куда? Вы чуть не свалили меня.

СТЭНЛИ: Я? Извините, не заметил. Очень торопился.

ХЕЛЬГА: Слишком торопились. (Садится, затем растягивается на кровати.)

 

Стэнли пару раз ударяет по радиатору, затем встаёт.

 

СТЭНЛИ: Когда поворачиваешь вентиль в одну сторону, он течёт, когда в другую – стучит.

ХЕЛЬГА: Но мы ведь не собираемся слушать эти стуки всю ночь, или как?

СТЭНЛИ: Нет… (Бросает на неё испытующий взгляд.) Просто тогда он будет течь.

ХЕЛЬГА: Значит, пусть течёт.

СТЭНЛИ: Отлично. Думаю, сейчас нет особой надобности менять простыни.

ХЕЛЬГА: Да, действительно.

СТЭНЛИ: Вот именно, потом.

 

Он ждёт, что Хельга встанет и уйдёт. Она ждёт, когда же уйдёт он. Они озадаченно смотрят друг на друга.

 

ХЕЛЬГА: Да.

СТЭНЛИ: Да.

 

Хельга смотрит на него, лёжа на кровати, и Стэнли начинает чувствовать себя неловко. Для горничной она кажется слишком раскрепощённой.

 

ХЕЛЬГА: В общем, какая разница. Мы можем попользоваться и этими.

 

Это замечание подтверждает растущее подозрение Стэнли. Тем не менее, он всё ещё не может поверить своим ушам.

 

СТЭНЛИ: Что, прошу прощения?

ХЕЛЬГА: Я говорю, мы можем попользоваться и этими простынями.

СТЭНЛИ: Значит, вы всё правильно сказали. Так?

ХЕЛЬГА: Вы что не понимаете по-английски?

СТЭНЛИ: (осторожно). Я думаю, понимаю. Да.

ХЕЛЬГА: Ну, и что ж вы тогда ждёте?

СТЭНЛИ: Не знаю. Честное слово.

ХЕЛЬГА: Что значит, не знаете. Вы закончили забавляться с радиатором?

СТЭНЛИ: Вроде бы как. Я хочу сказать, я не слишком многое могу сделать в этом плане. (Он отворачивается к радиатору, чтобы собраться с мыслями.)

 

Хельга облокачивается на один локоть и вздыхает; она смотрит на Стэнли и вздыхает. Он кажется ей типичным халтурщиком.

 

ХЕЛЬГА: Послушайте, если вы ничего не можете сделать, так и скажите.

 

На её презрительный тон Стэнли поворачивается от радиатора. Он явно ужален этим.

 

СТЭНЛИ: (холодно). Я бы этого не сказал.

ХЕЛЬГА: Зато сказала я.

СТЭНЛИ: Поверьте, я сделаю всё, если я этого захочу.

ХЕЛЬГА: Но вы этого не хотите? Вы для чего-то бережёте себя?

СТЭНЛИ: Об этом я как раз и думаю.

ХЕЛЬГА: Ах, вы ещё об этом думаете?

СТЭНЛИ: Я уже сказал. Да.

ХЕЛЬГА: Хватит извинений. Если вы можете это сделать, то ради всего на свете – сделайте же. (Откидывается на кровати.)

 

Стэнли больше не в силах выносить её колкости по поводу своих мужских способностей.

 

СТЭНЛИ: (крича). Правильно. Ради всего на свете. (Начинает снимать с себя брюки.)

 

Хельга в ужасе медленно приподнимается.

 

ХЕЛЬГА: (гневно крича). Что вы, чёрт возьми, делаете?

СТЭНЛИ: Что?

 

Стэнли замирает с наполовину снятыми штанами.

 

ХЕЛЬГА: Вы что делаете?

СТЭНЛИ: Я… Я снимаю брюки.

ХЕЛЬГА: (недоверчиво). Чтобы починить радиатор?

СТЭНЛИ: Нет…

ХЕЛЬГА: Тогда для чего?

СТЭНЛИ: Я… У меня промокли брюки, вот. Видите, они впитали влагу, поэтому они сырые...

ХЕЛЬГА: Наденьте их снова.

СТЭНЛИ: Нет, правда. Я измочил себе брюки – то есть они почему-то сырые. Честное слово, они все мокрые.

ХЕЛЬГА: Вам нужно, что бы я позвала менеджера?

СТЭНЛИ: (встревоженно). О! Позвать менеджера, ну, зачем вы так вот? Я как раз собирался идти ложиться.

ХЕЛЬГА: Где?

СТЭНЛИ: Вот тут или вон там, или ещё где-нибудь. Я говорю, я как раз собирался идти ложиться, после, как вы закончите, или как мы закончим, но ведь мы так и не начали, не правда ли? Пропади оно всё. (Теперь он убеждён, что сделал какую-то страшную ошибку, только не может понять где.)

ХЕЛЬГА: Вы ненормальный?

СТЭНЛИ: Нет. Просто я запутался. Я чувствую, что виноват.

ХЕЛЬГА: Вот что, я не собираюсь повторять снова. Надевайте-ка свои штаны и проваливайте.

СТЭНЛИ: Я говорю, они намокли. Имейте сочувствие, они мокрые – сейчас я в шкафу найду другие.

 

Хельга смотрит на него широко открытыми от ужаса глазами. Он указывает на  шкаф.

 

ХЕЛЬГА: Другие чего?

СТЭНЛИ: Брюки.

ХЕЛЬГА: И что же это ваши брюки делают в моём шкафу?

СТЭНЛИ: Это мой шкаф.

ХЕЛЬГА: Не будьте так наивны, как интересно в моей комнате мог оказаться ваш шкаф?

СТЭНЛИ: (ошеломлённо.) В вашей комнате?

ХЕЛЬГА: Абсолютно верно.

СТЭНЛИ: Но это моя комната. Мне дали её всего час назад.

ХЕЛЬГА: (в шоке.) Что вы сказали?

СТЭНЛИ: Кажется, произошла ужасная ошибка...

ХЕЛЬГА: (сглотнув). Так вы не слесарь?

СТЭНЛИ: Нет, я взял ключ, что бы вы не...

ХЕЛЬГА: Что бы я не – что?

СТЭНЛИ: Значит, вы думали, это ваша комната?

ХЕЛЬГА: Конечно, я была уверена, что это, если и не моя комната, то, по крайней мере, моего мужа.

СТЭНЛИ: Тогда это хоть что-то проясняет, верно?

ХЕЛЬГА: Да.

СТЭНЛИ: Да.

ХЕЛЬГА: Я просто не представляю, что вы подумали обо мне?

СТЭНЛИ: Я сразу понял – вы горничная.

ХЕЛЬГА: Которая развалилась на кровати и говорит вам, поскорее сделайте своё дело?

СТЭНЛИ: Да я просто подумал...

ХЕЛЬГА: Вы подумали, я шлюха.

 

Стэнли лихорадочно застёгивает брюки.

 

СТЭНЛИ: (горячо.) Нет, нет, нет, нет, нет. Никогда. Нет. Бога ради, нет. Никогда. Что вы.

 

Стэнли энергично трясёт головой, и от этого ухо снова начинает болеть. Он вновь стучит ладонью по уху.

 

ХЕЛЬГА: (улыбаясь). Вы уверены?

СТЭНЛИ: Уверен, абсолютно точно. О, боже, опять уши.

ХЕЛЬГА: Что случилось? Уши?

СТЭНЛИ: Да, мылся – вода попала. Нельзя трясти головой.

ХЕЛЬГА: Вы понимаете, у вас в ушах пробка?

СТЭНЛИ: Да, я знаю. Знаю.

ХЕЛЬГА: Обычно, от холода ещё хуже.

СТЭНЛИ: Не знал этого, чёрт... в самом деле.

ХЕЛЬГА: Снимите брюки.

СТЭНЛИ: Не будем снова, спасибо.

ХЕЛЬГА: Они ведь сырые. Снимите же их.

СТЭНЛИ: Сниму, когда вы уйдёте отсюда.

ХЕЛЬГА: За меня не беспокойтесь, я работала медсестрой.

СТЭНЛИ: Ну, если это совет с точки зрения медицины.

 

Стэнли идёт к шкафу и скромно поворачивается спиной к Хельге, чтобы снять брюки. Из часов выскакивает механическая кукушка и громко кукует. Стэнли тут же натягивает брюки и разворачивается.

 

Я прошу прощения.

 

Поняв, что это была всего лишь кукушка, он стягивает брюки и отдаёт их Хельге.

 

ХЕЛЬГА: Я повешу их в ванную. Там немного теплее, чем здесь.

 

Она идёт в ванную.

 

(Из ванной). И потом мне бы надо одеться и найти комнату моего мужа.

 

Стэнли пробует открыть шкаф. Его снова заклинило. Он пробует открыть с разных концов, колошматя по нему. Хельга возвращается из ванной.

 

Что случилось?

СТЭНЛИ: Опять заело.

ХЕЛЬГА: А вы попробуйте с другого конца.

СТЭНЛИ: Если уж его заклинило, то со всех концов.

 

Хельга пробует открыть с другого конца. Но обе двери стоят намертво.

 

ХЕЛЬГА: Нужно открыть. Вся моя одежда внутри.

СТЭНЛИ: Кошмар – то он открывается, то он не открывается. Моя жена только прикоснулась к двери и она прямо упорхнула. (Отправляется ко второй кровати и садится рядом.)

ХЕЛЬГА: У вас есть жена?

СТЭНЛИ: Ну да, конечно, имеется.

ХЕЛЬГА: (с некоторой тревогой). И где же она?

СТЭНЛИ: Выскочила на минутку.

ХЕЛЬГА: И как вы себе представляете, она заскакивает назад — и находит нас в таком виде?

СТЭНЛИ: Нет, сейчас она не вернётся. Если только когда-нибудь.

ХЕЛЬГА: (сочувственно.) Аа. Хотите сказать, она ушла от вас?

 

Хельга сидит рядом со Стэнли на второй кровати.

 

СТЭНЛИ: Нет, что вы. Совсем нет.

ХЕЛЬГА: Хорошо, если вы не хотите говорить об этом...

СТЭНЛИ: Да нет, мы просто перекинулись парой слов, она уехала, оставила меня здесь — вот и всё.

ХЕЛЬГА: Всё будет хорошо.

 

Успокаивая его, она кладёт руку ему на голое колено, он сразу же реагирует.

 

Уверена, она вернётся.

 

Раздаётся стук в главную дверь. Они оба вскакивают.

 

СТЭНЛИ: Она вернулась!

 

За дверью мы слышим грозно кричащего Клода.

 

КЛОД: (за дверью). Давай, давай, открывай свою поганую дверь.

 

Хельга подпрыгивает в испуге.

 

ХЕЛЬГА: Это – мой муж!

 

Стэнли тянется за костюмом.

 

СТЭНЛИ: Ваш муж?

ХЕЛЬГА: Да. Он убьёт вас.

СТЭНЛИ: Убьёт меня? Почему? Что значит – убьёт меня? За что?

 

Снова громкий удар в дверь.

 

КАРАК: (за дверью). Ломать дверь – нехорошая привычка. У вас неправильный ключ.

КЛОД: (за дверью). А где же у вас правильные ключи?

ХЕЛЬГА: Вы ещё не знаете моего мужа.

СТЭНЛИ: Тогда я отсюда ухожу.

ХЕЛЬГА: Не оставляйте меня, пожалуйста...

СТЭНЛИ: Тогда вы уходите отсюда. Да, в ванную. В ванную, быстро.

КЛОД: (за дверью). Ну, давай, давай живее.

 

Хельга бежит в ванную и запирает дверь. Стэнли садится в кресло, потом вдруг до него доходит, что он без штанов. Он вскакивает и бежит к двери в ванную. Дверь открывается и Хельга вручает ему брюки. Он изо всех сил пытается надеть их, спотыкаясь, прыгает по всей сцене.

 

ХЕЛЬГА: (из ванной). Попробуйте избавиться от него.

СТЭНЛИ: О чём речь, только надену брюки.

 

Хельга закрывает дверь ванной.

 

КЛОД: (за дверью). Давай, давай, какого чёрта ты там копаешься?

КАРАК: (за дверью). Я ищу место, куда засунуть ключ.

 

Дверь открывается и входит Клод Филби – напыщенный английский бизнесмен средних лет. Он реагирует на Стэнли, изо всех сил пытающегося влезть в брюки. Карак следует за ним с сумкой и костюмом Клода в пластиковом кофре.

 

КЛОД: (Караку). Кто это, чёрт возьми?

КАРАК: Мужчина, раздевающий брюки.

СТЭНЛИ: Я их не раздеваю. Я снова пробую их надеть.

КЛОД: О, вы англичанин?

СТЭНЛИ: Да, я англичанин, и если вы не против, объясните почему вламываетесь в мою комнату?

КЛОД: Ваша комната? Извини, дружище, просто этот пьяный дурак сказал, это моя комната.

 

Карак опускает сумки Клода.

 

КАРАК: Пьяный? Кто пьяный?

КЛОД: Ты.

КАРАК: Так, сейчас вы оскорбили меня. Вы думаете, я швейцар и меня можно оскорблять. (Направляется к Клоду, угрожающе). Что ж, придётся мне, как это, наставить вам рога.

 

Карак поднимает сжатый кулак. Клод ретируется назад за Стэнли, который надевает брюки, и  кладёт руку ему на плечо.

 

КЛОД: По-моему, это уже чересчур.

 

Стэнли уворачивается из-под его руки.

 

СТЭНЛИ: И это тоже слишком чересчур.

КАРАК: (громко). Сначала вы делали со мной дурака. Теперь вы меня оскорбляете.

 

Клод пытается пойти на примирение.

 

КЛОД: Ладно, давайте успокоимся, я не собирался делать из вас дурака. Я понимаю, у вас тяжёлая работа, трудный день.

КАРАК: А что вы тогда называете меня – пьяный? Всю лестницу вы шли, орали и издевались. Комната дорогая. Почему закрыт ресторан? Почему не открыт бар? Где у вас уборная?

КЛОД: Разве это издевательство? Элементарные вопросы об очень срочной информации.

КАРАК: Ещё вы сказали, это вшивая, мерзкая ночлежка.

КЛОД: Образное выражение.

КАРАК: Я знаю, это вшивая и мерзкая ночлежка, но это не моя вина. Только из-за меня она не развалилась насовсем.

СТЭНЛИ: А тут вот радиатор течёт.

КАРАК: Какая-то мелкая протечка.

СТЭНЛИ: Натекло уже порядочно. Завтра будем нырять.

 

Карак идёт, осматривать радиатор. Стэнли наблюдает за ним. Карак кладёт в рот жевательную резинку и тщательно жуёт.

 

КЛОД: Извините, а где у нас туалет?

СТЭНЛИ: (машинально). Вон там. (Указывает на дверь ванной.)

 

Клод направляется в ванную и Стэнли в панике бросается наперерез, чтобы остановить его. Они сталкиваются у двери в ванную.

 

Стойте, вам нельзя туда входить.

КАРАК: Это комната не ваша, это комната его. Вы в чужом номере.

СТЭНЛИ: Ну что вы, нет. Я – нет, nein /нем. Нет/.

КЛОД: Слушайте, сейчас мы всё уладим, я только быстренько заскочу туда и…

СТЭНЛИ: Нет.

КЛОД: Вы же не будете возражать, если я там...

СТЭНЛИ: Да.

КЛОД: Мне там нужно просто посидеть и немного...

СТЭНЛИ: Очень жаль, но только не там.

КЛОД: Хорошо, в таком случае – где?

СТЭНЛИ: Спросите у него.

КЛОД: Я уже спрашивал, гляньте на него – псих, налитый вином.

КАРАК: (у радиатора). Кто налитый?

КЛОД: Это я, я налитый.

 

Карак достаёт комок жевательной резинки изо рта и наклеивает её на радиатор.

 

КАРАК: Отлично. Протечка остановлена одной жевательной резинкой.

КЛОД: Сейчас будет вторая протечка, только потому что один англичанин несёт другому всякую чушь.

СТЭНЛИ: Мне ужасно жаль, но я очень специфично отношусь к таким вещам.

 

Стэнли ведёт Клода к пуфику.

 

КЛОД: О чём вы?

СТЭНЛИ: О совместном пользовании туалетом.

КЛОД: Я не собираюсь пользоваться им совместно с вами. Я прошу его в долг. Когда управлюсь, забирайте его к чёрту.

 

Клод бросается к двери ванной, дёргает за ручку и вскрикивает от  расстройства. Стэнли оказывается рядом с ним.

 

Закрыта.

СТЭНЛИ: Конечно, закрыта. Моя… аа… моя жена как раз принимает душ.

КЛОД: Какого чёрта вы не сказали сразу?

СТЭНЛИ: Мне самому эту комнату дали час назад.

КАРАК: Кто вам дал?

СТЭНЛИ: Менеджер.

КАРАК: (с презрением). Менеджер – идиот. Всегда делает ошибки.

КЛОД: Так что, сами понимаете...

СТЭНЛИ: Но я-то не делал ошибок.

КЛОД: Если спорите с ним, значит, делали.

КАРАК: Больше нет никаких ошибок. Комната вот этого джентльмена.

КЛОД: Отлично, всё улажено. Не будете ли вы так любезны, убрать вашу жену из моей ванной?

СТЭНЛИ: Нет.

КЛОД: Ах, вот как. Откройте дверь и впустите меня.

СТЭНЛИ: Она принимает ванну.

КЛОД: В таком случае выньте мне глаза.

СТЭНЛИ: Вы отвратительны.

КЛОД: Я буду ещё больше отвратителен, если не войду туда. Даю вам ровно тридцать секунд, что бы достать вашу жену из моей ванной.

СТЭНЛИ: Тридцать секунд?

КЛОД: Это не слишком много, но это всё, сколько я могу вытерпеть. Запомните, я человек отчаянный.

СТЭНЛИ: (Караку). Вы что не можете найти ему другой уборной?

КАРАК: Конечно, если он будет ко мне любезен. (Жестами большого и указательного пальцев он намекает на возможность денежного вознаграждения.)

КЛОД: Да, я буду любезен с вами, я прошу прощения за всё сразу, я готов ползти на коленях. Что ещё я могу сделать для вас?

СТЭНЛИ: Может, выпить?

КЛОД: (ошеломлённо). Что!!?

СТЭНЛИ: Не вам, ему.

КЛОД: (доставая мелочь). Вот, пожалуйста, здесь – франк... два франка.

 

Он протягивает Караку деньги, который рассматривает их с презрением.

 

Три?.. Хорошо, пять. Пять франков, если не далеко идти. Хорошо, я согласен идти — но это ведь не где-нибудь в лесу...

КАРАК: (взяв деньги). O’кей, следуйте за мной.

 

Карак выходит.

 

КЛОД: Спасибо. (Идёт за Караком к двери и резко поворачивается к Стэнли.) Когда вернусь, духу вашего здесь не должно быть, или я вышвырну вас силой.

 

Клод торопливо выходит вслед за Караком. Стэнли снова пробует открыть шкаф, затем бежит к ванной и стучит в дверь.

 

СТЭНЛИ: Эй, миссис-мадам-фройлен...

 

Хельга появляется.

 

ХЕЛЬГА: Вы открыли шкаф?

СТЭНЛИ: Как видите, нет.

 

Они оба атакуют роликовые двери шкафа, но никакие дёргания и шатания не трогают их с места.

 

Чётра-с два. Вам нужно идти.

ХЕЛЬГА: Да, конечно.

