Аксаков К. С. Олег под Константинополем

Драматическая пародия, с эпилогом,в 3-х действиях, в стихах
Женских ролей — ; Мужских ролей — ; Эпизодические роли.
Пародия. Пьеса в стихах. Персоналия: Олег, князь, ум. 912, князь новгородский с 879 года и великий князь киевский с 882.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Олег, князь Киевский.
Игорь, сын Рюрика, предшественника Олега, наследник престола.
Свенельд, военачальник.
Леон, царь греческий.
Греческая царевна.
Дулеб, воин.
Якун и Ингелот, варяги.
Всеслав, молодой воин.
Людмила, киевлянка,его невеста.
Северяне. Тиверцы. Радимичи. Дулебы. Хорваты. Греки. Варяжская дружина, воины, народ и проч. Древляне. Поляне. Лутичи.
В эпилоге — Профессор и студенты.
Первое и второе действия драмы — в Киеве,третье — в Греции, близ Константинополя.

ОТ АВТОРА

Считаю нужным сказать несколько слов в объяснение драматической моей пародии «Олег под Константинополем». В тридцатых годах русскую историю преподавал в Московского университете М. Т. Каченовской, имя которого навсегда останется в летописях русской исторической науки. Студенты были увлечены скептическим его взглядом. Молодость любит критическое направление и охотно сомневается. По-видимому, это противоречит стремлению верить, — стремлению, которое составляет отличительную черту молодости; но здесь противоречие только видимое, ибо само сомнение молодость часто принимает за веру. В таком, очень нередко одностороннем влечении к скептицизму лежит часто прекрасная основа: все испытать, все проверить своим умом, ничего не принимать без труда и радиавторитета. Увлекаясь тогда, вместе с другими, скептическими мнениями профессора, я увидал потом их ошибочность. Тогда, под влиянием этогоскептицизма, написал я, с одобрения товарищей, эту пародию, в которой преувеличил до крайности мнения противников представив Олега государем эпохи развитой и просвещенной. Вместе с тем это была пародия и на стихотворные идеализации истории в появлявшихся тогда некоторых патриотических драмах, и вообще на звучность стихов, иными принимаемую еще и теперь за поэзию
Небольшой отрывок из этой пародии был напечатан в «Телескопе» под псевдонимом «Эврипидин». Вот что счел я нужным сказать читателям «Олега», если они будут.
Пародия эта потеряла современность, а вместе с тем, может быть, занимательность, но я полагаю, что для иных будет любопытно узнать, какого рода литературные пародии писались в 30-х годах нашего столетия.

К. Аксаков
Москва 1858

ОЛЕГ ПОД КОНСТАНТИНОПОЛЕМ

Впервые опубликовано в 1858 г. в Петербурге отдельным изданием. Небольшой фрагмент этого произведения (вид 3-й, действие 2-е) с подзаголовком «Отрывок из большой неоконченной трагедии» появился в «Молве» (1835, No 27-30, стр. 3-9) за подписью: «К. Эврипидин. Село Деревянный Кинжал, 1834, февраля 13 дня». Сравнительно с последующей публикацией фрагмент содержал в себе значительные разночтения. «Отрывок» был сопровожден следующим примечанием Белинского: «Уведомляем почтеннейшую публику, что один молодой человек с необыкновенным поэтическим дарованием оканчивает в часы
досуга большую романтическую трагедию, в 5 действиях. Сюжет ее взят из отечественной истории (источником служила «История Государства Российского» Карамзина); характер чисто народный, русский, ибо вследствие глубоких соображений молодого автора, когда пьеса будет даваться на театре (что очень скоро совершится), персонажи будут даваться с бородами, в зипунах и лаптях(источником служил Нестор). Хотя трагедия и носит название «Олег под Константинополем», но истинный герой ее есть Игорь, коего фантастический и колоссальный образ основан на четырех могучих чувствах: любви к своему народу, идеальной любви к одной неземной деве, любви к войне и, наконец,
падкости к грабежу. К чести сего произведения, которого большую часть мы слышали из уст скромного автора, скажем, что оно не только не напоминает, как многие русские сочинения в сем роде, «Разбойников», но и не похоже нимало ни на одно из творений Шиллера: наш автор хочет быть совершенно оригинальным, ибо пора безусловной подражательности уже миновалась для русской литературы» (ПссБ, т. 1, стр. 221). Аксаков начал писать свою драматическую пародию в середине 30-х гг. и закончил ее, как свидетельствует помета на рукописи ЦГАЛИ, 28 августа 1839 г. В начале 40-х гг. Аксаков предполагал опубликовать свою пьесу в альманахе И. Е. Великопольского. Об этом А. В. Кольцов подробно рассказал в письме к Белинскому от 10 января
1841 г. (А. В. Кольцов. Сочинения в двух томах, т. 2. М., 1958, стр. 115-116). Пьеса Аксакова своим острием была нацелена на противников так наз. «скептической школы» профессора Московского университета М. Т. Каченовского (1775-1842), почитателями которого были Станкевич, Аксаков, Строев, а одно
время — и Белинский, писавший в «Литературных мечтаниях», что «настоящее поколение, чуждое воспоминаний старины и предубеждений авторитетов, горячо приняло исторические мнения г. Каченовского» (ПссБ, т. 1, стр. 88). В своих работах и лекциях по русской истории Каченовский первым выступил с резкой критикой устарелых историографических концепций ученых историков XVIII в., а также «Истории Государства Российского» Карамзина, призывал освободиться от гипноза авторитетов, тщательно проверять степень их фактической достоверности. Каченовский полагал, что сохранившиеся подлинные документы по русской истории — не древнее XII в. Все же предшествующие события не могут быть точно документированы, ибо относятся к «баснословному времени в российской истории». В университетской аудитории Каченовский пользовался большой популярностью. Под руководством профессора студенты писали статьи, развивавшие его идеи и печатавшиеся в «Ученых записках». Студент Станкевич,например, написал работу, озаглавленную «О причинах постепенного возвышения Москвы до смерти Иоанна III», в которой подверг сомнению документальную достоверность русских летописей, считая их ненадежным историческим источником. Такого рода сочинения вызывали к себе резко отрицательное отношение со стороны противников школы Каченовского, например М. П.
Погодина. «Читал с досадою выходки молодых глупцов об «Истории», записывает Погодин в своем дневнике. — Я начинаю и начну преобразования в русской истории, а они говорят о Каченовском, который долбит им только без всякого основания: «не верьте». Досада» (Барсуков, т. 4, стр. 218). Идеями
«скептической» школы Каченовского был одно время сильно увлечен и К. Аксаков. Под их влиянием он и написал свою «драматическую пародию», в которой, по его словам, «преувеличил до крайности мнения противников, представив Олега государем эпохи развитой и просвещенной», а кроме того —
осмеял «стихотворные идеализации истории», нередко встречавшиеся в иных «патриотических драмах», вроде пьес Н. В. Кукольника. Осознав впоследствии ошибочность многих взглядов Каченовского, К. Аксаков, однако, полагал, что его пьеса не утратила определенного исторического и литературного интереса.
В первой книжке «Современника» за 1859 г. Добролюбов поместил рецензию на драматическую пародию К. Аксакова, содержавшую критическую оценку этого произведения. Добролюбов писал, что по содержанию и форме своей «пародия не может назваться очень удачною» (Н. А. Добролюбов. Полн. собр. соч., т. 2. М., 1935, стр. 441).