СТЭНЛИ: Давайте, давайте, надо убираться.

ХЕЛЬГА: Убираться? Куда убираться?

СТЭНЛИ: Куда вам нравится. Откуда вы сюда свалились?

ХЕЛЬГА: Я приехала из Гейдельберга.

СТЭНЛИ: Вот и возвращайтесь в свой Гейдельберг. (Пытается оттащить её к главной двери.)

ХЕЛЬГА: (указывая на шкаф). Там ключи от машины.

СТЭНЛИ: О, боже! Идите в коридор и спрячьтесь — потом войдёте, как будто вы только что приехали.

ХЕЛЬГА: (показывая на свой халат). Что? В таком виде?

СТЭНЛИ: (свирепо). Да... Нет... Хорошо, скажите ему, с вами приключился какой-то несчастный случай.

ХЕЛЬГА: В одном халате?

СТЭНЛИ: Нет. Да... Да... Скажите ему, вы попали в больницу после аварии, а когда очнулись, потеряли память — и сбежали в одном халате… и… и...

ХЕЛЬГА: (холодно). Вы несёте полную чушь.

СТЭНЛИ: Да. Я несу чушь. Вернитесь в ванную.

ХЕЛЬГА: Ну и что из этого?

СТЭНЛИ: Дайте мне шанс достать вашу одежду из шкафа.

 

Хельга идёт к двери за обоями.

 

ХЕЛЬГА: Куда она ведёт?

СТЭНЛИ: Не знаю. По любому она закрыта. Мы так ничего и не придумали. Почему бы нам просто не взять и не объясниться?

ХЕЛЬГА: С Клодом? По-моему, вы уже могли бы его и разглядеть. Если он вернётся и найдёт меня вот так вот вместе с вами...

СТЭНЛИ: Так, что у вас надето внизу?

ХЕЛЬГА: Ничего.

СТЭНЛИ: (вскрикивая). Ничего? Ничего вообще?

ХЕЛЬГА: Я принимала душ.

 

Стэнли тащит Хельгу к двери.

 

СТЭНЛИ: О, боже. Уйдите отсюда. Идите в коридор и спрячьтесь. (Хватается за открытую дверь и выглядывает в коридор. Затем, быстро отпрянув назад, захлопывает дверь.) Слишком поздно, он возвращается.

СТЭНЛИ, ХЕЛЬГА: (вместе). Ванная.

 

Стэнли подталкивает её к ванной, Хельга скрывается там. Стэнли галопом мчится ко второй кровати, запрыгивает в неё, разворачивает журнал и притворяется читающим в той позе, в какой успел остаться. Входит Клод, неся цепочку из уборной.

 

КЛОД: Аа, мы ещё здесь?

СТЭНЛИ: Разве не заметно?

КЛОД: Вы хоть понимаете, вы обошлись мне в целых пять франков и в кучу всяких неудобств.

СТЭНЛИ: Это не ко мне. Жалуйтесь менеджеру.

 

Стэнли вылезает из кровати и ощупывает свои брюки сзади, которые, по-видимому, влажные. Он подходит к  радиатору и становится к нему спиной.

 

КЛОД: Что это за выкрутасы?

СТЭНЛИ: Брюки подмокли.

КЛОД: На ваше счастье мои пока сухие. (Разматывает цепочку из уборной со своей руки.) Взгляните вот сюда.

СТЭНЛИ: Что такое? Маленький сувенир на память?

КЛОД: Когда я дёрнул за ручку первый раз, оторвалась цепочка. Когда дёрнул во второй – отвалился сливной бак. Когда дёрнул в третий – рухнула стена.

СТЭНЛИ: Что собираетесь с этим делать?

КЛОД: Пока не решил. Наверно, обмотаю вокруг чьей-нибудь шеи и буду медленно душить.

 

Стэнли, встревоженный угрозой, перемещается от радиатора ко второй кровати.

 

СТЭНЛИ: Пошёл прочь отсюда – ты, бритоголовый.

КЛОД: Что?

 

Клод идёт на него и задумчиво наматывает цепь на костяшки пальцев. Потом крутит цепочкой вокруг себя, как кистенём.

 

Или буду хлестать ей от всей души, как сейчас. (Молотит цепью по кровати.)

СТЭНЛИ: (поднимая стул, чтобы защитить себя). Не вижу никакой нужды в насилии.

КЛОД: (стегая по кровати). Неужели?

СТЭНЛИ: Это не оружие, это унижение.

КЛОД: И оно пришло сюда из очень унизительного места. Ежели не верите, сходите и посмотрите сами. (Крутит цепочку снова.)

СТЭНЛИ: Прочь. Вы маньяк – убирайтесь.

 

Входит Хайнц. Он одет в детально разработанный костюм времён Ренессанса и несёт пику. На нём шлем, из которого во все стороны торчат перья. Клод смотрит на него с удивлением. Стэнли опускает стул.

 

ХАЙНЦ: Джентльмены.

КЛОД: Кто вы, чёрт вас?..

ХАЙНЦ: (гордо). Я – высший коннетабль Франции.

КЛОД: (указывая на Стэнли). Тогда арестуйте его за вторжение в чужое владение.

ХАЙНЦ: Нет, нет. Это всего лишь наш маскарад. На самом деле я – менеджер отеля.

 

Клоду трудно поверить в это. Он оборачивается к Стэнли для подтверждения.

 

КЛОД: (указывая). Он вправду менеджер этой паршивой гостиницы?

СТЭНЛИ: Нет, это местный павлин в поисках новой самки.

ХАЙНЦ: Швейцар доложил мне, здесь были кое-какие недоразумения по заказу номеров.

СТЭНЛИ: Да, поэтому заберите его отсюда и поместите в палату для двинутых.

ХАЙНЦ: Боюсь, сэр, у нас в отеле нет палат ни для двинутых, ни для продвинутых.

СТЭНЛИ: (с горечью). О нет, у вас они должны быть.

КЛОД: Погодите. Швейцар забронировал мне эту комнату.

ХАЙНЦ: (отстранённо). И в ней же зарегистрировал этого джентльмена.

КЛОД: Выходит, вы сделали ошибку, так?

ХАЙНЦ: Я менеджер. И я не делаю ошибок.

КЛОД: Но ваш швейцар...

ХАЙНЦ: Сумасшедший. В любом случае, моё решение как менеджера имеет приоритет по отношению к мнению швейцара.

КЛОД: (с угрозой). Ах, даже так?

СТЭНЛИ: Определённо.

ХАЙНЦ: Весьма, весьма определённо.

КЛОД: В таком случае, мой прекрасный пернатый друг, я предъявляю вам иск!

ХАЙНЦ: (озадаченно). Предъявляете иск мне?

КЛОД: Мало того, я сообщу в полиции, что на меня напали, угрожали и подвергали смертельной опасности. Далее я сообщу о вас в Торговой палате, в коллегии по туризму, и — (он раскачивает цепочку из уборной) местному санитарному инспектору!

ХАЙНЦ: (потрясённо). Lieber Gott!

СТЭНЛИ: Он блефует.

КЛОД: Вас это не касается.

СТЭНЛИ: Как это не касается? Я как раз тот, на кого напали, кому угрожали и подвергали опасности. Этот человек набросился на меня с цепью от велосипеда.

ХАЙНЦ: От велосипеда? С какого велосипеда вы сняли это?

СТЭНЛИ: Это имеет значение?

ХАЙНЦ: Конечно, имеет. Возможно, это велосипед миссис Хоффмайер.

КЛОД: Этим не крутят колёса, это дёргают вниз. Цепочка из уборной.

ХАЙНЦ: (Стэнли). Вообще-то велосипед отличается от унитаза.

СТЭНЛИ: Он бы не заметил этого, так что я должен предупредить миссис Хоффмайер быть повнимательней.

КЛОД: И, кроме того, я не нападал на него. Я всего лишь защищался.

СТЭНЛИ: Наглая ложь!

ХАЙНЦ: Тихо, тихо, джентльмены, пожалуйста — мы не хотим неприятностей.

КЛОД: Вы немного опоздали, monsieur. Неужели думаете, таким образом вы можете договориться с членом Британского дипломатического корпуса? Неужели?

ХАЙНЦ: (испуганно). Дипломатический корпус? Вы – британский дипломат?

СТЭНЛИ: Это – дипломат? Он кидался на меня вот с этой цепью. Хотите сказать, это поступки человека, ответственного за британскую политику?

КЛОД: Да, это политика Великой Британии – уметь защитить себя, где бы на тебя ни напали.

СТЭНЛИ: Туалетной цепью?

КЛОД: Что оказалось под рукой.

ХАЙНЦ: Погодите, господа. Есть решение всех проблем, если, конечно, вы будете любезны.

КЛОД: Ушам не верю.

ХАЙНЦ: Есть семейный номер с двумя огромными кроватями. Каждому джентльмену по своему частному владению.

СТЭНЛИ: Но я не в своём частном владении. У меня ещё есть жена, вспомнили?

ХАЙНЦ: Конечно.

СТЭНЛИ: Поэтому вы должны всё устроить как надо.

ХАЙНЦ: Но её здесь нет.

КЛОД: Она здесь. Моется в ванной.

ХАЙНЦ: Вы имеете в виду, она вернулась?

КЛОД: Возможно.

ХАЙНЦ: Но когда же она успела? Я был внизу в приёмной, но я не видел, она не проходила.

СТЭНЛИ: Прошла другим путём.

ХАЙНЦ: (язвительно). У нас нет других путей.

 

Хайнц и Клод оба смотрят на Стэнли, который выглядит виноватым.

 

СТЭНЛИ: Почему... Почему я должен доказывать... Почему я должен доказывать, что в ванной моя жена, если я никому не обязан доказывать, что там моя жена?

ХАЙНЦ: (серьёзно). Это большая разница, имеем мы там вашу жену или имеем другую женщину.

СТЭНЛИ: Какая вам разница кого вам иметь? И как вы собираетесь это сделать?

КЛОД: Это весьма легко устроить: мы открываем дверь и смотрим кто она.

ХАЙНЦ: Ну конечно.

СТЭНЛИ: Ни за что.

ХАЙНЦ: Вы понимаете, из-за аморального поведения я могу попросить вас оставить эту гостиницу немедленно.

СТЭНЛИ: Из-за аморального поведения? Меня?

ХАЙНЦ: Да, сэр. Вас. (С силой ударяет по пике, чтобы подчеркнуть свои слова.)

СТЭНЛИ: А как насчёт вас и вашей любовной сцены из «Rosen Von Soho»?

 

Удар попал в цель, и Хайнц меняет свою тактику.

 

ХАЙНЦ: Да. Я совершенно уверен, в ванной нет никакой женщины.

КЛОД: Мы посмотрим.

ХАЙНЦ: (твёрдо). Нет. Я готов отвечать за его слова.

КЛОД: Он не давал вам честного слова.

ХАЙНЦ: Для меня довольно простых слов. Я принимаю ваше условие – вы согласны на совместное проживание в номере?

КЛОД: Нет.

СТЭНЛИ: Конечно, нет.

КЛОД: А что женщина в ванной? Мы тоже будем с ней совместно проживать?

ХАЙНЦ: Насколько мне известно, в ванной нет никакой женщины.

КЛОД: Но кто-то же там есть. Подёргайте дверь.

ХАЙНЦ: (твёрдо). Извините. Я менеджер и моё решение окончательно. В ванной никого нет. (Направляется к главной двери, чтобы выйти.)

СТЭНЛИ: Я не собираюсь с ним совместно жить.

КЛОД: Я с ним тоже.

ХАЙНЦ: В таком случае есть одно решение проблем. Бросайте жребий.

СТЭНЛИ: Ни за что.

 

Клод ловит момент.

 

КЛОД: Отлично. Почему нет?

СТЭНЛИ: Никогда.

ХАЙНЦ: Почему?

СТЭНЛИ: Потому что не желаю.

КЛОД: Зато желаем мы, два против одного.

 

Клод достаёт монету из своего кармана и кидает её Хайнцу, который и бросает жребий.

 

Орёл.

ХАЙНЦ: (раскрывая монету). Решка.

СТЭНЛИ: Ага, вы проиграли.

КЛОД: Действительно, проиграл. Поэтому как спортсмен и как джентльмен без всяких колебаний готов разделить эту комнату.

СТЭНЛИ: Мы не для этого бросали жребий..

КЛОД: Для этого. Спросите его.

ХАЙНЦ: Всё совершенно правильно. Вопрос закрыт. Кроме того, здесь имеется перегородка, которую вы можете поставить. Она создаст две совершенно раздельные комнаты. У вас будет полная секретность и уединение.

 

Хайнц идёт к перегородке и тянет её за ручку. Перегородка не двигается с места. Он ударяет по ней и наконец пинает.

 

Маленькая заминка. Не беспокойтесь. Я позову швейцара.

 

Хайнц идёт к главной двери и выходит.

 

КЛОД: (поворачиваясь к Стэнли). Вот и чудно. Итак, кто же сейчас в нашей ванной?

СТЭНЛИ: Ааа… близкий друг.

КЛОД: Тогда освободите от него ванную.

СТЭНЛИ: А вы что ждёте, что я буду выводить её прямо перед вами, вы этого ждёте?

КЛОД: Зачем же так? Я ведь не знаю её, нет?

СТЭНЛИ: Нет. Нет, но вы… будете её смущать.

КЛОД: А если останется она, то смущаться буду я.

СТЭНЛИ: (волнуясь). Что вы имеете в виду?

КЛОД: (меняя тон). Что я имею в виду? (Поднимает свой костюм.) Вы, надеюсь, не вообразили, что я собираюсь жить рядом с вами и с дешёвой шлюхой, которую вы подобрали.

СТЭНЛИ: Она не дешёвая шлюха.

КЛОД: Конечно, уж вы сосчитали сколько вы ей платите, но позвольте прояснить вам мозги. Я не имею ни малейшего желания участвовать в ваших примитивных сексуальных оргиях. (Идёт к шкафу.)

СТЭНЛИ: А вас никто и не зовёт.

 

Клод пробует открыть дверь шкафа-купе.

 

Бесполезно. Его заклинило.

 

Клод жмёт на роликовую дверь, и она легко скользит назад. Видно платье Хельги и пальто, свисающее на перекладине, её чемодан в отсеке. Клод, однако, туда не заглядывает. Он оборачивается к Стэнли, держа свой костюм.

 

КЛОД: В каком смысле – заклинило?

 

Стэнли застыл от ужаса, и, как только Клод ещё раз поворачивается к шкафу, он кричит.

 

СТЭНЛИ: Стойте! Стойте – о – нет – стойте… Нет, я подумал, я положил… (Бросается к Клоду и по-дружески обнимает его за плечи, отворачивая от злополучного шкафа.) Я положил… полагаю, вы позволите мне её увести?

КЛОД: Да-а?

СТЭНЛИ: Не могли бы вы уйти из комнаты всего на десять минут?

КЛОД: Почему десять?

СТЭНЛИ: Так, что бы я… успел с ней попрощаться.

КЛОД: Вы отвратительны. Вы – животное. Вы похожи на сексуально озабоченного кролика.

СТЭНЛИ: Может быть и так, но для меня это очень важно.

КЛОД: Не сомневаюсь. Только я не собираюсь слоняться по коридору, пока вы здесь быстренько по-кроличьи…

СТЭНЛИ: Да как вы смеете!

КЛОД: И не надо со мной наглеть.

СТЭНЛИ: (кротко). Извиняюсь, прошу прощения.

КЛОД: Потому что вы ниже моих замечаний, чтобы быть оскорблённым.

СТЭНЛИ: Нет. Да. Я ниже.

КЛОД: Скорее всего вы сексуально помешанный.

СТЭНЛИ: Да. Наверно.

КЛОД: Я даю вам три минуты.

СТЭНЛИ: (вопя). Три минуты? (Приводит Клода в изумление).

КЛОД: Вполне достаточно для приличного прощания и немного для неприличного.

СТЭНЛИ: Дайте хотя бы пять.

КЛОД: (твёрдо). Три. (Снова оборачивается к шкафу.)

СТЭНЛИ: (крича). Нет!

 

Стэнли кричит, чтобы отвлечь внимание Клода от шкафа. Это приводит к успеху и Клод вешает свой костюм, даже не замечая одежды Хельги. Он смотрит на Стэнли, даже когда вешает свой костюм.

 

КЛОД: (твёрдо). Ещё одна такая выходка и я дам вам две минуты. (Начинает задвигать дверь шкафа.)

СТЭНЛИ: (вопя). Нет, не делайте этого.

 

Клод захлопывает дверь шкафа и, взглянув на Стэнли с отвращением, направляется к главной двери.

 

КЛОД: Отвратительно. Мне как уважающему себя человеку, вы кажетесь очень омерзительным.

СТЭНЛИ: (кротко). Большое спасибо.

 

Клод идёт к главной двери и выходит. Стэнли бежит к шкафу и пробует открыть, но его снова заело. Он в ярости пинает шкаф. Хельга выходит из ванной.

 

ХЕЛЬГА: Клод был очень зол?

СТЭНЛИ: Напыщенная, высокомерная свинья.

ХЕЛЬГА: (холодно). Вы отзываетесь о моём муже.

СТЭНЛИ: Вот именно. Если вы не поторопитесь, он появится здесь в любой момент.

 

Они удваивают усилия, чтобы открыть  шкаф.

 

ХЕЛЬГА: Да, он был вне себя, но в этом он весь. Он не терпит ничего безнравственного. Всё что связано с сексом, он считает неприличным.

СТЭНЛИ: (раздражённо). По вам и видно – свихнулись от такого счастья.

 

Хельга смотрит на него с чувством оскорблённого достоинства. Стэнли уже жалеет, что вовремя не прикусил язык.

 

ХЕЛЬГА: (холодно). Что вы себе позволяете?

СТЭНЛИ: Мне очень жаль. Я не это имел в виду. Для меня это было весьма непростительно.

ХЕЛЬГА: (успокаиваясь). Что ж, я прощаю вас — в мире есть много вещей, вы знаете сами, более важных, чем секс.

СТЭНЛИ: Да. И вывести вас отсюда – одна из них. (Снова тянется к шкафу. Он почти ревёт от несправедливости.) Он только прикоснулся к нему и шкаф распахнулся. (Бросает свою затею.) Нет, всё бесполезно.

 

Он устало стоит в стороне, а Хельга снова пытается открыть.

 

ХЕЛЬГА: Мне нужно достать свою одежду.

СТЭНЛИ: Бестолковая трата времени. Идите в ванную.

ХЕЛЬГА: Я не вернусь назад. Я и так два раза приняла душ и не вылезала из ванной. Вы что думаете, я русалка? (Пробует открыть дверь за обоями.)

СТЭНЛИ: Вы не можете выйти в коридор, он – там. (Смотрит на дверь и вдруг вспоминает.) О боже, я даже не запер дверь.

 

Стэнли бросается к двери и запирает её. Хельга тем временем осматривается кругом и бросается к большому окну. Она открывает его и выглядывает наружу. Стэнли поворачивается и видит её.

 

ХЕЛЬГА: Окно...

СТЭНЛИ: (встревоженно). И что из того?

ХЕЛЬГА: (трагически). Это – единственный выход.

СТЭНЛИ: (бросаясь к ней). Нет, ради бога, не надо прыгать.

ХЕЛЬГА: (спокойно). Я и не собиралась. Я хотела сказать, это единственный выход из комнаты.

СТЭНЛИ: Мы на втором этаже.

ХЕЛЬГА: Мы свяжем несколько простыней и вы спустите меня вниз.

СТЭНЛИ: Нет, вы разобьётесь, я вам не разрешаю.

ХЕЛЬГА: За меня не беспокойтесь. У меня много опыта по лазанью вниз, это пустяк. (Потрошит вторую кровать, вытягивает две простыни и начинает их связывать.) Если бы у нас была хоть какая-то верёвка.

СТЭНЛИ: Верёвка?

ХЕЛЬГА: Да, веревка.

СТЭНЛИ: У меня есть какая-то верёвка, я купил одну...

 

Стэнли бросается доставать катушку с верёвкой. Затем спешит к окну. Хельга сбрасывает простыни вниз и залазит на подоконник, используя первую кровать вместо камня-стопора.

 

Трос для машины. Я вытаскивал её из канавы. Не поездка, а сплошная беда. (Вручает верёвку Хельге.)

ХЕЛЬГА: Тссс! Спасибо.

 

Хельга обматывает один конец верёвки по альпинистски вокруг себя. Полностью овладев ситуацией, она бросает веревку поверх резной перекладины (балки) вверху окна. Стэнли в нерешительности крутится вокруг, затем бросается к главной двери, проверить, закрыта ли она.

 

СТЭНЛИ: Если бы мы поехали в Блэкпул. Ничто и ни с кем не может случиться в Блэкпуле. Растяжение связок на запястье от игровых автоматов – вот беда, которая может случиться с вами в Блэкпуле.

 

Стэнли бросается назад к окну. Хельга даёт ему конец верёвки.

 

Надо укрепить её за радиатор. (Просовывает её через ребро радиатора, таким образом, фиксируя.)

ХЕЛЬГА: Стойте там. Теперь вы должны медленно меня опускать. И, главное, не волнуйтесь. У меня всё будет в порядке.

 

Стэнли поворачивается спиной к радиатору и кладёт верёвку поверх плеча, готовясь принять нагрузку. В последнюю минуту он колеблется.

 

СТЭНЛИ: Дорогая. Я так хочу, чтобы вы этого не делали.

ХЕЛЬГА: (мягко). Вы были таким нежным — таким настоящим.

СТЭНЛИ: (удивлённо). Что, я?

ХЕЛЬГА: Да. Вы могли бы уйти и оставить меня с Клодом.

СТЭНЛИ: Нет, я не мог. Нет.

ХЕЛЬГА: Если мы больше не встретимся, спасибо за всё. (Поворачивается к нему и целует.) Держите верёвку натянутой.

СТЭНЛИ: Да, хорошо. (Тянет верёвку и почти поднимает Хельгу.)

ХЕЛЬГА: Ай, не так сильно – чуть-чуть ослабьте — вот так. (Вылезает из окна и становится на карниз.) Теперь опускайте.

СТЭНЛИ: Опускаю.

 

Он напрягается под верёвкой на его плече, поскольку Хельга начинает постепенно спускаться из окна.

 

ХЕЛЬГА: Опускайте.

СТЭНЛИ: Опускаю.

 

Хельга за окном постепенно опускается, пока почти совсем не исчезает из поля зрения. Стэнли продолжает усиленно держать верёвку.

 

Вы как, нормально?

ХЕЛЬГА: Да, всё хорошо — опускайте дальше.

 

Хельга исчезает совсем.

Стэнли продолжает отпускать верёвку, пока не раздаётся внезапный крик Хельги.

 

Эй – стоп!

СТЭНЛИ: Что случилось?

ХЕЛЬГА: (за окном). Мой халат. Он зацепился.

СТЭНЛИ: (впадая в панику). Что мне делать?

ХЕЛЬГА: Поднимайте меня назад.

 

Стэнли наклоняется вместе с верёвкой, но она не двигается с места.

 

СТЭНЛИ: Я не могу.

 

Раздаётся стук в главную дверь.

 

КЛОД: (за дверью). Эй, там, открывайтесь! У вас было три минуты.

СТЭНЛИ: (крича). Нет, ещё чуть-чуть, пожалуйста, пожалуйста! Мне нужно больше времени.

КЛОД: (за дверью). Сейчас же остановитесь и впустите меня.

ХЕЛЬГА: (за окном). Поднимайте меня.

СТЭНЛИ: (крича). Я не могу!

КЛОД: (за дверью). Да, да, ты можешь.

СТЭНЛИ: Я не могу.

КЛОД: (за дверью). Если не можешь, зачем было начинать.

СТЭНЛИ: Ещё пять минут. Пожалуйста...

КЛОД: (за дверью). Всё – я иду за запасным ключом.

СТЭНЛИ: (Хельге). Он идёт за запасным ключом. О, я знал, надо было ехать в Блэкпул.

 

Стэнли отчаянно озирается вокруг и затем, всё еще твёрдо держа веревку одной рукой, он привязывает конец верёвки к ребру радиатора. Затем он бросается к стулу, несёт его к двери и вставляет под дверную ручку. Хельга громко вскрикивает. Стэнли поворачивается и замирает, окаменев от ужаса, так как радиатор начинает подниматься в оконной нише. Он поднимается, приближаясь к потолку. Вокруг струится пар.

 

(крича). С вами всё нормально?

ХЕЛЬГА: (за окном). Нет, я совсем голая.

СТЭНЛИ: (ужасаясь). Совсем голая?

 

Стэнли наклоняется из окна, в него бьёт струя пара. Он закрывает глаза и со стоном отшатывается.

 

Ваш халат зацепился за крюк.

ХЕЛЬГА: (за окном). Сделайте что-нибудь, поднимите меня или опустите вниз. Я болтаюсь как груша.

СТЭНЛИ: Да, болтайтесь – оставайтесь там. Оставайтесь там — болтайтесь. Какого чёрта меня сюда понесло — во всём виновата жена — всё из-за этого дешёвого колечка. (Подпрыгивает, стараясь достать до верёвки от радиатора, но слишком высоко. Он идёт к двери и достаёт стул из-под ручки, затем, задыхаясь, бросается назад к окну, встаёт на стул и развязывает веревку. И снова начинает опускать верёвку.)

ХЕЛЬГА: (за окном). Пожалуйста, побыстрее.

СТЭНЛИ: (тяжело). Медленно, медленно, медленно… Вы уже внизу?

ХЕЛЬГА: (за окном). Да, но я не могу стоять — кто-то идёт.

 

Стэнли стягивает свой джемпер и брюки и бросает их из окна.

 

СТЭНЛИ: Эй, вы не можете там слоняться нагишом – оденьтесь.

 

Через открытое окно мы слышим звуки приближающегося оркестра.

 

Этого ещё не хватало – чёртов оркестр – бросайте всё и бежите.

 

Оркестр играет бравурный французский марш, шумят барабаны и трубы. Стэнли поднимает через окно верёвку и бросает её под вторую кровать, затем, крайне измотанный, он бросается на первую кровать и лежит там на спине посреди всклокоченных простыней в нижнем белье. Оркестр удаляется. Стэнли лежит на кровати несколько мгновений, затем дверь открывается.

Входит Клод, смотрит на Стэнли, на беспорядок вокруг и приходит к собственным умозаключениям.

 

КЛОД: Грязное, мерзкое животное! Что, черт возьми, вы делали?

СТЭНЛИ: (задыхаясь). Ничего.

КЛОД: Ничего? Вы – животное, вот вы кто. Животное!

 

Клод идёт к ванной, открывает дверь и заглядывает внутрь.

 

Отлично. И где же она?

СТЭНЛИ: Ушла.

КЛОД: Ушла куда?

СТЭНЛИ: (задыхаясь). Она ушла, пока вы были внизу.

КЛОД: Она бы встретилась мне на пути. (Заглядывает под вторую кровать.)

СТЭНЛИ: Что вы делаете?

КЛОД: Она где-то здесь, живая или мёртвая. (Достаёт верёвку, смотрит на неё, потом на Стэнли всё с возрастающим ужасом.) Чем вы занимались с этой женщиной и с этой верёвкой? У вас что, особый вид сексуальных извращений?

СТЭНЛИ: Это не моё. Оставил бывший постоялец.

КЛОД: Горничная нашла бы её, когда подметала под кроватью.

СТЭНЛИ: (задыхаясь). С чего это вы взяли, что они подметают под кроватями?

КЛОД: Да, возможно вы правы. (Идёт к шкафу.) Она где-нибудь рядом.

 

Клод отодвигает дверь шкафа, откуда видны чемодан Стэнли и пальто. Стэнли выскакивает из кровати.

 

СТЭНЛИ: (крича). Стойте! (Двигается на Клода походкой Квазимодо.)

КЛОД: (разворачиваясь). Что? (Сжимается при приближении Стэнли.)

 

Стэнли бросается к шкафу и хватает своё полупальто, затем указывает на дверь за обоями.

 

СТЭНЛИ: Она прошла там.

КЛОД: Прошла где?

СТЭНЛИ: Через стену.

 

Клод идёт к двери за обоями, чтобы проверить. Стэнли вытаскивает свой чемодан и кладёт на первую кровать, открывает его и достаёт другую пару слаксов и пуловер. Пока разговаривает, он быстро одевается.

 

КЛОД: Вы думаете это дверь в соседнюю комнату?

СТЭНЛИ: Да, она живёт там.

КЛОД: Какого чёрта вы не сказали мне раньше?

СТЭНЛИ: А с какого это я должен вам говорить о моих личных друзьях?

 

Но Клод уже увидел радиатор. Он смотрит на него с недоверием, надеясь найти подсказку.

 

КЛОД: Радиатор.

СТЭНЛИ: (небрежно). Ну и что из того?

КЛОД: Что он там делает?

СТЭНЛИ: Понятия не имею.

КЛОД: Раньше его там не было.

СТЭНЛИ: Нет, он там был.

КЛОД: Нет, его там не было...

СТЭНЛИ: Да, он был там... Послушайте, если мы собираемся жить вместе, нам надо научиться ладить друг с другом. (Пока он это говорит, перерывает весь чемодан – и вытаскивает бутылку коньяка.)

КЛОД: (уставившийся на бутылку). Конечно, если вы предлагаете выпить мне...

СТЭНЛИ: Конечно же, предлагаю я.

КЛОД: Тогда за дело. Открывайте.

СТЭНЛИ: Только не этот. Его я забираю в Англию. Я куплю вам другой.

КЛОД: Что ж, по рукам. А я пока закажу выпить.

СТЭНЛИ: Благодарю.

 

Клод идёт к телефону. Стэнли, тем временем, убирает коньяк назад в чемодан и повторно упаковывает.

 

КЛОД: (по телефону) Алло?... Не могли мы бы заказать немного выпить?.. Да, бар закрыт, я знаю. Я имел ввиду сюда.... Хорошо. Мне двойной виски.

СТЭНЛИ: Мне тройной.

КЛОД: (по телефону). А лучше принесите целую бутылку. Спасибо. (Вешает трубку и идёт к шкафу.) А теперь послушайте, дружище. Я знаю, мы во Франции, но пока здесь живу я, больше никаких верёвок и радиаторов. Пожалуйста.

 

Прежде, чем Стэнли сможет остановить его, он хлопает по одной закрытой двери платяного шкафа, чтобы открыть другую.

 

СТЭНЛИ: Стойте – это мой конец.

КЛОД: Ваш конец?

СТЭНЛИ: Да. И ваш тоже, видит бог.

 

Стэнли тащит другую дверь, и она открывается без всяких проблем. Внутри - его полупальто. Он вынимает его.

 

Всё на месте. Отлично.

КЛОД: Да, но мой костюм с вашей стороны.

СТЭНЛИ: А — сейчас. (Влезает в шкаф.) Так гораздо проще, говорю вам.

КЛОД: Проще?

СТЭНЛИ: Намного проще. Да.

 

Стэнли хлопает дверью перед лицом Клода. Клод вздыхает и ждёт.

 

КЛОД: Чем вы там занимаетесь?

СТЭНЛИ: (в шкафу). Буду через секунду.

 

Клод теряет терпение. Он открывает дверь и обнаруживает Стэнли с одеждой Хельги, скомканной в его руках. Клод не узнаёт её.

 

Я просто перевешивал одежду моей жены с одного конца шкафа в другой.

 

Стэнли исчезает в шкафу. Клод достаёт оттуда свой костюм, затем закрывает дверь. Он идёт открыть другую дверь, но на сей раз её заклинило. Он пытается её толкать, но безрезультатно, тогда он снова пробует открыть первую дверь, но её также заклинило.

 

КЛОД: Ну вот, клетка захлопнулась.

СТЭНЛИ: (в шкафу). Что?

КЛОД: Дверь заело.

СТЭНЛИ: (в шкафу). Попробуйте открыть — я задохнусь!

КЛОД: Как пить дать. Туда не стоило лезть.

 

Клод делает нерешительную попытку открыть двери. Главная дверь открывается и входит Карак с бутылкой и стаканами на подносе. Он вручает поднос Клоду.

 

КАРАК: Вуаля — мой сервис окончен.

 

Карак бежит к окну и открывает его.

 

КЛОД: Эй, что вы делаете? Закройте окно.

КАРАК: Внизу мы все смотрели за ней.

КЛОД: Смотрели за кем?

КАРАК: За обнажённой леди, она бегает вокруг деревьев.

КЛОД: Голая? Женщина?

 

Клод присоединяется к Караку, глядящему в окно. Дверь шкафа открывается, и оттуда выглядывает Стэнли. Видя, что Клод и Карак заняты, Стэнли использует этот шанс, берёт одежду Хельги, её чемодан и бросается к главной двери. Стэнли исчезает.

 

КАРАК: Хорошее время – фестиваль. Вы видите её?

КЛОД: Нет.

КАРАК: Она ползла к гостинице: и вдруг видит, я смотрю. Она быстро повернулась и убежала в рощу.

КЛОД: Если бы вы спросили моего мнения, я бы сказал, это срам и стыд.

 

Они отворачиваются от окна.

 

Как хорошо, что здесь нет моей жены.

КАРАК: (озадаченно). Ваша жена – не здесь?

КЛОД: Конечно же, не здесь.

КАРАК: Ах да, вы правы. Леди, которую я провожал сюда принадлежала другому мужчине.

КЛОД: Должно быть это его жена. Раз его любовница – там. (Показывает на дверь за обоями.)

КАРАК: Но в той комнате – миссис Хоффмайер.

КЛОД: А, это её имя? И какая же она из себя?

КАРАК: Я ещё не видел пока, но эта болгарская леди вытворяет такие вещи на велосипедах.

КЛОД: Прямо на велосипедах?

КАРАК: Ja, der менеджер надеется, она начнёт приносить крупный доход нашей гостинице.

КЛОД: (подбирая верёвку). Думаю, она уже начала.

КАРАК: Так, а где жена другого мужчины?

КЛОД: Без понятия. (Поворачивается к шкафу.) Слава богу, она исчезла.

 

Входит Симона. Стройна и привлекательна. Она - балерина кабаре. Упрямая и очень расчётливая, она имеет, однако, скандальное чувство юмора. Говорит с небольшим французским акцентом. Несёт чемодан.

 

СИМОНА: Привет, пупсик.

КЛОД: Симона!

 

Клод и Симона обнимаются.

 

Даже не ожидал – ты смогла на это решиться.

СИМОНА: Один момент, малыш, и я всё объясню. Где ванная?

КЛОД: Вон туда.

СИМОНА: Какая прелестная большущая комната — с двумя кроватями – ох! Озорной мальчишка.

 

Симона ставит свой чемодан и идёт в ванную. Клод поворачивается, оказываясь лицом к лицу с Караком, который смотрит на него с крайним любопытством.

 

КАРАК: А кто эта леди?

КЛОД: (доставая бумажник). Не будьте настолько наивным, мой любопытный друг. Эта леди – моя жена.

 

Он вручает Kараку банкноту в десять франков. Kaрак смотрит на неё.

 

КАРАК: За такую леди – всего десять франков?..

 

Клод даёт ему ещё денег, и —

падает Занавес.

 

ДЕЙСТВИЕ II

 

Там же. Пять минут спустя.

Симона сидит на второй кровати, в руках – косметичка. Клод стоит над ней.

 

КЛОД: Куколка моя, ты выглядишь просто блестяще.

СИМОНА: Спасибо. Надеюсь, он не осуждает меня.

КЛОД: Кто?

СИМОНА: Ну, человек, который снимает с нами этот номер.

КЛОД: А, этот — не волнуйся. Скоро мы от него избавимся. Если бы я знал, что ты приедешь.

 

Симона направляется к шкафу, где вешает своё пальто.

 

СИМОНА: Я говорила тебе. Работы всё больше и больше. Это – кабаре. Невозможно отказаться.

КЛОД: Нет, конечно, нет. Но когда я заказал этот чёртов дворец и приехал сюда, здесь было сообщение от тебя, что ты не можешь.

 

Клод наливает и подаёт ей стакан.

 

СИМОНА: Я освободилась пол девятого, и прямиком сюда. (Смотрит на бутылку виски.) О, малыш. Ты же знаешь, я употребляю только коньяк.

КЛОД: У него должна быть бутылка в кейсе, если он не запер.

 

Клод идёт к шкафу, открывает кейс Стэнли и вытягивает бутылку коньяка.

 

СИМОНА: Кто?

КЛОД: Этот идиот, которого они нам всучили.

СИМОНА: И где же он?

КЛОД: Ушёл глазеть на голую сумасшедшую, говорят, она там носится по роще.

СИМОНА: Это бордель или отель?

КЛОД: Говорят, здесь отдыхают в выходные.

СИМОНА: Оно заметно, хотя меня уже трудно чем удивить.

 

Они поднимают стаканы.

 

КЛОД: За нас, моя драгоценная.

СИМОНА: За нас, любовь моя.

 

Они сидят на второй кровати и пьют. Короткая пауза.

 

Как супруга?

КЛОД: Всё нормально, спасибо.

СИМОНА: Она всё ещё холодна к тебе?

КЛОД: Да. Да, всё так же. (Вздыхает.) Практически сейчас она холоднее, чем когда-либо ещё.

СИМОНА: Почему ты не разведёшься с ней?

КЛОД: Нет, куколка, мы через столько прошли. Я не могу.

СИМОНА: Но ведь ты не любишь её.

КЛОД: И да и нет. Пойми, она замечательная жена. Ужасно чистоплотна.

СИМОНА: Чистоплотна?

КЛОД: Ужасно чистоплотна, да. Дома ни единого пятнышка, на мебели ни единого пятнышка. Даже в саду.

СИМОНА: (без интереса). Действительно.

КЛОД: Да — не знаю точно, но иногда мне кажется, она пылесосит клумбы. (Вздыхает). Ты даже не представляешь, как она любит чистоту. Настолько, что когда приходит пора ложиться, она смотрит на меня такими чистыми синими глазами, что я чувствую себя абсолютно грязным. И сразу же ухожу.

СИМОНА: Конечно, ты уходишь в кабаре и цепляешь девочек вроде меня, да?

КЛОД: Это не справедливо.

СИМОНА: Ну, хотя бы правда, а?

КЛОД: Нет, нет, нет. Я не цеплял тебя, просто встретил, я как раз зашёл в ваш клуб по делу.

СИМОНА: (усмехаясь). По делу?

КЛОД: (повышая тон). Да, по делу. Ты же знаешь мой бизнес. (Сидит на первой кровати, глядя на неё).

СИМОНА: А, так ты зашёл в ночной клуб, продать нам бисквиты!

КЛОД: Ну что ты. Я был с приятелем. Он – один из наших лучших клиентов. И он меня туда затащил.

СИМОНА: А потом я тебя вытащила.

КЛОД: Серьёзно? Вот уж ничего не помню... Так, местами.

СИМОНА: Конечно, местами. Сунул мне банку со взбитыми сливками.

КЛОД: Значит, вот куда они делись.

СИМОНА: (повышая тон). Всё, я лезу в ванну.

 

Она вдруг видит радиатор. Указывает на него, и Клод начинает его осматривать.

 

Что, черт возьми, – это!

КЛОД: Да, я знаю. Наш сосед накуролесил.

СИМОНА: Но – как!

КЛОД: Не могу вообразить. Понимаешь, у него здесь была женщина. И они приспособили его как-то между собой.

СИМОНА: (заинтригованно). Я слышала о всяких пикантных вещах, но чтобы через радиатор?

 

Симона  распаковывает сумку и достаёт оттуда халат.

 

КЛОД: Он немного того, с прибабахом. Или она, или, возможно, они оба.

СИМОНА: Где она?

КЛОД: В соседней комнате, её зовут миссис Хоффмайер.

СИМОНА: Отлично, чего же тогда ему не смыться к ней? (Достаёт платье монахини из своего чемодана.)

КЛОД: Я не знаю, куколка. Может быть, он уже там.

СИМОНА: Будем надеяться, он там и останется. Не собираюсь видеть его вместе  с нами.

КЛОД: (заинтригованно). Говорю тебе… Это что одежда монашки?

СИМОНА: Вроде того.

КЛОД: Ты носишь это у себя в кабаре?

СИМОНА: Да. Но недолго, вот это я одеваю под низ. (Вынимает черный корсет с красными бантами и приставляет к своей талии.)

КЛОД: А-а, ты… репетируешь?

СИМОНА: Своё раздевание?

КЛОД: Нет, как одевать белье.

СИМОНА: Но я только что сняла его.

КЛОД: Жаль.

СИМОНА: (сексуально). Ты хочешь, чтобы я опять его одела для тебя? Признавайся.

КЛОД: Ну, если тебе так хочется.

СИМОНА: И потом снова его снимала, oui?

КЛОД: Ну, если тебе так хочется.

СИМОНА: (садясь на его колено). Ты хочешь приватный танец?

КЛОД: Почему бы и нет? Я ещё не видел твой новый номер?

СИМОНА: Он может стать слишком дорогим...

КЛОД: (лукаво). Может быть… Но ты ведь тоже хочешь увидеть, что можешь за это получить.

 

Она смотрит на него, оттопыривая языком свою щёку.

 

СИМОНА: Ты не возражаешь, если я сначала увижу?

КЛОД: Что ж, а...

СИМОНА: Ну, неужели ты не можешь показать мне сейчас?

КЛОД: Я хотел оставить это на потом. Сначала хотел.

 

Клод вытаскивает коробочку из-под драгоценностей. Даёт её Симоне, которая крайне удивлена.

 

СИМОНА: О, так это?.. (Садится на первую кровать.)

КЛОД: Что, почему ты так удивлена?

СИМОНА: Не знаю. Я подумала, это коробочка для бисквита. (Открывает коробку и достаёт бриллиантовый браслет. Явно восхищена.) О, любимый, это чудесно. Это же целое состояние.

КЛОД: (скромно). Да, в общем, было дороговато.

СИМОНА: (опрокидывая его на спину и целуя). О, я уверена, это безумно дорого. Спасибо, любовь моя. (С воодушевлением.) Пришло время кабаре.

 

Симона возвращается к своему чемодану. Она укладывает туда браслет и достаёт приёмник. Включает его. Слышен глухой тирольский напев. Хотя музыка  несколько не соответствует для номера стриптиза, она начинает сексуально снимать платье в стиле тэйбл-дэнс (table-dance), во время танца она одевает свою шляпу на голову Клода, и обвивает платье вокруг его плеч. Под  платьем надета нижняя юбка. Клод наблюдает танец, одобрительно рыча. Она принимает финальную позу.

 

КЛОД: Что, это уже всё?

СИМОНА: Пока всё. Следующее представление — в полночь.

 

Симона убирает приёмник, одеяние монахини, халат, и браслет. Все ещё с сексуальными движениями танца, она отправляется к двери ванной и исчезает. Клод издаёт протяжное ржание, выдавая своё нетерпение, затем слышится удар в главную дверь.

 

ХАЙНЦ: (за дверью). Это – менеджер.

КЛОД: Убирайтесь.

ХАЙНЦ: (за дверью). Ваша жена – здесь.

КЛОД: (крича). Убирайтесь! Моя жена!!?

 

Симона выбегает из ванной.

 

СИМОНА: Твоя жена? Ты – придурок.

 

Симона снова забегает в ванную. Клод в безумии вскакивает с кровати и начинает забрасывать все улики пребывания Симоны в её сумку. Он застегивает один замок и прячет сумку на второй кровати. Он, однако, забыл, что всё ещё носит её шляпу.

 

ХАЙНЦ: (за дверью). Пожалуйста, вы не могли бы открыть вашу дверь?

КЛОД: Да, да, да. Уже иду. Иду. (Затягивает галстук и, последний раз окинув взглядом комнату, отправляется к двери.)

 

ХАЙНЦ: Сюда, пожалуйста, дорогая леди.

 

Появляется фигура в длинной накидке с капюшоном, наподобие монашеской сутаны. Трудно понять, что это Хельга. Хайнц, всё ещё в своих перьях, следует за ней.

Клод, в поисках жены, выглядывает в холл. Озадаченный, он закрывает дверь. Хельга садится на пуфик лицом  в зал.

 

КЛОД: Что, черт возьми... О, извините, святой отец. (Снимает шляпу из уважения к монаху.) Мне показалось, вы сказали, моя жена...

 

Хельга поворачивается к нему и поднимает свою головку.

 

ХЕЛЬГА: Привет, Клод.

КЛОД: (недоверчиво). Хельга! Что, черт возьми, происходит? И почему такая одежда?

ХАЙНЦ: (перебивая). С вашей женой случилась неприятность.

КЛОД: Вы имеете ввиду, она стала монашкой. Глупости. Она протестантка и, в любом случае, моя жена замужем. Хельга, я прав?

ХЕЛЬГА: Не смеши людей, Клод. Что случилось бы... (Чувствует, что хочет чихнуть. В ожидании она морщит лицо, но безрезультатно.) Носовой платок, кто-нибудь.

 

Хайнц, всегда джентльмен, вытягивает носовой платок из рукава и вручает ей. Она чихает. Клод, внезапно вспомнив о шляпе Симоны, стягивает её за спину и, пока Хельга чихает, бросает  в открытый шкаф.

 

ХАЙНЦ: Кажется, она насквозь промокла.

КЛОД: Да что с ней за приключения?

 

Хельга собирается говорить, но чувствует новый приступ чихания.

 

ХАЙНЦ: Она говорила, что попала в деревенский пруд.

КЛОД: Я думал, она в Гейдельберге.

ХАЙНЦ: Нет, нет, нет. Скорее всего, она заехала на машине в пруд, и намочила всю одежду.

КЛОД: Хельга, ты не ушиблась, нет?

ХЕЛЬГА: Нет, я не ушиблась. Но я хочу снять свою сырую — (начинается новый приступ) – одежду. (Новый приступ прерывает дальнейшую речь.)

ХАЙНЦ: К счастью, она нашла Святого Вольфганга.

КЛОД: И взяла взаймы одежду?

ХАЙНЦ: Совершенно верно.

КЛОД: (озадаченно). Интересно, в чём же он остался?

ХАЙНЦ: В данный момент – ни в чём.

КЛОД: Понятно.

ХАЙНЦ: Нет, не реальный Святой Вольфганг. Кукла. Одну мы уже сожгли.

КЛОД: Ну да, понятно.

ХАЙНЦ: Клянусь – он в телеге за отелем. Вы знаете легенду, конечно?

 

Хельга ещё раз собирается чихать.

 

КЛОД: (неопределённо). Легенду?

ХАЙНЦ: (театрально-драматично). Да. Его должны были сжечь на костре, но крестьяне поверили в его чистоту и невинность, поэтому в последний момент они заменили его куклой — она была сожжена на том самом месте. Его обвиняли в колдовстве и прелюбодеянии.

КЛОД: (испуганно стреляет глазами в сторону ванной). Пре ... пре... прелюбодеянии?

ХАЙНЦ: Прелюбодеянии.

КЛОД: Ну-у – прелюбодеянии. Они правильно решили. А — кстати, вы — а — не сказали моей жене, что вы пустили сюда кого-то ещё?

ХАЙНЦ: Я упоминал об этом. Да.

ХЕЛЬГА: Он сказал, с тобой какой-то мужчина.

КЛОД: (глядя на ванную). Да. Прямо здесь один мерзкий тип. Понимаешь, я даже не представлял, что ты вдруг раз – и здесь.

ХЕЛЬГА: Просто был твой день рождения, и я подумала, почему бы не сделать сюрприз.

КЛОД: И ты сделала, поверь, настоящий сюрприз.

ХЕЛЬГА: Вспоминается так много приятного.

КЛОД: Спасибо. Ну, и теперь нам нужно найти где-нибудь комнатёнку, правда?

ХЕЛЬГА: Где-нибудь ещё? Но у тебя уже есть ко-о-о… ко… (Она чихает.)

КЛОД: Мы не можем здесь оставаться. Надо уходить. Сейчас же, нам обоим. (Поднимает Хельгу на ноги.) Немедленно.

ХЕЛЬГА: О, нет — я простудилась. Мне нужна горячая ванна.

 

Клод испуганно стреляет глазами в сторону ванной и усаживает Хельгу назад на пуфик.

 

КЛОД: Невозможно. Это вне обсуждений.

ХАЙНЦ: Почему же? (Поднимает Хельгу. Хельге.) Без сомнений, вы можете принять горячую ванну.

КЛОД: (снова усаживая Хельгу). Нет, она не может. Не здесь.

ХАЙНЦ: Почему же нет?

ХЕЛЬГА: Да, почему же нет?

КЛОД: Потому что жена того типа здесь моется. (Встаёт спиной к ванной.)

ХЕЛЬГА: Жена твоего соседа по комнате?

КЛОД: Да, она там, отмывается, поэтому чем быстрее мы уберёмся, тем лучше.

ХАЙНЦ: Вы имеете ввиду, она уже вернулась?

КЛОД: Ну а как же.

ХАЙНЦ: (направляясь к ванной). Я хотел бы её увидеть.

 

Клод бросается к ванной и закрывает ладонью замочную скважину.

 

КЛОД: Даже не пытайтесь.

ХАЙНЦ: Я имел ввиду, когда она выйдет.

КЛОД: Ах, когда она выйдет. И мы сразу её все увидим.

ХАЙНЦ: Конечно.

КЛОД: Только вот она может не появиться очень и очень долго.

ХАЙНЦ: Отчего?

КЛОД: Она сильно вымокла и ехала сюда очень и очень долго.

 

Хельга чихает.

 

ХАЙНЦ: Но ваша жена. Может быть, мы попросим её поторопиться?

КЛОД: Как вы себе представляете. Вообще-то это дело мужа.

 

Главная дверь открывается и входит Стэнли. Он выглядит смущённым и утомлённым. Он закрывает дверь и прислоняется к ней.

 

А, наш потерянный друг. Мы уж обыскались вас.

СТЭНЛИ: Обыскались?

ХАЙНЦ: Ваша жена – здесь.

 

Хельга спокойно поворачивается и холодно смотрит на него.

 

ХЕЛЬГА: Привет.

СТЭНЛИ: Это не моя жена.

КЛОД: Конечно, нет. Это моя жена, идиот.

ХЕЛЬГА: Как ваши дела ?

СТЭНЛИ: (тревожно). Оо. А как ваши дела?

ХАЙНЦ: Она вернулась.

СТЭНЛИ: Да, понимаю. Я — а — не сразу узнал её.

ХЕЛЬГА: (холодно). С чего это вы должны меня узнать. Мы никогда не встречались прежде.

СТЭНЛИ: (путаясь). Нет — конечно, нет. Нет, я подумал, она монах, и я подумал, ну, не может ведь он быть женат на монахе, так?

ХЕЛЬГА: Так.

СТЭНЛИ: И даже на монашке не может — нет... Он не мог быть женат на монашке, ведь так?

ХЕЛЬГА: Так.

СТЭНЛИ: Нет, я просто не сразу узнал её как женщину, я это имел ввиду.

КЛОД: Вы закончили?

СТЭНЛИ: Да, и сейчас уезжаю. (Собирается уходить.)

ХАЙНЦ: Вернулась ваша жена и сейчас она в ванной.

СТЭНЛИ: (удивлённо). Бренда?

КЛОД: Вам лучше знать её имя.

СТЭНЛИ: Отыскалось её кольцо?

 

Стэнли идёт в ванную, и Клод вместе с ним. Стэнли стучит в дверь.

 

(Кричит.) Бренда!

КЛОД: (крича). Ваш муж здесь, Бренда. И моя жена приехала. А, – Бренда?

 

Стэнли смотрит на него подозрительно.

 

СТЭНЛИ: Почему вы мою жену зовёте Брендой?

КЛОД: Потому что это её имя. Я думаю, надо отбросить всякие формальности, раз уж мы снимаем одну комнату.

СТЭНЛИ: Что – вчетвером?

КЛОД: Нет. Нет, мы уезжаем, прямо сейчас.

ХЕЛЬГА: Ни за что. Только после ванной.

СТЭНЛИ: Я скажу ей, пусть поторопится. (Стучит по двери.) Можно побыстрей, Бренда.

КЛОД: (торопливо). Всё в порядке, дорогая...

СТЭНЛИ: Дорогая?

КЛОД: Я сказал дорогая?

 

Хельга не слушает, она чихает. Хайнц больше обеспокоен Хельгой.

 

ХАЙНЦ: Мне кажется, вашей жене нужна горячая ванна – немедленно. Это моё медицинское заключение.

КЛОД: У вас никто его не спрашивал.

ХАЙНЦ: И тем не менее. Она должна принять ванну.

КЛОД: (нетерпеливо). Хорошо, хорошо, в таком случае помогите ей.

ХАЙНЦ: (приятно удивленный). Вы хотите, чтобы я искупал её?

КЛОД: Я имел в виду, найдите ей ванную. Должны же быть другие ванные в этой крысиной норе.

ХАЙНЦ: Боюсь, они все заняты.

КЛОД: А как по поводу вас?

ХАЙНЦ: Меня?

КЛОД: Надеюсь, вы принимаете ванну?

ХАЙНЦ: (с уязвлённым самолюбием). Конечно, я принимаю ванну. Я принимаю ванну каждый день, иногда даже два раза.

КЛОД: И что же у вас в ванной?

ХАЙНЦ: Горячая вода, естественно.

КЛОД: (в отчаянии). О, святый боже.

ХАЙНЦ: (раздражённо). А что же вы хотели увидеть у меня в ванной, a? Молоко ослицы? Шампанское? На самом деле, я, знаете, не собираюсь, как осёл выслушивать ваши оскорбления. Я – менеджер.

КЛОД: А вы-то сами как думаете, вы разрешите моей жене на время попользоваться вашей ванной?

ХАЙНЦ: Конечно. Надо было сразу и спросить об этом. Можно подумать, я идиот. Пройдёмте сюда, милая леди.

 

Хельга чихает. Хайнц поворачивает ёе к двери и внезапно останавливается в ужасе, так как видит  радиатор.

 

Lieber Gott, у вас был взрыв?

ХЕЛЬГА: Я просто чихнула.

ХАЙНЦ: Нет-нет. Радиатор! Что он делает наверху?

 

Они все смотрят на радиатор.

 

КЛОД: Спросите маркиза Де Сада.

 

Они все смотрят на Стэнли.

 

СТЭНЛИ: (взволнованно). Он весь день барахлил: то из него текло, то что-то стучало, то снова текло – я решил, ему уже крышка.

ХАЙНЦ: (леденящим тоном). Но он на потолке.

СТЭНЛИ: Ну да, это – паровое давление.

ХАЙНЦ: Паровое давление?

СТЭНЛИ: Да, паровое давление. Давление пара — оно давит, расширяет и – со всей силой – с чудовищной силой...

ХАЙНЦ: Это не могло произойти. Это невозможно.

СТЭНЛИ: (возбуждённо). Почему нет? Насколько я знаю, паровое давление двигает целые локомотивы, океанские лайнеры, линкоры, и — почему это оно не может сдвинуть какой-то радиатор?

КЛОД: Первый раз слышу такой бред.

СТЭНЛИ: Тогда не слушайте.

ХЕЛЬГА: Пожалуйста, я могу принять ванную?

ХАЙНЦ: (глядя на радиатор). Да, конечно, милая леди. (Ведёт её к главной двери.)

ХЕЛЬГА: (твёрдо). Мне не только сыро, мне ужасно неприятно. Как будто я обёрнута наждачной бумагой.

ХАЙНЦ: Знаете, монахи носят эту одежду всю свою жизнь.

 

Хайнц и Хельга уходят.

 

СТЭНЛИ: Как вы думаете, у вас ещё есть шанс?

КЛОД: (с чувством). О да, ещё один. (Стараясь догадаться.) А? Что вы хотите сказать?

СТЭНЛИ: Вы позволили ей уйти с ним.

КЛОД: (встревоженно). Он не посмеет ничего дурного. Или посмеет?

СТЭНЛИ: С моей женой посмел.

КЛОД: Надо было предупреждать.

 

Клод бросается к двери, затем останавливается, колеблясь между двумя противоречивыми эмоциями.

 

СТЭНЛИ: (ударяя в дверь ванной). Бренда.

 

После этого Клод быстро возвращается.

 

КЛОД: Да нет, моя жена вполне позаботится о себе. Зачем беспокоить. Нет причины.

СТЭНЛИ: Она позаботиться о нём.

КЛОД: Моя жена абсолютно, совершенно приличная женщина.

СТЭНЛИ: Моя тоже была, пока не приехала сюда.

КЛОД: (холодно). Не знаю. Никогда не видел вашу жену.

СТЭНЛИ: Никогда не видели? И продолжаете называть её дорогая.

КЛОД: Ах да. Хорошо, думаю, лучше объяснить сразу. Видите ли — (он указывает на ванную) –  леди в ванной – не ваша Бренда.

СТЭНЛИ: (расстроенно). Хорошо, кто она?

КЛОД: Друг.

СТЭНЛИ: Друг Бренды?

КЛОД: Мой друг.

 

Стэнли наконец-то просвещён.

 

СТЭНЛИ: Понимаю. Теперь я всё понимаю.

КЛОД: Нет, вы не понимаете, вы совсем ничего не понимаете. Всё это абсолютно невинно.

СТЭНЛИ: У вас там что – птичка.

КЛОД: (холодно). У меня там – дама. И не надо всё опошлять.

СТЭНЛИ: (саркастично). О нет, что вы. Не будем ничего опошлять, просто когда здесь была моя дама, вы сказали, я привёл сюда уличную проститутку...

КЛОД: Я был неправ, очень, очень неправ, я прошу прощения. Я уверен, миссис Хоффмайер – прекрасная женщина.

 

Клод садится в кресло и наливает выпить.

 

СТЭНЛИ: (озадаченно). Кто?

КЛОД: Миссис Хоффмайер. Болгарская леди с этими трюками на велосипеде, ваш друг из соседнего номера.

 

Клод озадачивает Стэнли, показывая на дверь за обоями.

 

СТЭНЛИ: Ах, она. Да, я — а — знал её только по имени.

КЛОД: (любезно). Что за имя?

СТЭНЛИ: (нерешительно). Глэдис.

КЛОД: (удивлённо). Глэдис Хоффмайер?

СТЭНЛИ: (торопливо). Да. А как зовут вашего – вашу – в ванной?

КЛОД: Прекрасное имя – Симона.

СТЭНЛИ: (усмехаясь). А, Симона – теперь будем знать.

КЛОД: Послушай, дружище, мне нужна твоя помощь.

 

Клод переходит на дружественный и упрашивающий тон по отношению к Стэнли. Стэнли отправляется на вторую кровать и там щёлкает журнальными страницами.

 

СТЭНЛИ: Конечно, вам нужна моя помощь — и кукиш с маслом вы дали мне, когда мне нужна была помощь. С чего бы это вспомнилось обо мне?

КЛОД: Не будем ворошить прошлое. (Пододвигается к Стэнли.) Как видите, любой из нас склонен стать жертвой ситуации, которая выставляет нас в дурном свете.

СТЭНЛИ: Вы выставлены не в дурном свете, а под сотнями прожекторов на площади. Вас видно как на ладони, каждую гримасу наглого лицемера – кто вы и есть на самом деле. Вы хотите, чтобы я притворился, что женщина в ванной моя жена.

 

Клод злобно впивается в него взглядом.

 

КЛОД: Это не надолго. Как только Хельга будет в порядке, мы уедем.

СТЭНЛИ: И я останусь наедине с Симоной.

КЛОД: Ничего такого. Она сразу же уедет.

СТЭНЛИ: Уедет ли?

КЛОД: (убедительно). Да — вам достанется целая комната. И вы можете здесь творить всё, что пожелаете — вы и Глэдис –  веревки, радиаторы, велосипеды. Что-то вроде шоу Копперфилда.

СТЭНЛИ: (качая головой). Нет.

КЛОД: (подсаживаясь к Стэнли). Послушай, старина, кстати, как тебя зовут?

СТЭНЛИ: Стэнли.

КЛОД: (звучно). Стэнли. Какое мужественное имя – Стэнли. А я Клод. (Протягивает руку, которую Стэнли игнорирует.)

СТЭНЛИ: Когда вернётся Бренда, мне придётся быть мужественным.

КЛОД: (со слабой угрозой). В таком случае нам остаётся верить, что она никогда не услышит о Глэдис Хоффмайер.

СТЭНЛИ: (осторожно). Она не услышит, надеюсь. Я имею в виду, от кого она может услышать?

КЛОД: Вы ещё не знаете людские сплетни, особенно, врагов.

СТЭНЛИ: У меня нет никаких врагов.

 

Клод неприятно усмехается и встаёт.  Дверь открывается и входит Хайнц.

 

ХАЙНЦ: Вашей жене нужна кое-какая одежда.

КЛОД: Одежда?

ХАЙНЦ: Да. Платье, нижнее белье. То, что обычно носят леди, когда они не одеты как монахи.

КЛОД: Лично у меня ничего нет. А где может быть её одежда?

ХАЙНЦ: Она сказала, возможно, этот джентльмен мог бы помочь.

 

Они оба смотрят на Стэнли, который взялся рукой за бровь, будто пытаясь что-то вспомнить.

 

СТЭНЛИ: Я думаю, припоминаю, я видел её пальто и чемодан за входной дверью.

КЛОД: (без подозрения). Благодарю. Пойду гляну, вдруг это её.

ХАЙНЦ: Вы так любезны? Не забудьте вернуть нам одежду для Святого Вольфганга.

 

Хайнц выходит. Клод идёт к двери и оборачивается.

 

КЛОД: Да, и о нашем деле с Брендой и Глэдис. Полагаю, вы будете благоразумны.

 

Клод выходит.

Стэнли делает глубокий, громкий вздох и идёт в кресло. Вздыхает ещё раз и наливает себе коньяку. Измотанный постоянным напряжением, вздыхает снова, потягивая коньяк. Симона тихо выходит из ванной и медленно направляется к креслу. Она смотрит сверху вниз на Стэнли, приближаясь к креслу. На ней свободный халат поверх чёрного сценического платья. Стэнли, который далеко, медленно поворачивается и замечает её. Тогда он отворачивается и быстро наливает себе, громко вздыхая. Потом медленно исследует её от ног до самой макушки. Она улыбается ему. И он в ответ болезненно усмехается. Его стакан почти переполняется.

 

СТЭНЛИ: (вскакивая и пятясь назад). Я только чуть-чуть глотнул вашего коньячку.

СИМОНА: (небрежно). Угостил себя, не забудь меня. (Садится на ручку кресла и оценивает его.)

 

Стэнли наливает ей и поднимает свой стакан.

 

СТЭНЛИ: У меня тоже большой, точно такой же. Большой выгодней, правда? Говорю, у меня коньяк один в один как ваш. Увезу в Англию, представляете, без всякой пошлины.

СИМОНА: Потрясающе.

СТЭНЛИ: Да, здорово.

СИМОНА: Умереть не встать.

СТЭНЛИ: Я увидел его здесь и сразу понял, это не его, значит, ваш.

СИМОНА: (непосредственно). Нет, ваш.

СТЭНЛИ: (изумляясь). Мой. Хотите сказать, вы взяли его из моего кейса?

СИМОНА: Не я, Клод. Он сказал, вы сговорчивый.

СТЭНЛИ: (сердито). Но почему – эта грязная, беспардонная свинья?!..

СИМОНА: Очевидно, потому же почему и вы.

СТЭНЛИ: Я убью его.

СИМОНА: (беспристрастно). Гениально, а я помогу его похоронить.

СТЭНЛИ: (сердито). Я собирался взять её в Англию. Он думает, ему всё сойдёт с рук. (Сидит на пуфике.)

СИМОНА: Согласна.

 

СТЭНЛИ: Типично для такого рода англичан. Он, видите ли, из дипломатического корпуса.

СИМОНА: Откуда!

СТЭНЛИ: Из дипломатического корпуса.

СИМОНА: Он там что, торгует бисквитами? Он же обычный торгаш.

СТЭНЛИ: Бисквитами? Нет, ну нельзя верить ни единому его слову, а? Он лжец — и вор — (смотрит на коньяк) — и...

СИМОНА: Жмот.

СТЭНЛИ: И это тоже, могу спорить.

 

Симону, которая до сих пор была холодна, начинают раздражать мысли о преступлениях Клода.

 

СИМОНА: Только что он подарил мне бриллиантовый браслет. Я взяла в ванную, посмотреть, а вдруг там просто стекляшки...

СТЭНЛИ: И что же?

СИМОНА: Бриллианты выскочили, только это, увы, не бриллианты.

СТЭНЛИ: Абсолютно типично для него, абсолютно.

СИМОНА: (сердито). Знаете, что он обычно мне дарит?

СТЭНЛИ: Что?

СИМОНА: Коробку с бисквитами.

СТЭНЛИ: Что?

СИМОНА: Коробку с бисквитами, как правило, уже со сломанными, и, знаете, что он ожидает взамен?

СТЭНЛИ: Ну...

СИМОНА: (сердито). Он думает, девочка как безумная будет любить его, льстить ему, бегать вокруг него, и — и... Заниматься с ним любовью и вытворять всякие такие вещи — и для чего? Представьте, если б вы были женщиной, вы бы пошли на это?

СТЭНЛИ: Только не за сломанные бисквиты.

СИМОНА: Мало того, он так безумно ревнует, я не могу ни на кого посмотреть. Клянусь, я заставлю его так ревновать, что он взорвётся похуже атомной бомбы. (Становится на колени перед Стэнли.)

СТЭНЛИ: Ревность – хорошая идея, осталось найти дружка.

СИМОНА: (равнодушно). Не волнуйтесь, уже нашла.

СТЭНЛИ: Поздравляю. Кого?

СИМОНА: Вас. (Кладёт руку на его ногу.)

СТЭНЛИ: (тревожно). Меня?

СИМОНА: Oui.

 

Она дёргает его вперёд, чтобы поставить на колени. Он хватается за неё, затем отпускает.

 

СТЭНЛИ: Нет. (Поднимается.)

СИМОНА: Да. Он хочет, чтоб мы притворились женатыми?

СТЭНЛИ: (встревоженно). Нет! (Пятится от пуфика.)

СИМОНА: (игнорируя). Нет, мы притворимся. И сделаем так, что у него лопнут вены, когда он увидит нас.

 

Она ложится поперёк пуфика, головой к Стэнли, который смотрит на неё с очарованием и ужасом.

 

СТЭНЛИ: Увидит нас? Когда вы сказали, увидит нас... А что он должен увидеть?

СИМОНА: Перестань, пупсик — ты ведь столько повидал по белу свету.

СТЭНЛИ: Нет — я нигде не был и ничего не видел.

СИМОНА: (поднимаясь). Не волнуйся, маленький... Мамочка возьмёт тебя на экскурсию.

 

Стэнли отступает от неё.

 

СТЭНЛИ: Я не верю, вы не сделаете — знаете, моя жена...

СИМОНА: (наступая на него). Она даже не догадается.

СТЭНЛИ: Она может.

 

СИМОНА: (похожа на тигра). Если я ничего ей не скажу.

СТЭНЛИ: (ошеломлённо). Скажете ей?

СИМОНА: О вас и миссис Хоффмайер. Но я прикушу язык, если вы...

 

Симона ласкает Стэнли, двигаясь по его телу руками. Поднимает его брючину и касается ноги.

 

СТЭНЛИ: Если я стану соучастником?

СИМОНА: Помощником. Мы будем сотрудничать для пользы Клода. (Толкает его вниз, и он садится на вторую кровать.)

СТЭНЛИ: Но Клод уезжает, к чему этот цирк?

СИМОНА: Думаете, он уедет и оставит меня с мужчиной? Ни за что – поверьте мне.

СТЭНЛИ: (робко). Могу я спросить кое-что? Как далеко мы можем зайти?

СИМОНА: Сейчас мы зайдём в эту кровать.

 

Он смотрит на кровать и начинает понимать последствия этой пикантной ситуации.

 

СТЭНЛИ: (со смешанными эмоциями). Мы? Что ж, если меня шантажом вовлекают в это...

СИМОНА: (становясь на колени над ним на кровати). Отвратительное слово.

СТЭНЛИ: Я имею в виду, что меня принуждают насильно. Меня принуждают угрозами.

СИМОНА: Вы не могли бы отнестись к этому как к игре, как ребёнок? (Касается его колена.)

СТЭНЛИ: Нет. Я не могу думать об этом как о забаве.

СИМОНА: (внезапно сексуально). Почему нет, пупсик?

СТЭНЛИ: Поймите, совесть замучит меня, я буду чувствовать себя виноватым.

СИМОНА: (с ложным беспокойством). Разве, малыш? (Ложится ему на колени.)

СТЭНЛИ: Конечно, если бы я думал об этом как о забаве. Но если бы я думал об этом как о святом долге спасти свой брак, чего бы это ни стоило – тогда другое дело.

СИМОНА: Что ж, выполняйте свой долг, наслаждаясь мыслью, что мы спасаем брак Клода.

СТЭНЛИ: Но ведь Клода там не будет, нет? Когда мы...

СИМОНА: Ему же лучше. (Садится.)

СТЭНЛИ: (очень твёрдо). Мне очень жаль. Я не могу участвовать в этом представлении.

 

Симона игнорирует его последнее замечание, поскольку она встаёт и собирает свою сумку.

 

СИМОНА: (интенсивно). Погоди. Сегодня вечером я устрою такое представление, какое он ещё никогда не видел. (Начинает говорить  медленно, в предвкушении своих грандиозных планов.)

СТЭНЛИ: Вы?

СИМОНА: Я буду просто великолепна, в моём самом грандиозном шоу за всю карьеру.

СТЭНЛИ: А как на самом деле ваша карьера?

СИМОНА: Скоро увидишь, радость моя, раз уж собрался стать зрителем.

СТЭНЛИ: Зрителем?

СИМОНА: Не вздумай сбежать, дорогой муженёк.

 

Меж ними возникает лёгкий поцелуй.

 

Всё, пора одеваться.

 

Симона отправляется в ванную и исчезает.

 

СТЭНЛИ: Пора одеваться? Разве это логично? (Внезапно бежит и в восторге перепрыгивает пуфик. Он рычит, пинает пуфик, и идёт в кресло. Сидит там и потирает бёдра. Хихикает.)

 

Открывается главная дверь и входит Клод.

 

КЛОД: У нас неприятности. Хельга отказывается идти, она хочет ночевать здесь.

СТЭНЛИ: (показывая на ванную). Да, я уже поболтал наедине с Симоной — она тоже.

КЛОД: Она тоже?

СТЭНЛИ: Да. Спросите её.

КЛОД: Прекрасно, я поговорю с менеджером, он поставит раскладушку в ванную.

СТЭНЛИ: Для кого?

КЛОД: Для вас.

СТЭНЛИ: Почему для меня? (Поднимается.)

КЛОД: Неужели не ясно?

СТЭНЛИ: (начиная сердиться). Только не для меня. Я начал жить в огромной комнате с двумя двуспальными кроватями. Потом у меня осталась одна кровать. Теперь мне предлагают раскладушку в ванной. В конце концов я окажусь на крыше в драном гамаке.

КЛОД: Не будьте таким привередливым. (Берёт бутылку со стола.)

СТЭНЛИ: (лепеча). Привередливым? Я здесь борюсь за своё существование – с вами — с ней — с другими, я вру, прячусь, притворяюсь – вы открыли мой бренди. А я просто хочу отдохнуть в свой отпуск – как положено.

 

Он вцепился в бутылку, которую держит Клод.

 

КЛОД: (строго). Хорошо, только обойдёмся без истерик. Я знаю, это трудная ситуация, но если мы будем помогать друг другу, мы выкарабкаемся из неё.

СТЭНЛИ: А я не собираюсь из неё выкарабкиваться. У меня нет трудной ситуации, а у вас она есть, помощничек.

 

Стэнли вырывает бутылку и ставит на стол.

 

КЛОД: Неужели вы забыли Глэдис Хоффмайер?

СТЭНЛИ: К черту Глэдис Хоффмайер. (Достаёт свой кейс из шкафа.)

КЛОД: (двигаясь к Стэнли). Стэнли, мой мальчик, уже немного поздно, мы оба вляпались. Вдвоём мы сила, врозь мы ничто, поэтому вы отправитесь в ванную. (Хватает у Стэнли кейс и отходит от него.)

СТЭНЛИ: (с горечью). И где же ляжете вы? Или вы собираетесь гулять всю ночь?

КЛОД: Вас это не касается.

 

Стэнли выхватывает свой кейс у Клода.

 

СТЭНЛИ: Нет, касается. Насколько я понимаю, мы с ней женаты.

КЛОД: Но спите на разных кроватях. В этом нет ничего необычного. Мы с Хельгой спим точно так же.

СТЭНЛИ: Но только не мы с Симон. Спросите у неё.

КЛОД: С Симон?

СТЭНЛИ: Да.

КЛОД: (испуганно). Уж не думаете ли вы, что она собирается спать в одной кровати с вами?

 

Входит Хельга, теперь она переодета и несёт пальто, чемодан и монашескую одежду.

 

ХЕЛЬГА: Кто?

КЛОД: Что кто, дорогая?

ХЕЛЬГА: (укладывая свои вещи на вторую кровать). Кто с кем не собирается спать в кровати?

КЛОД: (показывая на Стэнли). А, его жена Бренда не хочет с ним спать в одной кровати.

ХЕЛЬГА: Почему?

КЛОД: Это нас не касается, любимая.

ХЕЛЬГА: Но вы, кажется, это обсуждаете, почему?

КЛОД: Почему? А — у него — сыпь.

ХЕЛЬГА: Сыпь?

КЛОД: Да, он показал мне. Она у него на этом... Мне не приятно об этом говорить.

ХЕЛЬГА: (Стэнли). Так плохо?

СТЭНЛИ: Я ничего не знаю. Спрашивайте у него.

ХЕЛЬГА: Клод в этом не разбирается. Не возражаете, если я осмотрю?

КЛОД: Конечно, он возражает. Любимая, ты ведь не собираешься обследовать на сыпь всех подряд.

ХЕЛЬГА: Кажется, ты забыл: два года я работала в дерматологической клинике, три года в инфекционной и пять лет в больнице, где я тебя и встретила.

СТЭНЛИ: (шёпотом, заинтересованно). А что с ним случилось?

КЛОД: Так, были неприятности с моим... Не суйте свой нос в чужие дела.

СТЭНЛИ: Это такое же моё дело, как моя сыпь – ваше дело.

ХЕЛЬГА: Но он был не заразен. А вот вы можете быть.

СТЭНЛИ: Не могу.

ХЕЛЬГА: Откуда вы знаете? В конце концов, мы живём в одной комнате...

КЛОД: Теперь уже нет. Он будет спать в ванной.

ХЕЛЬГА: Всё равно, я должна осмотреть. Итак, где это?

КЛОД: Это около его... живота.

СТЭНЛИ: Что?!

ХЕЛЬГА: Дайте мне взглянуть.

 

Хельга движется на Стэнли, по-деловому, без эмоций, как и полагается медсестре.

 

СТЭНЛИ: Мне очень неудобно, правда. (Отступает к двери ванной.)

ХЕЛЬГА: Давайте же. Мне нужно осмотреть это.

СТЭНЛИ: Нет. Она ещё прогрессирует.

ХЕЛЬГА: (серьёзно). Тем более снимите рубашку и дайте мне посмотреть.

 

Дверь ванной открывается, и появляется Симона в платье. Она изображает ужас.

 

СИМОНА: Что посмотреть, мадам?

ХЕЛЬГА: (в замешательстве). Я только просила, чтобы ваш муж показал мне его...

СИМОНА: (симулируя шок). Что вы позволяете, мадам! Неужели вы думаете, он показывает его всем подряд?

КЛОД: Тихо, дамы. Моя жена имела в виду, что это её профессия.

СИМОНА: Понимаю, monsieur, вы знаете её профессию лучше, чем я.

СТЭНЛИ: (защищая Хельгу). Это правда. Она работала медсестрой.

СИМОНА: Ну, если так, любовь моя. (Обнимает рукой шею Стэнли.) Если в этом нет ничего плохого, то я как твоя жена, тоже хотела бы посмотреть на это. (Обхватив Стэнли рукой, она утаскивает его в ванную.)

СТЭНЛИ: Вернусь через секунду.

 

Симона и Стэнли исчезают.

 

ХЕЛЬГА: Бедняга.

КЛОД: Бедняга? Что значит – бедняга?

ХЕЛЬГА: Жениться на такой женщине, как она. Он кажется таким приличным.

КЛОД: (фыркая). Приличным? Он не приличный, он – отвратительный.

ХЕЛЬГА: Откуда ты знаешь?

КЛОД: Потому что торчал с ним в одной комнате – полный дегенерат...

 

Дверь ванной открывается, и появляется Симона, сопровождаемая очень сконфуженным Стэнли.

 

ХЕЛЬГА: Вы видели это, мадам?

СИМОНА: Видела, и, уверяю вас, там нет ничего такого, о чём можно беспокоиться.

ХЕЛЬГА: Там было воспаление?

СИМОНА: (после секундного размышления). Я не знаю, что вы имеете в виду.

ХЕЛЬГА: Я имела в виду, оно выглядело болезненным, покрасневшим?

СИМОНА: Нет, по отношению ко мне оно было очень мирно настроено.

ХЕЛЬГА: Отлично.

СИМОНА: (Стэнли). Ты готов, дорогой?

СТЭНЛИ: (встревоженно). Готов для чего?

СИМОНА: Сходить выпить?

СТЭНЛИ: (с чувством). О, к этому я всегда готов.

 

Симона идёт к двери, сопровождаемая Стэнли. Как только они достигают двери, она распахивается, чуть не ударяя Стэнли, и входит Карак с раскладушкой.

 

КАРАК: Где вы хотите кровать?

СТЭНЛИ: Спасибо, но теперь нам уже ничего не нужно...

 

Стэнли выходит с Симоной. Карак выглядит расстроенным.

 

КЛОД: Нет, нет, нам нужно. Поставьте в ванную.

КАРАК: Но мужчина с вашей женой сказал, что...

КЛОД: Вот эта леди моя жена, а та леди его жена.

 

Kaрак смотрит на них обоих. Они выглядят виноватыми.

 

КАРАК: (спокойно). Конечно, monsieur, я сделал ошибку. (Кладёт раскладушку возле двери ванной.)

ХЕЛЬГА: Вот – ваша одежда. (Собирает монашескую одежду.)

КАРАК: Одежда?

ХЕЛЬГА: Да, обычная одежда монаха. Менеджер сказал, вам это нужно для фестиваля.

КАРАК: Менеджер – идиот. (Берёт одежду, открывает окно, и выбрасывает её.) Собрался привязать меня на костре. Один несчастный случай mit einer /нем. С одной/ одна спичка и – пуф-ф, Святой Вольфганг улетит на небо.

КЛОД: Какая неприятность.

КАРАК: (в удивлении). Эй — что случилось с радиатором?

КЛОД: Даже боюсь представить.

КАРАК: Мадам знает?

КЛОД: Как она может знать, если её здесь не было.

КАРАК: Что значит, вы сказали? Она не была здесь?

ХЕЛЬГА: (холодно). Это значит, я здесь не была.

КАРАК: Но я показывал вам комнату, мы говорили...

КЛОД: (озадаченно). Говорили?

ХЕЛЬГА: На лестнице. Понимаешь, я заблудилась, когда шла назад из ванной этого менеджера. (Вешает своё пальто в шкаф.)

КЛОД: Хорошо, если ты заблудилась, то как он мог показать тебе комнату?

ХЕЛЬГА: Ну, в общем, я спустилась вниз и ушла слишком далеко, и он должен был снова мне всё показать.

КЛОД: Понятно.

 

Kaрак чует возможную выгоду в этом деле, и решает вести игру более тонко, дабы не упустить момент.

 

КАРАК: Ja.

ХЕЛЬГА: Ja. Аа...

 

Небольшая пауза. Пока Клод озадачен, Хельга пытается выкрутиться. Kaрак пытается подсказать ей, изображая над головой рога оленя и роя копытом землю.

 

Да — он был — а — рассказал мне как он потерял своё стадо.

КЛОД: Что потерял?

ХЕЛЬГА: Стадо северных оленей.

КЛОД: Северных оленей?

ХЕЛЬГА: Да, и я сказала...

КАРАК: (многозначительно). Ja?

 

ХЕЛЬГА: Я сказала — мы поможем ему купить других оленей.

КЛОД: (холодно). В самом деле?

КАРАК: (Клоду). Ja. Поэтому, пожалуйста, пожертвуйте в фонд спасения северных оленей.

КЛОД: (многозначительно). Я очень сочувствую, хотя я жертвовал ещё раньше…

КАРАК: Ja, но ваша жена – хорошая, добрая леди. Намного лучше, чем жена того другого мужчины.

КЛОД: (вынимая бумажник). Большое спасибо, здесь десять франков.

КАРАК: (серьёзно). На десять франков не купить большого, сильного оленя.

КЛОД: Значит купите маленького, слабого и откормите.

КАРАК: Ваша жена обещала пятьдесят франков.

КЛОД: Пятьдесят франков?

КАРАК: Хорошая, добрая леди — намного лучше чем…

КЛОД: (перебивая). Вот, пожалуйста.

КАРАК: Спасибо.

 

Карак сгребает деньги и идёт к раскладушке.

 

Merci bien, мадам.

 

Карак уходит в ванную с раскладушкой.

 

КЛОД: В самом деле, любимая. Не понимаю, зачем ты пообещала ему пятьдесят франков.

ХЕЛЬГА: Любимый, мне было его так жаль. Ты же слышал, все его олени умерли.

КЛОД: В конце концов, он швейцар в гостинице, а не Санта Клаус. На кой чёрт ему нужен северный олень?

 

Карак появляется из ванной и идёт к главной двери.

 

КАРАК: (серьёзно). Среди моего северного народа, олень это путь жизни. Мы живем за счёт северных оленей — мы доим оленей, кушаем оленей, одеваем на себя оленей...

КЛОД: И откуда же вы такой?

КАРАК: (наслаждаясь собой). Мексика. (Поворачивается, чтобы идти.)

КЛОД: Но в Мексике сроду не было северных оленей.

 

Карак поворачивается. Внезапно у него появляется небольшой испанский акцент.

 

КАРАК: Я знаю, senor. /исп. Господин/. (Хлопает по пятидесятифранковой банкноте.) Я сохраню их для одной важной покупки – buenas noches. /исп. Доброй ночи/.

 

Карак выходит.

 

КЛОД: (неистово). Нет, ну ты видишь. Стопроцентный мошенник. Он же развёл нас на пятьдесят франков.

ХЕЛЬГА: Дорогой, не будем нервничать. Сегодня твой праздник.

КЛОД: А я уже начал думать, это его праздник.

 

Клод и Хельга вытаскивают перегородку.

 

ХЕЛЬГА: Как прошла твоя конференция?

КЛОД: Конференция?

ХЕЛЬГА: Как я поняла, ты сюда приехал на конференцию.

КЛОД: Ох уж эта конференция. Да. Всё было в порядке. Замечательно.

ХЕЛЬГА: И что вы решили?

КЛОД: Ничего особого. Просто совещались, как на всех конференциях.

ХЕЛЬГА: А тебе известно, что это уже четвёртая конференция за три недели. Вы на них хоть что-нибудь решаете или нет?

КЛОД: Конечно, решаем. Мы решили собраться в следующую пятницу.

 

Хельга начинает распаковывать свой чемодан. Она вынимает колоду карт.

 

Ты не хочешь сходить и что-нибудь выпить?

ХЕЛЬГА: Разве мы не можем выпить здесь?

КЛОД: Здесь не обслуживают номера. Нам придётся пройтись.

ХЕЛЬГА: Но я не хочу никуда. Мне лучше остаться здесь с тобой.

КЛОД: Так – хорошо – ну, а чем мы займёмся?

ХЕЛЬГА: Займёмся чем занимаемся всегда. Азартной игрой в карты. (Начинает перетасовывать карты.)

 

Главная дверь открывается, и врывается Стэнли. Тяжело дыша, он садится на первую кровать. Клод раскладывает карты и начинает играть. Открывается главная дверь и входит Симона.

Стэнли указывает на перегородку и Симона говорит тише.

 

СИМОНА: Почему ты убежал и оставил меня? Как раз когда они только-только открыли бар.

СТЭНЛИ: Потому что тот человек, он менеджер. Он знает мою жену.

СИМОНА: Он даже не заметил нас, ты же видел как он спорил с теми людьми. Интересно, кто они? (Садится на кровать.)

СТЭНЛИ: Это как раз те люди, кого он отправил в госпиталь.

СИМОНА: По-моему, они выглядели вполне здоровыми.

СТЭНЛИ: Ещё бы. Поэтому один из них и хотел ему врезать.

СИМОНА: Ну что ж, если мы не можем никуда пойти, значит, нам пора спать.

СТЭНЛИ: (нервно). Что, сейчас?

СИМОНА: Почему бы и нет, пупсик? Пришло время кабаре.

 

Симона поднимается и включает приёмник. Затем она начинает исполнять медленный стриптиз-дэнс. На второй кровати Клод и Хельга, услышав музыку, откладывают карты. Клод встаёт с кровати и выходит в комнату. Когда он входит, Симона начинает кружиться под музыку.

 

КЛОД: (сурово). Чем это вы занимаетесь?

СИМОНА: Мы ложимся спать, monsieur. Вы что-то хотели?

КЛОД: (опасаясь Хельгу). Спать? По-моему, ещё слишком рано, что бы спать?

 

Стэнли тоже решается поиграть на нервах Клода.

 

СТЭНЛИ: Только не для нас. Нет. (Ложится на кровать.)

СИМОНА: Это самое любимое занятие моего мужа.

 

Хельга слышит каждое слово через перегородку, и Клод знает это. В надежде хотя бы отсрочки соблазнения его любовницы, коль невозможно предотвращение, он принимает дружественный тон.

 

КЛОД: Неужели? А мы как раз играем с женой, не желаете ли присоединиться к нам?

СИМОНА: Поиграть с вами, monsieur?

КЛОД: Да, мы играем на кровати, но если все мы объединимся, то могли бы прямо на столе.

СТЭНЛИ: Да как вы смеете!

КЛОД: Игра в карты. Мы частенько перекидываемся в картишки, пока не отключимся. Это расслабляет перед сном.

СТЭНЛИ: Мы не нуждаемся в расслаблении, правда, любимая?

СИМОНА: У нас есть свой способ расслабиться.

 

Симона начинает свой стриптиз-дэнс. Клод в мучении сглатывает слюну.

 

КЛОД: (крича). Для этого обязательно включать радио?

СИМОНА: (крича). Да, мы всегда раздеваемся под музыку, скажи, любовь моя?

СТЭНЛИ: (крича). Да!

 

Симона начинает снимать платье.

 

КЛОД: (крича). Прекратить!

СТЭНЛИ: (крича). Прекратить – что?

КЛОД: (крича). Прекратить – всё! У моей жены болит голова.

 

Симона продолжает раздеваться. Музыка теперь достаточно громкая для её танца, но достаточно мягкая, чтобы расслышать их диалог. Хельга поднимается с кровати и входит в комнату. Симона теперь скачет в своём чёрном нижнем белье. Хельга смотрит на неё, затем на Клода. Хельга потрясена.

 

ХЕЛЬГА: Прекрасно, Клод!

КЛОД: Это отвратительно. Я сказал ей остановиться.

ХЕЛЬГА: Они муж и жена. И чем они занимаются, это их дело.

КЛОД: Мы тоже муж и жена. Но ведь мы этим не занимаемся.

ХЕЛЬГА: Не твоего ума дело, чем они занимаются.

КЛОД: Как раз моего. Они живут с нами в одной комнате.

ХЕЛЬГА: Нет, не в одной, они живут с нами по соседству.

КЛОД: Через какую-то перегородку. Это всё равно, что жить в одной комнате.

ХЕЛЬГА: Выйди отсюда.

 

Хельга выталкивает Клода обратно за перегородку и закрывает дверь. Они садятся на кровать и она берёт свои карты. Клод неохотно берёт свои. Симона останавливает свой танец и обращается к Стэнли.

 

СИМОНА: (гордо). Ну, как тебе?

СТЭНЛИ: (очарованно). Невероятно.

 

Симона надевает халат.

 

СИМОНА: А разве ты не собираешься раздеваться, малыш? (Встаёт коленями на кровать.)

СТЭНЛИ: Что вы, у меня так не получится.

 

Новая идея приходит к Симоне и она начинает его поддразнивать.

 

СИМОНА: А ты попробуй, а я посмотрю.

СТЭНЛИ: Нет.

СИМОНА: Хочешь, что бы я помогла тебе?

СТЭНЛИ: (встревоженно). Нет!

СИМОНА: Это легко. Представь, что я отбираю кандидатов на роль стриптизёра. В Париже ты мог бы заработать кучу денег.

СТЭНЛИ: Я нигде не хочу зарабатывать кучу денег.

СИМОНА: (уговаривая). Ну, давай же, пупсик, ну подразни свою девочку.

 

Она слегка приглушает музыку и садится на кровать. Стэнли неуверенно встаёт.

 

Ты ведь не собираешься лечь в кроватку одетым.

 

Стэнли стыдливо начинает снимать свой пуловер. Симона кричит, имитируя  экстаз.

 

Ooo – вот так, любимый. Oooo!

 

Стэнли снимает пуловер, когда Симона снова издаёт стон экстаза. Клод слышит это и смотрит на вход  перегородки, оглядывается на Хельгу, которая останавливает его холодным взглядом «только попробуй».

 

Oooo, ты такой сексуальный!

 

Стэнли в неуверенности смотрит на неё, она, кажется, и в самом деле находится в муках экстаза. Он начинает снимать брюки, затем останавливается.

 

Oooo, ты сведёшь меня с ума, не останавливайся, прошу.

 

Стэнли пожимает плечами и продолжает снимать брюки.

 

Oooo, продолжай, любовь моя, не останавливайся.

 

Клод встаёт с кровати, когда Стэнли начинает медленно снимать левый носок, словно поддразнивая его.

 

КЛОД: Нет, в самом деле, это уже слишком.

ХЕЛЬГА: Ты не обязан это слушать.

КЛОД: Я не могу вдруг взять и оглохнуть.

ХЕЛЬГА: Заткни уши.

КЛОД: Но как же ты – я думаю о тебе. Я не хочу, что бы они влияли на тебя своими животными инстинктами. (Делает прыжок к двери.)

ХЕЛЬГА: (крича). Клод!

 

Клод сразу же останавливается.

 

(Серьёзно.) Назад немедленно, не смей туда ходить!

 

Чрезвычайно страдая, Клод возвращается и садится на кровать. Стэнли снимает свой правый носок и помахивает им над головой.

 

СИМОНА: (исступлённо). О, дорогой, ты чудо, ты самый лучший мужчина, которого я знаю.

 

Клод сжимает руки и бросает отчаянный взгляд в небеса. Стэнли направляется в ванную, махая носком в воздухе. В двери ванной он сексуально шлёпает себя по заду. Пятясь, он исчезает в ванной. Симона идёт к перегородке и слушает. Клод встаёт с кровати и ходит взад-вперёд.

 

КЛОД: Что она вытворяет, это отвратительно. Просто гадко.

ХЕЛЬГА: Но это не значит, что тебе надо идти туда и смотреть за ней.

КЛОД: Ну, конечно — а как же его сыпь?

ХЕЛЬГА: Но ты не вылечишь его сыпь, если будешь смотреть на неё.

КЛОД: Нет-нет, дорогая. Но я боюсь, он может её заразить.

ХЕЛЬГА: Почему она об этом не беспокоится, а тебя это волнует?

 

Симона возвращается к  кровати и начинает настраивать радио.

 

КЛОД: (мучительно). О, нет, я… я... Зараза может распространиться. Мы все можем заболеть.

ХЕЛЬГА: Я думаю, это маловероятно.

 

На первой кровати Симона слушает английские новости.

 

ГОЛОС ПО РАДИО: (громко). …А сейчас новости из Англии.

 

Клод оборачивается к двери и слушает. Стэнли в пижаме выходит из ванной.

 

Сегодня фунт упал до самой низкой отметки, которая когда-либо была на иностранном валютном рынке.

 

Клод слушает из-за перегородки. Стэнли замер на месте в тревоге.

 

Британские отпускники на континенте были глубоко потрясены, найдя…

 

Симона вертит ручку частот и переходит на другую волну.

 

ДРУГОЙ ГОЛОС ПО РАДИО: Эдмундо Росс под ритмы бонго-бонго, со своими маракасами в Венесуэле. (По радио начинает звучать Южно-американская мелодия.)

 

Клод выглядит озадаченным, Стэнли раздражён.

 

СТЭНЛИ: (крича). Нет, мне не нужна музыка.

 

Стэнли направляется к Симоне в кровати. Она игриво убирает приёмник подальше от него. Он пробует схватить, и поскольку она убирает приёмник ещё дальше, он падает на кровать, и они начинают бороться за него, хотя это выглядит как страстная возня двух влюблённых на ложе. Клод открывает дверь перегородки и бросает на них яростный взгляд. Радио умолкает.

 

(Крича.) Дайте мне послушать, мне это нужно, я – британский отпускник.

КЛОД: (теряя самообладание). Ты – грязная свинья! Оставь её в покое.

 

Клод отправляется к кровати, что бы оттащить Стэнли и ввязывается в борьбу. Хельга появляется в дверях перегородки, наблюдая как они втроём крутятся в кровати.

 

ХЕЛЬГА: Клод!

 

Клод не замечает, он душит Стэнли, а Симона пытается оттащить его прочь. Хельга идёт к кровати и пробует схватить Симону, что бы оттащить её от Клода. Но так как они всё время перекатываются, то Хельга оказывается тоже втянутой в эту свалку. Теперь их четверо.

Главная дверь открывается и входит Хайнц. В одной руке он несёт пику, а в другой – большой колокольчик. Он застывает от неожиданности, видя эту оргию. Потом начинает громко звенеть. Человеческий узел на кровати распутывается и все садятся. Стэнли встаёт во весь рост на кровати.

 

ХАЙНЦ: (холодно). И как это понимать?

СТЭНЛИ: Как видите, мы являемся британскими... Сейчас мы в отпуске, невинно отдыхаем…

ХАЙНЦ: Это бросается в глаза. (Отводит от них свой потрясённый взгляд.) Я прибыл сказать вам, что карнавальное шествие скоро начинается. Затем будет фейерверк... Если вы, конечно, этим интересуетесь.

 

Хайнц выходит, задевая длинным пером на шляпе за верх двери. Они все наблюдают, как медленно исчезает перо. Хельга встаёт с кровати и холодно озирает всех.

 

ХЕЛЬГА: Клод, ты в состоянии мне всё это объяснить?

СИМОНА: Да. Ведь у нас нет никаких секретов?

КЛОД: Мне нужно было войти, чтобы попасть в ванную.

ХЕЛЬГА: Может быть, лучше, если они перейдут в нашу комнату, а мы сюда?

КЛОД: Зачем?

ХЕЛЬГА: Что бы ты оставил их в покое.

СИМОНА: Она права. Пойдём, любовь моя.

 

Симона входит в комнату за перегородкой. Хельга идёт к шкафу и забирает своё пальто.

 

ХЕЛЬГА: Мне нужно на свежий воздух.

КЛОД: Обязательно.

ХЕЛЬГА: (мрачно). Конечно, и ты вместе со мной.

КЛОД: Да, дорогая.

 

Хельга бросает в Клода его пальто. Он ловит его и впивается взглядом в Стэнли, который счастливо прыгает по первой кровати.

 

ХЕЛЬГА: Вперёд.

СТЭНЛИ: Бай-бай.

 

Клод и Хельга выходят. Стэнли, счастливо улыбаясь, слезает с кровати и идёт за перегородку. Садится на вторую кровать рядом с Симоной.

 

СИМОНА: Слушай, кажется, он в шоке.

СТЭНЛИ: Не знаю как он, но я точно в шоке.

СИМОНА: Да уж.

СТЭНЛИ: Да уж.

 

Стэнли ждёт какого-либо намёка от Симоны. Она в некоторой нерешительности.

 

СИМОНА: Кажется, мы вляпались в историю.

СТЭНЛИ: Я так не думаю. Нет. Мы должны были показать им, что мы женаты. То есть надо было пройти через это.

СИМОНА: То есть ты хочешь и дальше притворяться?

СТЭНЛИ: Да, поиграть ещё какое-то время.

СИМОНА: Поиграть во что?

СТЭНЛИ: Сейчас мы не можем всё бросить. После того, что уже сделали.

СИМОНА: Мы только вывели Клода из себя.

СТЭНЛИ: А я совсем не против выводить его и дальше из себя. Я даже не против выводит его из себя всю ночь.

СИМОНА: Так, теперь, значит, ты хочешь лечь со мной.

СТЭНЛИ: Я так не говорил.

СИМОНА: Значит, ты не хочешь лечь со мной?

СТЭНЛИ: Я этого тоже не говорил.

СИМОНА: Чёрт, почему вы все англичане такие лицемеры, говорите одно, а думаете другое?

СТЭНЛИ: (беззащитно). Не знаю, скорее всего, из-за постоянного тумана.

СИМОНА: Думаю, ты лицемер похлеще Клода.

СТЭНЛИ: (раздражённо). Мне нравится. Вы всё это затеяли. Вы сказали, мы должны спать вместе. Вы шантажом втянули меня.

СИМОНА: Только я, малыш?

СТЭНЛИ: (огорчённо). Да, только вы. И сейчас, когда я уже готов на всё, вы собрались выйти из игры.

СИМОНА: Я не сказала, что собираюсь выйти.

СТЭНЛИ: Тогда давайте продолжать. (Отдёргивает покрывало с постели.)

СИМОНА: Не так быстро. Раньше вас больше волновала совесть.

СТЭНЛИ: Что было – то сплыло. Так говорят у нас в Англии.

СИМОНА: Что это значит?

СТЭНЛИ: Не забивайте голову, чем не надо.

СИМОНА: Только вы не знаете одного. Я поклялась себе, что после этой ночи никогда больше не свяжусь с женатыми мужчинами.

СТЭНЛИ: Да, но это – после. Потом, я думаю, вы так и сделаете. Но только не теперь.

СИМОНА: А жена – уже по боку?

СТЭНЛИ: Сегодня она не вернётся.

 

Стэнли прыгает в постель. Симона не подаёт никаких намёков, хочет она присоединиться к нему или нет, и в этот момент дверь открывается.

Входит Бренда с Караком, который несёт её чемодан. Видно, что по пути они разговаривали.

 

БРЕНДА: Согласитесь, это бессовестно жить с кем-то в одной комнате.

КАРАК: (громко). Никаких обвинений ко мне. Это ошибка не моя.

 

Бренда оглядывает комнату. Стэнли застыл от ужаса. Глядя на него, Симона уже догадывается, что нечто случилось.

 

СИМОНА: (указывая на Бренду). Ваша жена?

 

Стэнли слушает за перегородкой и кивает.

 

БРЕНДА: Где же мой муж?

КАРАК: Где-то в деревне. Любуется – фейерверк!

БРЕНДА: Ах да, он собирался. (Указывает на перегородку.) А кто там?

 

Бренда идёт, чтобы открыть дверь перегородки. Прежде, чем она достигает её, Симона встаёт и открывает дверь сама. Стэнли, прячась, бросается лицом вниз на кровать.

 

СИМОНА: Мадам, вы не возражаете? Мои младенцы спят.

БРЕНДА: Извините, мадам.

 

Симона закрывает дверь и слушает. К ней присоединяется Стэнли.

 

(Караку.) Так сколько вы подселили к нам?

КАРАК: (бодро). Кто знает? Их поднялось сюда больше дюжины.

БРЕНДА: И где же мы все будем спать?

КАРАК: Настоящий лагерь эмигрантов. Там всегда найдётся место ещё для одного. (Гладит рукой первую кровать.) Эта кровать – O’кей. Как видите, здесь ещё никто не спит.

БРЕНДА: Конечно, сейчас уже никто.

КАРАК: Тогда надо быстро прыгать в неё и занимать. Пока кто-нибудь не вернулся пьяный и не стал драться за место.

 

Kaрак смеётся. Бренда явно раздражена.

 

БРЕНДА: Я хочу видеть менеджера. (Идёт в ванную с сумкой.)

КАРАК: Менеджер сейчас в деревне – танцы, праздник. (Идёт к двери.) Доброй ночи, баю-баиньки.

 

На этой радостной волне Карак покидает комнату, а Бренда идёт в ванную.

 

СТЭНЛИ: (в панике). Что нам делать?

СИМОНА: Одеваться и идти туда. Да скажите хоть что-нибудь.

СТЭНЛИ: Что я скажу. Вся моя одежда там.

СИМОНА: Не надо паниковать.

СТЭНЛИ: Я имею право паниковать. Там моя жена. Она уничтожит меня.

СИМОНА: Вы можете всё объяснить.

СТЭНЛИ: Объяснить? Объяснить что? С чего у нас началось? Она вас не знает, и вы пойдёте туда. С чего ей вас подозревать.

СИМОНА: До тех пор пока не появитесь вы.

СТЭНЛИ: Я останусь здесь.

 

Бренда выходит из ванной в ночной рубашке и ложится в первую кровать с книгой.

 

СИМОНА: А что будет, когда Клод вернётся с женой?

СТЭНЛИ: Чёрт, я как крыса в ловушке. Что она там делает?

 

Симона открывает дверь и выглядывает.

 

СИМОНА: Спокойной ночи.

БРЕНДА: Спокойной ночи.

 

Симона закрывает дверь.

 

СИМОНА: Читает в кровати.

СТЭНЛИ: (вставая на кровати). Вот именно. Она будет читать всю ночь. Страшнее всего ждать или догонять. Я вылезу из этого окна. Вылезу, обойду кругом — и войду, и скажу, я вышел из окна, потому что болею лунатизмом…

СИМОНА: О, не говорите ерунды. Всё гораздо проще. Ваш друг – миссис Хоффмайер.

СТЭНЛИ: При чём здесь она?

СИМОНА: (указывая). Она вон там. Надо только постучать в дверь и пройти.

СТЭНЛИ: Нет, я не могу.

СИМОНА: Почему? Вы поссорились?

СТЭНЛИ: Нет. Мы просто никогда не встречались.

СИМОНА: Но Клод сказал...

СТЭНЛИ: Мне плевать, что сказал Клод. Я не знаю миссис Хоффмайер.

СИМОНА: Зато теперь есть шанс встретиться.

 

Симона идёт к двери за обоями и громко стучит.

 

СТЭНЛИ: (в ужасе). Зачем?

СИМОНА: (спокойно). Вы заходите и говорите, что встретили в Будапеште её кузена, и он попросил найти её.

СТЭНЛИ: С ума сойти – в полночь, в одной пижаме?

СИМОНА: А вдруг это удача, mon cher /фр. Мой дорогой/, она может оказаться очень сексуальной. (Стучит в дверь снова.) Вряд ли там кто-нибудь есть.

СТЭНЛИ: Вот именно. Дверь-то заперта.

 

Симона наклоняется и глядит через замочную скважину. Бренда всё ещё читает в кровати.

 

СИМОНА: Кажется, там торчит ключ. Если так, нам повезло.

СТЭНЛИ: Не надо её вмешивать. Я буду здесь, пока не заснёт Бренда, потихонечку выползу, дай бог, те двое ещё не вернутся, пока я сам не войду сюда... Что вы делаете?

 

Пока он говорит, Симона берёт с кровати журнал, достаёт из своих волос шпильку, подсовывает журнал под дверь и начинает ковыряться шпилькой в замочной скважине.

 

Что вы делаете?

СИМОНА: Пользуюсь своей изобретательностью. (Вытаскивает журнал из-под двери с лежащим на нём ключом.) Et voila /фр. И вот/! Нам повезло.

СТЭНЛИ: Я бы так не сказал.

 

Симона всовывает ключ в дверь, и осторожно отперев её, заглядывает в комнату миссис Хоффмайер. Затем снова закрывает дверь.

 

Там кто-нибудь есть?

СИМОНА: Какая-то тётка в кровати, кажется, спит.

СТЭНЛИ: Выходит, я могу её разбудить?

СИМОНА: Вряд ли. Я колотила в дверь, она даже ухом не пошевелила,.

СТЭНЛИ: Да, но если...

СИМОНА: Там нужно только пройти, вернуться назад и сказать, я ходил умываться.

СТЭНЛИ: У меня идея лучше. Вы проходите там, а в это время я...

СИМОНА: Не надо спорить со мной. Вперёд.

 

Симона открывает дверь, заталкивает туда Стэнли и закрывается. Тишина, затем вдруг из комнаты миссис Хоффмайер раздаются ужасные крики и слышно как что-то тяжёлое свалилось на пол. Симона замирает.

 

О – идиот!

 

Огни постепенно гаснут. Когда они загораются вновь, Бренда уже спит в первой кровати. Лампа над её кроватью не горит, поэтому лица её практически не видно. Отгороженный участок комнаты со второй кроватью пуст. Симона исчезла вместе со всеми своими пожитками. Снаружи слышится громкий лай собак. Открывается главная дверь и входит Хельга. Карак открыл дверь отмычкой. Они разговаривают в дверях.

 

ХЕЛЬГА: Простите, что беспокою вас, я потеряла мужа в толпе, а у него как раз ключ.

КАРАК: Всё – О’кей. Лучше с вами буду я, а не этот маньяк на свободе.

ХЕЛЬГА: (встревоженно). Маньяк?

КАРАК: Ja, маньяк напал на миссис Хоффмайер.

ХЕЛЬГА: О, Господи.

КАРАК: Не волнуйтесь. Полиция ищет его с крупной злой собакой.

 

Kaрак выходит и закрывает дверь, поскольку снаружи неистово лают собаки.

Хельга подходит к первой кровати.

 

ХЕЛЬГА: Клод...

 

Хельга поднимает покрывало, видит там женщину и незнакомца. Она выглядит озадаченной, переходит к перегородке и смотрит внутрь. Видя, что там пусто, входит.

Из-за двери за обоями появляется Стэнли. Он изнурён. На нём остатки монашеского платья, которые остались от сожжения его на костре, пижамные брюки тоже наполовину сожжены. Лицо испачкано сажей. Он закрывает дверь и прислоняется к ней.

 

СТЭНЛИ: Помогите. Пожалуйста, помогите мне.

 

Снова слышится лай собак, и он в отчаянии хватается за Хельгу. Она в ужасе отталкивает его.

 

ХЕЛЬГА: Так вы… так эти собаки за вами?

СТЭНЛИ: (задыхаясь). За мной? (Поворачивается, и мы видим, что задняя сторона монашеской одежды порвана.) Они схватили меня.

ХЕЛЬГА: Значит, вы тот самый маньяк, который напал на миссис Хоффмайер... (Показывает на дверь за обоями.)

СТЭНЛИ: (задыхаясь). Я ничего не делал. Вообще ничего не делал. Вошёл и споткнулся об её велосипед. Она увидела меня и заорала. Я стал спускаться по пожарной лестнице — она за мной. Потом случилось что-то ужасное. После всего этого кошмара, я спрятался в лесу, хотел сюда вернуться.

 

Он опускается на вторую кровать. Хельга садится рядом.

 

ХЕЛЬГА: (указывая на основную комнату). Что там за женщина?

СТЭНЛИ: (колеблясь). Моя жена.

ХЕЛЬГА: О, я помню. А кто же та другая?

СТЭНЛИ: Какая разница – помогите мне.

ХЕЛЬГА: Помочь? Почему это я должна вам помогать?

СТЭНЛИ: Но я помог вам.

 

В отчаянии он падает на колени, цепляясь за её платье. Она отмахивается от него.

 

ХЕЛЬГА: Там другое дело. Я была ни в чём не виновна.

 

Стэнли сжимает её руки.

 

СТЭНЛИ: (умоляюще). Но я не виновен. Клянусь, не виновен, не виновен. Клянусь, я ничего не делал.

ХЕЛЬГА: Не надо мне лгать. Я видела вас там вместе с нею...

СТЭНЛИ: Нет. Вы не могли.

ХЕЛЬГА: (отстраняя его). Могла, и отпустите мои руки. Я вам не французская подружка.

СТЭНЛИ: Это не моя французская подружка...

 

Хельга смотрит на него, в ней начинают пробуждаться подозрения.

 

ХЕЛЬГА: Тогда – чья?

СТЭНЛИ: (нерешительно). Ничья.

 

Хельга начинает превращаться в следователя.

 

ХЕЛЬГА: Сейчас я хочу только правды, не вздумайте лгать. Есть тысяча способов её узнать. Ja?

СТЭНЛИ: (встревоженно). Способы? Какие способы?

ХЕЛЬГА: Возможно, вы предпочли бы говорить с полицией, ja?

СТЭНЛИ: Но…

ХЕЛЬГА: Возможно, у вас не будет шанса с ними поговорить, возможно, сначала вы встретитесь с собаками, ja?

СТЭНЛИ: Nein... Нет.

ХЕЛЬГА: Тогда говорите.

СТЭНЛИ: (внезапно бросаясь защищаться). Хорошо, я расскажу. Я всё расскажу. Но сначала я спущусь с вами из окна по той верёвке.

ХЕЛЬГА: (озадаченно). Какое отношение она имеет к делу.

СТЭНЛИ: Ещё как имеет. С этого всё и началось. Именно поэтому собаки охотились за мной. Именно поэтому меня поджаривали на костре...

ХЕЛЬГА: Кто поджаривал?

СТЭНЛИ: Когда я спускался по пожарной лестнице, я был в одной пижаме, и когда спустился, нашёл одежду этого монаха — ту, которую вы носили.

ХЕЛЬГА: И что?

СТЭНЛИ: А то – я напялил её и целая толпа бросилась ко мне, я спрятался в старой телеге – там было полно дров.

ХЕЛЬГА: О, Господи, они решили, что вы – святой Вольфганг.

СТЭНЛИ: Хуже. Они подумали, я чучело.

ХЕЛЬГА: Неужели они не могли догадаться?

СТЭНЛИ: Догадались, но было уже поздно. Слишком поздно. Конечно, они пробовали погасить огонь, но у них совсем не было воды.

ХЕЛЬГА: Хорошо, как же они потушили огонь, если у них не было никакой воды?

 

Пауза.

 

СТЭНЛИ: Да, я даже как-то об этом совсем не подумал.

ХЕЛЬГА: Вам просто повезло, что вы живы.

СТЭНЛИ: Ещё бы, они вытащили меня, все хлопали по спине, совали выпивку. Чуть-чуть и я бы стал настоящим деревенским героем.

ХЕЛЬГА: Чуть-чуть?

СТЭНЛИ: Да. Не успел.

ХЕЛЬГА: А что случилось?

СТЭНЛИ: Миссис Хоффмайер подъехала на велосипеде.

ХЕЛЬГА: Она вас узнала?

СТЭНЛИ: Узнала меня! Она так всадила мне по голове своим велосипедным насосом. (Потирает голову.) Понаехала полиция, собаки – я сразу убежал, прятался в лесу, пока не влез сюда по пожарной лестнице.

 

Хельга берёт инициативу в свои руки.

 

ХЕЛЬГА: Итак, первое – мы должны избавиться от этой одежды.

СТЭНЛИ: Погодите...

 

Без каких-либо усилий она сдёргивает с него монашескую одежду одним движением.

 

ХЕЛЬГА: А теперь брюки...

СТЭНЛИ: (возражая). Но у меня под ними ничего нет.

ХЕЛЬГА: Не спорьте со мной – брюки. В кровати это очень легко...

 

Стэнли забирается под покрывало.

 

Совершенно верно. Секунду.

 

Она выдёргивает из-под покрывала его пижамные брюки.

 

СТЭНЛИ: О, боже.

 

Хельга приподнимает покрывало и смотрит под него.

 

ХЕЛЬГА: И где же она?

СТЭНЛИ: Кто, не понял?

ХЕЛЬГА: Я не вижу никакой сыпи.

СТЭНЛИ: Потому что её нет.

 

Хельга открывает форточку и выбрасывает одежду с пижамными брюками.

 

ХЕЛЬГА: Скорее всего её никогда и не было.

СТЭНЛИ: Нет.

ХЕЛЬГА: (меняя тон). А теперь – правду.

СТЭНЛИ: (несчастно). На чём я остановился?

ХЕЛЬГА: На той женщине, с которой были здесь.

СТЭНЛИ: Симона?

ХЕЛЬГА: Она самая. Признайтесь, она любовница Клода?

СТЭНЛИ: (нерешительно). Я не знаю.

ХЕЛЬГА: Почему вы защищаете его?

СТЭНЛИ: Я – нет... Понимаете, я — потому что он — он сказал, что скажет Бренде о Глэдис.

ХЕЛЬГА: (заинтригованно). Глэдис? И кто же у нас такая Глэдис?

СТЭНЛИ: Вы.

ХЕЛЬГА: Я?

СТЭНЛИ: Да, когда вы вылезли из окна по этой, по верёвке, я сказал, что у меня была подруга, её зовут Глэдис.

 

Хельга сидит на кровати и смотрит на него. Когда она вновь начинает говорить, её тон становится более мягким.

 

ХЕЛЬГА: Я вижу, вы всё это делали, чтобы защитить меня. Ведь так?

СТЭНЛИ: Наверняка, я сделал это поэтому. Да.

 

Хельга сидит и наблюдает, как он взволнованно ведёт себя в кровати. Главная дверь отворяется и в неё прокрадывается Клод.

Бренда, укрывшись с головой, лежит в первой кровати. Клод думает, что она - Хельга. Он вытаскивает свою пижаму из-под подушки.

 

КЛОД: (шёпотом). Хельга? Прости, Хельга, я был таким сердитым.

 

Никто не отвечает. Клод идёт в ванную. Хельга встаёт и смотрит на Стэнли.

 

ХЕЛЬГА: Простите, что я сердилась на вас.

СТЭНЛИ: Ничего, ведь вы же не знали, правда?

ХЕЛЬГА: Нет, но когда я думаю, через что вам пришлось пройти…

 

Романтическая интонация Хельги, поначалу скрытая за её холодностью, теперь вдруг начинает проявляться с удвоенной силой. Это тревожит Стэнли больше чем её недавняя холодность.

 

СТЭНЛИ: Да в общем, ничего, давайте не думать об этом.

ХЕЛЬГА: Вы сделали это ради меня. На самом деле, вы просто изумительный человек.

СТЭНЛИ: Нет. Я не такой.

ХЕЛЬГА: О да, вы такой. Ни один мужчина на свете не делал ради меня таких вещей – никогда.

СТЭНЛИ: Да ничего, в общем, а...

ХЕЛЬГА: (усаживаясь возле него). Я хочу что-нибудь сделать для вас. То, что вы любите.

СТЭНЛИ: Вам не надо ничего делать. Только не говорите ничего Бренде и успокойте Клода.

 

С упоминанием о Клоде, Хельга становится менее романтичной.

 

ХЕЛЬГА: (раздражаясь). Клод, Клод, разве я думала о Клоде.

СТЭНЛИ: (с тревогой). Пожалуйста, не устраивайте сцен, иначе здесь будет менеджер и эти волкодавы.

ХЕЛЬГА: (всё ещё сердито). Не волнуйтесь. Это не Англия. У нас собакам в гостинице не место.

СТЭНЛИ: Отлично. А собаки об этом знают?

ХЕЛЬГА: (всё ещё сердито). Клод – лицемер! Ханжа, вероломный лицемер! Я убью его!

СТЭНЛИ: (успокаивая её). Конечно — убейте — но пока потерпите до дома. Там это сделать гораздо проще.

ХЕЛЬГА: Чем проще?

СТЭНЛИ: Ну, подсыпьте ему яд в вино, в суп, или ещё куда-нибудь, как вам нравится.

ХЕЛЬГА: (более спокойно). Ну да, это всё равно, что пугать козла капустой.

СТЭНЛИ: Пугайте вашего козла где хотите, мне всё равно, только не делайте здесь...

ХЕЛЬГА: (задумчиво). А я собираюсь сделать это именно здесь — и вы тоже хотите помочь мне. Ja?

 

Хельга целует его. Затем она встаёт с кровати и начинает медленно расстёгивать платье.

 

СТЭНЛИ: (глотая слюну). Помочь вам?

ХЕЛЬГА: (расстёгивая пуговицы). А вы разве не хотите?

СТЭНЛИ: Я хочу.

ХЕЛЬГА: Вот и хорошо.

СТЭНЛИ: Я хотел сказать, я хочу помочь вам...

ХЕЛЬГА: (раздеваясь дальше). Хорошо.

СТЭНЛИ: Но мне кажется, я не смогу.

ХЕЛЬГА: Почему? Вы уже кому-то помогли?

СТЭНЛИ: Нет.

ХЕЛЬГА: (раздеваясь). Вы уверены?

СТЭНЛИ: Абсолютно.

ХЕЛЬГА: Даже благотворительная помощь для француженок?

СТЭНЛИ: Нет.

ХЕЛЬГА: Знаете, Клод мне говорит, я не очень сексуальна.

СТЭНЛИ: (с чувством). Это полный бред.

ХЕЛЬГА: Я видела, как Симона готовилась лечь в кровать.

СТЭНЛИ: И что такого, я тоже видел.

ХЕЛЬГА: Она не нравится мне, но, думаю, кое-чему я от неё научилась, ja?

СТЭНЛИ: Вы схватываете прямо на лету.

 

Теперь Хельга уже раздета до лифчика и трусиков.

 

ХЕЛЬГА: Итак.

СТЭНЛИ: Нет, нет. Нам надо остановиться и всё взвесить.

ХЕЛЬГА: Не волнуйтесь; я взвешивала это целую вечность. Но с Клодом, чем дольше это взвешиваешь, тем тяжелей становится.

 

Стэнли глубже влезает в постель насколько это можно, не переставая глядеть на неё со смесью жажды и предчувствия. Она забирается в постель.

 

Вам ничего не мешает?

СТЭНЛИ: Мне удобно, спасибо.

ХЕЛЬГА: Мне кажется, я всё больше и больше влюбляюсь в вас.

СТЭНЛИ: Вы мне тоже очень нравитесь.

ХЕЛЬГА: А помните тогда раньше, когда вы подумали, что я горничная…

СТЭНЛИ: Помню.

ХЕЛЬГА: (наклоняясь к нему). Вы до сих пор чувствуете ко мне то же самое?

СТЭНЛИ: Да, но...

ХЕЛЬГА: Но – что?

СТЭНЛИ: Моя жена там...

 

Хельга внезапно прекращает наклоняться, и выпрямляется.

 

ХЕЛЬГА: О, Господи, я и забыла, что она там. Мне очень жаль.

СТЭНЛИ: Не надо жалеть. (Обнимает её за плечи.)

ХЕЛЬГА: А мне жаль. Потому что вы порядочный, вы честный, вы женатый — а я веду себя как шлюха. (Шмыгает носом, готовая вот-вот зареветь.)

СТЭНЛИ: Нет, вы не ведёте себя как… она.

 

Клод выходит из ванной.

 

ХЕЛЬГА: Да, я такая как она. Я ужасная. Я безнравственная. Я дешёвка. Я — такая же дрянь как ваша Симона.

 

Она начинает плакать, чем расстраивает Стэнли. Он подвигается к ней и пробует успокоить.

 

СТЭНЛИ: Пожалуйста, не плачьте; пожалуйста.

ХЕЛЬГА: А как бы вы себя чувствовали, если бы ваша жена лежала в постели с другим мужчиной?

 

Клод ложится в постель рядом с Брендой. Хельга бросает руки на Стэнли и рыдает на его плече. Стэнли гладит её по спине. В первой кровати Клод прижимается спиной к Бренде.

 

СТЭНЛИ: Ну вот, ну, не надо плакать.

ХЕЛЬГА: (рыдая). Потому что Клод себя никогда не вёл со мной как с женщиной. Он всегда поворачивался ко мне спиной.

 

Клод стонет.

 

СТЭНЛИ: Не надо думать о нём.

ХЕЛЬГА: Я ничего не могу изменить. Я ведь старалась быть хорошей женой. Я ведь старалась быть нежной.

 

Бренда поворачивается во сне и забрасывает руку на Клода.

 

Ведь я нормальная женщина с обычными нормальными чувствами.

СТЭНЛИ: (успокаивая её). Да, конечно. Вы – нормальная, честное слово, очень нормальная.

ХЕЛЬГА: И вы тоже нормальный. Разве нет?

СТЭНЛИ: Да, я тоже очень нормальный...

 

Хельга внезапно отодвигается от него.

 

ХЕЛЬГА: Нет-нет...

СТЭНЛИ: Что теперь случилось?

ХЕЛЬГА: Там – ваша жена.

СТЭНЛИ: Да, и я только что вспоминал о делах с ней и с менеджером гостиницы.

ХЕЛЬГА: Сколько вы женаты?

СТЭНЛИ: (ошеломлённо). Девять лет. А сколько вы?

ХЕЛЬГА: (ошеломлённо). Десять.

СТЭНЛИ: (ошеломлённо). Девять и десять – девятнадцать. Мы были женаты девятнадцать лет.

ХЕЛЬГА: (ошеломлённо). Неужели мы были так долго женаты, любимый? А, кажется, только встретились.

 

И они бросаются в страстное объятие.

 

СТЭНЛИ: О, Хельга.

КЛОД: (во сне). Хельга.

СТЭНЛИ: (страстно). О, Хельга, Хельга, Хельга.

КЛОД: (во сне). О, Хельга, Хельга, Хельга. (Поворачивается в постели и обхватывает Бренду.)

СТЭНЛИ: Хельга...

 

Бренда внезапно пробуждается и понимает, что мужчина, обхвативший её - не Стэнли.

 

БРЕНДА: (крича). Помогите! Помогите!..

 

Клод вырывается из постели и смотрит на неё в ужасе. Тут же прерываются объятия Хельги и Стэнли, она выпрыгивает из кровати, хватает платье, надевает его и начинает отчаянно застёгивать.

 

ХЕЛЬГА: Что с ней стряслось?

 

Хельга действует чётко и быстро. Открывает дверь, быстро выглядывает и успокаивается. Закрыв дверь, она с улыбкой поворачивается к Стэнли. На первой кровати сидит Бренда, обмотанная простынями, в то время как Клод, застыв от ужаса, беззвучно открывает рот.

 

Это – Клод. Он пытался залезть в кровать к твоей жене.

СТЭНЛИ: (решительно). Теперь я точно его убью. Мои брюки.

 

Главная дверь распахивается и входит Хайнц с пикой.

 

ХАЙНЦ: Здесь кто-то кричал, мне кажется.

БРЕНДА: (указывая). Вот этот человек напал на меня. Он залез ко мне в кровать.

 

Хайнц опускает пику и направляет её на Клода, который отступает и поднимает вверх руки.

 

ХАЙНЦ: Так значит вы тот маньяк.

 

Хельга слушает из-за двери перегородки. Стэнли присоединяется к ней, обернутый в простынь.

 

КЛОД: Что значит маньяк, это глупая ошибка.

ХАЙНЦ: (крича). Ошибка? Вы изнасиловали миссис Хоффмайер. Вы уронили мой отель в её глазах, ещё до того как она успела его увидеть.

 

Хайнц толкает Клода в кресло – Клод держит конец пики, которая направлена ему в грудь.

 

КЛОД: Я не понимаю о чём речь.

ХАЙНЦ: (поднимая пику для удара). Тише, вы schweinhund /нем. Свинорылая собака/! Насильник! Из-за вас мы потеряли болгарских леди-велосипедисток навсегда.

 

Входит Карак и, оценив ситуацию, бросается вперёд, чтобы предотвратить убийство Клода. Хайнц вот-вот насадит Клода на пику, как на вертел.

 

КАРАК: Сумасшедший. Что ты делаешь?

ХАЙНЦ: Я убиваю насильника.

КАРАК: (захватывая пику). Ты потерял мозги.

ХАЙНЦ: (рыдая от ярости). Ты ещё не знаешь, что он сделал со мной.

КАРАК: Он тоже тебя изнасиловал?

ХАЙНЦ: Хуже. Он изнасиловал мой отель. И моя тётя...

КАРАК: Никто не насиловал твою тётю. Это никому не нужно.

КЛОД: (изумлённо). Я никого не насиловал. Я вообще не знаю его тётю — если даже это она. (Указывает на Бренду.)

ХАЙНЦ: Тихо.

 

Поскольку Карак держал пику, Клод сумел подняться с кресла и отойти подальше. Хайнц пытается напасть на Клода с пикой, но Карак держит её крепко и Хайнцу приходится её оставить в руках Карака. Он сдаётся.

 

КАРАК: Послушай, пока он не убит, его должна опознать миссис Хоффмайер.

ХАЙНЦ: Зачем?

КАРАК: Это судебная процедура в случаях насилия. (С чувством.) Поверь мне, я знаю.

ХАЙНЦ: Отлично, тогда отведи его к ней.

 

Карак вручает пику Хайнцу, тот отказывается.

 

КАРАК: Тебе это нужно, если он захочет убежать.

 

Карак всучивает пику Хайнцу.

 

Если он убежит, я отрублю его шею одним ударом каратэ.

 

С ужасным рыком Карак делает несколько рубящих ударов в воздухе, имитируя бой каратэ, отчего Клод вздрагивает.

 

КЛОД: Я не убегу, клянусь вам.

 

Впереди Карака, подняв руки в защите от смертельного удара, выходит Клод. Карак следует за ним. Хайнц прислоняет пику к стулу и идёт к первой кровати. Он ставит одно колено на кровать и протягивает руку к Бренде, которая стоит на кровати, обмотанная простынею, и смотрит на него в восхищении.

 

ХАЙНЦ: (внезапно учтиво). Моя прекрасная леди. Меня возмутило не его отношение к моему отелю. Самая главная мысль была о вашей безопасности.

СТЭНЛИ: (встревоженно). Мою одежду – быстро!

 

Хельга входит в основную комнату и собирает одежду Стэнли с края кровати, где он оставил её во время стриптиза. Бренда и Хайнц оборачиваются и смотрят на неё.

 

ХЕЛЬГА: (холодно). Мой муж и я уезжаем.

 

Хельга возвращается к двери перегородки с одеждой. Хайнц следует за нею.

 

ХАЙНЦ: Ваш муж непременно уедет. Уверяю вас.

ХЕЛЬГА: Неужели?

 

Хельга хлопает дверью перегородки перед лицом Хайнца. Стэнли держит перед собой покрывало. Хельга берёт покрывало и держит его, в то время как он одевается, прислушивается к разговору в комнате.

 

БРЕНДА: Это что его жена?

ХАЙНЦ: Да.

БРЕНДА: (вдруг догадываясь). Вы имеете в виду, он тоже поселился в этой комнате?

 

Хайнц ведёт Бренду к пуфику и усаживает. Стоит около неё. Она всё ещё скромно держит вокруг себя покрывало.

 

ХАЙНЦ: Да, но это не оправдание.

БРЕНДА: Возможно, он просто перепутал кровати.

ХАЙНЦ: С миссис Хоффмайер? Она живёт за следующей дверью.

БРЕНДА: Конечно. Интересно, где мой муж?

ХАЙНЦ: Он должен быть здесь и защищать вас. Если бы я был вашим мужем, я бы никогда не выпустил вас из виду.

БРЕНДА: (впечатлённая его пылом). Но вы ведь не мой муж, не так ли?

 

Хайнц глубоко вздыхает и прижимает её руку к своим губам.

 

Надеюсь, вы не оставите меня одну, пока он не вернулся?

ХАЙНЦ: Конечно, нет. Моя дорогая Бренда. (Сидит около неё на пуфике.)

БРЕНДА: (удивлена и довольна). Откуда вы знаете моё имя?

ХАЙНЦ: Я слышал как муж звал вас. Вы мылись в ванной.

БРЕНДА: Но я не была в ванной. Я всю ночь ездила, искала своё кольцо.

ХАЙНЦ: Вы нашли его?

БРЕНДА: (фыркнув). Пусто.

ХАЙНЦ: Знаете, Карак, нашёл какое-то кольцо на автостоянке.

БРЕНДА: Какое оно?

ХАЙНЦ: Не знаю. Но думаю, кольцо у него — не волнуйтесь — мы спросим его, когда он вернётся.

БРЕНДА: Конечно.

ХАЙНЦ: (наклоняясь к ней). Вы знаете, что вы очень прекрасны.

 

Бренда поднимается, но не отходит слишком далеко.

 

БРЕНДА: Нет. Мой муж...

ХАЙНЦ: Должен быть здесь и защищать вас, как защищаю я.

 

Хайнц снимает простынь с Бренды, берёт её руку, затем сажает к себе на колено.

 

БРЕНДА: Уух!

 

Хайнц откидывает Бренду назад и целует. Хельга всё ещё слушает за дверью. Стэнли уже одет. Она открывает дверь и выглядывает.

 

ХЕЛЬГА: (шёпотом). Пора.

 

Хельга отходит в сторону, Стэнли идёт к главной двери мимо первой кровати. Хайнц и Бренда всё ещё в страстном объятии. Стэнли хлопает дверью дважды, как будто он только что вошёл, затем замирает с видом кошмара и ужаса на лице. Бренда и Хайнц в шоке.

 

СТЭНЛИ: (глухо). Бренда… Оо, Бренда. (Выглядит и говорит так, как человек, мир которого внезапно рухнул.)

БРЕНДА: Это не моя вина, Стэнли. Ты должен был находиться здесь.

ХАЙНЦ: Вот теперь я могу объяснить всё это.

СТЭНЛИ: (мрачно). Вы сможете?..

ХАЙНЦ: (двигаясь к пике). В данное время — да.

СТЭНЛИ: (мрачно). Боюсь, ваше время уже закончилось.

 

Стэнли хватает пику раньше Хайнца. Теперь он угрожает Хайнцу, тот отступает, пока не падает на пуфик. Стэнли размахивается пикой и пришпиливает его к пуфику.

 

БРЕНДА: (встревоженно). Стэнли, не делай глупостей.

ХАЙНЦ: Пожалуйста — мы одолжили этот костюм.

 

Входит Карак в сопровождении Клода.

 

КАРАК: Эй, что вы делаете?

 

Карак невозмутимо шагает к Стэнли.

 

СТЭНЛИ: Слава Богу, вы вовремя меня остановили.

 

Стэнли вручает пику Караку. Хайнц отталкивает его ногами и указывает на Клода.

 

ХАЙНЦ: Миссис Хоффмайер опознала этого насильника?

КЛОД: Нет. Она подтвердила мою полную невиновность.

ХАЙНЦ: Ja — и с чего она вдруг уезжает из гостиницы…

 

Слышен грохот падающего велосипеда. Карак спешит назад к открытой двери.

 

КАРАК: Момент, мадам, сейчас я помогу вашему велосипеду.

 

Карак выходит.

 

КЛОД: (переключаясь на Хайнца). Что касается вас, сэр, я предъявлю вам судебный иск. И, кроме того, я буду требовать...

 

Клод запинается на полуслове, так как из-за перегородки выходит Хельга, полностью одетая с чемоданом в руке.

 

ХЕЛЬГА: Так что ты сделаешь, Клод?

 

В то же самое время из ванной выходит Симона, одетая как монахиня.

 

СИМОНА: Мир всем вам и вашему дому.

ХАЙНЦ: (увидев Симону). Что это за монахиня?

СИМОНА: (молитвенно). Я шла мимо к женскому монастырю. У меня совсем нет времени. Нужно сделать так много благих дел во спасение заблудших душ. (Поднимает руку для благословения.) Благословляю вас, дети мои, и постарайтесь в будущем вести себя не так мерзко.

 

Симона отправляется к двери и поворачивается, сзади нет никакой монашеской одежды и видно её нижнее белье. Она останавливается у двери, оборачивается, ударом спины открывает её и исчезает.

 

ХАЙНЦ: (изумлённо). Кто она? Откуда она вошла?

ХЕЛЬГА: (слащаво). Может, мой муж объяснит, а, Клод?

КЛОД: Я думал, она была с ним. (Указывает на Стэнли.)

БРЕНДА: Стэнли?

СТЭНЛИ: Я никогда в своей жизни не видел этой женщины.

 

Вбегает Карак.

 

КАРАК: (взволнованно). Я только что видел монахиню mit… с голой задницей.

ХАЙНЦ: Карак, кольцо, которое вы нашли.

 

Kaрак поднимает руку. На ней кольцо с печаткой.

 

КАРАК: Вы имели в виду это?

БРЕНДА: Дайте я взгляну. (Узнавая его.) Да, именно это, это моё кольцо.

КАРАК: (изумлённо). Ваше?

СТЭНЛИ: Что это вы делаете с кольцом моей жены?

КАРАК: (Бренде). Откуда оно у вас?

БРЕНДА: Мой отец отдал его матери, когда уезжал в Европу.

КАРАК: Нет, нет это не может быть... Да, теперь я вижу семейное сходство. (Внезапно поднимает Бренду на руки и покачивает в отеческом объятии.)

СТЭНЛИ: Поставьте мою жену на место.

ХАЙНЦ: Kaрак, ты совсем рехнулся?

КАРАК: Брендушка, моя маленькая Брендушка, кровинушка моя – папа вернулся.

СТЭНЛИ: (в ужасе). О, нет, пожалуйста, нет, нет...

ХАЙНЦ: Теперь, Карак, ты говоришь как русский.

 

Kaрак освобождает Бренду и переключается на Стэнли.

 

КАРАК: Ja, я женился на её матери в Сток-он-Трент. (Начинает преследовать Стэнли). И ты, ты мой зять.

СТЭНЛИ: (отступая). Нет, Бренда, собирайся – мы уезжаем.

КАРАК: (целуя Стэнли в обе щёки). Да, мы – уезжаем. Я уезжаю, чтобы жить mit… с вами вместе в Англии.

СТЭНЛИ: (крича). Нет. О, нет... (Шатаясь, он идёт к пуфику и опускается на него.)

 

Почти одновременно Хайнц бросается к Бренде и трясёт ей руку, а Хельга жмёт ей другую.

 

ХЕЛЬГА: Как это изумительно, найти вдруг такого отца.

ХАЙНЦ: Конечно, он должен жить с вами. Я настаиваю.

КЛОД: (пожимая руки Стэнли). Поздравления, мой дорогой друг.

 

Хельга и Бренда окружили Стэнли, сидящего на пуфике.

 

БРЕНДА: Папа поможет тебе отремонтировать нашу ванную.

СТЭНЛИ: (лепеча). Нет, нет, нет, нет, нет...

ХАЙНЦ: (пожимая руки Карака). До свидания, Карак.

СТЭНЛИ: Нет, нет...

 

Карак берёт со стола бутылку коньяка и перед тем как выпить поднимает её для тоста.

 

КАРАК: За мою новую семью.

СТЭНЛИ: Я знал это. Я знал это. Я знал это.

БРЕНДА: Что ты знал?

СТЭНЛИ: Я знал, надо было ехать отдыхать в Скегнесс.

 

Бренда и Хельга целуют Стэнли.

 

ЗАНАВЕС

 

Андрей Эдуардович Кружнов

E-mail: andrey6202@mail.ru